Давай будем вместе

Дина Дэ, 2020

Вторая часть книги «Давай сделаем это», можно читать отдельно. Пять лет понадобилось Вадиму, чтобы разглядеть в Лене, младшей сестре друга, влюбленную в него прекрасную девушку. Казалось бы, взаимные чувства вспыхнули так ярко, что парочка не замечала никого вокруг. Но когда в их жизни появился Глеб Поляков, взрослый состоятельный мужчина с темным прошлым, начались проблемы… Справятся ли молодые влюбленные со сложностями, ревностью, тайными желаниями… Первая часть про Глеба Полякова – «Ненависть или Нежность». Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Глеб Поляков

— Глеб, а почему возле твоего подъезда снег не расчищен? Стены все облезли? Чего не займешься? Сходил бы на общее собрание, занялся бы делом, наконец, — ёрничал мой спутник.

Журналюга саркастичный!

— Жень, иди в жопу — ласково ответил я, прикладывая ключ к домофону и открывая дверь.

Настроение с самого утра было паршивое и к вечеру становилось только хуже. Весь день я мотался по делам и меня не покидало ощущение, что за мной ведется слежка. Пришлось бросить машину на парковке банка и пересесть на метро. Настроения это не добавило.

Уже вечером я снова встретился со своим старым приятелем — Евгением Самойловым. Женю я знал лет двадцать. В бурные годы юности мы с ним не раз попадали в передряги. Вместе прошли, как говорится, и огонь, и воду, и медные трубы. И я по опыту знал, что на этого товарища можно положиться. Даже если с юмором у него так себе.

Внешне Женя мало напоминал того худощавого шустрого парня, которого я знал когда-то. Он раздался вширь, заматерел. Обзавелся кожаным портфелем и дорогой статусной одеждой. Глаза уже не горели отчаянной бесшабашностью, как в юности, но в них появился другой блеск, демонстрирующий цепкость и проницательность.

Евгений Самойлов работал в независимой газете. Его разоблачающие статьи подпортили жизнь многим чиновникам и олигархам. Но за это приходилось платить немалую цену — у Жени до сих пор не было семьи, и на его жизнь уже несколько раз покушались. Но запугать Самойлова было непросто. Это я знал еще двадцать лет назад.

Именно Женя взялся помочь мне, когда один большой босс, имеющий депутатскую неприкосновенность, решил отжать мой бизнес. У Самойлова уже имелся компромат на этого господина в связи с другими делами, оставалось только потянуть за ниточку. По этому поводу мы с другом сегодня и встречались. Жене нужна была от меня кое-какая информация.

Так как моя машина осталась черт знает где, Самойлов вызвался подвезти меня до дома и напросился в гости.

— На чай с тортиком не надейся. Не успел сегодня испечь, — предупредил я, поднимаясь по лестнице.

— Не переживай. Блинчики на скорую руку тоже сойдут, — успокоил меня друг.

Послав ему красноречивый взгляд, я вдруг услышал какой-то шорох этажом выше. Подобравшись, я остановился. Женя быстро сориентировался и тоже замер. Звуки доносились с пятого этажа. Вполне возможно, что большой босс решил претворить в жизнь свои угрозы, и меня уже ждали добрые молодцы в масках.

Но вряд ли они бы так неосторожно себя вели. Я слышал мужской тихий шепот, какую-то возню, громкое дыхание и… женский стон?! Я обалдело посмотрел на Самойлова. Там что сексом занимаются?

Внезапно разозлившись, я в несколько длинных шагов взобрался на пятый этаж. Нашли где обжиматься, экстремалы хр…вы!

Нахмурившись, я выхватил взглядом высокого крепкого парня, обнимающего за талию девушку. Не обращая на меня внимание, они самозабвенно целовались. Ярко-рыжие пряди рассыпались по плечам девушки и переливались даже при тусклом желтоватом освещении. Мой взгляд остановился на длинных тонких пальцах, зарывшихся парню в волосы. Черт!

Я даже головой встряхнул. Вот тебе и скромная студентка! И где же ее Ромео, интересно, был позавчера, когда она пыталась отбиться от воришек?

Не сдержавшись, я возмущённо фыркнул. Резко отстранившись от парня, соседка уставилась на меня опьяневшими от долгих поцелуев серыми глазищами.

— Здравствуйте, — растерянно пролепетала она. Ее руки мягко соскользнули с широких мужских плеч.

Приподняв бровь, я холодно кивнул. Может, зря я не показал рыжеволосой свою спальню? Судя по всему, она горячая штучка.

Парень обернулся и удивленно посмотрел на меня. Мазнув по нему взглядом, я продолжил свой путь. И чего я на них взъелся? Сам-то в двадцать еще не то в подъездах вытворял…

— Здравствуйте, Евгений Андреевич, — услышал я позади себя.

Евгений Андреевич? Это Женька что ли? Я заинтересованно оглянулся. Парень оторвался, наконец, от девушки и пожал руку Самойлову. Тот благодушно улыбнулся и похлопал парня по плечу. Опершись о перила, я наблюдал за развернувшейся сценой.

Лена (кажется так ее звали) с легким удивлением смотрела на своего парня и Самойлова. Переведя взгляд на меня, девушка вспыхнула и смущенно отвернулась. Я хмыкнул. Минуту назад она не была такой скромницей…

— Вадим Наумов? Верно? — наморщив лоб, протянул Женя. — Ты проходил у нас в газете стажировку. Я тебя помню. Когда диплом?

— В этом году защищаю. Уже начал писать, — ответил тот.

Мне понравилось, что парнишка не стал зажиматься, говорил свободно и непринужденно, хотя Самойлов явно был для него недосягаемой звездой журналистики. Далеко пойдет. Да и на девушек у него хороший вкус…

— А ты здесь живешь? — спросил мой друг у Вадима, остановив внимательный взгляд на моей соседке. И этот туда же!

— Нет, здесь живет моя девушка, — парень нежно посмотрел на рыжеволосую и представил их друг другу. — Лена. Евгений Андреевич, журналист и мой руководитель во время стажировки.

Ну понятно. Воспитывает наш Женька подрастающее поколение, делится, как говорится, своим бесценным опытом. Рассказал бы я пару интересных историй, как Евгений Андреевич по пьяни бегал по городу в одних трусах, но не буду нарушать образ мудрого наставника…

Потеряв интерес к разговору, я оторвался от перил. Перехватив быстрый взгляд Лены, я скупо улыбнулся и, задержавшись чуть дольше, чем следовало бы, на покрасневших губах, направился в свою квартиру.

Самойлов вскоре нагнал меня.

— Слушай, почему у меня нет таких симпатичных соседок? Это несправедливо! — воскликнул он, захлопнув за собой входную дверь.

Я хмуро покосился на друга и молча прошел на кухню.

— Что за парень? — спросил я, доставая из холодильника пиво.

— Летом проходил в нашей газете практику, — Самойлов плюхнулся на стул и вытянул ноги. — Толковый парень. Спортивные обзоры у него хорошо получались. Помню, я даже рекомендовал его нашему редактору.

Я открыл бутылку и сделал глоток.

— Спортсмен?

— Да, по-моему, пауэрлифтер.

Я кивнул. Профессионального спортсмена сразу видно.

Поднявшись со стула, Самойлов бесцеремонно залез в мой холодильник и соорудил себе огромный двухъярусный бутерброд.

— Не тоскливо тебе тут одному? — спросил он, с любовью рассматривая свое творение.

Покрутив в руках бутылку, я пожал плечами.

— Без работы скучно. Я привык к постоянному авралу, командировкам, встречам. А тут сам себе предоставлен…

Все дела строительной компании в данный момент вел мой заместитель. Мне пока опасно было там появляться, иначе оборзевший конкурент тут же натравил бы на нас ребят в маске, прикрываясь якобы инспекцией. Единственным выходом было — прижать его самого. В чем собственно Самойлов мне и помогал.

Отложив бутерброд, Женя исподлобья посмотрел на меня. Я видел, как он мнется, аккуратно подбирая слова.

— Глеб, я знаю, что для тебя это больная тема, но не спросить не могу…

Тактичностью Самойлов никогда не отличался. И этот его мягкий голос меня здорово напрягал.

— Говори, — хмыкнул я. Я уже догадывался, о чем он спросит. Точнее о ком…

— В этой ситуации не замешана Алиса? — медленно спросил Самойлов, внимательно вглядываясь в мое лицо.

Чего он ожидал от меня? Вспышки гнева? Скупых слез?

Я усмехнулся и потер лицо ладонью. Больше года уже прошло с тех пор, как любимая женщина предала меня (подробнее в книге «Ненависть или нежность»)… Злость, ярость и обида уже давно уступили место легкой горечи и апатии. Зря Самойлов так боялся задеть меня.

— Нет, Алиса живет сейчас в Нью-Йорке и несколько месяцев назад родила мне племянницу, — ровно проговорил я. — Всё, что ее сейчас волнует — это грудное вскармливание, пеленки и нехватка сна.

Я сделал жадный глоток пива, не чувствуя вкуса. Внутри тоскливо заныло. Но по сравнению с тем, что происходило со мной год назад, это был лишь еле слышимый отголосок.

Широко улыбнувшись, я отсалютовал другу полупустой бутылкой. Тот с какой-то грустью посмотрел на меня.

Жалость и сочувствие — это последнее, в чем я нуждался. Самойлов это знал.

Переведя взгляд на свой бутерброд, он буркнул:

— Нашел бы ты себе уже женщину, которая приготовила бы нормальный ужин, а то давлюсь тут всухомятку.

— Мне, Женька, от женщин другое нужно, — усмехнулся я.

— В этом-то и твоя проблема, — с досадой проворчал друг.

***

Проглотив бутерброд, Самойлов засобирался домой. Как Винни Пух, блин!

— Ну, бывай, — пожал он мне руку. — Пока сиди и не отсвечивай. Когда выйдет статья, уверен, тебя многие будут искать и не с самыми добрыми намерениями.

Я кивнул. Мне не привыкать. Только вот с тоски не свихнуться бы в четырех стенах.

Закрыв дверь, я налил себе виски и, как подкошенный, упал в кресло. Воспоминания обступили со всех сторон. И с каждым глотком мне становилось только хуже.

Какого черта!

Откинув голову на спинку кресла, я закрыл глаза. Кареглазая девушка с рассыпавшимися в беспорядке светлыми волосами нависла надо мной. Я практически физически почувствовал тепло до боли знакомого гибкого тела. Пухлые губы едва касались меня, дразня прерывистым дыханием…

— Глееееб… — явственно услышал я призрачный шепот.

Резко открыв глаза, я уставился в потолок. Кроме меня в квартире никого не было. Но я слышал ЕЕ голос и чувствовал ЕЕ запах.

Может, мне пора приобрести абонемент в дурку?

Залпом выпив остаток янтарной жидкости, я рывком встал с кресла и направился в коридор. Натянув кроссовки, я взял с тумбочки ключи от квартиры и вышел в подъезд. Захлопнув дверь, я бодро спустился на пятый этаж и без промедления нажал на дверной звонок.

Короткая трель полоснула меня своей жизнерадостностью. Опустив руку, я устало облокотился плечом о стену. В ушах шумело, мысли неповоротливо и болезненно ворочались в голове.

— Глеб? — удивленный голосок заставил меня вынырнуть на поверхность.

Подняв голову, я во все глаза уставился на рыжеволосую девушку.

Она была в какой-то нелепой одежде, со спутавшимися волосами и огромными розовыми наушниками, приспущенными на шею… Такая юная, милая, домашняя…

Какого черта я здесь делаю?