Купальская история

Дина Соловьева, 2021

Жених медленно приподнимает кружево и отбрасывает назад. Макс видит свою рыжую ведьмочку – девушку, с которой они провели Купальскую ночь, и всё обрывается. Он искал её год, потом сдуру женился и вот сейчас всматривается в невесту. Содержит нецензурную брань.

Часть 1

Свадьба

Из-за леса показались знакомые очертания ТЭЦ и панельных высоток — вот он, мой родной город. Могу ехать сюда вслепую, все ямы этой дороги, которую не ремонтировали с моего рождения, я знаю наизусть.

Бываю здесь редко, в последнее время один. Жене не нравится, но пару раз в год все-таки приходится выбираться, то родителей навестить, то еще что-нибудь, всегда находятся какие-нибудь причины. Сегодня мы приехали вдвоем, потому что нас пригласили на свадьбу к моему старому школьному другу Сереге.

Не знаю, почему этот охламон решил жениться. Оля подозревает, что невеста беременна, других причин, которые могли бы заставить решиться на такой шаг этого не пропускающего ни одной юбки, безответственного, но очень талантливого фотографа, нет.

Мы приехали сразу в ЗАГС. Церемония уже шла, чистая и нежная мелодия «Аве Мария» лилась из-под дверей.

Под недовольное цоканье администраторши мы протиснулись в зал, как раз к самому фееричному моменту, когда жених поднимает фату и целует невесту. Мы с ней не знакомы, но я подозреваю, что это какая-нибудь модельная красотка, одна из тех, которые всегда вились вокруг Сереги в надежде на хорошее портфолио или рекомендации.

Оля с интересом рассматривает гостей, она здесь почти никого не знает. Я тоже смотрю по сторонам, знакомых лиц немного — старые друзья и родители. У каждого из нас давно своя жизнь, свой круг общения.

Сергей медленно приподнимает кружево и отбрасывает назад, сползает, растекаясь по платью, длинная фата. Я вижу свою рыжую ведьмочку, и всё обрывается.

Я искал ее год, потом сдуру женился, и вот сейчас смотрю на нее в подвенечном платье, уже замужнюю, чужую. Не знаю, как я выгляжу в этот момент. Но, наверное, не очень. Оля испуганно спрашивает, всё ли у меня нормально.

— Да, — говорю я, — поперхнулся.

— Сейчас принесу воды.

— Я в порядке, всё уже нормально, — отвечаю я и смотрю на невесту. Она! Только волосы русые, а должны быть рыжие, яркие, как осенняя листва. Подхожу ближе, почти бегу. Она меня замечает, с удивлением и страхом смотрит на меня, как и все гости, наверное. Смотрит чужими серыми глазами. У моей девочки глаза зеленые с янтарными крапинками, она ниже и миниатюрней, грудь меньше, щечки впалые, моя девочка другая. Но невеста очень похожа, тот же овал лица, нос и подбородок, губы другие, но слой помады мог всё изменить. Может быть, это ее сестра? Оглядываюсь на гостей в ЗАГСе. Нет, моей рыжей нет.

Да и с чего бы? Мне в последнее время кажется, что тот фестиваль и Купальская ночь мне приснились, так мало осталось в моих воспоминаниях четких деталей, за которые можно зацепиться, только эмоции.

Большой праздник, посвященный солнцу, расцвету земли и плодородию на берегу реки вдали от города: кемпинг, студенческий турслет, фестиваль «Иван Купала». Я не собирался туда ехать и не люблю такие мероприятия в принципе: добровольно стать ужином для комаров, спать на твердой земле, пропахнуть костром — это не мое, но тогда уговорили друзья, и наша летняя холостяцкая вечеринка плавно переехала на фестиваль, где собрались все студенты и, главное, студентки этого региона.

Мы приехали днем и сразу же оказались в гуще веселья: заплыв в реке, добыча «живого огня», девушки в льняных платьях, водные бои и другие тематические развлечения.

Я считаю так, если что-то категорически не нравится — не приезжай, а если приехал — участвуй и получи максимум удовольствия. Поэтому, пока мои друзья дегустировали традиционные закуски и напитки, я уже готовился сыграть в очередную забаву — «Охоту на нечисть», и терпеливо ждал, пока девушки нанесут устрашающий грим мне на лицо, и даже переоделся в длинную рубаху из льна, которую купил у местных мастериц.

По правилам игры всех участников разделили на две команды: команду охотников и команду нечисти. Представители команды нечисти могли спрятаться в лесу, в любом месте в рамках ограниченного периметра, и использовать все, что найдут для маскировки. Для этого у них было тридцать минут. Потом в лес отправлялись охотники, у которых тоже было тридцать минут, чтобы найти как можно больше игроков другой команды и вручить личный знак. Если найдено больше половины игроков, то победа присуждалась охотникам, а если меньше, то — нечисти. В конце игры подсчет — кто из охотников нашел больше, тот и получает финальную награду.

А если нечисть хорошо спряталась, и половина участников не найдена, то они победили. Затем команды меняются местами. Мне предстояло начать игру в качестве охотника.

Я быстро вошел в азарт, проникся духом охоты, с удовольствием носился по лесу, искал следы, сломанные ветки, присматривался к корням, зарослям малинника и, как мне казалось, слышал стук сердец, владельцы которых знали, что я уже близко, еще чуть-чуть и найду их. Я замечал неудачливых соперников одного за другим: в кустах, в овраге, за камнями и даже укрытых мхом в корнях деревьев.

Мне везло, скрип веток под ногами, улетающая птица, хлопок по надоедливому комару — всё подсказывало мне, где находятся укрытия.

Тридцать минут пролетели незаметно. Я устал и был уверен, что лавры победителя достанутся мне. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что я не один такой шустрый. Такой же улов был у мелкой девчонки.

Она стояла у группы своих пленников, крутила в руках еловую ветку и недовольно стреляла в меня глазами. Ей бы самой играть за нечисть — просто готовая маленькая ведьмочка: рыжие волосы увенчаны пышным венком из луговых цветов и дубовых листьев, раза в два больше ее головы. Как с таким бегать-то можно было? Предусмотрительно укороченная рубаха, лицо, раскрашенное углем, волдыри от комариных укусов, и взгляд дикий, распаленный охотой. Кажется, вот-вот, и она начнет сыпать гневными заклятиями.

— Ничья, — объявил ведущий, подсчитав количество игроков.

Ведьмочка разозлилась, сломала ветку и швырнула ее под ноги.

— Игра есть игра, — сказал я ей.

— Еще скажи, что главное — не победа, а участие, — услышал я в ответ.

Я рассмеялся. Сам выглядел также: взъерошенный, возбужденный, покусанный и недовольный. Победа, конечно, важна, азарт должен быть компенсирован удовлетворением, но и процесс имеет не меньшее значение. Я это знаю. Хотел сказать ей об этом, но беседу оборвал протяжный звук рога. Пришла наша очередь прятаться.

Я выбрал открытый пригорок на возвышенности, большая часть его заросла высокой травой и цветами. Я рассчитывал, что здесь, на участке, открытом ветру, комаров будет меньше, чем в лесу.

Аккуратно раздвигая травинки, я добрался до самой высокой точки и улегся на земле. Солнце еще висело над лесом, но от земли уже веяло прохладой, уходящий жаркий день напоминал о себе пьянящими ароматами цветов и трав.

Я лежал и следил за облаками, наслаждаясь моментом. Я редко бывал на природе и еще реже вот так валялся в траве. Точнее сказать — никогда. Легкое дуновение ветерка, жужжание над ухом, далекие голоса, наглый муравей — всё это отделялось друг о друга и требовало моего внимания, отыгрываясь за годы безразличия и заполняя мой пазл «лето».

Прозвучал рог. Мое укрытие не нашли. Никому не пришло в голову лезть в высокую траву на открытом обзору участке.

Я довольный возвращался к месту старта. Пленников было немного, гораздо меньше, чем поймали мы. Это логично, у нас было в два раза больше времени выбрать укрытия. Рыжей в толпе я не увидел. Уж она-то сумела спрятаться, в этом я не сомневался.

Ведущий расставлял участников рядом с охотниками. Один за одним подтягивались игроки нашей команды.

Она появилась со стороны реки. Необычная. Сейчас у меня было время рассмотреть ее получше: угловатая фигура без плавности форм, которую я люблю, скорее мальчишеская. Не спешит, грызет травинку, по-кошачьи грациозно перешагивает через срубленные стволы деревьев, которые давно заждались сплава. Выразительное лицо, четко очерченные брови, подведенные глаза, рыжие волосы, венок — всё составляет единый, как будто бы специально для нее созданный образ, и даже черные полоски угля на лице и шее не портят его, а только добавляют таинственного шарма и очарования. И если бы не безжалостно расцарапанные комариные укусы на руках, то можно было бы с уверенностью утверждать, что идет по своим делам, почти невесомо ступая, маленькая, еще не обозленная на весь мир лесная ведьмочка. Насмешливо мне улыбается, а проницательные зеленые глаза изучают обстановку. Ничто по отдельности в ней не входило в топ моих идеалов, но всё вместе неожиданно било точно в цель.

Наша команда победила дважды. Мы отправились отмечать победу, но она к нам не присоединилась. Я видел ее среди толпы — отслеживать перемещение рыжей шевелюры несложно.

Вечер был так хорош, что не хотелось смазывать впечатления алкоголем, поэтому я помог девушкам сварить чай из ароматных трав, которые они собрали, и с удовольствием наслаждался отваром. В кои-то веки я променял коньяк или ром на что-то другое.

В какой-то момент я почувствовал странное желание обернуться и, не понимая в чем дело, огляделся по сторонам, по привычке выхватывая из толпы рыжую голову. Ведьмочка с интересом рассматривала меня, а когда поняла, что я застиг ее врасплох, сразу же отвернулась, но на миг наши взгляды пересеклись. Похоже, я ей тоже понравился.

Солнце садилось, и наступило время пускать венки в воду. Девушки водили хороводы на песчаной косе, пели и по очереди отправляли венки в реку. Уверен, кто-то был очарован романтикой и колоритом обряда, но большинство парней, конечно, не без удовольствия следило, как девушки задирают подолы платьев, чтобы не замочить их в реке, и открывают обзору свои голые ножки. Красиво, согласен.

Кто-то из девушек подходил к реке и бросал венок со всей силы, чтобы его подхватило быстрое течение и унесло прочь, кто-то пускал его возле самого берега, и он так и оставался на мелководье. Одна хотела пройти по косе дальше, но не удержалась и бултыхнулась в воду.

Рыжая потрогала воду ножкой, потом еще раз, потом смело сделала пару шагов вперед, сняла свой венок, с облегчением потрясла головой и бросила его в воду. Постояла несколько секунд, убедилась, что венок уплывет, и ушла.

Я был знаком с содержанием этого языческого обряда. Считается, если венок уплывет далеко, то вскоре будет свадьба, если утонет, то стоит ждать расставания, если его прибьет назад к берегу, то девушка найдет счастье с кем-то из известных ей парней, а если венок словит парень, то он и есть суженый. Примерно так, а может чуть иначе.

Это отличный способ познакомиться, он гармонично вписывается в сегодняшний вечер, подумал я, когда высматривал рыжую среди других девушек, танцующих на косе. Было в этом зрелище что-то настоящее: босые девушки в простых платьях, хоровод на янтарном песке в лучах уходящего солнца, ни бьющих в глаза софитов, ни шпилек, ни пафоса. Только шум ветра и голоса поющих простой мотив девушек.

Я бросился в воду и под подбадривающее улюлюканье со всех сторон поплыл за венком. К этому моменту его уже унесло на середину реки. Течение было быстрое и сильное, но и плавал я хорошо. Доплыть до группы удаляющихся венков было несложно. Осталось забрать нужный. Об этом на берегу я как-то не подумал. Хорошо, что мой выгодно отличался от прочих размерами, не знаю, как бы я узнал его иначе. Было бы смешно и глупо утащить чужой или захватить несколько про запас.

— У меня твой венок, — сказал я ей, когда выбрался из воды. — Это значит, я — твой суженый.

— Вот еще, придумал, — скептически покачала головой рыжая. — У Купальской ночи другие правила.

Потом встала на цыпочки, робко поцеловала меня и умчалась к подругам кружить хороводы.

Другие правила? Что это значит? Ладно, какие бы правила ни были, поцелуй однозначно говорит о том, что я могу их узнать и сыграть вместе с ней.

Быстро стемнело. Разожгли костры: одни высокие, искры с которых неслись прямо в небо, черное и звездное, нависающее над самой головой, другие поменьше, через них парни и девушки прыгали с разбега. Кто-то сказал, что этот огонь очищает.

Ведьмочка, конечно, была тут как тут. Прыгает через один костер, через второй, а у третьего останавливается. Правильно, он на порядок больше предыдущих, велика вероятность не допрыгнуть. Через него сигают только парни и пары. Она стоит, переминается с ноги на ногу, готовится к прыжку.

— Стой, — говорю я и хватаю ее за руку. — Давай вместе.

Она смотрит на меня с радостью, руку не забирает, а наоборот сжимает ее крепче.

— На счет «раз, два, три», — говорю я, и мы бежим.

Прыгаем. Идеальный прыжок. Адреналин разгоняет кровь, жар от костра проносится под ногами и дарит ощущение неуязвимости, уверенности в собственных силах. Рыжая девочка довольна, я вознагражден объятиями. Тянет меня в хоровод вокруг большого костра.

Бам-бам — Бам-бам-бам — Бам-бам-бам-бам — ритм барабанов ускоряется с каждым кругом, как и хоровод. Шальная ночь, кружится голова, крепко держит за руку хрупкая девичья рука, дыхание сбилось, пульсирует опьяняющая радость.

Сейчас всё ясно и просто, инстинкты и желания оголены. Выхватываю девочку из хоровода, сжимаю в руках и кружу рядом. Трепещущая, манящая и такая настоящая. Она смеется, обнимает меня за шею, подставляет волосы потоку ветра. В ее глазах и восторг, и смущение.

Опять звучит рог. Начинается новая игра — кульминация Ивана Купалы — поиски цветка папоротника. По легенде только лишь в эту ночь папоротник распускается и указывает своими цветами на зарытые в земле клады. Желающие могут отправиться в лес и испытать свою удачу. По крайней мере, я так думал.

Ставлю свою рыжую ведьмочку на землю и вопросительно смотрю на нее — хочет ли она играть?

Она улыбается, загадочно смотрит на меня, а когда я поворачиваюсь, чтобы узнать, где будет старт, дотрагивается до моего плеча и удирает в сторону леса, мгновенно затерявшись среди толпы. Я опешил. Это самый неожиданный и прямолинейный способ избавиться от ухажера, с которым я сталкивался.

— Чего стоишь? — кто-то хлопнул меня по плечу.

Обернулся — стоят два парня, всматриваются в стайку девушек у костра.

— Беги за ней, — сказал один из них.

Видя мое недоумение, они добродушно пояснили, что ведьмочка от меня не сбежала, она начала игру.

Оказывается, известные мне правила существовали только в буклете организаторов, никто из участников не искал цветок папоротника. По сложившейся традиции парни искали приглянувшихся девушек, а девушки — парней, и если пара совпадала, их ждала прекрасная ночь любви без обязательств и головной боли на утро. Милые развлечения.

Не знаю, хотела ли она поиграть или сбежать, но фора в пятнадцать-двадцать минут у нее была. Именно столько времени мне понадобилось, чтобы разобраться в ситуации.

Я бродил по лесу, периодически натыкался на счастливые парочки, скучающих девушек, многим из которым я приглянулся, но ее не видел. А с чего я вообще решил, что она будет в этом участвовать? Сбежала и всё. С другой стороны, весь фестиваль играет, сложно проигнорировать. Подумал и о том, что нечего ей одной разгуливать по лесу.

Вернулся к кострам, поискал ее там. Нет. В кемпинге тоже нет.

Возможно, и она неверно поняла правила игры, очень уж они похожи на прятки. Если в ее версии правил звучало слово «искать», то она справедливо могла подумать, что нужно спрятаться, иначе «искать» не имеет смысла. Вряд ли она бы затаилась под ближайшей березой или соблазнительно разлеглась на пляже, как это сделали некоторые формально играющие красавицы.

А где бы она спряталась? Конечно, в надежном и проверенном укрытии, которое сегодня не смогла найти целая команда охотников. Я вспомнил, что во время охоты она пришла со стороны реки. Энтузиазма сразу прибавилось, что-то подсказывало мне, что я на правильном пути, и я побежал, огибая сваленные деревья, перепрыгивая через пни. Не хватало, чтобы она ушла, не дождавшись меня, или решила, что я не захотел искать.

Спасибо луне, которая худо-бедно освещала дорогу, и я не свернул себе шею и не заблудился.

В темноте любой куст — надежное укрытие, все мне их не обыскать до рассвета. Я метался от одного потенциального тайника к другому. Ночной лес, оказывается, полон звуков: что-то кряхтит, где-то шевелится трава, что-то трещит и падает на землю. Несмотря на то, что сотни людей находились метрах в трехстах, казалось, я был совсем один.

Я привык к темноте и уже хорошо различал серебристые силуэты деревьев, видел еле заметные тропинки и слышал ручей, спешащий к реке. Я побежал вдоль ручья. На берегу лес почти закончился — пара сосенок и раскидистая ива.

Вид оттуда открывался фантастический: звездное небо над подсвеченным кострами и луной берегом.

Не может быть! Я еще раз внимательно посмотрел на толстые ветви ивы, спускающиеся к самой воде: одна из них, неплотно скрытая листвой, имела подозрительный изгиб, напоминающий изящное женское бедро.

Подкрался, стараясь не шуметь.

Так и есть, растянувшись, обхватив ветку руками, она спокойно спала. Устала меня ждать или рассчитывала, что я не найду? Я нашел свою ведьму.

Под ногами скрипнула ветка, она встрепенулась и спрыгнула вниз. Еще бы, залезть на дерево, проспать там спокойно купальскую ночь и попасться почти на рассвете.

Она не сбежала, а юркнула в мои объятия и замерла. Я сразу почувствовал нежный еле уловимый цветочный аромат, исходивший от нее, и то, как билось ее сердце, и желание, которое неотвратимо тянуло нас к друг другу.

Я не вел себя скромно, я вел себя как охотник, который наконец-то настиг свою добычу. Я не церемонился, прижал ее дереву, жадно поцеловал в губы и, убирая ее руки, пролез под короткую рубаху. Она только охнула от неожиданности и сжала бедра, но слишком поздно, моя рука уже скользнула под белье.

Она уже была влажной и желала продолжения не меньше меня. Поцелуями ловил каждый стон, и она таяла под моими руками, но упиралась ладошками. Такая хрупкая, куда ж ей, оттолкнуть меня. Но и упиралась она слабее и слабее, под моими ласками всё внизу набухло, налилось соками. Она двигалась мне на встречу, покачивая бедрами, наше дыхание смешалось, руки уже не отталкивали меня, а требовательно впились в затылок. Губы не могли насытиться губами, поцелуи стали грубее, движения неистовей, и вдруг она укусила меня.

Соль на губах, сладкий запах цветов, теплый ветер и звезды. В этот момент какой-то тумблер во мне, отвечающий за разум, переключился, о защите я не подумал, я вообще не думал, азарт охотника, разгоряченная плоть, сводящий с ума запах стерли разум, оставляя только желание. Я высвободил член и одним мощным движением заполнил собой эту ведьму. Она дернулась, вскрикнула и стала колотить меня руками по груди. Я и сам уже понял.

— Ты девственница?

— Отпусти.

Заглядываю в глаза, так и думал, глаза полные слез, а в них отражаются все звезды этой ночи.

— Ну надо же, прилетели, — думаю я, — и что теперь делать?

С девственницей я сталкивался только однажды, давно, когда и сам почти ничего не умел. Вышло плохо, было неловко, ей не понравилось, мне тоже. С той девушкой мы потом еще встречались в общих компаниях, но держались друг от друга подальше, не разговаривали — ни я, ни она не хотели лишний раз вспоминать ту ночь. Поэтому девственниц я обходил за километр, а зря. С этой девочкой так быть не должно, а весь мой опыт бесполезен. Я судорожно вспоминал все, что слышал про первый раз, и все, что приходило на ум, стоило сделать до, а не после. Теперь нужно придумать, как всё исправить.

— Нет, ведьмочка, не отпущу. Так не должно быть, не в первый раз. Он еще не закончился, я всё исправлю.

Я дал ей немного привыкнуть к новым ощущениям, а потом опустил на землю. Стянул с себя рубаху и расстелил на траве.

Бережно усадил ее к себе на колени и стал целовать руки, пальчики, незаметно поднимаясь выше к шее.

Целую в губы, начинаю нежно, но быстро срываюсь. Беру себя в руки. Я чувствую, она напряжена, как заведенная пружина, готова в любой момент вскочить и убежать. Я не спешу, медленно завоевываю доверие.

И вот я вознагражден, она несмело целует меня и поднимает руки, чтобы я стянул с нее рубаху. Она дрожит, но позволяет рассмотреть себя, поцеловать худые плечи, впадинку над ключицей, маленькую грудь с торчащими сосками, о которые, кажется, можно поцарапаться, запускает руки мне в волосы, позволяет себя ласкать, и второго шанса я не упускаю.

Я очень хочу, чтобы ей понравилось, чтобы то, что она испытает сейчас, затмило собой всё, что было у дерева. Я сконцентрирован как никогда, слежу, как меняется ее дыхание, как тело реагирует на то, что я делаю. Подстраиваюсь под нее. Дыхание становится тяжелым и прерывистым, а затем превращается в стон. Это та музыка, которую я хочу слышать.

Я останавливаюсь, а через несколько секунд продолжаю снова, пытаюсь словить ее на грани, и удержать без разрядки как можно дольше. Хочу, чтобы она стонала и извивалась, требуя продолжения, чтобы была настолько распаленной, насколько это возможно, чтобы проникновение стало желанной необходимостью, а возможная боль утонула в экстазе.

— Скажи, когда будешь готова.

— Уже, — сразу шепчет она.

— Нет, ведьмочка, еще слишком рано, скажи, когда действительной будешь готова. Мы никуда не спешим, вся эта ночь твоя.

— Сейчас.

— О, не торопись. Ладно, я сам решу, расслабься, отдайся мне.

Я вижу, что она возбуждена до предела, еще чуть-чуть, и я не уверен, что смогу удержать ее, она мнет руками траву, вырывает ее с корнями и притягивает к себе.

— Сейчас? — спросил я.

— Да, — простонала она.

Я вошел в нее, на этот раз медленно, подавляя свои желания. Она на секунду напряглась, но я продолжил ее ласкать, и она нетерпеливо обхватила меня ногами, однозначно показывая, что с ласками пора заканчивать. Несколько движений, она выгнулась, а я почувствовал, как внутри всё сжимается, и наконец позволил себе не сдерживаться и насладится долгожданной разрядкой вместе с ней. Я всё исправил.

— Пойдем в кемпинг, примем душ, — предложил я после того, как мы какое-то время молча повалялись под звездами, обнимая друг друга.

— Я не хочу в кемпинг, не хочу отсюда уходить, не хочу, чтобы наступало утро.

— Какое-нибудь хочу в этом списке есть?

— Да. Хочу плавать. Ты можешь принести полотенца?

— Не сбежишь?

— Нет.

Я настороженно на нее посмотрел, почему-то мне казалось, что если я оставлю ее одну хотя бы на несколько минут, она тут же исчезнет, как мираж, как будто бы ее никогда и не было, но она умиротворенно лежала на спине и лениво нежилась в лунном свете, всем видом показывая, что никуда уходить не собирается. Я оставил ее одну и жалел об этом всю дорогу, меня терзали смутные опасения. Нужно было остаться и сказать ей тысячу слов, глупых и сентиментальных, отражающих сумбур в моей голове.

С опаской подошел, почти подбежал к иве, и увидел ведьмочку на траве там, где я ее и оставил, она перевернулась на живот и расслабленно вытянулась.

Я принес спальник, коньяк и заказанные полотенца.

— Плавать?! — не то спрашивая, не то призывая, сказала она.

— Идем.

У ивы было мелко, и вода ночью показалась гораздо теплее, чем на закате. Ведьмочка безмятежно лежала на спине, то позволяя течению немного относить себя в сторону, то подгребая к берегу обратно. Я плавал вокруг и любовался ею, сейчас волосы казались темными, а не рыжими, и вся она в лунном свете была похожа на русалку.

Когда она наплавалась, мы укутались в спальник и некоторое время валялись молча, не хотелось говорить, только обнимать и чувствовать тепло тела рядом. Но вдруг она отбросила спальник и стала изучать мое тело, пробежалась кончиками пальцев по груди, по низу живота и замерла.

Я увидел борьбу смущения с любопытством. Она хотела увидеть поближе то, что недавно в ней побывало, но не могла решиться. Любопытство, конечно, победило. Робкие, неумелые прикосновения, от которых волосы на руках встают дыбом, а желание накатывает с новой силой. Невозможно лежать и наблюдать молча, притягиваю ее к себе и всё начинается снова.

Потом она шепотом рассказывала сказки про языческих богов, капища, древние обряды, убаюкивала меня тихой песней, и вскоре уснула сама, доверчиво устроившись на моей груди.

Небо незаметно стало светлеть, всё стихло перед рассветом: ни кваканья лягушек, ни дуновения ветерка. Я буквально ощущал, как зарождается новый день, и с нетерпением ждал его, строил планы и тут же о них забывал, мечтал, целовал ее волосы, гладил плечи и маленький шрамик под лопаткой.

Пытался решить, с чего начать завтра, мне нужно было возвращаться в город. Строительная компания, которую передал мне отец, еще только начинала вставать на ноги после кризиса, и мое трехдневное отсутствие вряд ли этому способствовало. Если динамика показателей в этом месяце окажется отрицательной, то вместо того, чтобы самому рисовать эскизы новых проектов, придется искать дополнительные источники финансирования — так думал я, но тогда все мои проблемы казались пустым звуком. Приеду, договорюсь, найду. Только нужно соблазнить рыжую уехать вместе со мной.

Интересно, как ей понравится моя рафинированная жизнь в городе? Так естественно она смотрится в лесу, что кажется, она на самом деле лесная ведьмочка, а не студентка, которой нужно на учебу, к родителям и бог весть куда еще. Не так-то просто будет уговорить ее уехать со мной, но не стоит думать об этом сегодня, уверен, что завтра это решу. А сейчас я буду наблюдать за рассветом, пока не усну. Натянул спальник повыше, чтобы закрыть ее плечи, и провалился в сон.

Когда я проснулся, ее не было. Нигде не было. Я не спросил, как ее зовут. Идиот. Не хотел услышать «Маша, Катя», это бы испортило волшебство этой ночи. И теперь, как дурак, буду искать девочку с рыжими волосами, зелеными глазами и ускользающим цветочным запахом.

Конечно, я ее не нашел. Кто-то ее видел, кто-то показывал на других рыжих девушек, которых, как выяснилось, на фестивале было немало.

Я объехал все ВУЗы, забросил работу, возвращался в этот город снова и снова, бродил по его улицам, но не мог найти ее.

Через год стало ясно, что пора что-то делать. Конкуренты озверели и пытались выдворить меня с рынка. Компания держалась, но было понятно, что надолго моих замов не хватит. Сам я стал походить на призрака, и тогда встретил Олю — высокую статную брюнетку. Она ничего не спрашивала, не навязывалась, в постели была горячей и раскрепощенной, неплохо готовила, умела себя вести на встречах с друзьями и партнерами. Одним словом, была такой, как надо, и я стал понемногу приходить в себя. Я не любил ее, но с ней мне было лучше, чем одному.

Я не заметил, как она переехала ко мне. А потом в шутку предложила пожениться. Я видел, что в этой шутке сидит настоящий нешуточный вопрос, на который мне нужно дать ответ. Что я должен был ответить? Оля, мне снесло крышу, где-то здесь живет моя рыжая ведьма, однажды я ее найду, и вся наша жизнь полетит под откос. А если не найду, то буду жалеть, что упустил тебя. Конечно, этого я не сказал. Я подарил кольцо.

И вот сейчас я замыкаю кортеж свадебных автомобилей, мои руки дрожат, и я боюсь въехать в авто перед собой. Даже не потому, что, может быть, я найду ее сегодня среди гостей, а потому, что всё это время жил чужой жизнью.

Когда мы поздравляли молодых, я обнял невесту и чуть не улетел, я почувствовал знакомый запах, еле уловимый нежный цветочный аромат, как у моей ведьмочки. Я опять остолбенел, с неохотой выпустил ее из объятий.

— Аромат сказочный.

— Мои любимые духи, — отвечает невеста и смотрит прямо в душу. Нет, конечно, это не она, она бы не смогла вот так стоять и делать вид, что меня не знает. Я — ее первый мужчина, хоть что-то должно промелькнуть. Не она. Но так похожа! Не удержался, обнял еще раз, пробежался руками по спине. Она вздрогнула, но не отстранилась. Похожа, я бы сказал, красивее, эффектнее, но не она.

— Макс, может, и меня обнимешь, не только жену, — скалится Серега.

Оля тоже подозрительно на меня смотрит:

— Вы знакомы?

— Нет, — отвечаю я.

— Дина, — представляется невеста.

— Дина, у вас есть сестра?

— Есть, целый штаб родных и двоюродных, вот все в сборе, — показывает на подружек невесты в одинаковых мятных платьях.

Я жадно всматриваюсь в каждую. Но нет, моей там нет.

Свадьба пролетает как один миг. Что думает Оля, я не знаю. Я понимаю, что близок к цели, как никогда. Скоро я ее найду. Вернутся ребята из свадебного путешествия, возьму список всех Дининых родственников до десятого колена и найду.