Пряные ветра

Дин Спейс, 2021

Основной конфликт – столкновение двух разумных видов – иппо и грифов – на далекой засушливой планете. Тема мести сопровождает главного героя всю жизнь. Одолеет ли врагов и свою суть? Отомстит ли предателям своего рода? Простит ли врагов – грифов?

8. Изгой

Рассвет застал меня в импровизированном убежище среди мальвинок вдали от города.

Во всей своей безысходности пришла мысль, какую потерю я понес. И что приобрел, тоже потеряно. Иггу точно не увижу, надо завязать боль в тугой узел и спрятать глубоко, к длинному сердцу у позвоночника.

Теперь надо решить, куда направиться. Ни одного родича не осталось, даже сестры, что могла мне передать однажды в ритуале свое яйцо. Была в раннем детстве, но и та погибла вместе с пестуном и мамой, когда был налет на праздник Первой травы. Ар-Ну не щадят ни стара, ни млада, вся ближняя от нас деревня иппо полегла. А про отца ничего не знаю, дядя не любил рассказывать, от кого мама понесла. В детстве обожал представлять, что это один из Предков спустился к ней с Тропы. Потому и был быстрее и сильнее всех, что эта мысль вела меня цикл за циклом.

И что-то еще беспокоило меня. Глянув на бедро, убедился, что не почудилось. Видимо, во время побега один из грязных шипов достал меня, разодрал шкуру на ноге. Примотав к ранке сорванный длинный лист мальвинки, я засобирался за водой, благо малая плоская фляжка у нас всегда с собой в потайном кармане фартука. Хромая, пошел по листьям, пока роса не высохла под жаркими лучами нашего светила. Самая муторная работа, надо наклониться за каждой каплей.

Моего кинжала маловато для охоты, мясо понадобится в отсутствие брикетов пайка. Долго есть его не смогу, мозги съедут. Но насушить полосками в дорогу, и потом обязательно найти траву, может быть, придется украсть из ближайшей деревни. Селяне точно будут не рады, встретят меня, как Ар-Ну — острыми кольями. Злобным птицам, конечно, все равно на их колья, только и могут, что задержать страшный налет. Но большинство иппо хотя бы успевает добежать до многочисленных убежищ. А вот против меня их тыкалки будут самое то.

Кстати, о кольях. Хорошо бы найти палку, соорудить пику для охоты и обороны. Пришлось идти в сторону деревьев, но там было больше шансов встретить хищника, или быть схваченным живыми силками. Мне тогда повезло. Нашлась палка в самый раз, а хищника ни одного не встретил. Оторвав ремешок из завязок фартука, соорудил пику из своего костяного кинжала и палки, а дядин Проводник доставать никак нельзя. Теперь одежда держалась на честном слове, и я подумал, что скоро буду бегать по мальвинковым прериям голышом, как дикарь.

— Может, даже пятнами покроюсь, — фыркнул от смеха.

Нога беспокоила не сильно, только иногда подергивала, и слегка немела. Явно занес что-то в рану. Может быть, тот штырь был покрыт старым ядом, его давно не обновляли слуги. Уж что-что, а всякие травки и другие растения мы знали, умели приготовить море пузырьков и баклажек со всякими настоями, лекарствами и ядами. Нам очень помогала в этом чувствительность нюхлей. Лучшие аптекари даже без весов иногда обходились, про таких говорили — Нюх-от-Предков! Интересно, какой такой состав они сделали против Ар-Ну, я никак не мог понять навскидку, из чего это намешано.

Охота прошла не столь успешно. Пара прыгунов и молодой иглоносец, ладно, сойдет. Устал безмерно, еле ноги волочу от голода и раны. Пришлось еще разделывать добычу, единственное, что мог съесть сырым — это их глаза, хоть немного утолив терзающую боль в желудке. Остальное разложил на солнце по окружающим мальвинкам, как учил в детстве дядя, для просушки. Мысль о дяде наполнила опять меня горем и твердой решимостью найти Щербатого. Я заставил себя отключиться от всего, надо было поспать, пережить эту жару.

Очнулся уже ночью, когда Тропа ярко сияла в небесах. Где-то не очень далеко раздавался грозный рык. Он меня и разбудил, видимо. Быстро собрал нарезанное мясо в мешок, который носим всегда под мышкой, озираясь по сторонам, чтоб не быть застигнутым врасплох. А налет с небес или прыжок сверху засечет мой маленький третий глаз, если что. Подробностей не видит, зато отскочить успею.

Подобрал пику, и по возможности бесшумно, пригибаясь к мальвинкам, стал пробираться к ближайшей деревне.

Возле нее по-любому будут наблюдатели. Обычно это молодые иппо, не задействованные в работах на тот день. Заходя со стороны степи, старался не попасть под горячий ветер в сторону охраны, чтоб мой запах не выдал меня. Иначе переполох поднимет всю деревню, все за колья схватятся. А уж зубов и копыт точно достанется.

— Уж простите меня, работяги, — думал, а сам собирал в спешке траву, рвал на корню. На пару дней должно хватить. Когда почти закончил, раздался вопль. Засекли! Быстро перебирая ногами, перескочил через ближайшие колья в прерию. При свете Тропы за мной гнались три жеребца-травоведа. Их морды выражали решимость покарать вора, зубы оскалены, нюхли раздувались от гнева, в руках колья.

Больная нога все-таки подвела, я бежал намного медленнее обычного, да еще стал сдавать темп. Услышал дыхание прямо за спиной, еле успел увернуться от удара колом. Слегка присев, на бегу схватил зубами за древко другой пики, дернул, и второй мужик с воплем улетел в колючки среди мальвинок. А нечего в меня тыкать!

Моя пика уже была наготове, я четко видел озлобленного молодца в пяти шагах от себя.

—

Грифы! Осторожно! — заорал дальний травовед.

Сверху спускались три тени, они часто такими тройками нападают. Быстрые, как вихри пыли в степи, они уже выпустили страшные загнутые когти, заходя ровно на каждого из нас.

У меня не было времени думать. Инстинктивно рванул чуть в сторону, крутанул пику назад от травоведа в сторону летящей тени, уперся в землю. Глупо, конечно. Что может костяная пика против стальных перьев? Но мыслей в тот момент не было, одно сплошное действие. По идее, в следующее мгновение я должен был быть разорван ужасными когтями, как и произошло с теми двумя парнями. Клац, хлюп! Куски их мяса разлетаются по степи.

Но вместо этого я услышал клекот боли. Попал!

Молодой Ар-Ну извивался лысой головой, стараясь зажать страшную рваную рану на голой шее. Вот где ваша погибель! Да, только обычно не добраться до нее никому. Может, я первый? И в тот момент вспомнил, что мы с дядей отрабатывали этот прием циклы назад. Тогда мудрый Арги мне не рассказывал, когда может пригодиться это умение.

— Пойми, Гаги, — будто услышал слегка ироничный голос дядюшки. — Мы живем дальше, пусть и в вашей памяти. Пока ты жив, и я буду жить. Потом поймешь.

Старик тогда потрепал меня по юной гриве, помнится.

Громадные птицы оставили сбор добычи, медленно приблизились к нам скачками. Я лежал ничком, глядя вверх на юного грифа, у него только пара насечек была на голове. Мои руки до сих пор сжимали древко пики. Молодой Ар-Ну умирал, подергиваясь и распустив крылья. Его страшный клекот раздавался по степи, и наверно, не один хищник остановился в погоне, все замерли в наступившей тишине вечно орущей прерии.

Мгновение тянулось почти вечность. Грифы молчали, глядя, как умирает их юный товарищ. Его желтые глаза с оранжевыми точками напомнили мне нечто из детства. Странно, откуда я мог знать его? Нет, тот был взрослый, хоть и достаточно молодой гриф. Когда бульканье прекратилось, и гриф осел пернатой массой в лужу темной крови, его товарищи приблизились, будто не обращая на меня внимания.

Грифы протанцевали вокруг товарища что-то сложное, выкрикивая гортанные слова, вскидывая головы с желтыми глазами в сторону неба. Затем один из них повернулся к убитому, вырвал клювом маховое стальное перо и швырнул мне. Он произнес нечто, что до меня не дошло, их языку не обучен. Гриф, видимо, это понял. Он напряженно насупился, затем выдал, щелкая.

— Ты есть воин, — это ему далось с трудом, слова будто выплюнул. — Жить дальше.

И мотнул головой прочь. Не веря, я поднялся на ноги, взял перо. Тяжелое, как и Проводник у меня на груди. Меня осенило, рука сама дернулась к кинжалу дяди. Но я тут же одумался. Неуклюже присев–поклонившись надменному грифу, рванул в сторону давних зарослей колючек. Там лежал травовед, ни жив ни мертв от ужаса.

— Молчи об этом, ясно? — видимо, мой покрытый черной кровью решительный вид привел того в полное замешательство. Так что мужик стал заикаться и выдавать какие-то бессвязные фразы, и я даже подумал, не тронулся ли он умом.

— Попробуешь про меня рассказать, сам найду, — тут я точно не врал, по моим глазам травовед прочел правду. Он активно задергал головой — соглашался.

— Ну, бывай, деревня, — пошутил я. Давно ли сам из селения вышел?

Ноги несли меня к большим дорогам в другие города. За пазухой, кроме Проводника-на-Тропу, теперь стальное зазубренное перо грифа.

Второе на всех иппо, и оба у меня!