Моя бабушка – пиццерия

Диана Мартос, 2023

Когда твоя бабушка-пиццерия, жизнь не похожа на жизни сверстников. С одной стороны, она и мудрым советом помочь может и поддержать в трудную минуту, а с другой – вызывает массу вопросов у окружающих и становится причиной разладов даже с близкими людьми.Удастся ли семилетней Стелле сохранить эту особенную связь со своей бабушкой и спасти мир в семье?Непредсказуемый, но такой обаятельный Неаполь, шумная пиццерия, где один за одним раскрываются секреты пиццайоло, и гармоничное переплетение вечных тем в новом романе Дианы Мартос «Моя бабушка – пиццерия».

Часть I

1

— Илария, ты не видела нашу дочь? — громко выкрикнул Марио и резко, точно по команде дирижёра, затих.

— Наверное, сидит, как обычно, наверху. У своего любимого окна. Мечтает… — ответ жены, напротив, был полон спокойствия, и каждое слово в нём звучало всё мягче и тише.

— У нас дел немерено, а все разбрелись по углам, и хоть бы что!

Стелла услышала уверенные, тяжёлые шаги — это мог быть только её отец, и поспешила попрощаться.

— Ну всё, мне пора! А то я снова от папы получу! Лучше потом расскажешь! — негромко бросила она, не поднимая головы и собирая вокруг себя исписанные и изрисованные листы бумаги.

— Тебе бы поторопиться, Сте¹! Марио уже подходит к двери! И последнее — необязательно снова всем про меня рассказывать! Ты же зна-ешь, о-ни всё рав-но не по-ве-рят…

Последние слова девочка услышала уже где-то вдалеке, потому что их перебил папа.

— Ну и чего ты тут сидишь? Я же вчера вечером за ужином дал всем понять, насколько важно сейчас держаться вместе и не терять ни секунды!

— Да, папочка, ты прав. Извини. Я думала, немного побыть здесь и вернуться. Наверное, заигралась…

— То-то же! А теперь пойдём!

Но только они подошли к двери, он заметил у неё в руках стопку бумажных листов, пару шариковых ручек и старые цветные карандаши.

— Это что?

— Ой, совсем забыла. Это моё. Я тут… рисовала! — Стелла придумывала на ходу. Папа хоть и нахмурил брови, но разбираться не стал. — Дай мне пару секунд, я уберу всё в свою коробку. Хорошо, папочка? Ты можешь спускаться, я догоню!

— Давай. И не затягивай! Все наверняка уже собрались! Пора браться за дело!

2

Через полчаса вся семья сидела за большим столом, который состоял из пяти квадратных самостоятельных прежде столиков. Марио чувствовал в такой организации острую необходимость всякий раз, когда на повестке дня был какой-либо вопрос или событие, затрагивающие всех членов семьи. «От атмосферы зависит результат!» — говорил он, и уже давно никто с этим не спорил. Минимум четыре стола всегда сдвигались в один, несмотря на то, что количество участвующих в разговоре никогда не превышало пяти человек.

Все поглядывали друг на друга в ожидании начала, и тут постучали в окно. Марио подбежал к нему, отдёрнул занавеску и, разозлившись, начал трясти сложенными вместе ладонями, словно спрашивая у мешающего ему начать семейное собрание, чего тот хочет. На что получил: «Простите, я просто шёл мимо и решил заказать к обеду, заранее, несколько пицц. Встречаемся с родственниками сегодня! Погода какая хорошая, а?!»

— Мы закрыты! Видите, табличка на двери? Крупные красные буквы «CHIUSO»²!!!

Тут вмешалась Илария.

— Марио, ты что, совсем спятил? Ты так распугаешь наших покупателей. Быстро прими у этого синьора заказ и извинись!

Не выдержал и Фабио, который два года назад потерял жену и до сих пор не мог смириться с её отсутствием, а также с той мыслью, что в одиночку ему никак не осилить ведение ресторана.

— Я передаю тебе пиццерию не для того, чтобы ты хамил! Столько лет учили тебя с матерью — покойся с миром, моя прекрасная Гайя, — поднял он глаза к потолку (в этот момент Томмазо устало выдохнул и обрушил голову, заросшую густыми жёсткими волосами, торчащими во все стороны, на стол, а Стелла скрестила испачканные в синих чернилах пальчики, зажмурилась и вместе с дедушкой посмотрела вверх) — здесь всё должно начинаться с любви! Продукты это чувствуют, стены чувствуют, люди чувствуют! Будешь к ним добр — сможешь удержать и даже привлечь новых! А нет, так лучше и не берись!

— Ладно, ладно, пап, dai³! Погорячился. Сам знаешь из-за чего. Сейчас всё исправлю.

После этих слов Марио выбежал на улицу, положил руку на плечо возмущённому и даже слегка напуганному синьору, о чём-то с ним переговорил и, довольный собой, вернулся обратно.

— Вот! Это наш первый заказ к обеду. И всё должно быть в лучшем виде! — он продемонстрировал всем листок с названиями и количеством пицц и положил его на стойку рядом с меню, громко прихлопнув ладонью. — Ну что, а теперь начнём то, ради чего собрались?!

3

Внимания на Марио стало больше. Ещё бы! Ведь он не стал упираться, как это обычно бывает, и прислушался к просьбам близких. Только Томмазо не хотел поднимать головы и так и продолжал давить ей на стол.

— Эй, Томà⁴! Сейчас столешница треснет от тяжести твоих мыслей! Собирай свою гриву в хвост и просыпайся уже! Пора! На часах одиннадцать!

— Пожалуйста, делай, что он говорит, — прошептала брату на ухо, прикрывшись ладошкой, Стелла. Как вдруг ей показалось, что она услышала заботливый шёпот: «Всё будет хорошо, крошка. Ничего не бойся…» Но так как никто на него не отреагировал, придавать значения этому тоже не стала.

— Да почему я должен делать, что вы мне говорите?! — Томмазо резко вскочил и отодвинул стул. Мама отчаянно вздохнула, Стелла опустила глаза на колени и начала рассматривать рисунок на колготках. — Вы хотели, чтобы я закончил школу? Я не видел в этом смысла, но всё же сделал! Что дальше?! Так и будете всю жизнь говорить мне, что делать?! — он практически кричал. — И волосы я не хочу собирать! Вот прямо сейчас не хочу, а в следующую минуту могу захотеть и сделаю! А могу и вообще налысо их состричь! Понятно? Поэтому нечего мне давать свои советы! Вы со своими проблемами разобраться не можете, а ко мне цепляетесь! Да и потом, у вас своё видение на жизнь, у меня своё! — после этих слов он схватил джинсовую куртку со спинки стула и вышел на улицу.

Останавливать его никто не стал. Илария словно ничему не удивлялась, у Марио не осталось сил, и он просто облокотился на стену со словами «ну за что мне всё это», Стелла всегда молчала в такие моменты и со страхом представляла, что последует дальше. Только дедушка бросил на сына взгляд василиска и принялся размахивать руками. Сначала без слов, просто ходя взад-вперёд, а потом, будто накопив нужных аргументов, с обвинениями.

— Марио, я жил и надеялся, что выращу достойных людей, которые получат образование, которого мы не могли получить в своё время, которые примут и разовьют дело семьи, и, что самое главное — будут держаться друг за друга, вместе радоваться успехам и преодолевать трудности! А что вышло? Везде раздор и полный беспорядок! Чем гордится твой сын? Тем, что закончил только обязательную школу, м?! И что дальше?! Я даже не настаиваю на том, чтобы он становился pizzaiuolo⁵ (когда он злился, то иногда разговаривал на неаполитанском диалекте)! Не хочет работать, не хочет учиться в университете, пускай тогда поступает в профессиональную школу⁶, становится каким-нибудь механиком или, как сейчас модно говорить, барменом! (на этом слове он запнулся и скривил такое лицо, будто проглотил что-то горькое. Стелла тихонечко засмеялась) — Но то, как шестнадцатилетний парень проводит свободное время — стыд и срам! Его друзья не приведут ни к чему хорошему! Упустили вы парня! Уж прости меня, Рина⁷! — он положил руку нас сердце и слегка наклонился. Илария ничего не ответила, только пожала плечами, словно соглашаясь.

Марио уже съехал вниз по стене и сидел на корточках, опустив голову.

— Вот и поговорили… — растянул он и, хлопнув себя по коленям, встал. — Через час надо открываться. Времени на ссоры больше нет. Можем попробовать повторить вечером, после закрытия пиццерии, если вы все упокоитесь и будете готовы продолжать. Точнее начинать. — Он усмехнулся. — Надеюсь, Томмазо вернётся… А теперь по местам!

4

Было без четверти двенадцать, когда Томмазо вернулся.

— Где тебя носило весь день? — прямо с порога кинулся на него Марио.

— О, а ты чего дома? Разве вы не работаете до полуночи в своей никому не нужной пиццерии?!

— Ma sei proprio un cretino!⁸ И пока ты жив и носишь фамилию Farina, это и твоя пиццерия тоже! А если бы ты в ней почаще появлялся, вместо того чтобы разгуливать со своими такими же, как сам, глупыми и не ценящими труд родителей друзьями, то был бы в курсе и экономической стороны нашего семейного дела! — отчётливо проговаривая последние слова, Марио чувствовал гордость. Ведь именно благодаря его с Иларией труду, после смерти матери, дела снова пошли в гору.

— Мне кажется, или ты хотел сказать что-то ещё? — Томмазо на удивление отцу остановился на лестнице⁹, хотя и смотрел не в глаза собеседнику, а в окно, в котором кроме темноты ничего не было видно.

Марио явно не ожидал, что ему дадут высказаться и решил не упускать эту возможность, пока сын снова куда-нибудь не сбежал. На мгновение ему даже показалось, что Томмазо что-то понял, хотя бы самую малость да осознал, поэтому, вдохнув как следует воздуха в попытке успокоиться, сделал шаг вперёд и как ни в чём не бывало начал.

— Сын. Наверняка ты знаешь, что через несколько дней, на набережной Караччоло начнётся важный для нашей семьи, да что уж там — для всех уважающих себя мастеров пиццы, фестиваль. Сотни лучших шеф-поваров со всего мира приедут, чтобы доказать…

Но Томмазо перебил его.

— Па, я слышу эту речь каждый год… — он облокотился на перила лестницы.

— Правильно. Всё потому, что мы до сих пор так и не добились нашей цели. Из года в год мы то приближаемся, то отдаляемся от заветной мечты. И каждый год ровно за неделю до открытия фестиваля у меня замирает сердце. Я не могу ни есть, ни пить! Спать не получается толком, понимаешь?! — он сел на край дивана. — Я вспоминаю, как первый раз попал туда. Как после нескольких напряжённых дней участия был выжат словно лимон. Хоть ведро limoncello¹⁰ делай! — он коротко улыбнулся и махнул рукой. — Ты когда ходишь с друзьями на футбол, чувствуешь ведь то же самое, ну!? — Марио была крайне важна поддержка сына. Казалось, он забыл про весь гнев, который испытывал прежде. Только бы понял сейчас… — И вот представляешь, жёсткие мозоли на ладонях, сил уже никаких нет, а судьи снова объявляют победителем не нашу пиццерию… Да чтоб вы все провалились!!! — его глаза горели. — Я понимаю, что у нас было много проблем. Сначала мы растили вас со Стеллуччей¹¹, денег да и сил не всегда хватало, всякое было. Затем твоя школа. Ох и потрепал же ты нам всем нервы за эти годы… Потом не стало матери…Но теперь-то что? Что нам мешает объединиться и порвать всех в этой «гонке»?! Так, как это сделали однажды твои бабушка с дедушкой! Мы мечтали об этом много лет, Томà… Дед мечтает… Пока жив… Помоги нам. Помоги нам всем победить!!! — Марио резко подскочил к сыну и схватил его за руки. Его глаза искали глаза Томмазо, но тот увернулся.

— Ты закончил? — спросил он.

— Да.

— Тогда спокойной ночи.

Проверить, понял ли что-то на этот раз сын, практически обессиленный Марио мог только через три дня…

5

Начался последний день фестиваля.

Воздух уже не только над набережной, но и, казалось, даже самыми отдалёнными районами Неаполя был пропитан ароматами свежих дрожжей, базилика, спелых сладких помидоров, разнообразных сыров, от молодых до двенадцатимесячной выдержки, местами подгорелой муки, оливкового масла и орегано.

Руки десятков пиццайоло продолжали, словно мощные машины, вымешивать слегка-жёлтое тесто, а вечно голодные гости праздника без остановки поедали свежеиспечённые яркие лепёшки. Всё вокруг было наполнено непередаваемой динамикой. Жизнь здесь кипела в прямом смысле этого слова. С разных сторон кричала музыка и места для грусти, казалось, совсем не осталось.

Всю тяжесть забрала на себя семья Марио, над рабочим местом которых краснела вывеска участника: «La Farina¹²» и маленькая приписка внизу: «Pizzeria di Fabio». Лишь когда люди проходили мимо, Марио, Илария, и Фабио приветливо улыбались. В остальное время, все дни фестиваля, их лица выражали чувства своеобразной неловкости и изнеможения.

Хватая очередной шар из теста, Фабио обратился к сыну.

— Ма¹³, ты не хочешь заявить в полицию? Всё-таки больше десяти дней прошло с тех пор, как Томмазо не появлялся.

— О чём ты, пап?! Он и раньше пропадал. Наверняка живёт у друзей и даже не вспоминает про нас… А знаешь, что самое обидное?! — Он схватил очередной кусок теста, хотя ещё не закончил работу над прежним. — В тот вечер, перед тем, как он ушёл, я говорил с ним. И впервые за долгое время он постарался выслушать меня. Не без презрения, но дал же договорить!

— И ты считаешь, он оценил то, что ты так перед ним открылся?

— Да сам уже вижу… Эх… Так плюнуть в душу! И это собственный сын… Вернётся — поколочу! И денег лишу карманных! Пусть идёт работать. Куда угодно. Хочет, пусть съезжает от нас, мне всё равно!

— А ты подумал о Стелле? — девочка в это время бегала среди длинных столов, накрытых белыми скатертями в красную клетку, — она же привязана к брату, переживает за него, несмотря на то, что он наплевательски к этому относится… Мне кажется, если ты с ним жестоко обойдёшься, на ней это скажется не лучшим образом.

— Тогда просто запру его. Пускай научится нормально общаться с семьёй и с ремонтом пиццерии мне поможет заодно. Свобода закончилась. Всё. Basta¹⁴!

Их разговор прервала Илария, силящаяся кому-то широко улыбаться:

— Развернитесь же! Нас снимают…

6

Переживая потому, что родители постоянно опечалены: то из-за поведения Томмазо, то из-за того, что одержать победу на фестивале снова не удалось, Стелла не желала выходить куда-либо (кроме как перейти дорогу от дома, где располагалась их квартира и зайти в пиццерию напротив), и в то время, когда её помощь была не нужна, поднималась на второй этаж здания и проводила там время, сидя у огромного окна, вид из которого выходил на длинную прямую улицу. Справа от него она организовала себе небольшой уютный уголок, в котором хранилась крупная картонная коробка зелёного цвета (в ней были различные записи о том, что она наблюдала изо дня в день, отрывки из журналов, книг и газет, ручки, карандаши и прочие мелочи) c приклеенными золотыми буквами S T E L L A¹⁵ и такой же золотой маленькой звёздочкой.

Первый этаж был отведён под зал ресторана, а на втором располагалось что-то типа чердака. Только не пыльного и заброшенного, как принято думать при слове «чердак», напротив — это было вспомогательное место для владельцев пиццерии. Семья выкупила его несколько лет назад и сделала лёгкий косметический ремонт. В центре комнаты стоял широкий стол со старым компьютером на нём, тумбочками по бокам и огромным потрескавшимся кожаным креслом на колёсиках. Не отходя далеко, можно было дотянуться до стеллажа и взять нужную папку. В них хранились расчёты и записи о том, как идут дела в пиццерие. Проще говоря, скучная бухгалтерия длиной в несколько десятков лет.

Обычно за этим столом сидел Марио. Каждый вечер после закрытия пиццерии около полуночи, он поднимался и что-то считал, последнее время больше радовался, но случалось, что и гневно выкрикивал непонятные слова, комкая бумагу и бросая на пол. Илария и Стелла в это время внизу убирали зал и мыли посуду, а Фабио шёл спать в дом через дорогу. Впрочем, важно сказать, что последние два года всё чаще в пиццерии он появлялся в качестве гостя и только по особо загруженным дням помогал на кухне. Смерть Гайи послужила для него поводом считать, что пора наконец выходить на заслуженную за семьдесят два года пенсию и наслаждаться жизнью, встречаясь со своими друзьями в баре по утрам за чашечкой кофе, катаясь на своём стареньком Фиате и прогуливаясь по другим районам Неаполя, а также имея дневной сон. Поэтому он старался как можно скорее убедить Марио в том, что приписку на входной вывеске стоит изменить на «Pizzeria di Mario» и переложить полную ответственность за бизнес на их с Иларией плечи.

* * *

В школу Стелла не ходила. Причиной тому был Марио. Он считал, что лучшая школа — это жизнь, и что всему тому, что преподают за закрытыми дверьми в классах с высокими потолками, он сумеет её обучить и сам. «Помогай нам в пиццерии и вот увидишь, к тому времени, как надо будет идти в среднюю школу (а это он приветствовал), ты будешь приспособлена к жизни лучше других!» — этой фразой он всегда отвечал Стелле на её просьбы всё-таки пустить её хотя бы на недельку в самую настоящую школу.

Между тем, в среднюю школу брали с одиннадцати лет, и несмотря на ряд семейных неполадок (Стелла хоть и показывала родителям, что разделяет их грусть), девочка была занята одной большой собственной мечтой. Она считала часы до уже скорого наступления её седьмого дня рождения, после которого останется каких-то четыре года, и можно будет собирать свой первый школьный рюкзак…

7

— Рина, знаешь, что сейчас приключилось?! — Марио вбежал в гостиную.

–??? — жена вопросительно повернулась на него, не вставая с дивана. Она уже давно привыкла к мастерству мужа раздувать проблемы из ничего и создавать вокруг них панические настроения, всех в это вовлекая. Однако в этот раз поволноваться пришлось и ей.

— Я ходил в соседний квартал, чтобы посмотреть на оформления названий других ресторанов. — Чтобы не думать о проигрыше на фестивале Марио срочно нужно было чем-то занять свою неспокойную голову, и он решил взяться за разработку нового дизайна вывески над пиццерией. — И по дороге назад мне показалось, что я увидел Томмазо… Сначала я посчитал, что мне почудилось, но потом, когда он приблизился, я перестал сомневаться.

— Где он был?!

— Он был на заднем сидении свеженькой красной купе Альфа Ромео! А за рулём красовался один из его новых дружков!

— Который? — Илария встала и подпёрла руками бока.

— Который приезжает сюда с родителями из Рима! Его мама хочет открыть здесь свой магазин одежды! Она — дизайнер какой-то. Хорошо умеющий распоряжаться деньгами мужа! — добавил он, при этом покачав головой.

— А ты откуда знаешь??

— Да все вокруг уже давно обсуждают эту семейку!

— Так. Ладно. Ну а дальше?? Про Томà говори! — Илария сделала шаг к мужу.

— Представляешь, я так растерялся, что не сразу сообразил, что ему сказать. И, когда они проезжали мимо меня, окрикнул: «Эй, Томà! Не подбросите старика?!» Я то думал, что они остановятся, что он меня заметит и испугается. Но его бывший одноклассник, сидевший рядом, увидел меня первым и начал бить его по плечу: «Томмазо, друг, там твой отец!» Но вместо того, чтобы остановиться, тот, что был за рулём, посмотрел в мою сторону и прокричал: «Не ждите его дома! Он к вам возвращаться не хочет! Ему с вами неинтересно!» А Томмазо голову ко мне так и не повернул. Только надвинул кепку на глаза и толкнул водителя: «Поехали отсюда быстрее!»

— Вот же мерзавец!!! — Илария начала быстро ходить по кругу и от этого её платье становилось похожим на хвост павлина — широкий и многогранный. Её щёки всё краснели и краснели, а морщины вокруг глаз от напряжения были всё отчётливее. В такие минуты даже Марио побаивался её. Все знали, что неаполитанские мужчины обладают вспыльчивым, порой неуравновешенным характером, но к этому привыкли и уже не удивлялись. От кого не знали, чего можно ожидать, так это от женщин. С виду, чаще всего, они были притягательны, милы и невероятно женственны. Но стоило по-настоящему их разозлить, провинившемуся хотелось бы посоветовать скорее бежать прочь… Если же виноватой оказывалась другая женщина, то по окончании разборок, у неё вполне можно было не досчитаться нескольких прядей.

И хотя Томмазо женщиной не был, в разгневанных глазах жены Марио увидел, как у сына укорачиваются волосыа

8

На следующий день, двадцать пятого июня, наступил день рождения Стеллы. Но так как это было воскресенье — один из самых прибыльных дней на неделе, родители не смогли устроить себе выходной и просто разрешили ей не помогать им в пиццерии.

Также по этому случаю, утром, Илария достала для дочки особенное, предназначенное для выхода в свет, платье и, помогая ей его застегнуть и заплести волосы, со слезами счастья на глазах, вспомнила, как непросто проходили её роды, и какую поддержку оказали все соседи.

— Ты должна знать, почему мы дали тебе такое имя, доченька. И никогда не забывать своего квартала¹⁶, где бы не оказалась…

Стелла прекрасно знала, в честь чего её назвали, но в отличие от брата старалась не перечить родителям и стойко терпела мамины, повторяющиеся из года в год эмоциональные воспоминания. Марио с отцом в этот момент завтракали и, как это ежегодно бывает, тихонько усмехались над происходящим. Ни тот, ни другой имени Стелле не давали (это было чисто желание Иларии) и уж тем более не считали, что без поддержки квартала им было не справится. Но мешать причитать жене и невестке они боялись. «Если её не трогать, успокоится быстрее», — переглянулись они.

— А когда будет подарок? — Стелла вскочила со стула, дождавшись, пока мама вставит ей в причёску последнюю шпильку.

— А когда бы тебе хотелось? — Илария растянулась в широкой улыбке и посмотрела на мужа, собирающего пальцем сахар, осыпавшийся на стол с поверхности шоколадного печенья.

— Сейчас, конечно же! Подарки дарят утром!

— Ну раз так, то, дорогой, иди сюда и давай ей расскажем! — она пригласила рукой ненаевшегося мужа.

Марио подошёл и слегка обнял Иларию. Фабио в это время домыл за собой кофейную чашечку и постарался поскорее занять уютный угол на диване, чтобы увидеть реакцию внучки.

— Итак! — хлопнул он в ладоши, словно ждал подарка для себя, а не для Стеллы.

И тут раздался стук в дверь.

— Я сам. — Поспешил Марио.

— Подожди, доченька, сейчас мы продолжим. — Наклонилась к Стелле Илария.

Казалось, дедушка был расстроен больше всех и, заметив это, внучка подошла к нему, села рядом и объяснила как маленькому:

— Сейчас папа посмотрит и вернётся. И тогда родители скажут мне, что там за подарок…

Но папа не вернулся. Он открыл дверь и стоял, не в силах что-либо произнести. Перед ним были два полицейских, держащих за плечи Томмазо…

9

Стелла забежала на ступеньки лестницы и села, оставив только три до второго этажа. «Если вдруг папа будет бить Томмазо, я раз и убегу к себе в комнату. Всего три ступенечки осталось», — подумала она про себя и так же, как и несколько дней назад, услышала тихий голос:

— Не волнуйся, тебя они не тронут. Постарайся при первой возможности выйти на улицу и погуляй там, пока всё не уляжется…

— Откуда тебе всё известно? Но хорошо, я так и сделаю. Спасибо… — прошептала она в ответ. И на мгновение ей стало страшно, что голос больше не появится. Стелла вспоминала все разы, когда она слышала его, и олицетворяла это появление исключительно с плохим поведением брата. — А если он вдруг начнёт вести себя хорошо, а после этого случая с полицейскими папа ему такое устроит, что точно начнёт, тогда мне больше никогда не будет так боязно, и голос я не услышу… Но что же мне делать остаётся?! Если мне важен и брат, и этот голос… — Стелла ушла в размышления, но продолжила слушать, как полицейские объясняют родителям, что этой ночью её брат вместе с друзьями нарисовали граффити прямо на боковой стене его бывшей школы. А так как у директора Коста отключили горячую воду, он с утра пораньше пришёл в школу, чтобы принять душ. И как раз застал Томмазо, заканчивающего своё дело, но решил тихонечко подняться наверх, чтобы не спугнуть, сам при этом набирая полицию…

При полицейских Марио бить сына не стал, только замахнулся со словами «Как бы двинул сейчас!!!»

Парню снова повезло — один из полицейских был приятелем отца, и недолго переговорив, они приняли решение наказать Томмазо, заставив его перекрашивать стену, на которой красовалось ругательство.

Также Марио пообещал, что лично будет ходить с сыном в школу и контролировать его, чтобы тот не смог удрать, а Фабио согласился на это время заменить его в пиццерии.

Как только полицейские вышли, Марио толкнул Томмазо на диван и окружил его вместе с Фабио и Иларией.

В этот момент Стелла быстро поднялась к себе в комнату, написала записку родителям: «Я погуляю по нашей улице. Не волнуйтесь. Вернусь через пару часов сразу домой. Часы я надела» и начала спускаться вниз, слыша, как Томмазо пытался убегать вокруг длинного обеденного стола, опрокидывая стулья, а Марио кричал ему: «Я глаз с тебя не спущу! Будешь постоянно рядом! Со стеной закончишь, сразу приступим к ремонту пиццерии! Теперь ни дня не просидишь без работы! А в качестве оплаты будешь получать еду! Большего ты не заслужил!»

10

Стелла вышла на улицу как была — в своём пышном праздничном платье и пошла в поисках каких-нибудь соседей или просто прохожих. «Не пропадать же красивой причёске!» — думала она.

Однако за несколько часов она увидела только пару мальчишек, проезжающих на скутерах. Но никакого интереса к наряду Стеллы они не проявили. «Точно с другой улицы», — оправдала она их поведение.

И вдруг около ряда мусорных баков она увидела движущийся жёлтый прямоугольник. «Скорее, под ним кто-то есть!» — мелькнуло у неё голове. Она подбежала и потянула на себя картонный пакет для фастфуда. Из под него медленно показалась чёрная довольная мордочка с длинным туловищем на коротких лапках. «Это мальчик! Какой милый пёсик!» — практически прокричала Стелла, осмотрев собаку. Она взяла её на руки. Несмотря на то, что животное было совсем низким, весило оно немало. Девочка изо всех сил постаралась пройти так хотя бы какое-то расстояние, но спустя уже пять шагов остановилась. «Давай лучше ты пойдёшь рядом. Мама говорила, что женщинам поднимать тяжести нельзя, поэтому беги сам. Я буду звать тебя Алессио!» Пёс довольно завилял хвостом…

Так они дошли почти до самого дома Стеллы. Всю дорогу назад она вслух размышляла о том, что ей почему-то всегда не везёт и даже сегодня, в день рождения, она так и не узнала, что за подарок ей приготовили. «Во всём Томмазо виноват… Я хоть люблю его, но мне кажется, вести себя плохо так часто уже точно нельзя. Надеюсь, ты послушный пёс, а то я знаю мальчишек… Все они любят проказничать!» Алессио поднял голову на Стеллу, словно понимая, что та имеет в виду.

Увидев себя в отражении витрины букинистической лавки, Стелла испугалась: причёска растрепалась, юбка платья была вся в пыли. «Лучше пойду домой. Прошло столько времени, а я так никого и не встретила. Они нарочно что ли не выходят?!» — она пнула ногой попавшуюся испорченную картофелину, но тут же поспешила успокоиться и села рядом с собакой: «С этого дня мы — друзья! Думаю, домой мне взять тебя пока не позволят, поэтому давай хотя бы видеться здесь, на улице. Иногда я буду выносить тебе еду. Вон там у нас пиццерия, видишь?» — она указала на вывеску напротив. «Ну всё, Алессио. Я пойду. Спасибо, что ты у меня появился…» И она крепко обняла его.

* * *

Когда Илария, Марио, Томмазо и Фабио вернулись домой, закрыв пиццерию, Стелла уже спала.

Аккуратно проникнув в её комнату, Илария села на край кровати и нежно провела тёплой рукой по уже распущенным длинным вьющимся волосам.

— Стеллина¹⁷, солнышко — прошептала она. — Мне так жаль, что твой брат снова всё испортил… Мы с папой принесли тебе угощение и хотели сказать, что на следующей неделе пойдём с тобой в цирк. Это и был наш подарок для тебя…

Но девочка не слышала. Ей снилось, что вместе с Алессио они отправились путешествовать в страну, где никто никогда не ссорится…

11

Следующая неделя для семьи Фарина началась в довольно непривычном ритме.

Томмазо вместе с отцом каждый день ходил в школу, пока качеством покраски стены не стали довольны не только директор, но ещё и сам Марио. Он придирался к сыну по любому поводу и особенно громко ругал его, когда поблизости были учителя.

Наибольшее удовольствие Марио доставило то, что сын пытался дозвониться до своих приятелей, которым удалось удрать с места преступления, чтобы позвать помогать ему нести наказание, но ни один из них трубку не взял, а в социальных сетях каждый удалил Томмазо из друзей. Когда он рассерженно произнёс, глядя в экран смартфона: «Дружбе конец!», Марио почувствовал полную власть над сыном — неужели теперь никто не будет ему мешать воспитывать и влиять на Томмазо!?

Фабио вместе с Иларией и Стеллой работали втроём, и невестке каждый вечер приходилось успокаивать своего второго papà¹⁸, что скоро Марио вернётся и помощь будет не нужна.

Стелла видела, что все снова заняты своими делами и уже начинала бояться, что в цирк с ней так никто и не сходит, но в четверг вечером, засыпая, услышала, как на первом этаже мама уговаривала папу:

— Марио, пожалуйста, придумай что-нибудь! Я не могу в очередной раз сказать ей, что у нас не получается выполнить обещание. Тем более день рождения мы ей опять испортили…»

— Но что я могу сделать? Томà одного я не оставлю теперь, сама понимаешь. Да и завтра последний день работ в школе…

— Ты серьезно??? Я знаю, что со стеной уже всё закончено, а то, что ты ходишь туда с ним и делаешь сверху дополнительную работу, чтобы произвести хорошее впечатление на директора, никуда не годится! Поэтому хватит думать только о своей репутации! Он даже ни разу не зашёл к нам в пиццерию! А ты так ради него стараешься, забыв о собственной дочери! — Стелле в этот момент хоть и стало немного грустно, что её папа выбрал директора, но больше она гордилась речью мамы.

— Ладно, — опустил голову Марио. — Поступим так. Вы завтра со Стеллой езжайте в цирк вдвоём, а я с Томмазо и отцом позаботимся о порядке в пиццерии.

— Правда?! — Илария не ожидала, что муж так быстро согласиться. — А как будешь с директором Коста?

— Ты права. Он даже ни разу к нам не наведывался. Сходим к нему утром и скажем, что договорённость выполнили, поэтому больше не придём.

— Спасибо, Марио!!! Ты лучший!!! — Илария кинулась на шею мужу и крепко его обняла.

В эти минуты сердце у Стеллы бешено застучало: «Неужели завтра я увижу цирк?! Неужели завтра я выеду за пределы квартала??? Лучше поскорее закрыть глаза и перестать об этом много думать, а то не сбудется. Всегда, когда я сильно чему-то радовалась, это потом не происходило», — вспомнила она и решила поскорее уснуть, чтобы приблизить завтрашний день…

12

Но в этот раз всё случилось по-настоящему.

Стелла привыкла жить в небольшом мирке своего квартала, своей бесконечной узкой улицы, между двух высоких жёлто-серых домов. Ей казалось, что раз гости всегда собираются то в пиццерии, то у них дома, значит всё самое главное в мире происходит также на их территории. Между двумя деревянными дверьми и за ними. Да что там говорить, вся семья так к этому привыкла, что лишний повод оказаться подальше от дома становился целым приключением. И эта поездка в цирк не только подарила Стелле и Иларии кучу эмоций, но и стала отправной точкой в личной трансформации девочки.

Так как цирк приезжал в парк развлечений Эденладнию, маме с дочкой пришлось проехать шесть остановок на метро и пройти пешком ещё около двадцати минут — сначала от дома до метро, а потом от метро до парка. Всё это время Стелла крутила головой по сторонам и, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, задавала следующий:«А что это, мам?! А что там? А что это за церковь такая красивая? А этот памятник кому?» Илария редко отвечала правильно. Из-за своей неграмотности она боялась сказать что-то неверно и злилась про себя на Марио: «Говоришь, что научишь всему дочку сам, только никуда с ней не ходишь!»

В цирке Стелла радостно хлопала в ладоши, что есть сил кричала браво и уговорила Иларию после представления сфотографироваться с артистами.

— Я повешу эту фотографию над кроватью. Ладно, мам?

— Хорошо.

— Только мне не нравится, что когда тигр не слушался, в него тыкали палкой. У него были такие грустные глаза…

— Смотри в объектив, Стелла, и широко улыбайся. Потом поговорим.

* * *

По дороге домой Стелла благодарила маму за этот день и торопила: «Надо поскорее прийти, пока все снова не ушли в пиццерию! Мне нужно им успеть рассказать!»

Больше всего ей не терпелось поделиться увиденным с братом, потому что ей было жалко, что его наказали и никуда теперь не выпускают. Но когда она начала перечислять, что ей понравилось, тот, не посмотрев в её сторону, хмыкнул:

— Нашла чему удивляться! Вот у меня у друга…

— Бывшего — вставил Марио.

— Это неважно. Альфа Ромео есть. Новая! Ты знаешь хоть такую машину? Он как на ней проедет, все девчонки сразу смотрят и мечтают прокатиться! Деньги — главное в этом мире! А не твои глупости про тигров и достопримечательности!

— Что ж ты не работаешь, если такой умный? А?! — снова влез Марио.

— В этой дыре многого не заработать. Я жду лучшей возможности. — Закинул одну ногу на другую Томмазо и скрестил руки.

После этой фразы между отцом и сыном снова начались дебаты.

Стелла не знала, что такое Альфа Ромео и хотя не была полностью согласна с братом по поводу всего, но в этот вечер твёрдо для себя решила: «Деньги нужны и мне. Я на них буду учиться и путешествовать! И смогу увидеть не только Неаполь, но и всю Италию, а потом и весь мир! И буду знать всё про разные памятники и музеи и научу маму с папой и Томà, а то он только нос задирает и мечтает о деньгах! Но откуда ж им взяться, если сидеть на одном месте!?»

Как известно, стоит человеку что-то запретить, он начинает этого желать со страшной силой. И так как в школу ей ходить пока не позволялось, она решила начать познавать то, что было доступнее, но в то же время неведомей всего — семейную пиццерию.

Примечания

1

Сокращённый вариант имени Стелла

2

Закрыто (итал.)

3

Да ладно тебе!/Брось! (итал.)

4

Сокращённый вариант имени Томмазо

5

Пиццайоло (неаполетанский). На итальянском языке слово звучит как «Pizzaiolo»

6

Аналог российских прикладных училищ

7

Сокращённый вариант имени Илария

8

Ну ты и кретин! (Итал.)

9

квартира семьи Farina состояла из двух этажей

10

итальянский лимонный ликёр (Итал.)

11

уменьшительно-ласкательный вариант имени Стелла

12

Фамилия семьи переводится на русский так же, как «мука»

13

сокращённый вариант имени Марио

14

хватит/достаточно/стоп (Итал.)

15

имя Stella переводится с итальянского «Звезда» (Итал.)

16

Семья Farina живут в старом квартале Неаполя, созвучным с именем девочки — «Stella»

17

уменьшительно-ласкательная форма имени Стелла

18

папа (Итал.)