Я на тебе (не) женюсь

Диана Рымарь, 2023

На смотринах будущей невесты я получил звонок с неизвестного номера. Какая-то нахалка попыталась убедить меня, что беременна, и отец – я. Потом незнакомка как в воду канула, сколько я ее ни искал, не нашел. Я уже подумал – это была шутка. Братья были такого же мнения… А потом она позвонила мне еще раз и потребовала алименты.

Глава 10. Из огня да в полымя

Эва не помнила себя от жгучей обиды.

Выбежав из кабинета Артура, она чуть не расплакалась прямо там, в коридоре. Кое-как уговорила себя не показывать чувств на людях.

Пока шла в раздевалку для персонала, в голове, будто мины, взрывались воспоминания всех тех мерзостей, которые ей наговорил Артур.

Он ведь едва проституткой ее не обозвал! По его мнению, она только и делала, что кувыркалась со всеми подряд, и ребенок непонятно от кого. Хотя она ясно сказала, что уверена, кто отец. А он даже не предложил проверить. Что ему это стоило? Неужели вправду настолько равнодушен к своему потомству?

Идя сегодня к Артуру, Эва надеялась на конструктивный разговор. И совсем не думала, что он может вот так нагло усомниться в ее порядочности. Кажется, он действительно не поверил в то, что является отцом ее ребенка, или в то, что этот ребенок в принципе есть, хотя она могла легко это доказать.

Впрочем, Эва понимала, почему он не поверил. Просто потому, что ему так выгодно, вот и все.

Глупая, на что она вообще надеялась? Ведь и раньше знала, что Артур Саркисян — тот еще гад и подлец. Иначе разве он так повел бы себя с ней после того, как переспал? А она еще надеялась на какие-то там чувства, отношения…

Минут двадцать Эва просто сидела в углу раздевалки, баюкала раненное сердце.

Костерила себя за глупость.

Не надо было звонить ему, унижаться, о чем-то просить.

А ведь Эва знала, кем он работает и какая у него примерно зарплата. Выделить ей небольшое ежемесячное содержание для него было бы раз плюнуть. Очень похоже, что он жлоб каких мало. От такого снега зимой не допросишься. Стопроцентно и ребенка не признает…

«Что же мне теперь делать?» — все задавалась она одним и тем же вопросом.

Слава богу, ночная смена закончена и можно идти домой.

Отец еще вчера отправился в очередной рейс, и Эва очень надеялась не увидеть его дома в ближайшие недели. На радостях вчера наготовила себе вкусного — плов с курицей, овощной салат. Купила яблок, бананов.

Сейчас придет, слопает порцию плова, и жизнь немного наладится.

Живот буквально сводило от голода.

Странный у нее организм, то тошнит по несколько часов к ряду, то, наоборот, хочется без остановки лопать. Беременность — то еще приключение.

Однако стоило ей открыть дверь в квартиру, как она услышала громкий женский смех, раздававшийся из гостиной. Также увидела в прихожей обувь отца и заодно несколько пар чужих ботинок, в том числе женских.

Неужели отец уже вернулся с рейса? Или его уволили?

Она прошла в гостиную и обалдела.

За столом сидело четверо мужчин, включая ее отца, и две женщины. Лица их уже окрасились хмелем. А ведь еще даже не полдень!

Но главное, Эва увидела на столе всю ту еду, которую приготовила для себя — контейнеры с салатом и пловом. Все съедено почти подчистую. Даже фрукты — и те почти все слопали.

Что называется, поела, отдохнула…

В этот момент ее пробрала такая злость, что захотелось заорать матом.

— Дочка, — тут же приметил ее отец. — Паршивый ты приготовила плов, есть невозможно.

Эва смерила его диким взглядом и процедила:

— Что ж ели, раз невозможно? Я устала и хочу спать. Вечеринка окончена!

Сама не поняла, как осмелилась сказать такое.

По вытянутому лицу отца поняла, что переступила грань. Его и без того красная физиономия теперь прямо-таки побагровела.

— Ах ты, шаболда! Шлялась непонятно где всю ночь, а теперь еще отцу будешь указывать?

Эву аж перемкнуло от такого высказывания.

— Ты прекрасно знаешь, что я была на работе! Нигде не шлялась… Тебе великолепно известно, что я тружусь в ночную смену, чтобы заработать на те продукты, которые ты ешь!

Эта ее фраза оказалась для отца последней каплей.

Он подскочил с места так резво, что опрокинул стул, и тот с гулким стуком повалился на пол.

— Ты как смеешь так со мной разговаривать? А ну, извинись! И пошла на кухню, приготовь хоть что-нибудь съедобное…

Эва еще раз посмотрела на стол, на остатки любовно приготовленных ею блюд. И ее взяла такая горькая обида, что терпеть было уже невозможно.

Она знала, что отца в принципе лучше не бесить, особенно если выпил. Но сегодня у нее будто сгорели все предохранители.

— Я не буду ничего готовить! — заявила она с горящим взглядом. — И извиняться тоже не буду! Не за что!

— Ах ты тварь…

С этими словами отец ринулся к ней.

До этого дня он никогда ее не бил.

В детстве, бывало, шлепал за какой-нибудь проступок. Много орал на нее, это да, но физически не трогал. Поэтому того, что последовало дальше, Эва все-таки не ожидала.

— Еще при друзьях меня будешь позорить, шельма… — прошипел он, нависая над ней.

Потом резко вцепился в ее плечо левой рукой, большо сжал. А правой со всего размаха зарядил ей по лицу.

В голове у Эвы зазвенело, но она устояла на ногах.

С ошалевшим видом уставилась на родителя. Но тот ни на грамм не усовестился.

— Надо было тебя в детстве ремнем пороть…

Тут-то Эва и сообразила, что он выпил гораздо больше, чем показалось ей изначально. Во взгляде ни намека на адекватность.

Очень сильно испугалась, увидев, как он вдруг потянул руку к ремню, попытался неуклюже его расстегнуть.

Это что же он собрался делать?

Ждать Эва не стала.

Что есть силы пихнула его в грудь и побежала в прихожую. Уже успела сунуть ноги в кроссовки, когда отец прибежал следом. Эва рванулась к двери, успела чуть ее приоткрыть, когда он схватил ее сзади за шею.

— Отпусти! — заверещала она.

В этот момент приоткрытая дверь растворилась настежь.

Эва обалдело уставилась на незваного гостя, который показался в дверном проеме.

— Артур? — охнула она.

Здоровенный, плечистый, в черной кожаной куртке, он занял собой весь проем.

Отец тоже обалдел, завидев нового гостя, но жесткой хватки не разжал, по-прежнему больно впивался пальцами Эве в шею.

— Отцепился от нее! Быстро! — гаркнул Саркисян и шагнул в прихожую без приглашения.

«Как он тут очутился?» — охнула она про себя.