До и после

Диляра Садыкулина

Книга-история о тяжелой потере зрения, возникшей из-за преступного действия врачей и тяжелых последствий. Диагноз является редчайшим.

ИНСТИТУТ ГЕЛЬМГОЛЬЦА

Собирались мы быстро, нельзя было терять ни минуты. Подключились все родственники, нас провожали с тревожным сердцем, но мы старались не грустить, ведь медицина должна нам как-то помочь. Мы загрузились в вагон, и спустя некоторое время помчались. Маме было тяжело переносить дорогу, ей было плохо, но она терпела, а терпеть предстояло полтора суток. Нас ничего не интересовало, кроме того, как быстрее добраться и узнать наконец, что с моими глазами?

Вот мы и в столице, на перроне меня и маму встретил один из моих братьев. На тот момент он уже проживал в Москве. Благодаря ему и его подруге, мы обрели место проживания на период обследования и лечения. Квартира была у них однокомнатная, и наш визит создавал неудобства, но что поделать? Да, было тяжело нам всем…

Была зима, и было холодно, всё время ветер, и очень неприятная погода. Солнце выглядывало очень редко. Но и у нас в душе тогда было всегда пасмурно, потому что нас привела в столицу проблема, и какой результат нас ожидал никто не знал.

Мы приехали рано утром, но нам было уже не до сна, хотя мы практически не спали в поезде. Мы сходили в ванну, потом позавтракали и, собравшись, отправились в институт имени Гельмгольца. Мой брат и его девушка поехали с нами, так как мы не знали Москву, и нам было бы сложно, а с ними всё было чётко и быстро. Они нам очень помогли…

Конечно, институт очень большой, туда-сюда бегали доктора и пациенты, огромные очереди, было ощущение, что коридоры не опустеют никогда. Периодически мимо нас проезжали коляски с теми, кого прооперировали или собирались оперировать. Мы ждали! Вот и нас пригласили на диалог, меня посадили за аппарат, которого я в жизни не видела, что-то опять искали в глазу, и в конце концов сообщили: «У вас нет никакого рака глаза. Ваш диагноз звучит так: ангиоматоз». Конечно, мы не поняли, что это такое, тогда доктор объяснила: «Это доброкачественные новообразования на стенках кровеносных сосудов, и вот именно эти образования надо удалять лазером. Вам следует каждые полгода посещать офтальмолога для лазерной коагуляции, без данной процедуры вам никак, увы. Это на всю жизнь. И если соблюдать все предписания, всё будет ок!». И первый сеанс лазерной операции назначили через час.

Мы перешли из одного здания в другое, и там тоже было много людей, и у всех диагнозы один страшней другого. Я посмотрела на всё это и стала ждать своей очереди в лазерную. Мы отдали карту медицинской сестре и ждали. Через полчаса назвали мою фамилию, и я вошла в кабинет, там стоял небольшой аппарат с яркой лампочкой зелёного цвета, а внизу была какая-то кнопка, напоминавшая педаль. Странно так, сидишь напротив доктора, он со своей стороны смотрит на твои глаза, потом в карту, потом закапывает жидкость в глаза и берёт в руки небольшую штучку, линзу, и пытается установить её в твой глаз. Ощущение не из приятных, но что делать? Когда линза установилась, доктор направляет тот самый луч на внутреннюю часть глаза и внимательно осматривает, и, найдя наконец проблемную зону, просит не двигаться, я замираю… И чик! Вот он первый луч лазера проникает в мою сетчатку и выжигает то, что мешало мне видеть. Я дёргаюсь, потому что это неприятно. Доктор делает паузу и спустя минуту повторяет процесс, и опять я неспокойна. Процесс затягивается, от боли мне немного плохо, но я терплю. С горем пополам процедура завершена, но это ещё не конец. Таких дней было семь. После этих семи дней доктор даёт заключение и сообщает, что мне положена инвалидность. И сообщает ещё одну новость:

Конец ознакомительного фрагмента.