13

Диана Кремер, 2023

Адам Дженсен – частный детектив, которого нелегально привлекли к расследованию: тринадцать пациентов на экспериментальной терапии исчезли на один миг из помещения, а в следующую секунду появились вновь. Но не все: от кого-то остались только оторванные конечности и выпущенные внутренности, а кто-то вернулся целым. И Адаму предстоит объяснить, почему. И почему иногда легче умереть, чем бороться. Но подозрения пали на лечащего врача убитых – доктора Мэлроу, и у нее тоже есть тайны, о которых лучше умолчать. И если бы кто-нибудь сказал, на что наткнется Адам, расследуя это дело, он бы никогда не согласился его вести, ведь иногда неведение – это единственный выход из безвыходной ситуации.

Эфемерность: падение

I

Мужчина открыл глаза, уже сидя в самолете. Не сразу поняв, где он находится, панически замотал головой, осматривая всех вокруг себя. Свет замигал. Пассажиры оглянулись, через несколько секунд наступило молчание. Потом тряхануло. Затем еще раз, и две стюардессы, не удержавшись, упали. Поднос, который держала одна из них, со звоном и треском упал — на нем были тарелки.

Эрл посмотрел в иллюминатор: на фоне черноты, в которой они летели, было что-то еще. Постаравшись разглядеть, он приблизился к иллюминатору ближе, уткнувшись в стекло лицом. Ничего не было различимо, и он бросил попытки рассмотреть то, что было по ту сторону.

Внезапно стюардессы кинулись в направлении двери, за которой должны были быть пилоты. Самолет тряхнуло еще несколько раз — тишину и молчание нарушить не смел никто. И началось пиликанье. В следующую секунду перед лицом Эрла показалась кислородная маска. Начинало трясти все больше и больше.

Краем глаза Эрл заметил огонек в иллюминаторе, но это был вовсе не огонек — горел двигатель. Началась паника: кто-то, кто сидел за Эрлом, начал истошно рыдать навзрыд. Некоторые кричали и вопили, прижимая детей ближе к себе.

Стюардессы вернулись, стараясь успокоить пассажиров и давая указания, как использовать маски. Затем стюардессы снова упали — самолет сотрясало так, что невозможно было устоять на ногах, и один из пилотов сделал объявление: самолет загорелся и падает.

В следующий миг часть его оторвалась — это была задняя часть, в которой летел Эрл. Он оторвался и словно отпал от передней части, полетел вниз. Люди начали срываться вместе с креслами, отваливающиеся обломки — врезаться в тела пассажиров.

Эрл прижался к креслу как можно крепче, но вдруг что-то боль пронзила голову, и он потерял сознание.

В «допросную» вошла Айрис Мэлроу. Она словно проскользила мимо него, цокая черными лакированными каблуками. Сев и поправив мелированные блондинистые локоны, положила руки на стол и закинула одну ногу на другую.

— Здравствуйте, доктор Мэлроу.

— И вам добрый день.

Перед глазами у Дженсена все стало мутным, в сознании начали всплывать события, которые он вроде бы уже проживал, а казалось, что нет, и он словно отключился на миг, но продолжал смотреть в лицо доктору в упор с десяток секунд, а затем спросил:

— Мы с вами не виделись раньше? У вас лицо какое-то знакомое.

— Мне тоже так кажется, но маловероятно, — пожала девушка плечами и улыбнулась ему.

— Итак, начнем?

— Пожалуй.

— Что ж, умерли семь ваших пациентов на терапии. Мне нужно знать в подробностях как начиналась терапия, в чем была ее польза для пациентов и вашу точку зрения.

— Точку зрения — в каком смысле?

— Мне нужно знать, что видели вы. Расскажите, что произошло на сеансе и что это за экспериментальная терапия. Она проводилась в первый раз?

— Сначала все было как обычно. Они зашли, сели на места. У меня в руках была папка для записи результатов проведенной терапии. Это был безобидный тест — такое уже проводилось.

— В чем заключалась суть?

— Пациенты должны были погрузиться в себя и постараться найти причину своих травм. Но до этого мы не дошли — как только терапия началась, произошло нечто…

— Что произошло?

— Это было что-то вроде… иллюзии. Но она была реальной.

— Я думал вы не среди них, — с улыбкой произнес Адам, сложив руки на груди и облокотившись о стену.

— Да, я врач. Но то, что произошло, не похоже на убийство, как вы, скорее всего, думаете. Все пациенты спокойны и не агрессивны. Будь это не так, я бы не взяла эту группу.

— И что же это, по-вашему, было? Там месиво из кишок, крови и мяса. Что это, если не убийство?

Облизнув губы, накрашенные темно-карамельного цвета помадой, Мэлроу ответила, собрав ноги вместе и стукнув каблуком.

— Я могла бы предположить, что это была массовая галлюцинация. Однако учитывая, что группа состояла из больных шизофренией, а я — врач и тоже видела эту, — она замолчала на секунду, — галлюцинацию… То я лишь смею догадываться, что произошло во время сеанса, ведь галлюцинация у всех была разная. Загадкой для меня остается и смерть семи больных.

«Да это для всех загадка» — подумал Адам после ее слов.

Двадцать минут назад на этом же месте

Эрл Шервуд

— Эрл, что вы видели?

— Я не уверен, что я действительно это видел. Я сомневаюсь, что это было реально.

— Реально то, что происходит здесь и сейчас. А сейчас мне важно знать, что видели вы.

— Мне кажется, это была галлюцинация. Я летел в самолете и вдруг он начал падать — задняя его часть отвалилась, все было в огне, крики, плач. Я тогда подумал, что умру. Но после на голову мне что-то упало…

— Какой была боль?

— Что, простите?

— Что вы ощущали? Как это… чувствовалось?

— Это было просто больно. Мне кажется, голова все еще болит.

— Можете ли вы, Эрл, рассказать, что случилось или что, может быть, вы чувствовали перед тем, как вы начали видеть эту галлюцинацию?

— Я на мгновение перестал чувствовать свое тело. То есть я знал, что у меня есть руки, но я не мог ими двигать. Это сначала меня испугало, но потом я открыл глаза уже на борту падающего самолета.

Наступила тишина. Адам обдумывал стратегию диалога — если обвинить, то она начнет либо нападать в ответ, либо защищаться, но ему нужна информация.

— Мне нужно взглянуть на папку, которая была у вас, — произнес он, думая снять с папки ее отпечатки.

— Вы найдете там план терапии и отчет о поведении на каждого пациента.

— Что ж, и на такое любопытно будет взглянуть.

— Я не вижу смысла с вашей стороны обвинять меня. Я так же как и вы хочу узнать истину.

— В таком случае мне все еще нужно знать, что видели вы. От лиц ваших пациентов я историю уже услышал, а вот от вас… — цокнув, он развел руки в стороны и убрал их в карманы джинсов.

Мэлроу повернула голову, поджав губы.

— У меня есть предположение, что пациенты пережили свой самый пугающий страх или травмы.

— И как же так вышло, что все двенадцать человек видели галлюцинации? Сопоставляя все факты, я начинаю думать, что вы действительно применили гипноз.

— Во-первых, тринадцать. Я тоже видела. А во-вторых, это не моя специальность — я психиатр, а не гипнолог.

— Расскажите, что вы увидели.

Дернув бровью и глубоко вздохнув, она начала:

— Начало вы знаете — оно у всех одинаковое. Но я прожила свою травму. Я наблюдала, как отец убивает мою семью, — игнорируя его, она продолжала говорить, — я спряталась в шкаф. У меня тогда еще в руках была игрушка — медвежонок. Сначала он застрелил Милли — нашу собаку — ретривер, у нее шерсть еще была светло-карамельная. Затем Мэд — ей было четыре года. На звуки выстрелов прибежала мама — он пальнул ей в грудь сразу же. Затем начал ходить по дому, искать меня… Но я убежала. Тихо вышла из шкафа и побежала к соседнему дому, все еще сжимая плюшевого медведя в руке. Отец этого не заметил. Когда я вернулась в дом и ступила на порог уже с полицией, увидела, как он валялся среди гостиной в крови и с простреленной головой рядом с мамой и обняв обмякшее тело Мэдди.

Представляя то, что рассказывала Мэлроу, в сознании всплыл медвежонок на белом стуле из той комнаты.

Неровно вздохнув и часто моргая, она сказала:

— Мне тогда было семь, и теперь, спустя двадцать лет, мне пришлось пережить этот ужас снова.

Адам взглянул на нее и опустил голову, лишь бы не встречаться с ней глазами.

«Цели терапии были достигнуты» — подумал Дженсен.

«Не считая парочки трупов, чьи смерти надо объяснить» — добавил он самому себе.

— Поэтому так противились рассказывать?

Мэлроу кивнула, поправив спавшую на лицо челку. Белый свет потолочных ламп под решетками падал на ее светлую кожу с веснушками на лице.

— Именно поэтому каждый мог пережить свой страх или травму.

Повисла тишина. От происшедшего Адам был в негодовании и не знал, что думать. Все версии шли вразрез с привычной логикой.

Мэлроу пожала плечами, поправляя халат.

— Это что угодно, но только не убийство.

— Спасибо за помощь следствию, можете идти.

Выйдя из «допросной», он решил спуститься вниз, в холл. Запах больницы уже начинал его раздражать, поэтому Дженсен направился на улицу.

Вдохнув чистый воздух, стало немного легче.

Адам стоял, смотря на сине-розовый закат. За его спиной отворилась дверь и вышла доктор Мэлроу. Она прошла мимо него к парковке, открыла свою темно-синюю «Шкоду» и уехала. Дженсен неосознанно облизнул губы, наблюдая за ней, и направился обратно.

Войдя, он достал телефон из кармана и позвонил Брайту.

— Брайт, ты еще в больнице?

— Уже нет, а что ты хотел?

— А криминалисты закончили собирать материал?

— Да, а что?

— Да так, ничего. Я на сегодня уже закончил, завтра к вам поеду, мне нужна новая информация по делу, так что понадобятся отчеты. И, знаешь…

— Что?

— Я еще подумаю, брать это дело или нет.

До Адама донесся вздох.

— Ладно, Дженсен. На связи.

Завершив вызов, он направился вниз. Проверив, есть ли камеры в коридоре — их было не меньше пяти — он рассчитал, где у них слепые зоны, и начал двигаться к цели, едва ли не вплотную прижимаясь к стене.

Дверь была обклеена черно-желтой лентой, но Адам твердо решил, что ему нужно взглянуть на место преступления еще раз.

Осторожно отклеив ее, он взялся за нижний край футболки, чтобы не оставлять отпечатков, дернул за ручку, и дверь открылась.

Небольшое пространство вокруг стульев так же было обклеено лентой, но ему необходимо было просто забрать всего одну вещь.

Стараясь не наступить на кровавые следы и до сих пор не высохшие лужи, Адам осторожно подошел к тому самому стулу и обнаружил, что плюшевый медведь пропал.

«Значит, забрали, как улику» — подумал он и разочарованно побрел обратно.

Мужчина пробрался сквозь ленты, заклеил ту, что отцепил, и направился наверх.

II

Его окружала темнота, а под ногами ощущался черный стеклянный пол без края и конца. Холод лез под кожу червем: чувствовались его медленные пробирающие движения. Руки заледенели. Червей стало больше — он чувствовал их везде: в ладонях, ногах, шее и, наконец, в мозге. Адам сделал шаг, затем еще несколько и еще, пока не сорвался на бег. Резко замедлив темп, он огляделся: мужчина находился в зеркальном лабиринте. И нигде не было ни одного его отражения. Он не видел себя.

Конец ознакомительного фрагмента.