Туман

Диана Курамшина, 2021

Что делать серьёзной эмансипированной барышне конца 19 века, при попадании в его начало? Неужели забыть свою мечту стать врачом? Во времена Наполеоновских войн женщина – доктор, это немыслимо! Всё, что разрешено – дом, дети и церковь. Может получится вернутся назад? Или получить неожиданную помощь из будущего?

Глава 6

Лето потихонечку заканчивалось. Прошёл Успенский пост. Приближалась всеми ожидаемая охота.

В этом году её организатором стал Полторацкий, Александр Маркович. Близким соседом назвать его было нельзя, но имение располагалось недалеко. Был он человеком чрезвычайно деятельным, и до недавнего времени являлся управляющим Императорским монетным двором. Но какие-то интриги заставили этого сухощавого человека, с овальным, породистым лицом вернуться к себе в поместье. Активная натура не дала ему впасть в уныние, и он подвязался организовать это общее развлечение для местных дворянских семей.

Погода стояла очень тёплая, настоящее Бабье Лето. Всю свору решили собирать у реки. От семейства Гурских вместе со мной и Марией, доезжачим²⁸ и выжлятниками²⁹ выехали восемь человек. «Бабушка» приставила к нам Егора стременным, как самого доверенного человека. С моим «учителем», мы можно сказать даже «подружились». Во всяком случае, он прекратил постоянно краснеть и заикаться, и научился вполне спокойно со мной общаться, привыкнув к странностям барышни.

Дорога до места сбора пролетела незаметно. Мария взяла на себя обязанности по поддержанию беседы. Я вставляла какие-то незначительные фразы, или вообще, только согласно кивала головой.

Присматривать за женщинами на охоте, было поручено другому Полторацкому, Алексею Марковичу. Предводитель дворянства Тверской губернии в это время считался уже «глубоким стариком». Перешагнувший сорокалетний рубеж, он, как и его старший брат, отличался в таком возрасте, образцово подтянутой фигурой, был активен и даже пытался faisait la cour (*волочиться) за дамами на охоте. Его показательная куртуазность вызывала у меня улыбку, а Марию вынуждала постоянно краснеть.

Появился он в губернии совсем недавно, решив своим присутствием поддержать Александра Марковича. Не знаю, насколько бывшему императорскому управляющему нужна была эта поддержка, но явно видно, что братья сохранили дружеское общение и откровенно рады обществу друг друга.

Собаки были собраны в общую свору и убыли с загонщиками. И хотя в нашу сторону зверь не должен был выскочить, я попросила Егора зарядить моё ружьё. Оказаться беззащитной даже случайно, совершенно не хотелось. Под бубнёж «учителя» о том, что он способен позаботится о барышнях, я успокаивающе похлопывала Ветра по гриве.

— Всё будет хорошо, мой мальчик, — ворковала я с ним. — Чуть позже мы с тобой покатаемся…

Мы находились на огромном, всё ещё по большей части зелёном лугу. Чуть дальше, слева, вдаль уходила река, а справа начинался лес, выглядевший сейчас особенно сказочно. Некоторые из деревьев уже полностью озолотились. Местами багрянцем светятся отдельные ветви. Охра охватила и часть поляны, пестрея островками поздних цветов.

Наверное, впервые со времён детства я так много времени провожу на природе. После бабушкиной кончины мы жили в основном в городе, изредка выбираясь в имение. И сейчас это обилие красок, простор, какая-то юношеская восторженность, придавали поездке незабываемость.

Дамы, участвующие в охоте, собирались небольшими группками по нескольку человек. Костюмы и шляпки поражали разнообразием. Тут были и маленькие треуголки, и с большими полями, украшенные огромными страусиными перьями. Одна из дам красовалась в высокой шляпке Шуте, покрытой таким количеством цветов и лент, что казалось, её милая головка просто отвалится под этой тяжестью.

Это напоминало какой-то «женский день» в Аскоте³⁰. Хотя созданные ровно сто лет назад, королевой Анной скачки даже не подразумевали подобное. Но уже после наполеоновских войн именно о женских шляпках на ипподроме говорили столь же много, как и о скачках. В моё время Royal Enclosure³¹ нельзя было представить без мужчин в серых сюртуках, и женщин, в вычурных головных уборах. После увиденного, охота стала как-то ближе и привычнее.

Женские амазонки были ещё более не сдержаннее по цветам, выделялись кричащей аляповатостью. На этом фоне мы с Мари отличались элегантностью и простотой.

Все присутствующие были давно друг с другом знакомы, поэтому многие переходили от одной группы к другой, развлекая себя беседой.

— Как вы думаете, кто будет следующей примой, госпожа Данилова³² так некстати скончалась от туберкулёза, — услышала я разговор ближайших дамочек.

— Бедный Луи-Антуан³³, с кем же он будет теперь танцевать? Кто будет новой Психеей? — молоденькое лицо говорившей, было опечалено.

— Я думаю Новицкая, или может быть Иконина, — ответила надменная барышня, считающая себя знатоком Петербургской театральной жизни.

Ведущиеся разговоры напоминали салонные беседы. Как будто мы находились не на охоте, а к примеру, на приёме в доме Евдокии Голицыной, где все старались блеснуть своими знаниями из мира Мельпомены. Правда, там собирались только после десяти часов вечера. Говорят, всё началось со времени жизни Голицыной в Париже. Французская ясновидящая предсказала ей смерть в ночи, поэтому Евдокия решила принимать гостей в своем доме только после заката. Писали, что хозяйка, придавая салону ещё большую таинственность, появлялась перед гостями, словно богиня, в античных нарядах.

Несколько сопровождающих нас мужчин вели животрепещущую для них беседу:

— Каков наглец-то, этот поповский сын решил нас по миру пустить, — возмущался щеголевато одетый молодой человек. Весь облик его не давал даже и мысли о том, что он мог испытывать какие-то денежные затруднения.

— Ты прав Виктóр, это же надо додуматься… ввести налог на имение. Как только государь этого Спиранского³⁴ вообще до себя допустил. Цельным государственным секретарём стал, а ведь был то, всего лишь на побегушках у генерал-прокурора.

Подобные разговоры, о неправомерном налоге, введенном из-за большого дефицита в бюджете страны, я слышала уже не раз. Михаила Михайловича поминали вдоль и поперёк, призывая на его голову все кары и проклятия.

Вдалеке послышался лай, шум приближался, сквозь перелесок, в нашу сторону ломился секач. И хотя нам было обещано, что мы увидим зверя только в застреленном виде, агрессивное животное неслось прямо на нас. Вокруг начались визги, многие дамочки старались уехать подальше. Я этого сделать не могла, так как Мария спешилась и сейчас у неё никак не получалось усесться на свою кобылку.

Бабушка хотела покрасоваться последним подарком старшего брата. Тонконогая красавица была молода, и плохо объезжена. Приближающийся шум и выстрелы напугали её и она, шумно взбрыкивая ногами, не давалась Марии.

— Лизи, не жди меня, уезжай, — нервно вскричала бабушка, пытаясь удержать с Егором свою лошадь.

Я ничего не ответила, только подняла ружьё и сделала выстрел в приближающегося кабана. Хотя я попала, но это его только чуть притормозило и, кажется, разозлило ещё больше. Рядом прогремело ещё несколько выстрелов.

— Как жаль, что тут нет моего «жёлтого мальчика», — прошептала я, смотря на приближающегося секача.

Внезапно, откуда-то сбоку выбежал мужичок, и встал перед нами, выставив вперед огромные вилы. Попытался поймать на них озверевшего от боли кабана, но неудачно, защитника просто отбросило. Животное старалось атаковать окружающих его охотников. Неожиданно, секач бросился на одного из людей, окружавших его, у которого в руках был только небольшой охотничий нож.

И хотя мужчина умело воткнул в него оружие, кабан успел несколько раз мотнуть головой, и из бедра героя на землю стали падать тяжелые кровавые капли.

Больше ничего сделать он попросту не успел. Один из выжлятников вонзил огромный нож секачу под ухо, остальные вилами прижимали издающее последние хрипы животное к земле.

Всё завертелось вокруг кабана, его оттащили для разделки. Подъехавшие охотники начали весело переговариваться, обсуждая первый трофей. Затеяли делиться на группы, решая, кто в какую сторону поедет, и какую ещё добычу возможно будет найти поблизости.

Пострадавшего человека посадили на снятое с лошади седло и пытались замотать рану куском какой-то грязной материи. Этого снести моя душа уже не смогла. Я соскочила с Ветра и решительно направилась в сторону раненого.

— Вы простите, мы не представлены, и это совершенно mauvais ton (*дурной тон, невоспитанность) с моей стороны. Но я имею некоторый врачебный опыт, и то, что я вижу сейчас, глубоко оскорбляет меня. Вы не против, если я осмотрю вашу рану? — заявила я приблизившись.

Многие правила общества, были просто неуместны в больнице, ведь с большинством своих пациентов я, до их попадания к нам, никогда не была знакома. Поэтому, по словам мамá, моё поведение стало далеко от идеального. Но искать сейчас кого-то для нашего представления было, по моему мнению, совершенной глупостью.

Я опустилась рядом с ним на землю и разрезала окровавленную тряпку. Маленький, остро заточенный ножичек, ножницы, нитки, корпия[10] и другие необходимые мелочи всегда находились при мне в мешочке, подвязанном к поясу. Получив небольшой врачебный опыт этом времени, я пыталась носить с собой хотя бы минимум необходимого. Мешочек был искусно вышит Марией, и выглядел как красивая дамская сумочка.

— Дай баклагу с водой и другую, с хлебным вином, что брали с собой, — обратилась я к Егору, который поспешил за мной. Он уже не раз помогал мне, поэтому ничему не удивляясь, быстро вернулся.

Я тщательно вымыла свои руки, а затем сполоснула их вином. Промыла рану водой, удостоверившись, что разрыв не глубок и чист, аккуратно зашила его вымоченными в вине нитками. Намазала маленький кусочек корпии небольшим количеством травяного бальзама, приложила ко шву и стала заматывать чистой тряпицей.

Удовлетворенно кивнула сама себе, считая, что всё проделала правильно. Егор помог мне подняться, и я, наконец, смогла разглядеть своего пациента. Симпатичное волевое лицо, с правильными чертами и яркие голубые глаза мне кого-то напоминали. Снедало такое чувство, что я знаю этого человека, но почему-то не помню кто он.

— Рану нужно ежедневно перевязывать чистой тряпицей, — подставив руки под струю воды, опять их тщательно помыла, не переставая разглядывать мужчину.

Молодой человек улыбнулся, заметив, как пристально я его рассматриваю и заговорил:

— Разрешите мне всё-таки представиться: Павел Матвеевич Рубановский.

— Баронесса Луиза Мария Клейст — просипела я в ответ, неприлично уставившись на него.

Господи! Как я могла не узнать! Я только что заштопала собственного дедушку. Моё лицо пылало, а улыбку я не могла никак скрыть. Дедушка! Так хотелось, как в детстве, радостно закричать и повиснуть у него на шее, потешно дёргая ножками. Я продолжала глупо улыбаться, не отрывая от него взгляд.

Рядом раздалось покашливание Егора, который смущенно наблюдал за нами.

— Барышня, вы хотели-с ещё с Марией Фёдоровной проехаться, — попытался отвлечь меня «учитель». — Глухаря там стрельнуть, али зайца… — топтался он рядом со мной.

— Да, Егор, конечно… — ответила я, не отрывая взгляда от Павла Матвеевича.

— Я там, значится, местечко присмотрел-с, токовище там, однако, — не отставал от меня Егор, решившись даже подёргать меня за рукав амазонки.

Я кивнула и, повернувшись, направилась к Ветру. На нас стали обращать внимание, и этот «поборник морали» оказался как нельзя кстати. Заметив мою реакцию на раненого, Егор постарался побыстрее меня от него увести.

Дедушка, не смотря на ногу, как-то оказался рядом, и, не дав это сделать Егору, помог мне забраться на лошадь. Взяв за руку, поцеловал пальчики и, приблизившись вплотную, тихо произнес:

— До скорой встречи, Анна.

Примечания

28

Доезжачий — старший псарь на охоте.

29

Выжлятник — псовый охотник, приставленный к гончим собакам.

30

В 1711 году во время одной из конных прогулок королева Анна заприметила пустырь, на котором можно было наслаждаться «беспрепятственным галопом». С тех пор скачки Аскот вошли в летний «социальный сезон» английской знати: за это время оперных фестивалей, соревнований по поло и гребле, бесконечных вечеринок в саду нужно успеть расширить круг знакомств, чтобы выгодно отдать дочерей замуж и получить членство в престижных закрытых клубах. Ежегодно собирают порядка 800 000 человек, среди которых все члены монаршей семьи Великобритании под предводительством королевы.

31

Зона размещения на скачках, где пребывают члены королевской семьи и её приближенные. Туда можно попасть, только имея соответствующее приглашение и членство.

32

Мария Ивановна Данилова (настоящая фамилия Перфильева; 1793-1810) — русская балерина, солистка императорской балетной труппы.

33

Луи Антуан Дюпор — французский солист балета, балетмейстер. В 1808 году бежал в Санкт-Петербург вместе с несколькими артистами. Критика писала, что он «отличался поразительной легкостью и эластичностью движений: в три прыжка он перелетал всю сцену Большого театра». Всего Луи Дюпор протанцевал на петербургской сцене 118 раз. В Петербурге Дюпор поставил несколько балетов: «Венера и Адонис, или Мщение Марса», «Севильский цирюльник», «Суд Париса», «Мелеодор и Зюлима», «Соланжская роза», дивертисмент «Праздник доброго помещика», «Трубадуры».

34

Граф (1839) Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) — русский общественный и государственный деятель, реформатор, законотворец. Выходец из духовного сословия, сын священника, благодаря своим способностям и трудолюбию привлёк внимание императора Александра I и, заслужив его доверие, возглавил его реформаторскую деятельность. В 1816-1819 гг. — пензенский губернатор, в 1819-1821 гг. — сибирский генерал-губернатор. При Николае I руководил работой по кодификации законодательства, заложив основы теоретического правоведения (юридической науки) в России. Участвовал в воспитании цесаревича Александра Николаевича, который через полвека возобновил либеральные реформы в России.