Один. Экстаз, руны и северная магия. Исследование о древнем скандинавском боге с множеством имен и лиц

Диана Л. Паксон, 2017

«Один. Экстаз, руны и скандинавская магия» – это книга, всецело посвященная фигуре скандинавского бога Одина и основанная на исторических источниках. Один – один из самых сложных и неоднозначных персонажей северной мифологии. Он бог слов и мудрости, рун и магии; трансформатор сознания и обманщик, который знает истину. Один одновременно бог войны и бог поэзии, а также Повелитель Воронов, Всеотец и Мастер Рун. Прочитав эту книгу писательницы, рунолога и исследовательницы северной традиции Дианы Паксон, вы познакомитесь с самыми разными аспектами и проявлениями верховного скандинавского бога со множеством имен и лиц как в прошлом, так и в современной культуре – от саг и «Старшей Эдды» до «Американских богов» и «Властелина колец». Помимо глубокого культурно-исторического исследования, эта книга включает и практическую часть, которая порадует последователей Северной традиции. Магические практики, ритуалы и медитации, описанные Дианой Паксон, помогут полнее и глубже понять многоликого и загадочного древнего бога. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Введение

На дворе март 2013 года. Мы с моей подругой Лорри сидим в ее гостиной и смотрим долгожданный первый эпизод сериала «Викинги» на канале History. На диком склоне холма сражаются воины — описание подобной сцены можно найти в любой саге. Кульминацией становится явление призрачных валькирий, которые после завершения битвы забирают души павших. Рагнар Лодброк^[4], молодой воин с горящими голубыми глазами, одерживает победу в битве, но он явно предается раздумьям о том, что жизнь состоит не только из бесконечных сражений, затеянных в интересах других людей. Над его головой парят вороны. Затем в густом тумане мы замечаем призрачную фигуру в темном плаще, широкополой шляпе и с длинным копьем в руке. Именно этого момента мы и ждали.

Повелитель Воронов бросает Рагнару вызов — воин должен стать предводителем народа, который будет стремиться к расширению границ известного ему мира. Этот же вызов он бросает и нам.

Но кто же он такой?

Один — бог слов и мудрости, рун и магии, дарующий ярость битвы и смерть. Он — изменяющий сознание обманщик, который учит нас истине, и мудрый старец, который является во многих обличьях и имеет больше имен, чем любой другой бог. В Средние века поклонение ему было запрещено, но благодаря исландским Эддам легенды об Одине дожили до наших дней. В XIX веке он триумфально возвратился в цикле опер «Кольцо нибелунга», созданных Рихардом Вагнером. В двадцатом веке Карл Густав Юнг^[5] обвинил его в содействии становлению нацизма. Во вселенной комиксов «Марвел» Один предстает в обличье короля-воина. Мы можем увидеть его отражение и в Гэндальфе из «Властелина колец» Дж. Р. Р. Толкина, и в современном образе Мистера Среды в «Американских богах» Нила Геймана.

Один является одним из самых популярных богов современного языческого возрождения. Он прославился тем, что внезапно завладел вниманием людей, которые ранее вообще ничего о нем не слышали.

Например:

Где-то в конце 1986-го или в начале 1987 года я пережил эмоциональный кризис. Однажды ночью мне приснилось, что на меня что-то напало, и тут явился Один. В то время я не принадлежал к Асатру^[6], и вообще само слово Асатру услышал только год спустя, но Одина я узнал мгновенно и без каких-либо колебаний. Именно в таком ключе этот сон влиял на меня на протяжении многих лет.

Во сне Один наставил на меня Гунгнир^[7], и видение было столь явным, мне показалось, будто я могу дотронуться до него. Смысл видения был ясен. С этого момента я мог самостоятельно решать свои проблемы. И с этого момента моя жизнь изменилась к лучшему. Я так никогда и не узнал, был ли это прилив энергии или просто напоминание о том, что я должен признавать силу своего человеческого духа и действовать соответствующим образом.

Затем он кивнул мне, и картинка рассыпалась. Я вздрогнул и проснулся. И хотя мы не обменялись ни единым словом, я понял значение этого кивка. Может быть, это была телепатия. Это означало «следуй» (Freybinger 2009, 14).

Люди, которым довелось столкнуться с Одином, часто обнаруживают, что стихи — единственный способ выразить свои впечатления о том, что с ними произошло. Вот, например, стихотворение «Зов Одина», написанное Дженнифер Лоуренс, моей подругой по Троту:

Как паук, что плетет паутину на сильном ветру,

Ты постоянен, стучась снова и снова

В дверь моего сердца и ума, пока я не прислушалась,

Открыла дверь и впустила тебя.

Я думала, что у меня нет ничего общего с богами Севера,

Предпочитала ходить другими путями, считая, что жизнь

И так слишком сложна и запутанна, чтобы рискнуть

И следовать за кем-то другим.

Но ты не принял мой отказ, ты посылал

Знаки и предзнаменования: два ворона

Летели за моей машиной, и серый кот пришел в среду^[8].

Он приходил и уходил, но никогда не замолкал, как ты.

Нуждалась ли я в твоем совете? Я была упрямой,

Я не хотела никуда идти, чтобы встретить тебя,

Я знала, что ты очень многого потребуешь от меня,

И не знала, смогу ли я дать это тебе.

После многих нелегких лет я привыкла думать, что недостойна

Такого внимания, а ты сбил меня с толку, преследуя меня

Столь неутомимо; я предпочитала думать, что мне это кажется,

Поскольку что тебе могло понадобиться от такой, как я?

Но я больше не задаю таких вопросов — а если и задаю, то знаю,

Что, хотя у меня может не быть ответов, то у тебя точно есть

причины.

Лучше послужить тебе наилучшим образом, как только могу,

Хоть те дары, которые я могу тебе предложить, весьма скромны.

Эти стихи не помогут мне найти друзей. Твои последователи

смелы,

Но много хвастаются, в то время как я привыкла быть кроткой

и смиренной,

Скрывать свой свет и оставаться незамеченной,

Стараться избегать раздоров, огорчений и споров.

Но спрятаться от тебя невозможно, и вот я здесь,

И я надеюсь однажды понять, почему ты избрал меня,

Я знаю, что ты сделал это, и, значит, должно быть нечто большее,

Чем то, что я могу предложить, чем то ничтожество, которым

я себя считаю.

Не все из тех, кому довелось вступить в контакт с Одином, ощущали себя язычниками. Психолог Ральф Метцнер заметил по этому поводу:

Старые легенды гласят, что последователи Одина были “одержимы” богом, и часто я чувствую себя так, как будто я одержим или вдохновлен. Я думаю об Одине и получаю откровения или ответы на свои вопросы, включая вопросы о смысле некоторых мифов. Или внезапно обнаруживаю подходящий миф, о котором не знал ранее. Как бы странно это ни звучало, но я должен сказать, что большую часть того, что связано с этой книгой [The Well of Remembrance], мне дал непосредственно Один (Metzner 1994, 10).

У меня было такое же чувство, когда я работала над лекциями, которые в итоге превратились в мою книгу Taking up the Runes^[9], и даже сейчас, когда я пишу эти строки, я ощущаю присутствие Одина. Я и подумать не могла, как может измениться моя жизнь после первой серьезной встречи с этим богом.

Когда я занималась исследованиями феминистической духовности в 1970-е годы, я смотрела на Одина как на одного из многих воинствующих патриархальных богов. Я сосредоточилась на изучении богинь, и это вполне устраивало меня до тех пор, пока в один из выходных дней в августе 1987 года я не посетила шаманскую сессию, которую вел Майкл Харнер. Некоторое время я успешно использовала практики из его книги The Way of the Shaman^[10]. Я отправилась на сессию, надеясь улучшить свои прежние навыки и освоить новые техники, но моим давним заветным желанием было научиться традиционным магическим и духовным практикам Северной Европы.

Вот как я описала свой опыт спустя два года после сессии:

Я иду по серой земле… [сквозь] мир тумана, который клубится среди огромных камней. Ворон летит впереди меня, но не темный, каким он был в Нижнем Мире, а яркий, как солнечный блик на опущенных веках, крылья его трепещут — яркое/темное/яркое — на фоне сумрачных валунов.

«Куда ты ведешь меня?» — спрашиваю я и пытаюсь идти быстрее.

До меня доносятся приглушенные звуки из обычного мира, оставленного за спиной, но я, закутанная в свой серый плащ, защищена как от звуков, так и от холода, что становится все сильнее и сильнее. Многолетняя практика помогает мне контролировать дыхание и снова войти в транс. Я доверяюсь ритму бубна в руках Майкла Харнера и позволяю ему вновь погрузить меня в видение.

Бурые камни высятся справа и слева, подобно колоннам, их шероховатая поверхность испещрена письменами, смысл которых стерся ветрами бессчетных лет. На одном из них сидит ворон, нетерпеливо трепеща крыльями. Очевидно, что птица невысокого мнения о моих умственных способностях, но она ждет, что я отправлюсь за ней вслед.

«Ты спрашивала о наставнике… — говорит она мне. — Именно к нему я тебя и веду».

Я не спорю. Я бы никогда не осмелилась назвать птицу своей союзницей. Особенно эту, Праматерь воронов, чей язык такой же острый, как и ее длинный клюв.

Но я думаю, что она собирается научить меня тому, что я хочу узнать…

Праматерь Воронов появилась в первый день сессии и заявила, что желает принять участие в мероприятии. Этот первый контакт описан в моей книге Trance-Portation^[11]. Во время второго путешествия Харнер велел нам отправиться в Верхний Мир и разыскать там учителя в человеческом облике. Но я совершенно не ожидала того, что произойдет, когда некто, кому я доверяю, бьет в бубен, а я не отвлекаюсь на заботу об остальных. То, что начиналось как упражнение для активного воображения и визуализация путешествия, достигло такой степени вовлеченности, которую я никогда раньше не испытывала. Но могла ли я поверить в происходящее?

Знание — это обоюдоострый инструмент. Я с детства увлекалась мифологией, получила степень магистра в этой области, а годы эзотерического обучения и практики познакомили меня с великими мифами Европы и их значением. Однако я страдала от расхождения между рациональным знанием и духовным познанием-гнозисом, от расхождения, которое является бичом образованного западного человека. Поэтому личное восприятие и собственный опыт казались мне менее ценными, чем знания из учебников или даже жизненный опыт «одаренного» человека.

Кроме того, у меня была еще одна причина для подозрений. Я писательница, я создаю архетипы, образы и те символы, которые мы именуем словами. Когда я искала животное-союзника в Нижнем Мире, то поняла, что означает ворон, который явился ко мне. Но именно потому, что я сразу узнала его, легко было заподозрить себя в том, что я выдаю желаемое за действительное. Если бы я придумывала союзника для персонажа одного из своих романов, то, возможно, выбрала бы ворона. И это тоже было бы поводом для сомнений в том, что именно я услышала. Я зарабатываю на жизнь писательством. А может быть, я прямо сейчас придумываю что-то еще?

«Говорил тебе кто-нибудь, что ты слишком много думаешь? Заткнись и иди за мной!» — ворон хлопает крыльями и летит дальше.

Путь тяжел, но я зашла слишком далеко, ждала слишком долго и слишком страстно этого желала, чтобы сейчас сойти с него. У меня нет выбора. Я должна следовать за птицей.

За колоннами лежит каменная арена, на которой ждет меня некто в широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Складки его серого плаща словно высечены из камня. Незнакомец оборачивается, и я вижу копье в его руке, седые волосы и единственный глаз…

Нет. О нет. Ворон, что ты пытаешься сделать со мной?

Богиня Фрейя или, может быть, мудрая язычница-ведьма — вот кого я ожидала встретить и кому я была бы рада. Но в этот момент я окончательно убедилась, что происходящее со мной — вовсе не сон, поскольку узнала ожидавшего меня бога. Я всегда была осторожной, ведь ни один здравомыслящий человек не будет просить Одина, чтобы тот научил его магии.

Причины такой моей реакции нуждаются в объяснении. Для Рихарда Вагнера, сочинявшего свои оперы в XIX веке, этим богом был Вотан, размышляющий о судьбе и кольце всевластия. Для Снорри Стурлусона, писавшего в XIII веке, одним глазом поглядывая на христианских священников, а другим — на поэтов, этот бог был Всеотцом, покровителем королей и скальдов, воздававших ему хвалу. Для авторов саг он был переменчивым Владыкой Битв, дарующим победу или забирающим героев в Вальхаллу. Кто бы выбрал такого бога в качестве наставника?

Но в собрании поэтических текстов, именуемых Старшей Эддой, появляется другой образ. Здесь мы видим Одина — искателя знаний, мастера рун, певца заклинаний, чей восьминогий конь Слейпнир несет своего хозяина даже в страну мертвых. Продолжая свои попытки эвгемерезировать^[12] богов в «Саге об Инглингах», Снорри показывает Одина как мастера весьма специфической магии.

Один был многозначен в глазах своих почитателей из германских племен, но прежде всего он был богом экстаза. Его сопровождали два ворона, которые приносили ему знания со всего мира. Он добыл руны и мед поэзии. За глоток воды из колодца мудрости он отдал собственный глаз.

Дары Одина человечеству — это дары расширения сознания. Для тех, у кого хватит силы духа усвоить его уроки, Один — великий учитель магии.

О характере этого знания можно судить по нескольким обрывочным упоминаниям в Эддах (Старшая Эдда, сборник древней поэзии, и Младшая Эдда — сочетание поэзии и прозаических комментариев, написанных Снорри Стурлусоном, чтобы объяснить стихи) и в сагах. В скандинавской литературе существует своеобразная поэтическая стенография поэтических метафор и аллюзий, которые предполагают, что слушателю заведомо известны те истории, к которым они отсылают, но вот только не все эти истории дошли до наших дней.

По словам Снорри, воины Одина шли в бой, будучи опьяненными боевым неистовством. Тот, кто сражался храбро и с ликованием, получал свою награду в Вальхалле. Воины, рискнувшие отвергнуть бога, которому они посвятили собственные жизни, погибали в бесчестье. Возможно, те конунги, которые считали Одина не заслуживающим доверия, не понимали, каких обязательств требует бог и какую помощь он готов оказать. Возможно, именно это произошло с нацистами, которые взяли из древней традиции лишь то, что было им удобно (и извратили), а тех мастеров рун, которые были с ними не согласны, отправили в концлагеря, и в конечном счете их настиг собственный Рагнарёк. Такова судьба всех тех, кто пытается использовать этого бога в корыстных целях, применяя его магию для собственной выгоды, а не для процветания мира.

Я полагаю, что именно в этом в конечном счете и заключается секрет одинической магии — ее притягательность, а также ее ужас. История Одина подтверждает следующую истину: тот, кто хочет следовать его путем, не может сойти с него или остановиться, он должен быть готов пожертвовать собой ради мудрости. В этом весь Один. Это была сила (назовете ли вы ее архетипом Мудрого Старца или богом), которая выбрала меня…

И вот я, зная все это, оказалась с ним лицом к лицу.

Ворон сидит на одном из камней. Птица смотрит на меня, словно мать на дитя, которое только учится ходить. Готова ли я отдать то, что может потребовать Один? Я боюсь его, но я понимаю его. Руны говорят со мной. Культура, из которой он пришел, ближе всего к моей собственной.

Я знаю, что если откажусь, то потеряю и ее.

Бог смотрит на меня.

«Зачем ты пришла сюда? Чего ты хочешь от меня?»

«Я хочу изучать северную магию…»

Он вздымает свое копье.

Все те годы, что я терпеливо практиковала медитацию, визуализацию и все остальное, я страстно желала, чтобы со мной произошло нечто неожиданное и ошеломляющее. Когда же это случилось, я была благодарна всем дисциплинам, которые изучала. Мне показалось, что в мое солнечное сплетение вонзилось копье, а следом хлынул поток света. Дрожь пробежала по всему моему телу. Я лежала, подергиваясь и хныча, будучи на грани потери сознания, слыша лишь монотонный стук барабана.

Когда темп ускорился, чтобы вернуть нас в мир чувственной реальности, мне пришлось выдержать настоящую битву за возвращение. Я ухитрилась взять под контроль ритм собственного дыхания и использовала его, чтобы успокоиться и расслабиться. Когда я наконец-то смогла открыть глаза, мне понадобилось потратить немало времени, чтобы окончательно заземлиться и снова нормально двигаться, чтобы пойти и что-то съесть. Сэндвич с индейкой и сыром завершил процесс восстановления связи духа и тела.

С тех пор я встречала других людей, прошедших через встречу с копьем Одина: одни получили укол в солнечное сплетение, а другие — в сердце. Но чего я не ожидала — так это того, что, однажды появившись в моей голове, бог останется там навсегда. Он не возражает против моих контактов с другими богами: наоборот, все выглядит так, как будто он сам жаждет встретиться с ними через меня. Он стал моим fulltrui^[13], тем, кому я полностью доверяю и с кем (или, точнее, на кого) я на данный момент работаю уже тридцать лет.

Что я имею в виду, когда говорю, что работаю вместе с богом? Сегодня у слова «бог» множество значений, и некоторые из них взаимно исключают друг друга. В христианской теологии Бог с заглавной буквы — верховное существо, вездесущее и всемогущее. Замечательную дискуссию по поводу проблем традиционного монотеизма можно найти в книге A World Full of Gods^[14] Джона Майкла Грира. Любые человеческие слова, которые мы можем использовать, чтобы говорить об этом Существе, неизбежно его ограничивают. За исключением тех случаев, когда мы находимся в измененном и отвлеченном состоянии сознания, связь с божественным требует от нас фильтрации восприятия через концепцию личности, которую мы можем понять. Политеистическое решение этой проблемы состоит в разделении божественности на отдельных богов.

Так что Один, несмотря на пафосность некоторых его титулов, далеко не всемогущ. Он знает больше, он знает иначе, чем мы, но он не является всеведущим. Когда он обращается к нам через находящихся в трансе провидцев, очевидно, что у него есть собственные мнение и план действий. Его истинная природа может находиться в измерениях, едва доступных нашему воображению, но для того, чтобы имели место полезные контакты, эта неизмеримость должна быть сфокусирована в рамках нашего восприятия. Мы относимся к нему как к личности.

Есть ряд вопросов, которые принято обсуждать поздно ночью у костра на языческих фестивалях. Один из них — создают боги нас или мы создаем их? Большинство людей, по всей видимости, понимают, что ответ в любом случае — «да». Один и его сподвижники вряд ли в буквальном смысле сотворили первых людей из кусков древесины, но я верю, что божественные энергии создали нас, побуждая физическую материю развиваться и расти. В то же время наши постоянно меняющиеся культурные традиции создают образы, через которые мы выражаем свое восприятие божественного. Мы ассоциируем образ седобородого старика с мудростью, поэтому когда мы пытаемся представить бога мудрости, то именно в таком облике он нам и является.

Связанный с этим вопрос заключается в том, являются ли боги имманентными, находящимися внутри нас и нашего мира, или трансцендентными, существующими в измерении за его пределами. Ответ и на этот вопрос — тоже «да». Они «где-то там» в том смысле, что мы достигаем измененного состояния сознания, чтобы вступить с ними в контакт, и одновременно ощущаем их присутствие внутри нас.

Если мы, люди, даже не способны полностью понять друг друга, так как же мы можем рассчитывать на полное понимание бога? В последующих обсуждениях помните, что речь идет не о всей полноте божественной энергии и даже не о той ее части, которой является Один, а, скорее, о тех аспектах его природы, которые служат его целям и отвечают нашим потребностям.

Эта книга не претендует на исчерпывающий научный анализ Одина. Чтобы узнать научное мнение, вам стоит обратиться к исследованиям таких ученых, как Г. М. Чедвик^[15], Ян де Фрис^[16], Карл Гаук^[17], или к трудам современных авторов — книге Нила Прайса^[18] The Viking Way^[19] или сочинению Стефана Гранди^[20] The Cult of Odin^[21]. Тем не менее я попытаюсь охватить достаточное количество материала, чтобы у вас сформировалась твердая позиция относительно природы и функций Одина. Мы называем язычество «религией с домашней работой», и на то есть причина. Возможно, вам захочется обзавестись собственными экземплярами Старшей и Младшей Эдды, чтобы иметь возможность заглядывать в упомянутые тексты и читать их полностью. Рекомендую перевод Старшей Эдды, сделанный Энди Орчадом^[22], и перевод Младшей Эдды авторства Энтони Фоклеса^[23], поскольку они просты и понятны. Чтобы углубиться в тему, ознакомьтесь с остальными источниками, упомянутыми в библиографии.

Вы можете, конечно, просто прочитать эту книгу от корки до корки. Но чтение обращается только к одной из сторон психики. Чтобы постичь Одина в своем сердце и душе, вам нужно искать его в окружающем мире и раскрыть двери собственного духа с помощью духовных практик. Если вы решите глубже вникнуть в суть, прочтите текст до конца, а затем вернитесь к началу и проработайте все главы снова, по одной в месяц. В конце каждой главы вы найдете практические рекомендации о том, что вы можете попробовать сделать. В Приложении вы увидите подборку песен и ритуалов.

Рассматривайте эти главы как введение в природу Одина и в то, как он действует в нашем мире — как в преданиях, первоисточниках прошлого, так и в свидетельствах тех, кто взаимодействует с ним сегодня. Значительная часть этой книги отражает мою личную точку зрения. Однако за прошедшие годы я повстречала немало людей, которые сталкивались с Одином, и они поделились со мной некоторыми из своих переживаний.

Термин НЛГ (непроверенный/неподтвержденный личный гнозис), ставший популярным в современном языческом сообществе, обозначает озарения и впечатления, полученные в результате медитаций, сновидений или логических выкладок, но не имеющие очевидного подтверждения в преданиях. Если разные люди независимо друг от друга приходят к одним и тем же идеям, то эти идеи могут получить статус общественного гнозиса, и если через несколько столетий он становится общепринятым, то и сам может квалифицироваться как предание. Научные заключения, сделанные на основании древних текстов и археологических исследований, обеспечивают солидную базу для оценки современного вдохновения, но Один — живая Сила, и это дает возможность учиться у тех, кто сталкивался с ним сегодня. И пока мы четко различаем эти виды знаний, и те и другие имеют ценность.

При этом нужно иметь в виду, что ни один из взглядов на этого бога не является всецело ошибочным или единственно правильным. Один весьма неоднозначен. Каждый его аспект, с которым вы столкнетесь, будет зависеть от вашего личного опыта и восприятия, от того, что вы ищете, и от того, что вы (или бог) думаете по поводу ваших потребностей.

По доброте душевной я опустила именные окончания в древнескандинавском языке, так что вместо Фрейра получается Фрей^[24]. Кроме того, я использовала современное английское произношение, так что вместо Oðinn у нас Odin. Скандинавская буква ð, «эдх», передается с помощью обычного «д». Буква «тхорн»^[25], þ, передается с помощью «т»^[26]. Произнося имя бога, необходимо несколько удлинять первую гласную, «Оо», а «д» произносить как сочетание th в слове them, ну а финальная согласная резко обрывается.

Примечания

4

Он же Рагнар Кожаные Штаны, легендарный датский конунг, герой множества саг.

5

Карл Густав Юнг — выдающийся швейцарский психолог.

6

Асатру — общее название неоязыческого движения, основанного на скандинавской мифологии. Распространено в основном в германских странах; одна из главных его задач — возрождение религии предков.

7

Гунгнир — копье Одина, букв. «пронзающее».

8

Среда — день Одина.

9

«Руническое искусство».

10

«Путь шамана».

11

Название с двойным смыслом, игра слов, которую можно перевести как «Трансперенос», «Транспортировка» (по созвучию) или «Передвижение».

12

Эвгемеризм — попытки представить божественных персонажей как живших некогда великих предков, людей, которых обожествили после смерти.

13

Доверенное лицо, уполномоченный, депутат (исландский).

14

«Мир, полный богов».

15

Гектор Манро Чедвик (1870–1947) — британский историк, специалист по раннему Средневековью.

16

Ян де Фрис (1890–1964) — нидерландский религиовед, германист и скандинавист, сотрудничал с нацистами и «Аненербе».

17

Карл Гаук (1916–2007) — немецкий медиевист.

18

Современный английский археолог, специалист по эпохе викингов, живет и работает в Швеции.

19

«Путь викингов».

20

Стефан Гранди, он же неоднократно упомянут ниже как Квельдульв Гундарссон (1967–2021) — известный деятель неоязыческого движения, писатель, ученый, жрец.

21

«Культ Одина».

22

Классический полный перевод Старшей Эдды на русский язык выполнен Андреем Корсуном. Есть также перевод Софии Свиридовой (1917 г.) и переводы отдельных песен авторства различных поэтов.

23

Младшую Эдду (первые две части, то есть «Видение Гюльви» и «Язык поэзии») на русский язык перевела Ольга Смирницкая.

24

В переводе сохранены привычные русскоязычному читателю имена и названия.

25

Эдх и тхорн представляют собой межзубные звуки, которых нет в русском языке.

26

В оригинале dh и th соответственно, поскольку в английском языке соответствующие межзубные есть.