Манипулятор. Глава 056

Дима Сандманн, 2017

"Манипулятор" – книга о стремлениях, мечтах, желаниях, поиске себя в жизни. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 56

Через неделю я отвез документы по своей квартире в госучреждение и подал их на получение свидетельства о государственной регистрации. После я поехал в офис.

— Че, получил «зелёнку»!? — тут же уточнил Сергей, едва я поднялся на этаж.

— Не, не получил, только подал документы… — мотнул головой я, поздоровался со всеми и плюхнулся в кресло. — Свидетельство через месяц идти получать…

— Че, квартиру купил, Ром? — полюбопытствовала Валя.

— Да Валь, купил, — кивнул я.

— Молодец какой, поздравляю, — улыбнулась та.

— А точно «зелёнку» дадут через месяц? — вкрадчиво поинтересовался Сергей.

— Спасибо, Валь, — улыбнулся и я, глянул на Сергея. — Точно, а че ж не дадут-то!?

— Ну, мало ли… я просто спрашиваю, — сказал тот.

Я улыбнулся, осознав смысл вопроса. В силу чрезмерной осторожности Сергей боялся первым соваться в неизведанные направления жизни. Он ждал, пока кто-то другой пройдет в нужном ему направлении, как он выражался, «протопчет дорожку», и уже после Сергей безбоязненно и даже с демонстративной смелостью шел проверенным путем. Так вышло и с недвижимостью. Поняв, что я протоптал выгодную «дорожку» и убедившись, что риски минимальны, и дом мой строится, Сергей согласился вложить деньги вместе со мной в следующую квартиру. Но, как это почти всегда бывает с людьми нерешительными, он продолжал беспокоиться за успех затеи. И беспокоился он через косвенные расспросы, выясняя ими «топчется ли дорожка дальше» или, вдруг, впереди обозначилась проблема.

— Дадут, Серый, — успокоил я напарника и ухмыльнулся. — Важнее, чтоб построился и сдался дом, а «зелёнка» — это уже формальность…

— Ну не скажи… — вздохнул Сергей.

Разговор продолжать расхотелось.

Через пару минут ожил мобильник Сергея — звонил Алексей Семенович. Приехав на склад, я и Сергей приняли у него товар, и «пепелац» укатил прочь.

— Надо будет на складе порядок навести, — огляделся я внутри. — Чуть потеплеет, и по теплу уже замутим тут субботник, да, Серый?

— Да, Роман! — выдал вдруг нарочито весело тот, глянул на меня оценивающе, будто желая понять мою суть, покачал головой. — Ох, Ромыч, в Москву собрался, кино снимать…

Мы сели одновременно в «мазду».

— И буду снимать… — произнес я, меня вдруг задело. — Ты сомневаешься, что ли!?

— Не! Я, кстати, вообще в тебе не сомневаюсь! — сказал Сергей будто даже искренне и добавил уже с неявной нотой грусти или сожаления. — Поедешь в Москву, выучишься, снимешь свои фильмы, заработаешь денег… Все у тебя будет нормально, Роман!

Мы выехали с завода и у поселкового рынка миновали стоя́щий «пепелац».

— Блин, Алексей Семенович… — вдруг улыбнулся Сергей.

— Че — Алексей Семенович? — не понял я.

— Да че! Носится с этой тряпкой… Все знают, что у него на руке нет части пальцев, а он все равно, как заматывал руку в эти тряпки, так и заматывает…

— Да, странно… хотя… ему, может, неудобно, чтоб другие видели его такую руку без пальцев, вот он и мотает ее тряпкой… Да пусть, какая разница!

— Да пусть, конечно! Я что, против что ли! — поддержал Сергей.

Весна в 2008 году выдалась промозглая и чавкающая снегом. Серые дни тянулись невыносимо. Во время развозов товара отец постоянно курил в приоткрытое окно, ветер из которого задувал мне и Сергею за спины, отчего оба сидели в кабине нахохлившись и вели беседы. Отец в них участие принимал редко, ограничиваясь лишь репликами. Мы же его старались в них и не впутывать, зная, что начавшего «вещать» отца остановить будет уже невозможно. Едва он ступал на свою любимую дорожку и принимался о чем-то долго и нудно рассказывать, я, заметив лукавый взгляд Сергея, отвечал напарнику ухмылкой и отворачивался к окну. Мы почти всегда сидели так — Сергей в середине, я с правого края. Редко наоборот.

Я думал про отца разное. Жизнь его стала размеренной — работа, дом. Отец работал почти ежедневно — два-три дня в неделю возил наш товар и пару дней катался по прочим постоянным заказам. Вечерами я его видел почти всегда лежащим на диване и читающим какую-нибудь книжку. Обычно историческую.

Я все яснее понимал, что ни к какому бизнесу отец уже и не стремится. Стремился ли раньше? Возможно. Но его поведение мне все равно было не понятно. Отец, нащупав постоянный приемлемый заработок, будто удовлетворился им. Никаких разговоров и даже намеков о новом бизнесе я от отца не слышал. Его поведение я не мог объяснить и оттого злился. «Может, он просто хочет извозом заработать достаточно денег и тогда уже начать свое дело?» — придумал я объяснение, но тут же понял, что именно придумал. Тем сильнее меня разозлил очередной пересказ отцом затертой до дыр истории, про то, как он когда-то ровно складывал коробки в машине и его сослуживец, заметив такое, похвалил отца. Мы в этот момент загружались на складе перед очередным развозом товара. Отец стоял в кузове «газели» и принимал коробки, Сергей набирал товар по накладной, я же таскал коробки от него к машине.

— Мы один раз как-то так же грузили коробки в машину… — начал отец, принимая из моих рук коробку и неся ее вглубь кузова. — И один мой хороший знакомый смотрел так, смотрел на меня, как я работаю, и говорит — Вот с Анатолием я бы бизнес стал делать!

Идя уже спиной к отцу вглубь склада, я поморщился — история эта, рассказываемая лишь только мне раз третий, начинала уже раздражать. Сергей, всучил мне две коробки и одарил взглядом, от которого мне за отца еще и стыдно стало. Я понес коробки к машине.

— А я и спрашиваю у него — Почему, мол, со мной стал бы бизнес делать? — вещал отец, глаза его, встретившись с моими, радостно светились, лицо улыбалось. — А он мне и говорит — Я вот смотрю, как ты коробки ставишь, ровно, одну к одной! Поэтому, говорит, с тобой можно бизнесом заниматься, ты человек педантичный, точный…

Я поставил принесенные коробки на край кузова, отец снял верхнюю и поставил ее аккуратно в единообразный ряд. Это правда, работал отец всегда аккуратно и не торопясь, обстоятельно. Я работал быстро, будучи на укладке, шустро ставил коробки одну к одной, довольно ровно, но не идеально. Сергей же коробки в кузов машины швырял, уложенный им товар всегда представлял из себя аморфное нагромождение разноразмерных упаковок. Как и во всем, Сергей был неряшлив и в работе. И его неряшливость меня раздражала так же, как отцова педантичность. Будто оказавшись меж двух полюсов, я испытывал на себе проникающее их встречное действие, державшее меня в напряжении.

— Я ему тогда сказал, когда началась перестройка — пришло, мол, мое время… — все крутил отец свою пластинку; я раздражался все сильнее и таскал коробки все энергичнее. — Он, помню, еще удивился, говорит — Какое это твое время, Анатолий!? А я ему говорю — Мое, мое время! Время бизнеса! Время свободного предпринимательства…

Заткнись, а! — хотелось высказать уже отцу — Бери и начинай уже заниматься этим своим предпринимательством! Ну чего целыми днями работаешь извозчиком на других!? Но я молчал и, сопя, продолжал работать. Несоответствие между реальностью и словами раздражало. Во взгляде Сергея я читал схожее отношение к россказням отца, к коему еще подмешивался и довольный блеск глаз.

В тот день последней точкой шел «Меркурий». Приехав на базу, я поднялся к Сене, оформил накладные на выгрузку, заметил, что тот не один, шепнул «зайду после» и пошел к складам. Поеживаясь, Сергей расхаживал по рампе, отец стоял внизу у шедшей в подвал ленты и курил. Едва мы выгрузили товар, я снова пошел к Сене. Тот уже сидел в кабинете один. Я кивнул и высунул из кармана куртки краешек пачки денег.

— Так, ну сейчас я посмотрю по вам по выплатам! — нарочно громко произнес Сеня, вызвав тем у меня улыбку, отработанным движением потянул на себя выдвижной ящик. Я метнул в открывшийся зев пачку, Сеня накрыл ее листом бумаги и задвинул ящик. — Ну, возвратов у вас никаких нет! Платим мы вам в срок, вчера была оплата… А за эту партию, как и положено по договору, через семь банковских дней!

Сеня улыбнулся. При этом глубокие морщины сделали его похожим на Бельмондо.

— Че, как вообще торговля? — произнес он, располагая меня к беседе.

— Как-то непонятно… — сел я за стол напротив. — Так-то на жизнь хватает…

Конец ознакомительного фрагмента.