Душа

Диди Дори

Сборник рассказов, сочетающих в себе и семейный жанр, и мистику, и фэнтези. Вам не спится, а может вам предстоит длинная дорога?«Душа» – именно то, что вам нужно. Эта книга поможет скоротать время в пути, а поздним вечером наполнит волшебными образами, которые превратят ваш сон в её интересное продолжение.

Сестры

В семье Кирилла и Ирины рождались одни девочки. Для главы семейства это было крушением всех надежд. Он так мечтал о родственной душе, о сыне, с которым его будут связывать общие интересы. Кирилл часто представлял себе их совместные походы на футбол, поездки на рыбалку, беседы о жизни. Ему отчаянно хотелось иметь помощника в строительном деле, которым сам занимался, а также наследника, которому оставит дом, построенный своими руками.

А тут, как назло, девка за девкой, ну что за напасть. Когда он пришел на выписку жены в третий раз, казалось, что все смотрят на него с насмешкой. Ему вспомнился анекдот про мужа, пришедшего в роддом за женой. Новоиспеченному отцу вручили сверток, не сообщив пол младенца. Мужик, уверенный, что у него родился сын, стал подбрасывать сверток в воздух, каждый раз приговаривая: «Летчиком будешь… Космонавтом будешь!!!» Тут ребенок расплакался, а когда его распеленали, обнаружилось, что это девочка. «Бл… ью будешь!» — воскликнул мужик в сердцах и плюнул. Тогда в роддоме Кирилл почувствовал себя героем этого анекдота.

С тех пор прошло много лет, девочки его выросли, он в них души не чаял. И хотя у Кирилла был крутой нрав, со своими красавицами он становился мягким и покладистым. Но… в меру. Была черта, за которую нельзя было переступать никому. К примеру, после девяти часов вечера все в обязательном порядке должны были собраться в просторной столовой, в середине которой стоял большой дубовый стол. Кирилл сам подбирал для него древесину и собственноручно с любовью изготавливал каждую деталь. Для него этот стол символизировал единство и сплоченность всей семьи.

Дочки помогали матери в сервировке. Перво-наперво стол накрывался белой скатертью. В большом фаянсовом чайнике заваривался черный чай, к которому добавляли иногда мяту, иногда чабрец. На столе появлялось красивое блюдо с только что испеченным пирогом с яблоками или вишней. Жена Ирина была домовитой женщиной, но в последние годы подросшие дочки старались помочь матери. Поэтому за пироги теперь отвечала Люся — старшая из дочек.

Люся была невысокой блондинкой с зелеными глазами лет двадцати. Всестороннее сходство с матерью бросалось в глаза. Кроме возни с тестом, она любила играть на пианино, купленное ей отцом много лет назад. Оно стояло в ее комнате. Вечерами девушка открывала крышку инструмента и садилась на вращающийся виниловый стул. Как только ее тонкие пальчики касались черно-белых клавиш, весь дом наполнялся чудесными звуками.

Поставив пирог в центр стола, Люся довольно оглядела домочадцев. Тесто поднялось на славу, а яблочная начинка золотилась, выглядывая из-под печеной решетки.

Аня сидела на корточках перед печью с открытой чугунной дверцей и смотрела на горящие поленья.

«Как красиво», — подумала она, наблюдая за языками пламени и слушая веселое потрескивание. Едва дверца закрылась, печь, набитая дровами, приятно загудела. Аня была средней дочерью, ей совсем недавно минуло восемнадцать лет. Год назад, закончив школу, поступила в сельскохозяйственный техникум. Девушкой она была крупной, высокой, с правильными чертами, чем сильно походила на отца, но, в отличие от него, обладала тихим голосом и кротким нравом. В душе Кирилл выделял ее и почему-то жалел.

Дина была младшей в этом цветнике. Девочка еще пребывала в подростковом возрасте. Ей было пятнадцать. Внешне не похожа ни на мать, ни на отца — была чернява, темноглаза и хорошо сложена. Пользуясь своим возрастом, всегда искала способ отлынивать от домашней работы. Прикинувшись овечкой, часто злоупотребляла мягкостью Анны. Вот и сейчас, вместо того, чтобы помочь, она болтала по телефону с какой-то подругой.

— Положи трубку и помоги накрыть на стол, — сказала ей мать.

— Ну, мамулечка, тут такое, дай поговорить, — драматично прошептала Дина, прикрыв трубку рукой. Ирина вздохнула, покачав головой, и обратилась за помощью к Ане.

На столе появился чайный фарфоровый сервиз, вазочка с кизиловым вареньем и запахло нарезанным лимоном.

— Папа, иди пить чай, — позвала Аня.

Каждый занял свое место за столом, включая Дину. Люся взяла нож с длинным ребристым лезвием и стала аккуратно разрезать пирог. Чай разлили по чашкам. Мятный аромат, переплетаясь с лимонным, наполнил воздух энергией и свежестью.

— Люсь, вкуснятина твой пирог, — похвалила Аня сестру.

— Угу, — промычала Дина с набитым ртом и потянулась за вторым куском.

Ирина подлила Люсе чай и чмокнула ее в висок. Все ждали, что скажет отец. Кирилл медленно дожевал свою порцию, затем запил оставшимся в чашке чаем и посмотрел на Люсю.

— Молодец, дочка, пирог выше всяких похвал.

Люся переполнилась гордостью.

— Наша Люся — находка для хорошего мужчины, не правда ли, отец? — Ирина улыбалась, обращаясь к мужу.

— А находку уже обнаружили, не правда ли, Люсь? — Дина перекинула толстую косу на спину и криво усмехнулась.

— Дина, получишь у меня, — испугалась Люся.

Возникла пауза.

— Так, дочь, что за секреты, выкладывай, чего я не знаю? — отец строго смотрел на Люсю.

— У нее смазливый верзила — ухажер. Видела на днях, как в глазки ему заглядывала, — не унималась Дина.

Старшая дочь, застигнутая врасплох, сидела молча с пурпурными щеками…

Люся стояла в группе однокурсниц-филологов в саду своего института и весело рассказывала о летних приключениях. А так как она была девушкой бойкой и мастерицей приврать, рассказ получился остросюжетным. На самом же деле она с сестрами жила у бабушки в деревне, окруженной горами. Единственной достопримечательностью считалась быстрая речка, где любила собираться местная молодежь. Но об этом ведь никто не знал, поэтому девушки слушали ее с большим интересом. И не только девушки, рядом с их группой стоял высокий парень и уже несколько минут прислушивался к рассказу Люси. А спустя полчаса он провожал ее домой. Юра, так звали нового знакомого, учился в том же институте, что и Люся, только на юридическом факультете. Люся не была лишена тщеславия, поэтому ей льстило ухаживание такого симпатяги…

— Всего месяц знакомства, ничего серьезного. Мы иногда гуляем по городу, изредка ходим в кино. Случается, что он провожает меня до дома, — как бы оправдываясь, сказала Люся.

Аня многозначительно посмотрела на сестру. Она-то была в курсе, что Люся по уши влюблена в Юру. Сестры были очень близки, поэтому редко что-либо друг от друга утаивали. Аня ничего против Юры не имела. Ее смущало лишь одно обстоятельство — его внешность слишком привлекала внимание представительниц прекрасного пола. Она даже поделилась своими сомнениями с сестрой, но та только посмеялась над ней. Люся напомнила ей о коренастом рыжеватом Андрюхе, который не давал прохода Ане в деревне и к которому она, кажется, была неравнодушна. Андрюха был ее ровесником и жил в деревне с родителями в большом доме, окруженном вишневым садом. Семья держала скотину, кур, индеек, уток.

— Ты считаешь, что лучше встречаться с таким, как твой Андрюха? — откровенно «укусила» она сестру.

— Никто не знает, что лучше, а что хуже, — философски заявила Аня.

Через год Люся вышла замуж за Юру. Отыграли веселую свадьбу с песнями, с танцами, и стали молодые жить-поживать да добра наживать в Юриной однокомнатной секции. В доме Кирилла по вечерам больше не было слышно вальсов и романсов, пироги все так же появлялись на столе, но пекла их уже Ирина. Кирилл с грустью понимал, что его дочки одна за другой будут покидать родительский дом, но такова была жизнь. В подобные моменты он опять с тоской возвращался к мыслям о сыне, которого ему не суждено было иметь.

Потом появилась на свет внучка Лиза, хорошенькая-прехорошенькая, с глазами-вишнями. Поначалу Люся с Юрой были частыми гостями в родительском доме, но в последнее время Люся приходила одна, ведя за ручку подросшую Лизу. Родителям и сестрам объясняла это тем, что муж занят в своей юридической консультации, в которую тот устроился после окончания института. Ее же декретный отпуск затянулся, и она так и не завершила свое обучение. Лиза забиралась на колени к Кириллу и щебетала без умолку, смешно картавя, а Люся с Аней уединялись и болтали о разном. В одной из таких бесед Аня призналась сестре, что Андрюха позвал ее замуж и она дала обещание подумать.

— И ты согласишься жить в деревне? — удивленно спросила Люся.

— Наверное, соглашусь, сестренка. Я знаю, что он тебе не очень нравится, но ведь и в деревне люди живут, да и красота не главное, — тихо сказала Аня и погладила сестру по руке.

— Видимо, ты права, родная, тебе лучше знать.

Своим ответом Люся очень удивила Аню, и она внимательно посмотрела на сестру.

— У тебя все хорошо, Люся?

— Да-да, все отлично, — как-то рассеянно ответила ей Люся.

После ее ухода, когда семья собралась в столовой за чаем, Аня поделилась своей обеспокоенностью по поводу настроения Люси.

— А какое у нее может быть настроение, когда ее мужик к замужней бабе шастает? — без всяких обиняков заявила Дина.

У всех сидящих за столом пропал дар речи, они молча уставились на Дину. Высокая брюнетка с длинной косой и с выразительными глазами, в которую за три года превратилась Дина, спокойно доедала ватрушку с творогом.

— Ты что это несешь, язык без костей?! — голос Кирилла прозвучал угрожающе.

— Ничего я не несу, об этом весь город знает, одни вы в бочке сидите.

Кирилл посмотрел на жену, Ирина выглядела растерянной.

— Аня, поговори с сестрой, только аккуратно, может, она не в курсе, и может, это все сплетни, в конце концов.

Но оказалось, что сплетни не рождаются из ниоткуда, дыма без огня не бывает. В небольшом городе трудно укрыться от чужих глаз. Юра действительно встречался с замужней женщиной намного старше себя. «Добрые люди», конечно, не остались в стороне и сообщили жене о том, что пора спасать семью. Люся очень удивилась, когда однажды утром обнаружила в почтовом ящике письмо без обратного адреса. Она обычно не получала писем. Все, кого знала, жили в одном с ней городе. Сначала ничего не поняла. Лишь после второго прочтения слова стали обретать смысл. Холод из груди спустился вниз и коснулся рук и ног. Она ясно осознала одну важную вещь — Юра больше не любит ее. Как ей жить с этим, она пока не знала. Поэтому не предпринимала никаких попыток поговорить с мужем начистоту. Она решила наблюдать.

Теперь для Люси стало многое ясно. Все опоздания мужа, которым она пыталась найти оправдание, приобрели совершенно другую окраску. Она с горечью подметила для себя, что их близость в последние месяцы больше походила на обязательное исполнение долга, лишенная эмоций, скучная и однообразная. Когда она пыталась шутить по этому поводу, Юра начинал злиться. До какой же степени можно быть слепой. Прошло несколько недель, чувство безысходности мучило ее, и боль царапала сердце. Когда Аня попыталась деликатно затронуть неприятную тему, все эмоции хлынули наружу, и Люся расплакалась. Сестры долго сидели обнявшись…

Люся умоляла Кирилла не вмешиваться в ее отношения с мужем. Она заклинала его всеми святыми и теми, кого он любит. Молодая женщина была напугана, так как знала взрывной характер отца. В конце концов он согласился временно не вмешиваться, взяв с нее слово, что она сама поговорит с Юрой.

— Тридцать пять лет — самый расцвет женской сексуальности, мне необходимо мужское внимание, и оно должно заключаться не только в цветочках, — черноглазая брюнетка с короткой стрижкой и пухлыми губами томно посмотрела на коллегу.

— Мила, но ты ведь замужем, да и он женат, у него ребенок. К тому же служебный роман — так банально.

— Марья Петровна, один раз живем, значит, жить надо на всю катушку, без оглядки на то, что там кто-то что-то скажет, — Мила закрыла ящик с документами и перебросила сумку через плечо.

Рабочий день был окончен. Марья Петровна только покачала головой.

«И о чем думает жена, почему ничего не предпринимает?» — подумала она вслух.

Закрыв за собой дверь, Мила огляделась по сторонам. Было странно, что Юра не встречал ее. Правда, его не было весь день на работе, но она надеялась, что он появится в конце дня. Муж Милы работал в органах и часто уезжал в служебные командировки. Сегодня был как раз такой день. Она рассчитывала провести его с Юрой. Разочарованно поджав губы, Мила постояла еще несколько минут, скользнула безразличным взглядом по незнакомой девушке, одиноко стоящей под высоким платаном, а затем направилась в сторону автобусной остановки.

Люся наблюдала за соперницей со стороны. Едва она увидела эту холеную самовлюбленную женщину, весь боевой настрой вмиг куда-то улетучился. Осознав, в каком унизительном свете выставит себя перед ней, она с тяжелым сердцем поплелась домой. Перед ее глазами стояло отрешенное лицо Юры — ни оправданий, ни сожалений, ни обещаний. Поняв, что Люсе все известно и отпираться не имеет смысла, Юра просто ушел, ничего не объяснив. «Все мужчины трусы, как в чужую постель прыгать, так смелости через край, как только нужно отвечать за свой блуд, самым лучшим выходом считают бегство».

Юра держал Лизу на руках, когда Люся вошла в квартиру. На миг ей показалось, что все пережитое за эти месяцы было всего лишь сном, а наяву совсем другая реальность, полная счастья, любви и преданности. Но миг прошел, и сознание прояснилось.

— Ты что же ребенка одного оставила? — Юра отпустил Лизу, и девочка радостно подбежала к матери. Люся увела Лизу на кухню и усадила за стол. Затем разогрела куриный суп и стала молча кормить ребенка. Юра появился в дверях.

— Люсь, прости меня, я виноват перед тобой.

Люся молчала.

— Люся, я сволочь, знаю.

Юре было тяжело, он знал, что адюльтер будет когда-нибудь раскрыт, но его тянуло в этот темный омут с головой. Ему не хватало порочности, которой дышало все существо Милы. Она притягивала его, как малыша запретная конфета. Теперь, когда его поймали за руку, он просил прощения, в душе сожалея о том, что попался.

Редко кому удается прожить так, чтобы хотя бы не задеть дном своей семейной лодки за острые рифы жизненных обстоятельств. Муж, жена, любовница — расклад, старый как мир. Обманутые жены и рогоносцы-мужья. Каждый, оказавшийся в этой ипостаси, ведет себя по-разному. Люся простила Юру, заставив себя поверить тому, что он раскаялся, но эта история навсегда оставила трещину в ее доверчивом сердце.

Стояла теплая осень. Леса выделялись яркой листвой на фоне скалистых гор и снежных вершин. Перистые облака медленно тянулись с востока на запад.

«Слава Богу, хоть дождей не будет», — подумала Аня, поглядев в небо. Она загнала корову в хорошо освещенный хлев, в котором вдоль стены стояли вилы, ведра, метла и совковая лопата. Белочка вошла в чистое стойло. Аня вымыла руки, привычным движением привязала хвост к ногам коровы и пододвинула табурет. Обмыв и вытерев насухо полотенцем объемистое вымя, она сначала легко помассировала его. Затем, сцедив первые струйки в отдельную посуду, приступила к доению.

Семь лет назад, дав согласие на брак с Андреем, Аня навсегда превратилась в сельскую жительницу. Ее семья и особенно отец долго не могли смириться с этим решением. Кирилл был категорически против Аниного выбора. С первого взгляда этот коренастый парень не вызвал у него никакой симпатии. Его дочь заслуживала лучшего. Мама все время плакала, а Дина была откровенна, как всегда: «Девки из деревни бегут, мечтают о лучшей жизни, а ты добровольно в скотницы записываешься».

Лишь Люся молча поддерживала ее.

Свадьбу справили в селе, откуда был родом сам Кирилл. Мать его померла два года назад, и он не рассчитывал, что когда-нибудь вернется сюда. Кирилл был мрачен, мать задумчива, Дина смотрела на всех свысока. К ночи они уехали, не согласившись на приглашение остаться. Люся с Юрой и Лизой задержались подольше, но вскоре тоже уехали. И началась семейная жизнь. Родители Андрея были простыми людьми. Они приняли Аню в свою семью, не задумываясь, чего нельзя было сказать о его старшей сестре. Она давно была замужем и жила в том же селе. Сестра считала, что городская не годится в жены ее брату. По ее мнению, ему больше подходила деревенская, привыкшая к тяжелому труду девушка, которая смогла б стать поддержкой и помощницей и брату, и ее родителям. Однако, несмотря на мнение родных, молодые зажили своей жизнью. Потомство не заставило себя ждать. Через семь лет Аня была мамой трех дочек, что сильно напрягало Андрея. Его можно было понять, ведь в селе пара лишних мужских рук была в большой цене.

Несколько раз в год Аня с мужем и детьми навещала родителей в городе. И хотя Аня привыкла к своей деревенской жизни и научилась вести хозяйство, каждая такая поездка была для нее настоящим праздником. На день рождения Кирилла Аня отправилась с младшей Настеной, оставив двух старших мужу и свекрови. Андрей был слишком занят хозяйством, и жена не настаивала.

Решив сделать сюрприз семье, Аня приехала на день раньше, никого не предупредив. С автовокзала она не сразу поехала домой. Ей захотелось прогуляться с трехлетней дочкой по улочкам родного города. Доехав до центра на частнике, она взяла девочку за руку, закинула рюкзак за плечи и направилась в сторону сквера.

Выдался очень теплый октябрьский день. Весь город был усеян золотисто-пурпурной листвой. Горожане, благодарные природе, наслаждались общением с ней. Внимание Ани привлекли двое, которые спорили друг с другом, не замечая окружающих. Мужчина стоял спиной и о чем-то просил, его спутница что-то ему объясняла. Неожиданно он схватил ее за плечи и стал неистово целовать в губы, в глаза. Женщине, видимо, не понравился его порыв, она вырвалась, что-то гневно бросила ему в лицо и убежала. Мужчина не двинулся с места и только смотрел ей вслед. Аня не отрывала глаз от его спины. Вдруг он резко повернулся и пошел по направлению к ней. Это был Юра…

День рождения удался на славу, пришли друзья отца, кое-кто из близких соседей, дочки суетились вокруг гостей. Аня краем глаза следила за Юрой. Он был подавлен и угрюм, пил больше, чем когда-либо, и мало говорил. Люся словно и не замечала ничего, она смеялась над шутками, передавала гостям блюда, делала замечания Лизе, на мужа же не обращала никакого внимания.

Аня зашла на кухню и застала Дину с сигаретой в руке.

— Анька, напугала, думала — мама.

— Бросай ты это дело, Дина, здоровье себе только портишь.

— Ой, только твоей назидательности мне не хватало, — огрызнулась Дина.

— И в кого ты такая колючая? — Аня огорченно вздохнула.

— Бриллианту прощаются острые грани, — самодовольно усмехнулась Дина, приподняв соболиную бровь.

— Слушай, Бриллиант, лучше скажи, как у тебя с личной жизнью?

— Да какая жизнь в этой провинции. Я здесь долго задерживаться не намерена.

— А как же Степан, вы же с ним еще со школы? — Ане нравился этот симпатичный парень. Степан работал инженером в строительном управлении и был без ума от ее взбалмошной сестры.

— А что Степан, на безрыбье и рак рыба, — засмеялась Дина.

Конец ознакомительного фрагмента.