Дивное Дивеево
Дивеево – одно из самых благословенных мест на земле. Здесь хранят память о великом чудотворце преподобном Серафиме Саровском и многих других святых. Тысячи паломников приезжают сюда за утешением и исцелением сердца. Говорят, что душе «ни одно место во вселенной не даст той отрады, как тихий Дивеев». Для тех, кто хочет ощутить то особое чувство спокойного счастья и умиротворения, – эта с любовью составленная книга. В ней собрано богатое содержание: избранные воспоминания, истории о святых, чудесах и святынях. Вы сможете прочитать о «Дивеевских сиротках», знаменитой Богородичной канавке и камне Серафима Саровского, а также о том, почему Дивеево называют «земным небом». Книга допущена к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви.
Оглавление
- Четвертый удел Богородицы
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дивное Дивеево предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви
Номер ИС Р20-921-0778
Автор-составитель Ирина Булгакова
Оформление обложки Виктории Брагиной
© ЦП Измайлов В.А., текст, 2019
© ООО Издательство «Эксмо». 2020
Вот пред нами дорогое детище преподобного Серафима — Дивеевский монастырь. Обитель эта есть поистине чудо милости Божией по молитвам преподобного, ее основателя. Сколько притеснений, бед и огорчений понесла она за время своего существования! Страдала она от голода, претерпевала пожары и, несмотря на это, расширялась и увеличивалась в числе своих насельниц и украшалась их добродетелями.
Четвертый удел Богородицы
Дивеево будет называться не по селу Дивеево, а по всемирному Диву.
Казанская церковь Серафимо-Дивеевского монастыря. Фото конца XIX в.
Обитель святого Серафима
Чем же живы «Дивеевские сироты»? Живы они тем, что жив среди них отец, питатель и молитвенник их, батюшка Серафим. Скажите кому-нибудь из них, что в монастыре их то или это устроено хорошо, и они ответят вам: «Так благословил батюшка; все у нас по молитвам его».
…Спросите настоятельницу, как она думает поступить в том или другом деле: «Как благословит батюшка Серафим; как уж он укажет», — таков обычный ответ ее на подобные вопросы. Спросим и самих себя: разве не вера, что преподобный Серафим жив и непрестанно молит о нас Бога, собрала нас на это торжество? В этом храме, где возносилась ныне Бескровная о нем Жертва, где некогда и сам он совершал Божественную литургию, кто из нас не чувствует присутствия и молитвенного с нами общения его? Кто духовными очами не видит озаренного небесным Светом образа его? Кому не слышится его дышащее любовию слово? <…>
Ты показал веру и ту силу веры, для которой ничего нет невозможного, которая как в области духа, так и материи преодолевает все препятствия, способна и горы переставлять по слову Твоему (Мк 11, 23).…Показал нам Ангела в условиях земного быта и человека, уже на земле вкусившего сладость Небесного Царствия, даровал нам нового великого молитвенника пред престолом Твоим о наших нуждах, скорбях и болезнях и нового Чудотворца Русской земли.
Протоиерей о. Василий Садовский говорит в своих записках, как он однажды посетил батюшку Серафима, который его спросил: «Как, батюшка, думаешь, хорош ли Саров?» «Как не хорош, батюшка, — ответил о. Василий, — чего же еще лучше!» «Во, во, батюшка! — воскликнул о. Серафим в восторге. — Ведь Саров-то только рукав, а Дивеево-то — целая шуба!» И до трех раз повторил это о. Серафим, а затем спросил: «А хорош ли собор-то у нас, батюшка?» «Хорош, батюшка», — ответил о. Василий. «Хорош, батюшка, как не хорош, очень хорош! — продолжал о. Серафим. — А я тебе говорю, что у нас в Дивееве еще лучше того собор будет! И в моем-то соборе у нас-то в Дивееве все иконы, какие только ни есть на всем свете и даже на Афоне, всех явлений Матери Божией, у меня-то в соборе все они, батюшка, будут!»
Святыни Дивеева
Обитель Дивеевская сохраняет в себе много предметов, бывших в личном употреблении отца Серафима. Сюда сестры обители, вскоре после кончины преподобного, перенесли Ближнюю и Дальнюю подвижнические его келии-пустыньки. Первая находится в том виде, в каком была при жизни блаженного старца, а вторая обращена в алтарь в храме Преображения Господня. В этом храме устроены четыре витрины, в них хранятся вещи преподобного: епитрахиль, мантия, богослужебные книги, скуфейки, полумантия, мотыка, топорик, лапти, рукавички, завязанные в узелке волоса преподобного, часть камня, нож, чулки, чоботы и другие вещи. В алтаре хранится табурет, стоявший в келии преподобного. Образ Царицы Небесной «Умиление», написанный на полотне, натянутом на кипарисовую доску, и стоявший в монастырской келии преподобного, помещен в особом киоте и в драгоценной ризе у столба, на левой стороне Троицкого соборного храма. В этом храме из четырех его приделов один с 1875 года хранился неосвященным, потому что вера дивеевских сестер в святость отца Серафима и в его прославление была так сильна и жива, что они терпеливо ждали этого Всероссийского церковного торжества для посвящения придела его имени.
Надо заметить, что Дивеевский монастырь основан и живет заветами отца Серафима. Оттого дни торжеств Саровской обители стали временем духовной радости и в Дивеевском монастыре. Духовные торжества той и другой обители усугубились участием в них высочайших особ. <…>
После обычной ектении и многолетия государь молился пред иконою Божией Матери «Умиление», пред которою в молитве скончался в Сарове отец Серафим, и пред местночтимою иконою «Нерукотворенный Образ Спасителя» и прикладывался к ним. Затем осматривали северный придел собора, приготовленный к освящению в честь преподобного отца Серафима, и в особенности живопись собора, обладающую высокими достоинствами; вся она есть духовная жертва дивеевских подвижниц, несущих «живописное» послушание в обители. <…>
Были высочайшие гости и в Преображенской кладбищенской церкви, там хранилось несколько памятников, оставшихся от преподобного Серафима. Алтарь храма сооружен из его келии, взятой из Дальней пустыньки отца Серафима. Ее устроили когда-то те самые разбойники, которые избили его и которых он простил. Из Сарова после смерти отца Серафима келию перенесли в Дивеев и обратили, по указанию преосвященного Иеремии Нижегородского, в алтарь. Необделанные бревна оставлены в неприкосновенном виде, а для более надежного сохранения этого памятника подвигов преподобного алтарь включен в наружную церковную стену, от которой отделен коридором, и под особую крышу. В этой же церкви хранятся: Евангелие с Псалтирью, с ними отец Серафим не разлучался при жизни и обыкновенно носил их в котомочке за спиной, его епитрахиль и поручи, часть камня, на коем он молился 1000 дней и ночей, и другие предметы его обихода: подсвечник, скамья, стул и прочие, все в эти торжественные дни хранилось в новых витринах и составляло предмет чествования со стороны богомольцев.
В Дивеевской пустыньке — название прежней келии — есть еще маленькая избушка отца Серафима, вырубленная им самим на его Ближней пустыньке в Сарове, у источника, около реки Саровки. После кончины его эту келию тоже перенесли в Дивеев и сохранили в том самом виде, какою она была у преподобного. И этот памятник для более надежного сохранения заключен в футляр, в наружную постройку. В келии хранится часть того же камня — свидетеля молитвенных подвигов отца Серафима — и обрубок дерева, заменявший ему стул. В келии совершалось непрестанное чтение Псалтири. Все богомольцы считали обязательным для себя побывать в этой келии, ведь в ней возносилась чистая, святая молитва праведника Божия.
Саровские торжества — открытие святых мощей преподобного Серафима — завершились освящением двух храмов имени преподобного. <…>
Освящение второго храма во имя преподобного Серафима Саровского совершено 22 июля в Серафимо-Дивеевском женском монастыре. Здесь, по глубокой вере сестер обители в святость и скорое прославление основателя ее, с 1875 года был устроен в честь его левый придел соборного храма, но оставался неосвященным до открытия святых мощей преподобного Серафима.
Накануне освящения в соборе монастырским духовенством были совершены церковные службы: малая вечерня, параклисис, повечерие и всенощное бдение, причем на литию и величание во время всенощной выходил преосвященный Назарий, епископ Нижегородский. Стечение богомольцев по случаю торжества было необычайное: обширный храм далеко не вмещал молящихся и снаружи был окружен живою стеною народа. Непрерывная исповедь продолжалась от 3 до 12 часов ночи, и причастников на следующий день было более тысячи человек.
Торжество же освящения храма началось в 7 часов утра. После облачения святого престола и жертвенника, преосвященным Назарием было совершено перенесение на голове частиц святых мощей из алтаря главного придела соборного храма, и затем крестный ход направился вокруг собора. В новоосвященном Серафимовском храме была совершена архиерейским служением первая литургия, а по окончании торжественный молебен. В иконостасе новоосвященного Серафимовского храма, на храмовой иконе преподобный Серафим изображен в длинной монашеской мантии и со взором, обращенным к небу; у ног преподобного раскинут вид Саровской пустыни. Рядом помещается икона с изображением апостола из числа семидесяти, Прохора (мирское имя преподобного), и святого Сильвестра, Папы Римского, память которого празднуется 2 января — в день кончины преподобного. На северных боковых дверях изображен огненный шестокрылый серафим, Ангел преподобного Серафима в иночестве.
Хроники Дивеева
В Дивееве хранился план, начертанный батюшкой Серафимом. По его предсказанию, в конце времен монастырь должен был распространиться до самого высокого берега речки Вичкензы (теперь там пруд), в ограду должны войти Казанская церковь и дома приходского духовенства. Поэтому каменная ограда, окружавшая монастырь, была поставлена только с севера, востока и юга, а с запада стоял лишь деревянный забор. После переворота 1917 года забор этот сломали и на территории монастыря по понедельникам устраивали базар, что мешало жизни обители. Отобраны и заняты были в эти годы и находившиеся в этой части монастыря некоторые корпуса.
Монастырь всегда разделялся на старую и новую обитель. Старая обитель начинается с корпуса матушки Александры и занимает весь северо-западный клин монастыря; там располагался монастырский огород и кроме новых корпусов помещался старый корпусочек, где подвизалась блаженная Пелагея Ивановна. Келия ее сохранилась в том виде, какой она была и при блаженной. В корпусе читалась неусыпаемая Псалтирь: 12 старушек по очереди читали ее все сутки. Назывался этот корпусочек пустынькой блаженной Пелагеи Ивановны. Над келией матушки Александры был выстроен чехол, образовавший второй этаж. Здесь жили сестры, обслуживающие пустыньку первоначальницы, а также Рождественские храмы, поддерживающие неугасимыми свечу в верхнем и лампаду в нижнем Рождественских храмах. В нижнем храме Рождества Богородицы до разгона читали неумолкаемую Псалтирь. Чтение прерывалось только в среду Страстной недели и начиналось после малой вечери в субботу Светлой недели.
Примечательно, что в монастыре многие жили родами. Так, до самого разгона жили Мелюковы, Путковы и другие из родов первых дивеевских стариц.
Главным в монастыре считалось послушание, оно ставилось выше поста и молитвы. <…> Монахини обязаны были ежедневно посещать все монастырские службы и еще, кроме того, дома вычитывать по три кафизмы Псалтири. Более молодые при этом от послушаний не освобождались. Постригали в мантию не раньше 40 лет.
По поступлении в монастырь все некоторое время носили свою мирскую одежду. Через несколько месяцев, обычно к какому-нибудь празднику, матушка-игумения сама одевала новеньких у себя в корпусе в ряску, апостольник и бархатную, так называемую «голую», камилавку и давала в руки четки с приказанием непрестанно творить Иисусову молитву. А приходили к матушке-игумении в черном монастырского покроя сарафане и монастырской рубашке.
Через некоторое время постригали в рясофор. Постригал иеромонах в церкви. К рясофорному постригу сестры шли парами в черных подрясниках и кожаных поясах с распущенными волосами.
Тут снова одевали в рясу с широкими рукавами, апостольник и надевали уже камилавку, покрытую черной тюлевой наметкой. В руки давались четки и зажженная свеча. Эту свечу хранили, и она давалась в руки умирающей, а после смерти клали в гроб.
Последние годы матушка-игумения одевала сразу в камилавку с наметкой. Манатейные монахини, так же как и саровские монахи, носили ряски с узкими рукавами. Обретались в монастыре и схимницы, и затворницы, но мало кто решался брать схиму, так как к постригу относились очень серьезно. К тому же мантию как должно в монастыре исполнять было трудно. Схиму явно не носили, но прятали под одеждой.
Трапеза в монастыре была очень скудная. В обычные дни раздавали по корпусам кислые щи, больше с черными грибами, квас, капусту, огурцы, черный хлеб. В праздничные дни ходили в трапезную и ели; если три блюда, то квас с рыбой, щи и суп; при 4-х переменах добавлялась еще каша. В тех послушаниях, где имелся свой доход, к трапезе добавляли приварок. Так было принято, например, в таком серьезном послушании, как живописная. В мастерской все силы сестер уходили в работу, и если бы не добавка, на монастырской пище сестрам не выдержать. И так-то они все выглядели бледными, истомленными, ведь сидели и зиму, и лето без воздуха, да еще при таком напряжении. Трудовые сестры выглядели всегда крепче, здоровее от постоянного пребывания на открытом воздухе, от физической работы.
Сестры жили по послушаниям. В корпусах обычно помещались мастерские и жилые келии. Кто где работал, там и жил. В монастыре была большая живописная мастерская. В ней сестры не только писали иконы, но и заготовляли доски, золотили и чеканили. У каждой была своя специальность.
В последнее время создали отдельную иконописную.
Больше 80 сестер жили и работали в литографии. Сами работали на камнях (накалывали), по году подготовляли каждый камень. Печатали на моторе картины. Сушили. Кроме того, переводили картины на белые грунтованные доски и затем их прописывали. Отливали из алебастра фигуры преподобного с медведем и раскрашивали. Делали всякие корзиночки, игрушки. Все это раздавали и продавали в монастырской лавке. <…>
В рукодельном послушании шили гладью на пяльцах и вообще вышивали. В портняжной шили одежду для сестер. Портных было несколько. В ризной — шили и чинили ризы, делали цветы, убирали иконы и плели русское кружево на коклюшках. В вязальном — вязали на машинах. В манатейном — пряли из русской овечьей шерсти и ткали манатею, из которой шили ряски и мантии. Специально выделенные сестры шили апостольники и камилавки.
В хлебном корпусе сестры пекли хлеб. На мельнице сами мололи муку. Возле мельницы помещались две житницы. В просфорной — пекли просфоры. Трапезная помещалась в храме святого князя Александра Невского, под трапезной была стряпушечная, где варили пищу.
В свечном корпусе в монастыре делали свечи, а подготовляли воск, промывали, топили и отбеливали в лесу на Ломовке, где был специальный свечной корпус.
Соборницы жили в отдельном корпусе. Им приходилось по ночам караулить по очереди собор, а остальные церковницы жили тут же при своих церквах.
В погребном корпусе жили погребщицы. Под корпусом помещался большой погреб, где хранились капуста, огурцы, грибы.
Отдельно была квасная. Там готовили и в погребе под корпусом хранили монастырский квас. В конце зимы, в марте, все погреба набивались льдом и снегом.
В монастыре была своя большая больница и аптека. Врачи были свои же сестры, принимали и лечили там и приходящих крестьян. Был и свой зубной кабинет. Зубы лечили тоже сестры. Было четыре зубных врача. Зубы не только лечили, но делали и протезы.
В саду жили садовницы. Сад был расположен в северо-восточном углу монастыря, а в юго-восточном углу помещалась коровная и находились парники. Там была специальная водокачка. Главная водокачка помещалась у начала канавки. Оттуда все брали воду, а в некоторые послушания был проведен и водопровод. На водокачке работали свои же сестры.
В молотильном корпусе сестры молотили зимой и убирали хлеб и солому. Молотили цепами. Летом работали в поле. Монастырская земля простиралась на юг, к деревне Рузаново.
В огородном корпусе жили огородницы.
В этих послушаниях, в отличие от мастериц и клиросных, жили трудовые сестры. <…>
В монастыре было две своих лавки: бакалейная и мануфактурная. Сестры все могли приобрести, не выходя за ограду. Был специальный лавочный корпус, где жили лавочницы (продавщицы).
Таким образом, монастырь целиком обслуживался сам. Все было внутри обители. Существовало большое, сложное и хорошо организованное хозяйство. Монастырь капиталов не имел, жили своим трудом. Хутора и подворья вносили свою лепту помощи, ведь кроме молодых рабочих сестер было много старых, нетрудоспособных. Кто из них мог, читал в пустыньках Псалтирь, а некоторые уже и того не могли. <…>
В субботу на послушания не выходили, наступал «свой день», когда сестры могли что-то себе заработать, поскольку монастырь предоставлял только помещение и скудную трапезу. Одежда и обувь у каждой сестры были свои, и кто не получал помощи от родных, тем приходилось на это самим зарабатывать. Вязали платки или расписывали, делали четки, кто что умел. Работали и по вечерам в келиях. После погребения покойниц их вещи раздавались, но больше пожилым сестрам, видно, на новеньких мало надеялись, ведь не все уживались в монастыре.
В последние годы, когда в обители поместился понедельничный базар, «свой день» выпадал на понедельник. Кроме того, летом на месяц отпускали сестер жать, так как трапезы уже не было.
Перед праздниками по всем корпусам делали уборку. Некрашеные полы вымывались добела, и все застилалось самоткаными новыми половиками, кровати украшали чистыми покрывалами. Три дня Рождества и всю Светлую неделю не работали, а только ходили в церковь, по канавке, по пустынькам, а дома читали духовные книжки. Бедные певчие, бывало, к концу Пасхальной седмицы лишались голоса от постоянного пения. Ведь на Пасху вся служба заменялась пением, а вместо монастырского правила после вечерни пели весь Пасхальный канон. Когда я поступила в монастырь, меня больше всего поразило, как в монастыре проводили Великий пост и как особенно радостно справляли праздники.
Вся жизнь, все интересы, горе и радости сосредотачивались в монастыре. Жизни вне монастыря будто и не существовало. Было много монахинь, которых приводили, а иногда и приносили в монастырь младенцами, и доживали они в нем до глубокой старости. Матреша моя пришла в монастырь 4-х лет и так любила обитель, что ее насильно посылали в Вертьяново на несколько часов к родным. Она тут же стремилась обратно. Даже ходить она одна в миру боялась и всегда просила брата родного проводить ее домой.
Пророки. Рассказывала мать Агния. В Тихвинской церкви сзади в углу против входа на хоры висела картина ветхозаветных пророков. Картина размером 2 на 3 аршина. Пророки были написаны во весь рост. От времени изображение потемнело, сделалось почти черным. Перед картиной горела лампада. А тут перестали лампадку зажигать: «Что ее зажигать — картина черная — почти ничего не видать».
И вот раз приходят старушки, которые там всегда стояли, а пророки ушли. Никакого изображения на холсте нет. Стали старушки нарочно собираться там молиться, зажигать лампадку, и вот раз приходят утром и видят, что пророки пришли. Утро было росистое, и у пророков на ногах капельки росы. Это было давно, еще до открытия святых мощей преподобного.
Рассказывают, что какой-то архиерей приехал в Саров и спрашивает:
— Где пустынька преподобного?
— В Дивееве.
— А камни?
— В Дивееве.
— Где все вещи?
— В Дивееве.
— Как же монашки у вас мощи-то не унесли?!
Я где-то читала, что преподобный явился во сне Мотовилову и велел какую-то болящую напоить водой с камня, на котором сам молился. Но как это сделать? Из земли выступали большие каменные глыбы. Пробовали отбить кусочек — не получилось. Тогда преподобный снова явился во сне Мотовилову и велел разжечь на камне костер. Сделали как велел, и камень сам распался на куски. Все их отвезли в Дивеево, оттуда они разошлись по всей России. К открытию мощей один кусок этого камня был привезен из Дивеева и положен в келии-часовне в Саровской обители.
На Саровской колокольне были часы, они отсчитывали не только четверти, но даже и минуты. По всему лесу слышался благолепный звон. После переворота косточки батюшки Серафима лежали открытыми в раке без облачения, так к ним тогда и прикладывались.
И вот раз произошел случай. Одной монашенке в Дивееве приснился преподобный с такими словами: не ходите в Саров, кто будет смотреть косточки, тот не увидит его в будущем веке. С полгода это продолжалось, потом мощи снова облачили.
Крест чудотворный. После разгона монастыря многие иконы были сложены в верхнем Рождественском храме. Крест-распятие был очень большого размера и, очевидно, не проходил в дверь небольшого храма. Вот и вздумали отпилить одну ручку Спасителя с частью креста, чтобы легче пронести в помещение.
В трапезном храме Александра Невского в то время уже устроили клуб. Пошло оттуда несколько человек в четверг или утром в пятницу на Страстной неделе за крестом. Поднялись наверх по лестнице на паперть и видят: стоит там распятие, а из надпиленного места видны следы текшей и запекшейся крови. Следы крови были и на полу, куда она стекала.
Сразу стало всем известно. Помню, выходим мы в Великую пятницу от вечерни, а мужики становятся друг другу на плечи, чтобы заглянуть в окно верхней паперти.
Говорили, что этот крест считался чудотворным в монастыре. Он должен быть ставлен на горнем месте в соборе, но оказался мал, и долгое время стоял в живописной. А в последнее время его поставили справа в соборе.
Об изображении преподобного на иконах. Многие спрашивают: почему в Дивееве писали преподобного Серафима не так, как оно сохранилось на старинных изображениях его времени?
Дело в том, что в Сарове в покоях отца-игумена сохранялся портрет преподобного более раннего возраста. Святой изображен на сером фоне, в овале. Снимок с него помещен в «Летописи…» Чичагова. Писал старца художник Серебряков. Преподобный на нем изображен молодым, несогбенным. Портрет этот на другой день изъятия мощей послушник Борис принес рано утром в Дивеево и поместил сначала в нашей келии, а потом отдал блаженной Марии Ивановне. Где он сейчас, точно не известно.
С этого портрета, видимо, и писались иконы после открытия мощей.
В последние дни перед разгоном я вдруг неожиданно увидала на своей кровати большую тетрадь. Это была сшитая рукопись Мотовилова, и далее красивым четким почерком — расшифровка.
Рукопись была написана страшно неразборчивым почерком, одни волнистые линии, наподобие стенографической записи. Из приложенной расшифровки я поняла, что уже в мотовиловское время многие стали неправильно изображать кончину преподобного. Изображали его стоящим, а иногда даже и лежащим у аналоя в пустой келии. Кроме того, неправильно в углу ставят икону Божией Матери «Умиление». В действительности же было не так. Преподобный стоял на коленях у аналоя, а не лежал. Иконы были расположены в следующем порядке: в углу образ Нерукотворенного Спаса, направо рядом большой образ Царицы Небесной, а еще правей, с краю, образ Божией Матери «Умиление», перед ним круглый подсвечник-поднос с множеством горящих свечей.
В тетрадке был даже рисунок Мотовилова с надписью: «Я хоть и плохой художник, а все-таки попытаюсь изобразить».
Говорилось еще, что келия всегда была завалена мешками с сухарями, холстами, свертками свечей, так что к иконам оставался лишь узкий проход. Пожар-то и начался с того, что загорелись все эти вещи.
Я отдала тогда же тетрадь матушке-игумении.
Дуня Булатова, жившая в келии с Агашей Купцовой, мне говорила. Агаша была из рода Мелюковых, то есть родственница Елены Ивановны Мотовиловой. Раз Дуня выпросила у нее одну тетрадь Мотовилова. Там было сшито все подряд: хозяйственные счета, деловые бумаги и т. д. Но все же она сумела там разыскать и духовное. Мотовилов пишет, что преподобный ему много говорил о будущем России. И он было сел и хотел записать, но Ангел остановил его руку, сказав: «Не пиши, а передавай устно». Там еще было написано, что преподобный говорил, что смерть его будет подобна смерти семи отроков Ефесских.
Эту рукопись у Агаши выпросил один человек, назвавшийся царским фотографом. Обещал напечатать. В рукописи еще было написано:
«Не то диво, что не дошли за 100 саженей до моей хижины, а то диво, что моя смерть будет подобна смерти отроков Ефесских, 300 лет спавших в пещере. Как они восстали во уверение всеобщего воскресения, так и я восстану перед последним концом и возлягу в Дивееве. Дивеево будет называться не по селу Дивеево, а по всемирному Диву».
После кончины батюшки Серафима все его вещи, даже пустыньки — Ближняя и Дальняя, и оба камня, на которых он молился, старанием Николая Александровича Мотовилова перенесли в Дивеево. К открытию мощей никаких вещей преподобного в Сарове не было, пришлось просить у дивеевских, чтоб что-то поместить в его монастырской келии, превращенной в часовню. То была часть каменного корпуса, уже сломанного, и над келией воздвигли храм во имя преподобного Серафима. Туда-то и поместили часть камня, на котором он молился, мантию и список с иконы Божией Матери «Умиление».
Правила, заповеданные преподобным Серафимом
О. Василий перечисляет главные правила, которые заповедовал батюшка о. Серафим Дивееву. Объяснения о. Василия и великий смысл этих основных правил, на которых выросла дивная обитель Дивеевская, да проникнут в сердца всех входящих в святую обитель и живущих в ней, ибо заветы даны Самой Царицей Небесной и Она же избирает Своих сестер.
«Правила следующие: дабы вечно, неугасимо горела свеча перед местной иконой Спасителя в верхней, Рождества Христова церкви и вечно неугасимая же лампада у храмовой иконы Рождества Богоматери в нижней, Рождества Богородицы церкви. В этой же нижней Рождественской церкви, которую всегда батюшка называл усыпальницей мощей, предсказывая много раз и мне самому, что четверо мощей будут открыто почивать в ней, завещал на вечные времена читать денно и нощно неугасимую Псалтирь по усопшим, начиная с царских родов, иерархов Православной Церкви, благотворителей обители и кончая всеми просящими молитв о себе и присных своих, говоря: “Она будет вечно питать обитель, батюшка!” Также завещал на вечные времена неопустительно по воскресным дням перед литургией служить Параклис Божией Матери, весь нараспев, по ноте, оба канона попеременно, как в Саровской пустыни. “Если это исполнят, никакие беды обитель не постигнут, если же не исполнят, Царица Небесная накажет и без беды беду наживут”», — строго заповедовал мне лично много раз угодник Божий.
Молитвенный устав Дивеевской обители
Сестрам своей Дивеевской Мельничной обители батюшка дал даже новый устав о богослужении, приспособительный к слабому нашему времени и немощам женской природы.
«Зная будущее слабое время, слабые силы и слабый народ, — пишет о. Василий Садовский, — батюшка Серафим советовал оставить непосильный для женской немощи устав Саровской пустыни: “Мужчине, батюшка, и то с трудом лишь вмоготу исполнить, — сказал мне батюшка Серафим. — Поэтому, — объяснил он мне, — я и дал, по приказанию мне, убогому Серафиму, Самой Царицы Небесной, новый устав этой обители, более легкий: три раза в сутки прочитать (следующее): один раз — “Достойно”, три раза — “Отче наш”, три раза — “Богородице”, “Символ веры”, два раза — “Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешную” и один раз — “Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас грешных”, с поясными поклонами; два раза — “Господи Иисусе Христе, Госпожою Девою Мариею Богородицею, помилуй мя грешную”, и один раз — “Господи Иисусе Христе, Госпожою Девою Мариею Богородицею помилуй нас грешных”, тоже с поясными поклонами; двенадцать раз — “Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!” и двенадцать раз — “Владычице моя, Пресвятая Богородица, спаси нас грешных!” — тоже все с поясными поклонами. Да вечерние и утренние молитвы; да помянник с 12-ю избранными псалмами святых отец, и сто земных поклонов Иисусу, и сто земных же поклонов Владычице…”
“Довлеет им, батюшка, — сказал о. Серафим, — если только исполнят, спасутся!”
Так несложен и неутомительно посилен был молитвенный устав его».
Дивеево в мятежные годы
Как ни величественны были годы начала XX столетия для расцвета благосостояния России, внешнего устроения Серафимо-Дивеевского монастыря, глубоко внутри страны таились злые силы атеизма, разнузданности, царило полное непонимание обществом назреваемых революционных событий. Что называется, ели, пили, веселились без меры, пока не разразилась страшная катастрофа.
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
- Четвертый удел Богородицы
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Дивное Дивеево предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
