Мама из другого мира. Дела семейные и не только

Диана Рахманова (Рыжая Ехидна), 2019

Есть тайны, охраняемые лучше королевских сокровищниц, прошлое любит стучаться в дверь когда ты его не ждешь, а путь к личному счастью тернист и непрост.

Глава 12

Обычные вечерние посиделки в гостиной были в самом разгаре. Каждый чем-то занимался, даже мелкие курсировали между компаниями не слишком активно, предпочитая просто сидеть на коленях у тех, кто позволял. А разрешали подобное только деды и Васила, увлеченные своим разговором. Я им едва не позавидовала, так хотелось присоединиться, но меня ждала работа — очередная партия гребешков-плойкофенов на продажу к выставке. В преддверии этого мероприятия я решила чуть разнообразить линейку гребней для создания кудрей, таким образом в арсенале появились локоны-спиральки, так называемые кукольные кудри, и даже кудри с эффектом химии. Работа уже стала рутинной, но это не мешало отметить, что в этот раз гребешки были качеством получше, чем мой, самый первый. Мальчишки, поднабравшись опыта, расстарались, да и шиквея — это вам не простой кедрач. Я работала и прикидывала, у кого из наших дев волосы получше да характер побойчее. Кто согласится побыть моделью для демонстрации этих гребешков прямо на выставке? Слава богам, традиции этого мира не предписывали женщинам прятать волосы.

Раз за разом оглядывая деловитых воспитанников, я вдруг обратила внимание на Пинка. Он устроился на широком подоконнике в обнимку с книжкой и… просто спал. Странно, ребята ценят эти тихие часы. Где это Пинок, тьфу ты, Таль исхитрился так устать? Уж не караулит он до сих пор Мишку по ночам? Бросив беглый взгляд на остальных ребят его возраста, я успокоилась, вроде откровенно невыспавшихся нет. Ладно, попозже у Димки выведаю.

Воспоминания о сегодняшнем знакомстве Димки и Мишки всколыхнули волну тепла в груди.

Пока мы втроем уходили подальше от спящего дома, Димка изнывал и чуть ли не подпрыгивал. Приставать к нам он себе не позволял, но нетерпеливое ожидание чуда его прямо распирало.

Момента оборота я и сама ни разу не видела, только ощущала, как меняется пространство рядом и в непосредственной близости появляется нечто непривычно большое, теплое и живое. Ричард специально просил не смотреть, вот я и терпела, его душевный комфорт мне дороже любопытства.

Димка изменения уловил мгновенно и обернулся к вроде как отстающему Ричарду за пояснениями. А там медведь. Не просто медведь, а исполин. В холке выше самого Димки. Дышит, как кузнечные мехи, воздух с шумом втягивает, принюхиваясь, и кончик языка торчит, словно дразнится. Со мной он себя так никогда не вел.

А Димка возьми и скопируй. Логично. Раз Мишка знакомится таким образом, значит, так и надо. Но каков герой, даже не пискнул. Ни от удивления, ни от испуга. Смотрит, язык показывает и сопит. Постояли они так несколько секунд, изучая друг друга. Мишка все принюхивался, а после приблизился, чтобы выяснить, чем у Димки изо рта пахнет. Понюхал, понюхал и полез носом в ворот Димкиной куртки. От такой наглости даже я растерялась, хотела было прикрикнуть на расшалившегося зверя, да Димка меня опередил — достал из-за пазухи вчерашнюю сдобную плюшку. На кухне успел ухватить, видимо, когда мы через заднюю дверь выходили.

Рамона настоятельно советовала Мишку не кормить. После оборота Ричарду, скорее всего, будет нехорошо, а ведь обязательно так и случится, если, например, Мишка до меда дорвется. И ладно, если это мед. А если десяток килограмм рыбы? Ричард не сможет обернуться в человека до тех пор, пока зверь не переварит такой объем пищи. Более того, неэкономно это, медведя кормить, человек-то ест поменьше. Недокорм зверя может стать проблемой только в тех случаях, если он находится в звериной ипостаси много дней. А в остальное время кормить зверя — это баловство. А избалованного медведя контролировать труднее. Но у моих мальчиков было свое мнение на этот счет.

Димка все правильно рассчитал. Жест доброй воли для первого знакомства не помешает. Все инструкции Ричарда — по боку, Димка скармливал плюшку небольшими кусочками и хохотал от щекотки, когда скользкий язык Мишки задевал его ладонь. А потом рассмеялась и я, потому что Мишка улегся на брюхо и вытянул все четыре лапы. Так иногда делают щенки, когда им жарко. Очень забавное зрелище, если только забыть, что размером эта инсталляция около трех метров. Ребенок ходил вокруг, восхищенно охая и ахая, поглаживая зверя там, где доставал, щупал когти и мозолистые подушечки на лапах и, кажется, обещал придумать и сделать чесалку.

А потом они унеслись в чащу. Подозреваю, что подлесок остался цел не везде, судя по доносившемуся до меня треску. Вернулись они нескоро, я стоически терпела холод, давая моим мальчикам порезвиться.

Меня посетила мысль, что не худо бы потренировать навыки точечного воздействия, время есть, зачем его тратить впустую. Веточек, шишечек, былинок-травинок вокруг хватало. Стряхнуть аккуратно снег тут, колыхнуть веткой там, обвести гибкой травинкой окружность… Куратор Четвик не преминет подергать меня за самолюбие на ближайшем занятии, когда выяснит, что тренировки я забросила. Мне так и слышалось его язвительное: «Причины не важны, леди, важен результат». Вот я и старалась, надеясь как минимум вспомнить пройденный материал. Навыки, к моей радости, остались при мне, и сейчас я развлекалась попытками сжать жгут воздуха до материальной плотности и использовать его как стилус для рисования на снежной целине. Забавно же, каракули есть, а следов ног нет. Если с помощью Четвика мне удастся усовершенствовать этот навык, появится личное оружие, хоть дубину воздушную сотворю, хоть кинжал, ведь если подумать, то острую кромку из тонкого слоя молекул создать проще, чем из металла, главное — добиться необходимой плотности, а эта задачка мне одной не под силу. Если только Димка пофеячит, и я научусь переводить ментальные усилия в магические. Но это только мечты, зато светлое будущее магии мира Араш в лице счастливого Димки показалось на освещенной поляне. Да не как-нибудь пешочком, а верхом на Мишке. Кое-кто дорвался-таки до перевозки маленьких. Мишка, словно в ответ на мои мысли, игриво высунул кончик языка. Вот ведь паразитик, дразнится еще. Я взвихрила бурунчик снега у него под носом. Мишка отпрянул, встал почти вертикально, а Димка со счастливым «Ий-йя», стремительно соскользнул с его спины. Сердце оборвалось.

Нет, здорово все-таки Ричард контролирует Мишку. Зверь не сделал ни одного лишнего движения, а мог бы податься назад и придавить ребенка… или метнуться в сторону.

Шалость удалась, мда. Где была моя голова?

То, что для меня чуть не обернулось инфарктом, для Димки и Мишки стало очередным развлечением. Эти два хулигана явно нашли друг друга, потому что трюк со стремительным сползанием по шерсти был повторен неоднократно ко взаимному удовольствию. Им-то хорошо, а вот мне в голову пришла мысль, что пора Димку учить бытовке, а то он будет вечно грязный, после таких-то упражнений. Надо будет с Сайтоном посоветоваться и узнать, какие навыки все же доступны словесникам.

Уже дома Ричард мне тайком рассказал, что Мишка воспринимает Димку как старшего брата и слушается его как меня. По крайней мере, сейчас. Вот это пердимонокль. Я хоть и засомневалась, но решила, что не стоит распутывать странную кудель, на которую стали похожи переплетения моих семейных уз. Как есть, так и хорошо.

Вечер прошел чудесно. Разговоры о предстоящем набеге на Гильдию краснодеревщиков не умолкали. Бывавшие в столице, а потому более искушенные, Вирт, Мир и Крафт пытались сбить гонор с младших, которые срывались в мечтания о том, как они всех удивят и изумят своими поделками. Кулинарный конкурс-то удался! Васила, конечно, крута, но у них учителя тоже не лыком шиты!

— Вот-вот, — втолковывал Пепел размечтавшемуся Крису, которому столярное дело совсем не давалось, — мал ты еще, похуже меня работаешь. А там ученики целыми днями учатся, да у известных мастеров. Не то что мы, по два часа.

— Ну, ты нас-то совсем-то не принижай, Пепел, — возражал ему Тормун, еще один друг Шона и Пепла, — у нас тоже козыри имеются. И гребешки волшебные, и змеиные шкатулки, и качалки.

— Вот и я о том же, — горячился Пепел, — в том, что мы хорошо поторгуем, я не сомневаюсь! Товар у нас необычный, да, но это не наша заслуга! Настоящего мастерства, чтоб с гильдейскими тягаться, у нас нет, как ты не понимаешь?

— Вы, парни, волну-то не гоните, — подошел к спорящим дедушка Ульх, — вы все правы и неправы. Вот ты, Тормун, гребешки освоил, молодец. А от тонкой работы бегаешь. Одинаковые гребни пачками ладить — это ерунда. Вот если бы ты косичкой какой их украсил или точек каких накернил узорчато, да каждый гребень по-особенному, вот тогда и похваляться было бы чем. У вас, парни, другая задача, разве не поняли? — Дедусь погладил усы, вытягивая паузу.

— Ну не томи, дедушка, — поторопил самый младший, Крис.

— А задача ваша, голуби мои, не столько себя показывать, сколько на других смотреть. Да подмечать. Не только красотой любоваться, а полюбоваться будет чем, я вас уверяю, но и запоминать. Неплохо бы и записывать, если сможете. И думать!

Дед опять примолк, подчеркивая весомость своих слов.

— О чем думать, дедушка? — Крис не мог унять своего возбуждения.

— А думать, Крис, надо о том, кем ты хочешь стать. Вы там много разного увидите. Вот, к примеру, попалась вам на глаза рама для зеркала, ну такая, затейливая, резная, что просто рот открыть. Встаньте и подумайте, сколько времени мастер на эту красоту потратил, сколько бумаги на эскизы перевел, сколь времени дерево выбирал-лелеял, сколько часов не разгибался, сколько мозолей кровавых сорвал. А когда прикинете, поймете, что такое мастер.

— Эх, — сказал Пепел печально, — мне мастером никогда не стать…

— Не горюй, парень, ты свое дело еще найдешь, вот увидишь. По любому ты уже маг, вот тебе и цель. А куда свой талант приложить, жизнь подскажет.

На этой позитивной ноте дед напомнил всем про отбой и отправился обратно к камину, а я задумалась, ведь я его с палочкой давно не видела, обычно к концу дня трость всегда была при нем, усталость после дневных забот брала своё. Неужели Димкин амулет уже работает?

Кстати, о Димке, а где он? В последний раз я его видела, о чем-то шушукающимся с Ричардом. Здорово, что у моих любимых мужчин образовались свои мужские дела. Любопытство подняло было голову, мне захотелось разузнать, куда запропастилась эта парочка, но мой взгляд опять упал на Пинка. Назвав себя клушей, я отправилась будить ребенка, стекло-то холодное, простынет ещё. Да и расспросить его не помешает, надо же понять, почему он не высыпается. Но мои благие намерения остались лишь намерениями, потому что подросток и сам проснулся от очередного свиста Габи.

Как открыл глаза, так и застыл, неверяще уставившись в окно.

— Смотрите, смотрите! Я же говорил! — ликующе-растерянный возглас Пинка потонул в переливах свистульки Габи.

Пожалуй, только так и можно было выразить всю ту гамму чувств, которые, как я полагаю, испытывал каждый, кто устремился к окну. Удивление. Трепет. Любопытство. Зависть к Шону и желание немедленно оказаться на его месте, чтобы все пощупать и рассмотреть. Приобщиться к чуду.

А посмотреть было на что. Прямо под окнами Димка-Шон изображал ковбоя, и не абы какого, а скачущего на медведе. Где только шляпу откопал? Выглядела она, конечно, несуразно — ещё бы, поверх зимней-то шапки. Как только Димка понял, что их заметили, он, судя по всему, дал какую-то команду зверю, и Мишка начал бегать по всему двору, утаптывая и без этого небольшой слой снега, показывая себя и своего довольного седока со всех сторон, невысоко вскидывая то передние, то задние лапы.

В один из таких забегов зверь направился прямиком к парадному входу вместе с Димкой на загривке. Я кинулась навстречу, собираясь не только отворить настежь двери, но и всем своим видом показать взрослым и детям, что бояться совершенно нечего. Раз Ричард так поступил, значит, уверен в нашей безопасности на все сто, да и у меня нет причин для опасений, самое страшное, на что способен Мишка, — это обслюнявить в порыве нежности. Ну, или рыкнуть на ухо, а это не страшно, просто громко. Ведь у него нет причины нападать.

Стоило в гостиную ввалиться огромному медведю, как Гевин поднялся из кресла, всем своим видом выражая готовность пресечь панику, если понадобится. Это навело меня на мысль, что он-то как раз был посвящен в коварный план Димки и Ричарда.

Мишка, грациозно косолапя и не обращая внимания на какофонию удивленно-испуганных воплей вокруг, целеустремленно топал, клацая когтями по паркету, за мной, пятящейся спиной вперед, чтобы держать пушистого гостя в поле зрения. Похоже, меня ждет покупка большого и толстого ковра, спасибо Рамоне за науку.

Я чмокнула-таки медведя в нос. Давно хотела, а сейчас это было еще и стратегически необходимо, чтоб успокоить домашних.

В абсолютной тишине Димка повторил фокус со скоростным соскальзыванием со спины, вызвав дружный вздох у публики. Мишка, стоящий во весь рост на задних лапах, производил неизгладимое впечатление, особенно на сидящих. Покрасовавшись таким макаром несколько мгновений, он растянулся на полу, уложил лобастую голову на лапы, высунул кончик языка и блаженно прикрыл глаза, потому что Димка жестом фокусника вынул из-под стола нечто, что условно можно было назвать гребнем, только гигантским, и начал вычесывать бурую шерсть.

Конец ознакомительного фрагмента.