Магия соперниц

Дива Фейган, 2020

Шесть. Столько месяцев мне дала мама, чтобы научиться магии. А я так и не стала настоящей волшебницей. Зато новенькая девчонка-кухарка наложила идеальное заклинание с первого раза. И теперь мастер Бетрис, моя наставница, решила взять Моппи в ученицы! Но я поклялась, что никогда не уступлю ей своё место. Теперь мы – соперницы! Но всё переменилось из-за страшной опасности, в которой оказалась мастер Бетрис. Помочь ей можем только мы с Моппи… Но получится ли у нас забыть об обидах? И какие секреты скрывает та, кого я считаю врагом? Для всех, кому нравятся невероятные магические истории в духе «Школы Добра и Зла»!

Глава 4

Моппи смотрела в спину удаляющейся вглубь пещеры мастера Бетрис, не торопясь следовать за ней.

— В безопасности от чего? Думаешь, там есть что-то живое?

— Что бы это ни было, нам придётся с этим встретиться, — сказала я и решительно пошла вперёд.

Мастер Бетрис не просто так привела нас сюда, и я не хотела её разочаровывать. Секундой позже Моппи меня нагнала.

Мы поспешили за кругом света. Не то чтобы мне было страшно — конечно, нет. Но вдруг мастер Бетрис что-то скажет, а я прослушаю?

Но она молча вела нас по уходящему вниз туннелю. Казалось, с каждым шагом проход сужается, и вскоре я уже могла, вытянув руки, коснуться боковых стен. Хотя дотрагиваться до них не очень хотелось: они были осклизлыми и зеленоватыми, и местами на них росли большие бледные грибы, неприятно похожие на пристально наблюдающие за нами глаза.

Я протяжно выдохнула, когда туннель наконец вывел нас в просторную пещеру с целой рощей конических деревьев, засверкавших в свете шара. Только деревья эти были из камня и выросли благодаря капающей воде и времени: сталагмиты. А над ними с высокого потолка опускалась зеркальная роща сталактитов. Они переливались тысячей всевозможных оттенков: розовым, мускатным, золотым, угольно-чёрным и даже таким же насыщенным тёмно-фиолетовым, как краска, прославившая Медазию.

Мы пошли дальше, порождая своими шагами зловещее эхо, отчего создавалось ощущение, что за нами кто-то идёт. Раз или два я невольно оглянулась, просто на всякий случай, но никого не увидела.

Каменный лес сомкнулся вокруг нас. Я не заметила никаких указателей или чёткой тропы, но мастер Бетрис шагала вперёд с обнадёживающей целеустремлённостью. Она явно знала, куда направляется. И это было хорошо, потому что я быстро заблудилась в этом тёмном мерцающем лабиринте.

— Куда мы идём? — спросила Моппи.

— Идём-идём-идём… — прошептала в ответ темнота, и у меня мороз побежал по коже, хотя я понимала, что это лишь эхо.

— К расселине, — ответила мастер Бетрис.

— Расселине-расселине-расселине…

— Говорят, что здесь можно услышать эхо голоса богини Ремы. По легенде, когда ей пришло время умереть — или заснуть, — она пришла сюда, зная, что в будущем её мудрость ещё понадобится. Развоплощаясь, она отвечала на ещё не заданные вопросы, оставив свои божественные слова здесь, в ожидании.

— Ожидании-ожидании-ожидании…

— Ожидании чего? — спросила Моппи.

— Нужного человека, — ответила Бетрис. — Считается, что если прийти сюда и задать вопрос, то можно услышать, как на него отвечает голос самой Ремы.

— Ремы-Ремы-Ремы…

Меня охватило внезапное и безрассудное возбуждение. Ответ на любой вопрос! Уже одна эта мысль ослепляла. Как если шагнуть в пятно солнечного света, развести руки и уставиться в небо, пока глаза не начнёт щипать от всей этой яркости.

— Тогда почему здесь только мы? — с сомнением спросила Моппи. — Разве эту пещеру не должны осаждать толпы людей, спрашивая обо всём подряд, начиная от покупки лошади и заканчивая погодой в следующий вторник?

— Пещера Эхо не место для праздного любопытства, — отозвалась мастер Бетрис. — Никто не получал здесь больше одного ответа за всю жизнь. А большинство вообще его не получают.

Мой восторг приутих. Всего один вопрос. Но какой? У меня их так много! Боги правда мертвы? Как звучит слово «летать» на магическом языке? Какое заклинание обеспечит мне поступление в школу «Магика»? Нельзя потратить такой шанс на незначительный вопрос.

Если я спрошу, как найти корону, я завоюю расположение мамы — но будет ли этого достаточно, чтобы убедить мастера Бетрис, что я достойна учиться в школе? Да, я продемонстрировала ей своё знание заклинаний, но какой от этого толк, если я не могу заставить их работать?

Мы шли по влажной гулкой пещере за мастером Бетрис, пока она внезапно не остановилась и не вытянула руку, перегородив нам дорогу. Погружённая в лабиринт всевозможных вопросов, я чуть в неё не врезалась.

Перед нами раскрылась бездонная расселина. Даже свет от магического шара поблёк и потускнел, будто это было не просто пустое пространство, но нечто плотное и весомое. Изголодавшаяся по свету тьма.

Джулиен Бетрис повернулась и внимательно посмотрела на нас с Моппи:

— Будьте осторожны, девочки. Это очень опасное место.

— Место-место-место…

Моппи неуклюже переступила с ноги на ногу:

— Опасное чем? В смысле если мы не будем подходить к краю, то всё будет хорошо, так?

— Дело не только в расселине, — сказала мастер Бетрис. — Столетиями тысячи людей приходили сюда и задавали тысячи вопросов. Но лишь на некоторые были даны ответы. Остальные превратились в эхо, и с каждым годом, безответные, они становились всё могущественнее и опаснее.

— Как вопрос может стать опасным? — удивилась я.

— Эта пещера полна надежд, страхов и легкомыслия, и всем им хочется найти выход. Вопросы отчаянно ищут ответов. Они по ним изголодались.

— Изголодались-изголодались-изголодались…

У меня по спине пробежал холодок. Я всмотрелась во тьму за границей круга света. Может, это лишь игра воображения, но я готова была поклясться, что заметила в глубине теней какое-то движение. Затем раздалось шипение. Я сделала шаг назад, ближе к источнику света.

— Вы привели нас сюда, чтобы преподать урок? — пискнула Моппи.

Губы мастера Бетрис дрогнули.

— Я привела вас сюда для отвлечения внимания безответных вопросов. Наше присутствие уже его привлекло. Мне нужно, чтобы вы их успокоили, отвлекли на какое-то время.

Тени опять зашипели. По воздуху поплыл горестный шепоток:

— Где я встречу свою истинную любовь?

Я собралась с духом. Мастер Бетрис верит, что у меня получится, и я не подведу!

— Как? — спросила я её, перебирая в памяти заклинания, которые могли помочь. — С помощью каких-то успокаивающих чар?

— Нет. Заклинания не понадобятся, — ответила мастер Бетрис. — Вам просто нужно делать то, чего они от вас хотят. Отвечать им.

Тени опять зашептали, и на этот раз в их тоне послышался гнев:

— Где я встречу свою истинную любовь?

— Но мы не знаем ответа, — сказала Моппи, придвинувшись ко мне. Ей тоже хотелось встать поближе к световому шару.

— Ответ не обязательно должен быть верным, — уточнила мастер Бетрис. — Достаточно, чтобы он прозвучал убедительно.

Тень скользнула по краю светового круга, как пленник, проверяющий прутья своей темницы. Один жадный усик угрожающе потянулся ко мне:

— Где я встречу свою истинную любовь?

— Э-эм… на рыбном рынке, — выпалила я, глядя на подползающую ленту тьмы.

Та немедленно втянулась назад, и шёпот стих. Тени присмирели.

— На рыбном рынке? — фыркнула Моппи. — Как романтично!

Я вспыхнула:

— Там познакомились мои бабушка с дедушкой. Она была уважаемой регианской леди с материка, а он — сыном торговца краской.

— Будьте внимательны, — предупредила мастер Бетрис, — и вам не составит особых проблем успокоить эхо. Только относитесь к этому серьёзно. — Она сурово прищурилась. — И как бы вам ни хотелось посмотреть, что внизу, держитесь подальше от расселины.

— Но как мы тогда зададим наши вопросы? — Я заглянула во тьму, таящую в себе ключ ко всем моим мечтам. При условии, конечно, что я придумаю правильный вопрос.

— Вы не будете задавать вопросы, — отрезала мастер Бетрис. — Вы слишком юны. Дождитесь, когда станете старше и у вас появятся стоящие вопросы.

Это нечестно! Мой вопрос мог изменить всю мою жизнь! Но я заставила себя изобразить на лице простодушное смирение. Нельзя, чтобы мастер Бетрис что-то заподозрила. Моппи заворчала, явно разделяя моё негодование.

Мастер Бетрис пристально на неё посмотрела, но Моппи лишь невинно поинтересовалась:

— Вы что-то хотите спросить, мастер Бетрис?

По её лицу скользнуло странное выражение — то ли мука, то ли вина.

— Мне нужно подготовиться к встрече кое с кем. Кого я знала когда-то. Этот человек… опасен. — Она развернулась и пошла вдоль левого края расселины, призвав заклинанием второй шар света. — Я скоро вернусь.

Я смотрела на уменьшающийся вдали огонёк, пока он окончательно не исчез за сталагмитами.

А тени рядом с нами уже шептали новый вопрос:

— Где дядя Аджакс зарыл своё сокровище?

— А-а… под старой оливой, — сказала Моппи. Тень умолкла. Моппи улыбнулась. — А это не так уж плохо.

Колеблясь, я всмотрелась в темноту. Пока всё было спокойно. На счету каждая минута. Мне необходимо было задать вопрос, и я определённо не желала делать это при Моппи. Нужно придумать достоверный предлог.

Я повернулась к ней:

— Сможешь недолго одна сдерживать эхо?

Она нахмурилась:

— А что, ты куда-то собралась?

— Э-эм… мне нужно отойти. Вон туда, — махнула я куда-то влево, в противоположную сторону той, куда ушла мастер Бетрис. — Скоро вернусь.

— Вернусь-вернусь-вернусь…

Она уставилась на меня. Серьёзно? Она мне не верит?

— Мне нужно отойти, — повторила я, выделив голосом последнее слово. — Ну, знаешь… чтобы побыть наедине с собой.

Она скептически приподняла бровь:

— В смысле тебе нужно попи́сать?

— Пописать-пописать-пописать…

Я поморщилась от повторяющегося эхо этого слова. Почему я покраснела? Какая разница, что Моппи обо мне подумает!

— Да, да, — сказала я. — Мне нужно… попудрить носик.

— Нет. — Её глаза сузились. — Ты хочешь задать вопрос.

— Тебя это не касается! — Я выпрямилась, стараясь выглядеть как можно выше. — Просто… стой здесь.

И я торопливо пошла прочь, лавируя между сталагмитами. Но уже через пять шагов осознала свой просчёт. А если совсем точно — когда врезалась носом в невидимый во тьме сталагмит.

У меня не было света.

Ухо пощекотал шёпот. Я отдёрнула голову, но вокруг не было ничего, кроме темноты.

Я попыталась припомнить заклинание мастера Бетрис, но оно было сложное, с кучей обстоятельных уточнений, чтобы заставить шар летать. Ну почему я не взяла с собой свечку!

Что-то схватило меня за волосы.

— Как я умру?

Ахнув, я вырвалась. Меня так и подмывало развернуться и побежать назад, в безопасный круг света. Но сдаваться нельзя. Я должна быть храброй!

— Как я умру?

Тени вокруг меня заколыхались, выпрастывая щупальца тьмы, как какое-то прожорливое морское чудовище.

— Уп-падёшь в расселину, — запнувшись, выпалила я.

Стало тихо. Я со всхлипом выдохнула и сделала ещё несколько осторожных шагов, шаркая по полу пещеры в надежде нащупать край расселины. Глупость какая-то. Мне нужен свет!

Достаточно легко заставить объект делать то, к чему у него есть естественная склонность: свечу — гореть, воду — испаряться. Но нельзя просто приказать воде зажечься. Поэтому, хоть я и знала слово «зажечь» на магическом языке, без чего-то горючего оно было бесполезно.

Но я знала другое слово, которое могло сработать:

— Антония. Светить.

Вокруг меня разлилось сияние, и я вспомнила пойманных лучами прожекторов актёров в театре, куда меня однажды взял Флориан. Я победно закружила на месте и довольно хихикнула. Может, мне и не удалось заставить редьку танцевать, а дерево вырасти, но я была не безнадёжна!

И моя задумка удалась как нельзя вовремя, потому что смертельно опасная тьма расселины разверзлась всего в пяти футах от меня. Ступая уверенно благодаря своей личной подсветке, я подошла к краю.

Снизу на меня пахну́ло холодным ветром, вызвав мурашки по всему телу. Я прочистила горло. Мастер Бетрис ошибается. Я не слишком юна, и мои мечты не менее ценны, чем чьи-либо другие. И если я не задам правильный вопрос, им навсегда придёт конец.

Зловещая тишина давила на меня. Язык будто стал куском свинца, отяжелев под весом такой уникальной возможности. Я так и не решила, что спросить. Если я спрошу о короне, то обеспечу себе мамино одобрение и у меня появится шанс остаться с мастером Бетрис, хотя бы ненадолго. Но того факта, что магические способности Моппи намного сильнее моих, это не изменит. С другой стороны, если я спрошу, как мне стать более могущественной волшебницей, я смогу заслужить себе место в школе — но вдруг мама откажется меня туда отпустить в наказание за то, что мне не удалось найти корону?

И что бы я ни спросила, нет никакой гарантии, что я получу ответ. А вдруг мой вопрос останется здесь эхом и превратится, как все остальные, в нечто кровожадное, отчаявшееся и голодное?

У меня не было выбора, кроме как молиться Реме, чтобы она ответила.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Здравствуйте-здравствуйте-здравствуйте…

Чувствуя себя крайне глупо, я опять кашлянула:

— Э-эм… я Антония Дюрант. Но вы, наверное, и так это знаете, вы же богиня мудрости. В общем, я пришла потому, что у меня… э-эм… есть вопрос.

Какой стыд! Моя мама, советница Мира Дюрант, убедила королеву Золомена понизить на двадцать пять процентов налог на шоколад. А я стою здесь, отчаянно хватаюсь за разбегающиеся мысли и запинаюсь через слово, потому что в горле перехватило от важности того, что мне предстоит сказать.

Я заставила себя расправить плечи, сделала глубокий вдох и произнесла:

— Как мне стать мастером-волшебницей? Как мне исполнить свои мечты? — Затаив дыхание, я подалась вперёд. Эхо моих вопросов стихло. От студёного воздуха пальцы на руках и ногах давно онемели. Лёгкие требовали воздуха, но я боялась пропустить ответ. Потому что он должен был прозвучать.

Если только я не задала неправильный вопрос. Ну вот зачем я добавила про мечты?! Какой в этом смысл? Нужно было сформулировать точнее! Нет, нужно было спросить о короне! Это куда важнее моей судьбы волшебницы. И теперь я наказана за свой эгоизм.

И тут я услышала его. Шёпот. Едва различимое эхо.

Одно слово.

Незнакомое, оно заставило мои кости вибрировать как от землетрясения, примерно раз в год сотрясающего порт Меду, из-за которого трескаются стёкла в окнах, а колокола в храмах звенят сами собой.

Это было слово на магическом языке.

— Погодите! — воскликнула я. — Как его применять? Что оно значит?

— Значит-значит-значит…

Эхо затихло вдали, оставив меня ни с чем. Я получила ответ — но какой от него толк, если мне неизвестно его значение или область применения?

Я закусила губу. Произносить магические слова, не зная, что они значат, опасно. Но не невозможно. Сила заключалась в самих словах, а не в в том, понимает ли говорящий значение.

Стоило хотя бы попытаться.

— Антония, — прошептала я и повторила неизвестное слово.

Ничего. Лишь тихий шорох, как от царапнувшей коробок, но не зажегшейся спички.

Ладно. Что-нибудь придумаю. Уверена, мне просто требуется заклинание посложнее. Я пошла назад, пока мой мозг подбирал заклинания, которые могли пролить свет на тайну загадочного слова. Я выясню, что оно означает. У меня впереди ещё неделя.

Повернув за два сталагмита, я застыла в изумлении: Моппи стояла на краю расселины, покачиваясь взад-вперёд над беспощадной тьмой и склонив голову набок, будто к чему-то прислушивалась.

— Что ты делаешь! — ужаснулась я. — Осторожно!

Вскрикнув, она отшатнулась от края и сердито рявкнула:

— Это ты осторожнее! Со мной всё было прекрасно, пока ты не решила напугать меня до смерти!

Нахмурившись, я присмотрелась к ней:

— Ты что-то спросила?

Она скрестила руки на груди:

— А ты?

— Нет.

— Тогда и я нет, — заявила она, одарив меня неестественно широкой улыбкой. После чего сощурилась. — Что с тобой? Ты будто свечку проглотила.

Ой. Я и забыла о заклинании света. По правде говоря, я не знала точно, как его снять, но говорить об этом Моппи было необязательно.

Я ответила:

— Я наложила заклинание, конечно же. Могу отменить его в любой… — Я осеклась, уловив краем глаза какое-то движение. В следующий миг вокруг моего запястья затянулся усик тьмы, и я испуганно взвизгнула.

— Что вылечит мамин кашель?

— Чай с ромашкой! — воскликнула я и выдернула руку.

Вопрос-щупальце уполз назад в тень. Но на его месте начала извиваться дюжина других, готовясь напасть. В ушах зазвучали их отчаявшиеся голоса:

— Одежду какого цвета мне носить, чтобы он меня полюбил?

— Кто крадёт мои редьки?

— Как мне перестать по ней скучать?

Я развернулась лицом к Моппи:

— Что происходит? Ты вроде сказала, что справишься с ними!

— Я и справлялась! — Она увернулась от чёрного усика. — Соседские козы съели твои редьки!

— Нельзя перестать по кому-то скучать! — крикнула я.

— Фиолетовый! — добавила Моппи.

Ещё какое-то время мы отбивались от волны назойливых вопросов. Мой мозг неустанно работал, придумывая подходящие ответы, и в голове начало гудеть. Наконец стоящий вокруг нас гвалт начал стихать. Мне даже удалось сделать глубокий вдох.

Прозвучал последний вопрос:

— Сколько куриц мне купить?

— Тринадцать! — выдохнула я.

И тишина. Я привалилась к холодному сталагмиту, не обращая внимания на покрывающую его слизь. Сил не осталось, но, несмотря на это, меня переполнял триумф. У нас получилось!

Моппи фыркнула:

— И мастер Бетрис боится, что мы зададим нелепые вопросы! По крайней мере, мне бы никогда не пришло в голову спрашивать богиню о курицах.

Я хихикнула:

— Или об украденных редьках. Ты остроумно ответила.

— Козы едят всё подряд, — с улыбкой отозвалась она.

Внезапно я почувствовала себя неуютно и странно. Моппи оставалась моей соперницей. Но что-то во мне хотело, чтобы из нас вышла отличная команда. Может…

Хруст камней под ногами прервал мои мысли. Мастер Бетрис вернулась. Она выглядела рассеянной, лоб наморщен, шляпа съехала набок.

— Мастер Бетрис? — позвала я. — Вы в порядке?

Она с пустым лицом смотрела вглубь теней. По всей видимости, её вопрос остался без ответа. Меня кольнула совесть. Пусть я и не понимаю значения ответа на мой вопрос — пока, — но я хотя бы его получила.

— Может, то, что вы хотели узнать, найдётся в одном из ваших гримуаров? — предположила я. — Я могу помочь с поисками.

Я на самом деле желала ей помочь, прогнать из её глаз это выражение непосильной ноши. Даже в самые тяжёлые времена, в самые мрачные дни мастер Бетрис не теряла присущую её натуре искру живости, как рассеявшая подступающую ночь первая звёздочка, вспыхивающая на вечернем небосклоне. Но сейчас эта искра потускнела. Пусть я всего лишь ученица, но должно же быть что-то, что мне по силам.

— Хм-м? — Она повернулась ко мне и моргнула, будто только сейчас вспомнила о моём существовании. — Нет, Рема мне ответила. Я лишь надеюсь, что мне не придётся… Антония, ты светишься?! — От её отрешённости не осталось и следа. Поджав губы, она окинула меня внимательным взглядом.

— Э-эм. Да?

Мастер Бетрис наклонила голову. Её голос прозвучал сухо и опасно спокойно:

— И почему так?

— Ей нужно было отойти пописать, — сказала Моппи.

Мне это не послышалось? Моппи действительно пришла мне на выручку? Я быстро взглянула на неё. Она лишь зевнула.

— Что ж, рада, что тебе хватило ума призвать свет. Пусть даже и таким… неординарным способом. Ты сама наложила на себя заклинание?

— Да. Но я… э-эм… не уверена, что знаю, как его отменить.

— Хм-м. — Бетрис постучала длинным пальцем себя по подбородку. — В таком случае, полагаю, тебе предстоит поискать в книгах.

— Что? — изумилась я. — А вы не можете просто сказать?

— Раз ты собираешься накладывать экспериментальные заклинания, тебе придётся учиться личной ответственности за их снятие, Антония. — Уголок её рта насмешливо приподнялся. — Не кори себя сильно. Когда я была в твоём возрасте, я наколдовала себе кошачьи уши, и у меня ушёл год, чтобы придумать контрзаклинание. Мой бедный пёс сходил с ума, и я до сих пор иногда испытываю смутное желание поохотиться на мышей. — Она подмигнула.

Я уставилась на неё. Нет, конечно, она пошутила насчёт мышей, правда же?

— Но ты, не сомневаюсь, найдёшь решение намного раньше, — добавила мастер Бетрис. — Ты опытный исследователь.

Внутри меня будто надулся тёплый воздушный шар. Мастер Бетрис в детстве тоже попадала в магические переделки. В этом мы с ней похожи. Возможно, когда-нибудь в будущем моё сияние тоже станет поводом для забавной истории, которую я расскажу своей ученице или ученику.

— Но сейчас нам нужно вернуться в порт Меду, — сказала мастер Бетрис, обведя меня и Моппи суровым взглядом. — Нам многое предстоит сделать.