Девять миров свободы 7

Димитрий Сергеевич Евстафиадис, 2023

Закономерность, которую нашли наши ученые, заставила нас задуматься о количестве систем девяти миров. Закономерность такова: в городе всегда есть группа знакомых между собой людей; это родственники, близкие люди, коллеги, люди, видящиеся каждый день. И нам пришла такая мысль: определенные силы, которые хотят увеличить количество миров, мечтали сделать не одну систему из девяти миров, а несколько.

Крупицы знаний о других системах девяти миров

«Так что же дают нам знания о том, что систем девяти миров около двадцати и что в каждой есть сложная система сфер, карманов, мастеров и прочего? Мы начали систематизировать, искать и изучать доступную информацию. И нам удалось понять, что дало это силам, которые поменяли людей местами, обрубили связи, сделали разными миры их пребывания.

По сути, они очень сильно окрашивали миры по каким-то свойствам людей. То есть собирали людей с похожими свойствами в определенных мирах. Мы нашли систему девяти миров, где было множество мастеров, которые открывали и создавали карманы, перемещались, летали и прочее. Были и системы, в которых в основном были очень сильные материалисты — материально заточенные люди, не увлекающиеся ничем другим. И это не плохо и не хорошо — их просто собирали по свойствам».

Из дневника Марвина

— Не знаю, куда бы я отнес себя среди всех этих систем миров, — задумчиво протянул Славик, когда пытался пронумеровать эти системы, найти какие-то общие связи, чтобы это можно было сделать. Но его смущала именно невозможность поначалу подсчитать их и вообще понять, что где находится. Эта зеркальность очень задерживала Славика в поисках.

Потому что на все это нужен был огромный ресурс и невероятное количество времени, а бюро в этот момент занималось совершенно другими делами. Как понял Славик, оно решало все вопросы, касающиеся системы девяти миров, где находилось это бюро.

— А вы представляете, сейчас в другой системе девяти миров в этом же самом бюро работают те люди, — неожиданно сказал Эдвирг, не обращая внимания на то, что проливает кофе мимо кружки, — которые были бы нам лучшими друзьями. А мы были бы их друзьями, и они помогали бы нам все это делать. Но их тут нет, а нас нет там. И если таких систем двадцать, то для решения этих задач нас должно быть в двадцать раз больше, чем сейчас.

В кабинете повисла тишина. Все как-то разом сникли и разбрелись по своим столам. До самого окончания рабочего дня никто между собой не общался. Все ходили задумчивые, обмозговывая слова Эдвирга, пока к вечеру Лори не высказалась:

— Интересно, они сейчас тоже об этом разговаривают? В этот вот момент? Все ли двадцать бюро поняли это? Или это идет независимо от других?

После этого с плеч ее коллег словно спал угнетающий их груз, и все наперебой начали делиться своими мыслями.

«Самое интересное — мы не знали, с чего начать. Некоторые ученые предложили нам погружаться в самые минуса, предполагая, что так мы в конечном итоге перепрыгнем в плюсовые миры другого витка спирали. Некоторые — пытаться влезть в какие-то плюсы, если это вообще возможно, и попытаться там попасть в минуса другой спирали. Но как выяснилось, эта спираль зеркальна — минуса ведут к минусам того мира, а плюсы ведут к плюсам. Это мы поняли, перемещаясь в очень глубокий минус.

Мы ждали, что сейчас будет плюс, и использовали для этого сотрудника, находящегося в состоянии, когда ему уже все равно (то есть он ничего не ощущал). И после какого-то очень большого минуса мы увидели, что частота изменилась, а мы попали в еще больший минус. Изменяя частоту дальше, он начал попадать уже в меньший минус. Так мы поняли, что он перешел по системе этих миров уже в следующий виток.

Тогда-то мы и осознали, что из минусов конкретной системы миров мы попадаем в такие же минуса другой системы миров. И потом, идя опять в минус, мы опять попадаем в минуса другой системы миров. То есть можно идти по самым минусам и никогда не попасть в плюсы. А можно попытаться выйти из минуса в плюс, уже находясь в системе минусового мира. Идти в плюс, что является крайне проблематичным, ведь иногда эти миры просто непроходимы физически, поэтому человек совершить это не в состоянии.

По этой же причине нам пришлось собрать все данные, а наши ученые думали, каким же образом совершить этот скачок. Мы также не понимали, где находятся конкретные реализации планет. Мы знали, что эти девять планет находятся в этих частях вселенной, и поначалу думали, что система этих других девяти миров вообще находится на других планетах. И это нас как-то не удивляло.

Но мы обнаружили, что в какой-то из систем миров была использована одна планета для размещения трех систем девяти миров и поделена на три сегмента. Она казалась людям больше, чем есть на самом деле, именно потому, что была поделена на три сектора, куда люди вообще не попадали. И на этих системах жили копии друг друга.

То есть там были одни и те же дома, те же города, но люди все были разные. И названия городов были теми же самыми. Я представляю, что произошло бы, поменяй местами этих людей. Они бы, наверное, сошли с ума, оказавшись в своем же городе, но в окружении совершенно других людей, утверждающих, что работают именно там, именно на их должности. И такие случаи бывали. Обычно это было связано с тем, что человек каким-то образом совершал скачок, но это был клиент психбольницы, и он там и оставался. А в том мире, откуда исчезал, объявлялся без вести пропавшим.

Предпосылок, чтобы получить эти знания, было множество. Мы имели инструменты для подсчета людей, для подсчета количества проходящих людей в определенных местах. У нас были камеры-счетоводы уже к тому времени, они считали неоргаников и прочих, по частотам. Но именно эта информация казалась той точкой в развитии нашего бюро, когда у нас не хватит никаких ресурсов и сил, людей и денег, чтобы начать ориентироваться в этой системе.

Потому что для обеспечения функционирования бюро в этих девяти мирах, про которые мы знали на тот момент, не хватало ресурсов. Обеспечивать функционирование в двадцати системах девяти миров нам точно не хватило бы никаких ресурсов. Даже для того, чтобы просто начать это делать. Поэтому все разработки велись теоретически. Все, что касалось какого-либо взаимодействия с другими бюро в других системах, оставалось просто фантастической догадкой и откладывалось на будущее. Ведь это и сложность перемещения, и сложность взаимодействия, и невозможность коммуникации (ни через неоргаников, ни через других людей): там все другое, полностью обрубающее все наши попытки воспользоваться имеющимся у нас знанием. Но это знание тем не менее было нам важно, для того чтобы понимать концептуально и куда-то двигаться, используя, так скажем, подарки судьбы (то есть халявные методы получения информации).

Было одно интересное дело, когда поступило распоряжение старшего бюро собрать людей в группу из психиатрических больниц, утверждающих, что они жили среди других людей и в этих же местах, и привести в бюро. Мы собрали примерно тридцать пять человек, привезли их и, общаясь, выяснили, что часть из них были реально психически ненормальными, но около семнадцати человек оказались вполне вменяемыми. И именно они рассказали недостающую нам информацию.

Например, они рассказали, кто занимает у них высокие посты и как выглядит этот человек. Естественно, это не совпадало с нашей системой девяти миров. Но мы узнали очень много интересного о странах, о правительствах, как оно все называется. Самое страшное — мы пришли к выводу, что все эти двадцать систем девяти миров с момента разделения пошли абсолютно разными путями. В некоторых были одни страны, в некоторых — другие. То же касалось правительств, войн и истории. История уже не была одинаковой, она стала меняться именно в тот момент. То есть мы имеем двадцать разных историй этого всеобщего мира (и то только потому, что эти люди рассказали нам, что знали и помнили).

Кругозор у этих людей был не очень большой, даже под гипнозом они рассказывали немного. Но мы получили интересное представление как минимум о шести мирах. И были даже удивлены, что в некоторых мирах в полную силу было использовано ядерное оружие, которое в других мирах, как мы знаем, абсолютно не использовалось.

Этот бесценный опыт, эту бесценную информацию мы носили в себе чисто теоретически именно по той причине, что она нам ничего не давала. По факту это была параллельная цивилизация, шедшая своим путем. И с нами она контактировала тяжело, через огромную систему перемещений, которую осуществить было невозможно. И даже если кто-то сюда попадал, то практически мог принести только информационную пользу.

Все наши обрывочные сведения носят характер действительно хаотичный, потому что собираются по крупицам из разных записей. Нам сложно уместить это в какую-то единую выстроенную систему знаний. Тем не менее с годами работы в этой сфере мы начали обращать внимание на некоторые вещи, которые раньше уходили из нашей памяти. В своих записях я углублю знания, которые уже были у меня и моих коллег, дополню их новыми форматами».

Из дневника Марвина