Жена убийцы. Человек с душой дракона

Дилана Бананова, 2022

Студентка Мария еще не знает, что красивый будущий муж – серийный убийца. И к сожалению, отставка Гектора не убережет семью от грязного прошлого. Мужа преследуют не только враги, но и галлюцинации, которые науськивают убивать людей – теперь уже не по заказу, а по своей воле. Как бы Гектор и Мария не старались жить мирно, однажды демоны выйдут на свободу. И упаси бог того, кто посмеет встать на пути у человека с душой дракона. В этом безумии можно быть уверенной только в одном – в любви Марии и Гектора, в желании мужа защитить свою жену. Но какую цену заплатит Мария за эту заботу? К чему приведет их любовь? И защитит ли она их ребенка? Едва ли вы угадаете, чем закончилась эта история. Она жестокая, она циничная, местами пошлая, но она – о настоящей чистой любви, которая балансирует в шаге от ненависти. Содержит нецензурную брань.

Глава 3.

Следующие события разворачивались на протяжении приличного времени. Можете представить, что смотрите фильм, в котором режиссер монтажа, славящий модерн, вырезал — «это нафиг, и это тоже, и это» — все лишнее. И так как он увлекался не только модерном, но и наркотиками, то кое-где вырезал и не совсем лишнее, а, может, очень даже и нужное. И тем не менее кадры удалены. Показ истории приобрел свою историю, из-за чего судить о правдоподобности первой стало еще сложнее.

Гектор с Марией сидели за круглым столиком в аэропорту. Мария отстраненно смотрела на круассан. Гектор пил капучино и вертелся по сторонам. Он досконально изучал каждого из сотен человек, которые находились в помещении.

Гектор хотел взять Марию за руку, но она отпрянула.

— В России будет безопасно? — вдруг сказала Мария.

— Юрисдикция американцев заканчивается на границе с Россией, — сказал Гектор, разглядывая мужчину с кейсом. — Я работал только с иностранными заказчиками. Я не работаю там, где сплю, — он посмотрел на Марию. — А теперь вообще не работаю.

— Я убила человека, Гектор.

— Знаю, детка.

— Я убила невинную женщину.

— Ты не виновата, детка, — сказал он. — Во всем виноват я.

— Гектор, — она посмотрела ему в глаза. — Я убила их, потому что испугалась, что могу навсегда потерять тебя.

— Мне так жаль, детка.

— Я ненавижу тебя, — она смотрела на десерт в тарелке. — Ты сломал всю мою жизнь.

— Детка, мы все восстановим, обещаю.

— Как? Я не представляю, как смогу вернуться к своей жизни, и смогу ли теперь вообще. Хотя молчи. Еще больше я ненавижу себя за то, что люблю тебя.

— Я тоже так сильно тебя люблю, детка, — сказал он. — Мы все исправим, вот увидишь. Я положу свою жизнь на то, чтобы нашей любви ничего не угрожало.

— О чем ты, Гектор? Нам что-то угрожает?

Она снова вспоминала, как всадила четыре пули в Джерома, и тот упал замертво, а затем и в ту женщину.

Гектор виновато замолчал. Он не мог расслабиться, а только смотрел по сторонам, отмечая каждую деталь: кто что читает, кто во что одет, у кого какие сумки, очки, усы, борода, шрамы, национальность, руки, кольца, сережки, телефоны и так далее, но параллельно думал о Марии.

«Я позволил войти киллеру в наш номер. Непростительно, Гектор.»

— Все будет хорошо, — еще раз сказал Гектор.

— Не думай, что я простила тебя, — сказала она.

Они прошли регистрацию, сели в бизнес-класс и смотрели в окно. Гектору снова показался тот же дракон, что видел в отели. Шепот был недолгим. Как только самолет набрал высоту, галлюцинации прошли.

Чуть позже Гектор подыскивал новую квартиру на Петроградке, пока Мария мяла свою грудь перед зеркалом и представляла, как одеться для ЗАГСа. Они запланировали быть только вдвоем, не считая автоответчицу, которая из раза в раз повторяет одну и ту же — «в гробу я ее видела» — речь для молодоженов.

Гектор и Мария — в бежевых тренчах и темных очках, несмотря на то, что была зима, — стояли перед кудрявой женщиной со смуглой кожей. Женщина та была украшена золотыми цепочками, подвесками, браслетами и кольцами, словно надела все, что досталось от мамы. Наиграно радостным голосом она поздравила их с новой главой жизни.

«У Андре было десятки исполнителей, — вдруг вспомнил Гектор и посмотрел на Марию. — А ты сильнее, чем кажешься, не так ли? После первого убийства меня еще два месяца тошнило при виде людей».

Отец Марии — он был в джинсовой жилетке с кучей карманов — выпил немного водки и уже в середине ужина блевал в туалете, издавая страшные, нечеловеческие звуки, которые имела удовольствие услышать уборщица.

Вместе они поехали на такси в отель — вчетвером в одной машине, чтобы все было по-семейному, потому что уж так довелось, что чем теснее и беднее, тем семейнее. Мать Марии, сидевшая в шубе, рассказывала пошлые анекдоты, пока Михаил Иванович пил газировку, смотрев в усыпанное капельками воды окно.

— Заходит, значит, девушка в бар, — это был уже третий по счету анекдот в исполнении Надежды Васильевны. — Красивая такая, вся из себя секси-шмекси. К ней подходит бармен и спрашивает: что-нибудь налить? Она сидит такая, смотрит на него, а потом говорит: слушайте, а можно личный вопрос? Бармен на автомате протирает стол тряпочкой и говорит: ну можно. Девушка смотрит по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, спрашивает: а правда, что у барменов… ну маленькие? Бармен глаза вылупил и не знает что ответить. Ответит, что это вранье, тогда возьмет на себя слишком много, член ведь может не оправдать ожиданий. Ответит, что это правда, то со стыда сгорит. Если начнет оправдываться, то уж точно она решит, что маленький. Бармен водит тряпочкой по столу и громко так, прям даже с ненавистью, говорит: а это правда, что у девушек, которые спрашивают про пенисы… у них большущие волосатые вагины?! И весь такой грудь надул, как будто идеально выкрутился, и прибавил:…и еще сиськи висячие?! Девушка меняется в лице, резко встает, выпрямляет юбочку и обиженно отвечает: я вообще-то про зарплату, — Надежда Васильевна раздалась хохотом на заднем сидении между Марией и мужем.

— Маамаа, — потянула Мария.

— Что болит, о том и говорит… ну вы поняли, — бурчал Михаил Иванович.

— Точно! Она ему про зарплату, а тот про стручок, — Надежда Васильевна выдерживала высокую тональность.

— Я про тебя вообще-то, — сказал Михаил Иванович.

— Ой, напился, сиди и не ной.

Гектор впервые за долгое время обнаружил себя в кругу людей, которые не говорят об убийствах и деньгах. Все было по-доброму, по-простому. Он не смеялся так много, как остальные, вернее, вообще почти не смеялся, но чувствовал, что его жизнь меняется. Грязь, кровь и имена на бумажках становились все меньше и меньше, прямо как Деловэр, когда они летели на самолете.

Двумя часами позже.

Жаркая, воняющая потом и феромонами ночь поглощала тела Гектора и Марии, словно это единственный момент их жизни. Эйфория достигала неприличных пределов, из-за ко — торых казалось, что все происходит не по-настоящему. Гектор держал Марию так крепко, что на ее бедрах оставались синяки, а кожа на спине Гектора покрывалась красными бороздами и вздутыми порезами.

Михаил Иванович сидел на стульчике возле столика с детскими принадлежностями для рисования и ждал, пока Надежда Васильевна примерит платье, которое ей хочет подарить Мария. Совсем скоро родители уедут домой.

Надежда Васильевна во всю улыбалась и махала рукой из окна поезда «Санкт-Петербург — Рязань». Михаил Иванович что-то увлеченно писал на столике. Когда поезд тронулся, отец Марии с бедным видом прислонил к стеклу альбомный лист, на котором написано «Спасите».

Месяцем позже.

Мария — теперь уже Берийская — вернулась к занятиям. В окружении сокурсников она слушала лектора, который рассказывал о пустотах в архитектуре, которые образуются как бы сами собой и не являются запланированными.

«Как это похоже на нас с Гектором, — думала она. — Я не ждала таких поворотов, но наша любовь стала крепкой как сталь».

Гектор тем временем стоял с паспортом перед накаченным мужичком с близко расположенными глазами и удивительно большими усами: он рассказывал правила посещения боксерского клуба. Гектору было важно не только поддерживать форму, но и спускать пар. Человеку, который убил сотни человек, было непросто жить обычной жизнью.

Месяцем позже.

Гектор закрывал массивную дверь, а Мария воодушевленно бегала из комнаты в комнату, пропевая:

— Мы сделаем все в скан-динав-ском сти-ле! Все будет све-тлым, сво-бод-ным и практич-ным! — она подбежала к Гектору, сложила ручки ему на правое плечо, пока тот смотрел в окно, и тихо добавила: — Как на тех фотографиях, помнишь?

Гектор не помнил этих фотографий. Все, о чем помнил Гектор, это об угрозе, которая висела над ними. Разумеется, он соврал, когда говорил, что в России им ничего не угрожает. Американцам, и правда, сложнее вести деятельность в России, но порой деньги могут решить любой вопрос. Единственное, что интересовало Гектора при выборе квартиры, это отсутствие дома с противоположной стороны, чтобы не было возможностей для снайпера, и наличие балкона, чтобы в случае опасности сбежать через соседнюю квартиру.

Неделей позже.

Мария с Гектором сидела в полупустом кафе и ели шоколадный десерт, смотря друг на друга. На улице лил сильный дождь; они ждали, когда дождь закончится, чтобы пойти до-

мой и снова раскидать постельное белье их голыми конечностями.

Двумя неделями позже.

Мария смотрела по сторонам, убедившись, что вагон метро пуст, и, закусив нижнюю губу, расстегнула широкий ремень Гектора. Затем опустила голову и стала сосать его член, пока Гектор с наслаждением откинулся к холодному стеклу.

Неделей позже.

Гектор разукрасил морду толстого мужика, который назвал Марию сексуальной. Мария кричала, чтобы Гектор успокоился и что ничего страшного не произошло, но тот перестал бить только тогда, когда толстяк упал без сознания.

Мария едва заметила, но Гектор получал удовольствие, избивая мужчину. Он с радостью ждал повода подраться.

Месяцем позже.

— Гектор! Проснись, Гектор! — Мария прыгала на кровати.

— Мария, ну дай поспать… чо ты… — он перевернулся на живот, уткнувшись в хрустящую подушку.

Во сне Гектор шел вдоль дороги возле дома, в котором жил в детстве. Он смотрел на проезжающий троллейбус с необычнем якорем: вместо двух рогов три, а лапы — то есть концы рогов — заточены до остроты римского меча. Если такой якорь попадет в человека, то с вероятностью в семьдесят пять процентов он убьет его и будет волтузить мертвое тело по обочине, пока не останется лишь крохотный шматок плоти. Есть только один шанс из четырех, что якорь только оглушит человека трендом и пролетит мимо. Гектор отошел в сторону, чтобы его не задело и лишь подумал: «Зачем троллейбусу такой якорь?» Он заметил в заднем окне девушку, которая смотрела на него и шевелила губами.

— Гектор! Я беременна! — Мария улыбалась и смотрела на палочку. — Слышишь? Бе-ре-мен-на!

— Что? — из-под одеяла выглянул слипшийся глаз Гектора. — Уверена?

— Конечно! — Мария протянула ему тест.

— Ты на него писала?

— Помыла же!

Убедившись, что Мария беременна, Гектор встал, зажал руками ее бедра, поднял и стал сюсюкаться по дороге на кухню.

— Осторожно, — засмеялась Мария, — не ударь меня о люстру.

— Боишься, что придется выбирать новую? — смеясь, поддерживает Гектор.

— Боюсь электричества, — уже без улыбки ответила Мария.

Они прошли дверь в домашний спортзал, потом дверь в гостиную, где гостей никогда не бывало — сейчас это, скорее, кинотеатр для двоих, — а затем вышли в прихожую, главным сокровищем которой было оригинальное полотно Кандинского с причудливыми квадратами, линиями и кругами разной формы.

— Подумать только! — удивилась Мария. — Представляешь? Через тридцать шесть недель у нас будет ребенок! За это время у меня в животике вырастут новые ножки, новые ручки, новое тельце, новая головка… новая личность! Тридцать шесть недель, Гектор!

— Как его назовем? — говорит Гектор.

— А с чего ты взял, что это мальчик?

— Я и не говорил, — Гектор спустил Марию на паркет. — Ребенок — мужской род.

— Ну ты спешишь, имя пока рано.

— Почему?

— Сначала нужно отпраздновать, — Мария сделала детские глаза, — вкусняшками!

Гектор засмотрелся на входную дверь. «Почему до сих никто не пришел?» — думал он.

— Гектор?

— Одеваюсь, — Гектор сложил довольное лицо.

Пока Гектор одевался, Мария зашла на кухню, чтобы помыть посуду со вчерашнего ужина. Мысленно она похвалила себя за то, что по привычке, которая передалась от матери, убрала нож в раковину, хотя и тарелки, и приборы, и крошки остались на столе нетронутыми.

Порой Мария даже среди ночи — по пути в туалет — заглядывала на кухню, чтобы проверить, убрала ли она нож со стола, и он всегда был убран. За исключением тех случаев, когда его не убирал Гектор. Поэтому Мария и не переставала проверять. Сверхнаглостью — считала Мария — было оставить на столе сразу два ножа, из-за чего Мария могла устроить ссору на несколько часов за то, что Гектор несерьезно относится к «раздражающему ее фактору».

Вытирая губкой тарелки, Мария думала о том, что Гектор — так как ему не нужна работа, — сможет проводить время с ребенком, пока она будет заканчивать архитектурный факультет. Его денег хватит, чтобы дать ребенку все, что нужно: хорошую одежду, хорошую еду, хорошую школу, хороший университет, хороших друзей из хороших семей — хорошее все.

К тому же, рассуждала Мария, когда ребенок вырастит, она будет еще молода, чтобы в полной мере наслаждаться жизнью. Смотрев на свое отражение, Мария вспоминала, что раньше носила только джинсы и футболки, а теперь ходит в платьях, юбках, на каблуках. Смущало ее лишь одно: периодическая паранойя Гектора, которая наступала в самые обычные моменты. Тогда Мария быстро успокаивала его — «все нормально, здесь никого нет», — и он приходил в норму.

Как и договорились, Гектор шел на улицу за кофе и блинчиками к завтраку. На нем, как и всегда, была коричневая водолазка, такие же брюки и серые кроссовки. На улице было второе мая, теплое и солнечное второе мая с мягким ветром и приятным шумом города.

— Два капучино и блинчики. Шоколадный с бананом, шоколадный с маршмеллоу и два с грибами и сыром, — сказал Гектор усатому подростку на кассе.

Несмотря на то, что Мария с Гектором часто варили кофе сами, но иногда им нравилось ходить за ним в другое место — хоть с блинчиками, хоть без. К тому же, этот парень варил приличный кофе и стряпал вкусные блинчики.

Парень лихо разлил тесто по плите и стал заниматься кофе. Звуки шипения, парения и жарки стали вводить Гектора в какой-то транс. Он снова услышал тот шепот, который появлялся вместе с драконом, но демона в этот раз не было. Слова становились все настойчивее и громче. Гектор по-прежнему не мог разобрать речь, но чувствовал, что шепот проникает все глубже. Ни мысли о Марии, ни мысли о кофе не могли заткнуть тот шум. Слова растекались по венам и артериям, они заполняли его рассудок и чувства, печень и желудок, волосы и ногти.

Внезапно Гектор перепрыгнул через прилавок и с разворота ударил костяшками кулака прямо в челюсть подростка. Парень не успел даже понять, кто его ударил. Затем Гектор взял его за волосы и несколько раз отдубасил о раскаленную плиту, где обычно жарятся блинчики. На слизистую внутри длинного носа Гектора попали молекулы — они сообщили, что запахло жжеными усами и беконом. От боли подросток пришел в себя и стал через крик умолять прекратить, но Гектор холоднокровно нанес серию прямых ударов, пока от неокрепшего черепа не осталась лишь отдаленно что-то напоминающее человеческую голову.

— Приятного аппетита, — улыбнулся повар-кассир. — Приходите еще!

Гектор запоздало кивнул и забрал заказ. «Что это было?» — подумал он.

Далее все происходило так, как и у всех беременных. Здравствуйте, я Мария Берийская, вам туда, ожидайте, расслабьтесь, всего доброго, здравствуйте, я Мария Берийская, мне нужен академ, до свидания, туалет, здравствуйте, я Мария Берийская, с вас три тысячи, покачайте кулачком, туалет, здравствуйте, я Гектор Берийский, моя жена в коридоре, проходите, подождите, заходите, с вас три тысячи, подождите, туалет, здравствуйте, кто последний, отойдите, заходите, подождите, туалет, с вас три тысячи.

Единственное, что было не совсем так, это шепот Гектора, который все чаще сводил с ума. К тому же, ни один из киллеров так и не пришел, а это раздражало еще сильнее. Сколько бы Гектор не пытался увидеть в окружающих опасность, они лишь приветливо улыбались. Но Гектор ждал эту опасность, он хотел ее. Его руки стали чесаться, и местами покрывались пятнами от раздражения. Он закурил. Галлюцинации стали донимать Гектора везде.

Конец ознакомительного фрагмента.