Вечность придумали осенью

Дима Литвиненко, 2017

Денис окончательно запутался. Раньше у него была Саша. Но Саша исчезла, остался лишь забытый ею золотой кулон. Теперь Денису необходимо вернуть и его, тем самым окончательно разорвав отношения с прошлым. Выполнение тягостного задания превращается в странное путешествие сквозь осенние сутки. Денис попадает в водоворот особых мест и случайных воспоминаний. Он встречает обычных и не очень людей, слышит забытые истории и неожиданные откровения. И всё пытается понять, что же на самом деле произошло между ним и Сашей. Что вообще происходит между людьми на самом деле.

5. Для верности

С Сашиными родителями мы виделись лишь однажды. Точнее, видел я только Сашину маму — примерно полтора года назад, в апреле. Были выходные, было тепло. Одним словом, была весна. Именно такая, которую обыкновенно ждёшь. Ждёшь всю зиму, потом ждёшь ещё целый март, и, в этом городе, даже после тридцать первого марта чаще всего продолжаешь ждать. В итоге она, не смотря ни на что, наступает.

Так произошло и в тот раз. Дав ей настояться несколько дней, мы с Сашей с самого утра пошли пробовать её на прочность. Было хорошо и сухо, и едва различимый ветер выдувал из нас остатки зимнего настроения.

Но так было недолго. Уже к обеду ветер стал выдувать не только зимнее, а и настроение в целом. Ему удалось вырвать деньги из моих рук — я как раз намеревался заплатить за горячий кофе, которого в планах изначально не было, ведь для весны более характерен чай (искренне надеюсь, что эта небольшая сумма принесла счастье тем, кому досталась). Затем тот же ветер пытался вытеснить ажурную арматуру из ограды парка, куда мы отправились насладиться весенними атрибутами, но лишь сдул пенку с Сашиного капучино. Причём сдул очень удачно, в том смысле, что всё же не на меня, а на других наивных людей, пришедших в парк за тем же, за чем и мы.

Вопреки ожиданиям дождь так и не пошёл. Вместо него из принесённых упомянутым ветром облаков безо всякого стеснения сразу повалил снег. Хотя на тот момент это уже не вызвало большого удивления. К тому же, снег вполне мог заменить Саше утраченную безвозвратно пенку. И нет, он не стал бы водой в миг соприкосновения с горячей ароматной жидкостью — её капуччино уже наполовину превратилось в лёд.

Мы укрылись от весенней стихии в ближайшем заведении, до которого успели добежать, когда поняли, что бежать всё-таки надо. Им оказалась бильярдная, быстро наполнившаяся внушительным количеством людей, никто из которых даже не собирался брать в руки кий. Попав внутрь, мы тут же принялись согласованно обсуждать невозможность произошедшего, и как вообще можно жить в этом городе, в этой стране, и что нормальным людям, какими мы с Сашей являемся, здесь не место, и нужно срочно, не дожидаясь мая, куда-то переезжать. Подойдёт берег любого тёплого моря с причудливым названием. Другими словами, мы занялись тем, чем и принято заниматься в схожих ситуациях. И даже если я не был столь же серьёзен в этих заявлениях, как Саша, всё равно мне было легко и приятно поддерживать её в том, что вряд ли когда-нибудь произойдёт. Мы с ней были хорошей парой. Тогда я был в этом уверен.

Вскоре после начала столь резкого изменения метеоусловий, Саше позвонила её мама с вопросом, не нужно ли её забрать. Или, скорее, нас — учитывая деликатность и внимание Светланы Георгиевны, убеждён, что предложение было сформулировано во множественном числе. Саша долго не раздумывала, да и в самом деле было не о чем: как оказалось, мы оделись совершенно не по погоде. Мои кроссовки после перенесённого вряд ли когда-то снова станут белыми, но вот стать ещё более заполненными растаявшим снегом вполне могли. Сашу же трясло от ветра, насквозь продувшего бежевую, с тонкими светло-синими полосами, джинсовую куртку, которую она упрямо продолжала называть ветровкой.

Светлана Георгиевна подъехала удивительно быстро. Словно ещё с утра припарковала свой внедорожник за углом и только ждала случая заехать прямо в парк и остановиться возле бильярдной, хозяин которой деликатно предлагал собравшимся приступить к обмену его услуг на их деньги. Вообще въезд на территорию парка был ограничен. По крайней мере, я никогда не видел, чтобы кто-то вольно разъезжал по его пешеходным аллеям. Но когда, распугивая людей, ищущих более щадящей обстановки, мы подкатили к выезду из обители деревьев и кустарников, Сашина мама просто кивнула охраннику, тот кивнул в ответ и, вероятно, нажал на кнопку невидимого пульта. Красно-белый шлагбаум перед нами поднялся.

Тогда я сразу захотел поинтересоваться, что заставляет охранников так покладисто нажимать на кнопки. Дело ли в Сашиной маме, или папе, или в не самой первой свежести джипе, засыпанном усиленно тающим снегом? А может быть, в этом парке? Но чем сильнее мы удалялись от него по праздным улицам, с каждой минутой принимающим всё более плачевный вид, тем более неуместным казался вопрос. Он так и остался незаданным.

— Денис, я очень рада, что мы с тобой, наконец, увиделись и познакомились, — сказала Сашина мама. Я сидел сзади. Саша устроилась на переднем сиденье. Больше внутри никого не было. Фраза прозвучала приветливо, даже дружественно. Я уже открыл рот, чтобы вернуть любезность, но тут вмешалась моя девушка.

— Так вы ещё не познакомились! — быстро и весело сказала она, повернувшись вполоборота на своём месте. — Мама, это Денис! Денис, это Светлана Георгиевна, моя мама! Теперь говори! — шутливо скомандовала она мне.

— Саша! — Светлана Георгиевна укоризненно взглянула на дочь.

— Я тоже очень рад знакомству с вами, — удалось вставить мне.

— Хочется думать, что ты говоришь искренне, — она внимательно посмотрела на моё отражение в зеркале заднего вида.

— Конечно, он говорит искренне, мама! — снова вмешалась Саша. — Денис вообще редко говорит не то, что думает! — добавила она и озорно мне подмигнула.

Мы оба знали, что последнее утверждение не вполне верно. Но когда мы очутились в просторном салоне, где не было ни ветра, ни снега, ни испорченного капучино, у Саши явно появилось игривое настроение. Я не раз замечал, как повышение или понижение уровня комфорта окружающей среды аналогичным образом влияет на уровень её собственного душевного комфорта.

— Денис, — произнесла Светлана Георгиевна после минутной тишины, — хочу тебя пригласить пообедать сегодня с нами. У нас дома. Сашин папа тоже очень хотел с тобой познакомиться. — Она слегка повернула ко мне голову и улыбнулась. — Кажется, представился хороший случай.

Я посмотрел на Сашу. На её лице блуждала всё та же озорная улыбка — ей было интересно. В наших отношениях с её стороны часто присутствовал элемент вызова. Возможно, ненамеренный. По какой-то причине это был очередной вызов. Такой же ненамеренный, как и все остальные.

— Прямо сейчас? — уточнил я.

— А как же! Доедем и сразу обедать начнём! — Саша не думала останавливаться.

— Александра, — Светлана Георгиевна, протянув руку, ухватила Сашину ладонь и мягко прижала к её же колену, всё ещё мокрому, — перестань. А у тебя, Денис, разве от таких приключений не разыгрался аппетит? — обратилась она к зеркалу заднего вида.

— Я пока ещё не понял, — улыбнулся я зеркалу. — Но сейчас я точно в неподходящей для обеда форме.

— Форма хуже не придумаешь! — охотно согласилась Саша.

— Мне надо хотя бы заехать домой, чтобы сменить одежду, — продолжал я, пытаясь не обращать на неё внимания. — И тогда я готов!

— Так мы тебя и подвезём! И подождём. Правда, мам? — Саша всё гнула линию, которая была мне неясна.

Горел красный свет, и Сашина мама повернулась ко мне.

— С удовольствием, Денис. Ты где живёшь?

— Это будет неудобно и долго, — сказал я и поспешил предложить другой вариант. — Вы меня высадите возле метро, и я, может быть, приеду к вам домой быстрее, чем вы сами туда доберётесь!

Светлана Георгиевна согласно кивнула.

Я не приехал быстрее. Не приехал совсем.

— Красивый кулон.

Голос был очень приятным. Мягким, словно осенний свет и насыщенным, как хорошо заварившийся чай. Ещё он был женским.

Я отвел взгляд от своего маятника. Лишенный внимания, он стал качаться медленнее.

Передо мной стояла Лена и внимательно за ним наблюдала. Тёмно-рыжие волнистые волосы спускались к плечам, очерчивая приятный овал лица, который дополнялся очками изящной формы. В их металлической оправе можно было уловить лёгкое движение листвы росшей неподалёку липы. Голос, безусловно, принадлежал ей.

Конечно, я понятия не имел, как зовут незнакомую женщину, но её вполне могли звать Леной. Даже обязаны были звать. Это имя мне никогда особенно не нравилось, но в её случае почему-то приходилось как нельзя кстати. На вид ей было около тридцати пяти лет, хотя на самом деле определить её возраст было затруднительно. Понятно было только одно — хоть я бы и не смог назвать её девушкой даже мысленно, но она принадлежала к числу тех женщин, которые выглядят как девушки всю свою жизнь. Отсюда и тридцать пять: первое попавшееся в руку число.

— Спасибо, — сказал я. — У вас случайно нет ключей вон от той двери?

Она перевела взгляд с неодушевлённого предмета на меня, однозначно и безвозвратно одушевлённого. За стёклами очков отобразилось симпатичное непонимание. Кивком я указал на всё ещё закрытое парадное. Она посмотрела в указанную сторону, будто не представляла, что я мог иметь в виду, а когда повернула голову обратно, на её лице уже была приветливая полуулыбка.

— Ключа нет, Денис. Но есть брелок.

Я опустил руку с кулоном. В моих глазах должно было читаться удивление.

— Откуда вы знаете?

— А он всегда при мне, — она как-то очень уж быстро достала из своей бледно-жёлтой сумки связку блестящих ключей и жеманно помахала передо мной пластиковым кружком с зашитым внутрь чипом. — Вот.

Мне почудилось, будто хмель от виски, ушедший, казалось, навсегда, снова разливается по артериям, и они несут его к головному мозгу, и постепенно набивают им сбитый с толку рассудок.

— Я имел в виду — мы разве знакомы? — попытался я иначе.

— Увы, — она покачала головой и, как раз когда я подумал, что надо бы подняться, присела рядом. — Но мы можем сделать это прямо сейчас. Настоящее знакомство, по моему мнению, не требует обмена именами или другими словами. Достаточно хорошо изучить глаза.

— Глаза?

— Тшш, — она подняла ладонь, — я уже знакомлюсь. Надеюсь, ты тоже.

Лена заглядывала мне в глаза, и, похоже, была намерена забраться как можно глубже. Мне не оставалось ничего иного, как попробовать сделать то же самое, хоть всё это было нелепо и неловко. Но незнакомым симпатичным женщинам позволяется многое.

Конец ознакомительного фрагмента.