Великий Аттрактор

Дмитрий Алексеевич Игнатов, 2019

Жанр научной фантастики всегда шёл в авангарде писательской литературной мысли. К сожалению, в последнее время – в эпоху "Звёздных войн" – он всё чаще ограничивается простым развлечением. Этот сборник (а на самом деле роман в рассказах) – попытка вернуть жанр к своей изначальной цели и задаче – задавать вопросы, пригласить читателя к размышлению. Поверьте! Думать – это тоже весело. Содержит нецензурную брань.

Корабль Тесея

Мой отец умер два года назад. Сложно сказать точнее, хотя момент его смерти определённо был. Однако определение этого момента всегда вызывало вопросы. Сначала смерть связывали с простой остановкой дыхания. Потом с остановкой сердца, при этом было замечено, что ещё несколько дней у покойника могли отрастать волосы и ногти. Наконец, когда медицина окончательно определилась с местом хранения человеческой души, смерть окончательно связали с прекращением нормальной активности мозга. Но даже в этом случае оставались лазейки, ведь мозг может функционировать частично. И, напротив, даже при полностью умершем мозге. Остальное тело ещё может поддерживаться в живом состоянии при помощи не особо сложных медицинских приборов. Формально человек остаётся вместе со своей жизнью, а его несчастные родственники с трудным вопросом: поддержать или прервать эту «жизнь».

Впрочем, это не был случай моего отца. Он умер два года назад. В какой-то момент последняя клетка его тела перестала жить. Он умер. Это статистический, математический, медицинский, биологический факт! Он умер.

Тяжело признавать, но этот момент не стал трагедией ни для кого в нашей семье. Этому моменту не предшествовало никакого скорбного ожидания. Этот момент не стал печальным облегчением, как часто бывает с долго болеющими и постепенно умирающими людьми; или разрывающим душу потрясением, как случается в случае внезапной, неожиданной смерти. Мы просто не заметили его…

Я очень хорошо помню тот вечер. Отец вернулся с работы как обычно около 7 часов вечера. Он неторопливо сел за стол, и вместе мы начали ужинать. Разговоры о служебных делах не были приняты у нас за столом. Они с мамой обсудили какие-то новости. Отец дежурным образом поинтересовался о том, как прошёл мой день. Я так же дежурно ответила ему. После чего он продолжил свой разговор с мамой. Не помню точно, о чём именно они говорили. Помню, что меня с самого начала ужина занимал только один вопрос. Он сидел в моём мозгу, словно раскалённая иголка, но я не решалась озвучить его, словно подбирая подходящий момент.

Наконец, когда мама уже собрала тарелки и пошла их мыть на кухню, пауза в молчании показалась мне слишком длинной, и я спросила:

— Пап, ты был у врача?

— Да, — ответил отец как-то слишком непринуждённо.

Вторая часть вопроса далась мне намного сложнее, чем первая.

— И когда это случится? — наконец выдавила я из себя.

Отец старался не подавать вида, но я заметила, что на мгновение его слегка передёрнуло. Словно специально он сделал небольшую паузу, отпил чай из чашки, а потом ответил:

— Это уже случилось.

— Случилось? — опешила я.

— Да, — произнёс отец уже так же непринуждённо, как и первое «Да».

— И когда же?

— Позавчера. На выходных. Возможно, на прошлой неделе. Доктор не может сказать точно, но сейчас процесс полностью завершился… — слова отца начинали уходить в какую-то пустоту, раздаваясь у меня в голове словно эхо.

— Это… определённо?..

— Определённо, — он посмотрел мне прямо в глаза, — А что? Ты заметила в последнее время что-нибудь странное?

— Нет… пап…

Наверное, в этот момент мой взгляд выражал намного больше, чем я сама могла выразить словами, потому что отец тяжело вздохнул, поднялся и прошёлся по комнате из стороны в сторону. Кажется, он и сам обдумывал, что лучше сказать.

— Считаешь, что я стал «кем-то другим»? Теперь тебе будет трудно называть меня «папой»? Это обидно, — перешёл он в своеобразную контратаку, и это было настолько на него похоже, что на мгновение я даже успокоилась.

— Я… Нет.

— Тогда в чём же дело? — отец, кем бы он теперь не был, сделал паузу, — Возможно, тебе понравилось, если бы я тебе соврал?

— Ты никогда не врал мне.

— И это правда. Я всегда старался говорить тебе только правду! Даже, когда она тебе не нравилась… Помнишь? Прямо как в прошлом году, когда я сказал, что мне не нравится твой парень.

Внезапные примеры из моей собственной жизни были папиным коньком.

— Да, но… Он не был моим парнем… пап…

— Не важно. Он был инвалидом.

— Человеком с ограниченными возможностями, — уточнила я.

— Пусть так! Калекой. Факт в том, что у него не было ноги, а вместо неё он пользовался этой навороченной электронной штукой…

— Кибернетическим протезом, — в который раз поправила я.

Надо сказать, что отец прекрасно разбирался в современных технологиях, но часто намеренно примерял на себя роль «старика», в молодости которого «такого не было». Обычно он делал это, чтобы таким странным образом донести до слушателя какую-то свою мысль, но при этом сам никого не слушал…

— Да он даже заряжал её по USB как какой-нибудь смартфон! — отец резко замолчал и выдохнул, словно желая успокоиться принятием этого волевого решения, а потом сел в кресло и, посмотрев на меня, продолжил уже спокойнее, — Без настоящей ноги… оставался ли он для тебя полноценным человеком?

Этим парадоксальным вопросом он внезапно загнал в меня в тупик вместе со всей моей политкорректностью:

— Конечно… но…

— Но?

— Это ведь другое…

— Другое? — отец язвительно улыбнулся, — Безусловно! Технология поклеточного нанопротезирования это «нечто другое» по сравнению с тем, чтобы прикрутить к своей культе пружинку и моторчик на батарейках. Но давно ли моя современная и продвинутая дочь стала таким ретроградом?

Я заранее знала, что мой отец, или тот, в кого он превратился, скажет дальше. Этот разговор неоднократно вёлся в нашей семье ещё до того, когда он, наконец, решился пройти эту процедуру. Нет, наверное, всё же не решился, а просто перестал слушать возражения.

Чёрт! Я по-прежнему считаю, что это в основном маркетинг. Большинство аргументов до сих пор звучат, как рекламные слоганы со страниц цветных буклетов, которыми недавно были завалены все больницы.

“Поклеточное нанопротезирование. Священный Грааль медицины найден! Ключ к бессмертию уже находится внутри вас. В ваших клетках! Мы лишь даём вашему организму верное направление и, используя естественный, природный механизм деления клеток, позволяем вам стать лучше. Всего один укол, и через 17 месяцев все клетки вашего тела будут заменены на совершенные биохимические машины. Инфекционные болезни, дисфункция внутренних органов, генетические аномалии, возрастные изменения и даже старение — всё это в прошлом. Уже тысячи людей прошли процедуру без каких-либо побочных эффектов. Присоединяйтесь к ним! Единственное, о чём вам всё ещё стоит беспокоиться — это переходить улицу на зелёный свет.”

— Ну, хватит, пап, — прервала я, — Я всё это уже слышала от тебя много раз.

— «Папа»? Неужели я всё ещё «папа»? — мрачно парировал отец.

На какое-то время он замолчал. Было видно, что он расстроен, но я знала, что не хотела расстраивать его. Так же точно, как и то, что сейчас он попробует сделать так, чтобы я чувствовала себя виноватой.

— Прости… Возможно, тебе было бы намного проще, если бы твой старик подряхлел бы у тебя на глазах… Выжил бы из ума, возможно, начал бы гадить под себя, а в конечном итоге сдох….

— Папа, перестань!

— Прости, что я не хочу сдохнуть. Прости меня за это.

— Ну, хватит! — почти крикнула я, — Хватит делать из меня чудовище, папа!

— Да ну! А не ты ли видишь чудовище во мне?! Папочка Франкенштейн? Это же так противоестественно!

В этот момент человек, который когда-то определённо был моим отцом, начал раздражать меня больше, чем когда бы то ни было. Стараясь не столько настоять на своём, сколько уязвить его, я твёрдо и громко выпалила:

— Да! Это противоестественно!

Похоже, это произвело слишком сильный эффект. Отец замолчал, его лицо стало задумчивым и каким-то серым. Он медленно поднялся с места, пересёк комнату и, отодвинув штору, посмотрел в окно.

— А сегодня тепло… — задумчиво произнёс он, — Кайра даже не захотела заходить в дом. Вон она… Спит на лестнице у веранды. Её подарили нам с матерью годовалым щенком… Ты тогда ещё не родилась, но мать уже ходила беременной. Мы думали, что будет здорово, если наша маленькая девочка с детства будет общаться с животными. Вы бы росли, играли вместе, подружились. Так оно и получилось. Это делает людей добрее, учит проявлять заботу… — отец на минуту замолчал и снова посмотрел на меня своим колючим испытывающим взглядом, — Сейчас тебе 27 лет. Как думаешь, обычная немецкая овчарка прожила бы столько?

— Ты хочешь сказать?…

— Противоестественно, — кивнул отец, — Ну, извини! Возможно, тебе было бы проще закопать её на заднем дворе.

Он задёрнул шторы и вернулся в своё кресло. По его лицу и позе было видно, что он устал от этого разговора, который нам обоим дался очень нелегко.

— Пап, прости меня… Я не имела права осуждать тебя. Вообще, это твоё личное дело… И я отвратительно нахамила…

Он сидел, удобно устроившись в кресле, прямо напротив меня. Таким я его видела уже много раз за свою жизнь. Знакомое с детства лицо, знакомый голос, знакомые движения. Но всё-таки в сознании, как назойливая муха, крутилась предательская мысль — «это не он». Всю свою схожесть это новое существо как-то получило у моего «настоящего папы», которого здесь больше нет. Здесь больше нет ни одной его частицы. Мне было стыдно, но я никак не могла избавиться от этой гадкой мысли.

— Ничего! — он устало махнул рукой, которая практически сразу опустилась назад на подлокотник, — Знаешь, у древних греков есть миф о корабле, на котором Тесей вернулся с острова Крит после победы над Минотавром. Этот корабль долгие годы хранился афинянами и по возможности сохранялся в первозданном виде. Однако иногда при починке старые доски всё-таки меняли на новые. До тех пор, пока старых досок совсем не осталось. И тогда греки задались вопросом: тот ли это корабль, на котором плавал Тесей и который они так бережно хранили, или уже новый? Парадокс…

Отец откинул голову на спинку кресла и умиротворённо закрыл глаза. Казалось, что он уже спит и во сне перед его глазами проплывает истерзанный бурей греческий корабль под чёрным парусом.

— И как же они его решили?

— Никак… — ответил отец, не открывая глаз, — Да они и не могли его никак решить. Видишь ли, дело не в том, старый корабль или новый. Дело в том, что он сам думает по этому поводу.

— А что думаешь ты?

— По поводу корабля?

— По поводу себя… И нас. Ты ведь подумал, что будет дальше? Тебе не придётся закапывать Кайру на заднем дворе. Но тебе придётся видеть, как постареет и умрёт мама… А потом и я…

Отец чуть приподнялся и посмотрел на меня.

— Ну, конечно, я обо всём подумал. Мы давно всё обсудили с твоей мамой и вместе пришли к правильному решению. Так что её мне тоже не придётся закапывать на заднем дворе.

— Мама… тоже?!

Отец кивнул.

— Она первый член нашей семьи, прошедший процедуру… Если не считать собаки.

— И она всё время молчала… Как она могла скрыть это от меня?!

— Может, она просто не хотела такого неприятного разговора… Как думаешь?

— Значит, ты был только вторым.

— Нет, — в глазах отца заблестел огонёк, который показался мне каким-то не по-человечески зловещим, — Я был только третьим…²

Примечания

2

Опубликован в журнале"Знание-Сила"№3 (март) 2020 г.,"Парус"№5-6 (июнь) 2020 г.,"Причал"№21 (июль) 2020 г.,"Нижний Новгород"№5 (33) (ноябрь) 2020 г., Литературном альманахе — 2021 (ТОГУ) и сборнике"Художественная верификация"(изд."Перископ-Волга") 2021 г.