Бим Бом – театр несбывшейся любви. Роман

Дина Почикаева

Отправляясь в путешествие в Чехию, Дарья не подозревала, что встретит любовь всей своей жизни. Новый незнакомец оказался не тем, в кого можно влюбиться, потеряв голову. Он человек, которым движет что-то иное, способное разрушить и уничтожить самое светлое чувство.

Глава 4

Интересно, а сколько лет назад Марины не стало? И что с ней произошло? Меня мучали эти вопросы со дня нашего знакомства с матерью художницы. Только я никогда не решусь спросить об этом. Ведь для каждой матери, потерявшей ребенка, эти вопросы являются самыми горькими. Пережить смерть своего ребенка и жить с этой мыслью — самое страшное, что существует на земле.

По воздуху разносился запах жаренного мяса. Я бы сейчас не отказалась от пары кусочков с лавашем и зеленью. И только я решила воплотить свой замысел, как сработало напоминание — Не есть жирную пищу.

— Ну, можно хоть немножко? — простонала я в ответ. — Совсем чуть-чуть.

Балеринская карьера в такие моменты просто сваливалась тяжелым грузом на мои хрупкие плечи. При подготовке к очередному выступлению мой вес доходил до сорока пяти иногда и немного меньше. Я морила себя голодом, чтобы на сцене порхать, как пушинка.

— Интересно, кто придумал этот балериний вес? — проворчала я себе под нос. — Еще немного, я рухну вот на эту лавку.

Ругаясь с собой я добрела до машины. Там всегда припрятана шоколадка для особых случаев. Иногда, я позволяла себе такую погрешность, но лишь при условии, что мой мобильник будет спрятан настолько далеко, что его зоркий экран не увидит того, как я запихиваю в себя тысячи калорий.

— Полежи пока здесь, — я аккуратненько спрятала трубочку под переднее сиденье и закрыла дверь. Именно тогда мне удалось почувствовать свободу и спокойно вкусить нугу с цельным фундуком. Вдруг он зазвонил. Иногда мне казалось, что у него есть специальное устройство, способное считывать мои грехи.

— Алло. Да. — Я успела прожевать последний кусочек.

— Милая, ты где? И почему такой голос?

— Я ем.

— Понял. Такое впечатление, что ты соревнуешься с кем-то в этом процессе.

— Примерно так. Только я единственный участник соревнования.

Макс рассмеялся.

— Хорошо, что так. А то я уже хотел поспешить, чтобы вызволить тебя из общества обжор. Зная, какая ты у меня сладкоежка.

— Да ну тебя. — Я немного покраснела. Совсем немного. — Ты когда прилетаешь?

— В понедельник. Какие планы на выходные?

— У меня-то? Да особо никаких. Репетиции, репетиции и еще раз репетиции.

— Я вижу, что ты уже тщательно к ним готовишься. Признайся честно. Сколько у тебя батончиков еще в заначке? — Макс опять засмеялся.

— Ни одного. Последний только что был сражен в тяжелом бою.

— Ладно. Привезу тебе Сенабон.

— А что это?

— Французская булочка. Я тебе несколько возьму, разных.

— Лучше сам прилетай скорее. Я соскучилась.

— И я очень соскучился, моя балерина.

Последнее фраза являлась укором Макса за мое нежелание соблюдать диету перед выступлением. Он всегда так делал, когда заставал меня врасплох за поеданием чего-нибудь сладенького. Особенно он любил это делать ночью. Когда я украдкой пробиралась к холодильнику, чтобы вынуть оттуда пломбир или кусочек тортика. Он ждал, когда я достигну цели. Включал свет. И тогда его издевкам не было предела. Первый год я дико обижалась, спустя некоторое время привыкла. Нравится ему, пусть хохочет. А без сладкого человек долго не протянет, да и мозг перестанет работать. Мне же, как умной и образованной балерине, подпитка крайне необходима. Иначе, я стану пустой и никому не интересной марионеткой, вертящейся по сцене и абсолютно не имеющей представлений о смысле своих действий.