Тайна дома в деревне

Диана Виноградова, 2022

Александра – молодой дизайнер одежды из Москвы – наконец-то исполняет давнюю мечту и покупает собственный домик в деревне. Девушка спешит посмотреть на новоприобретенное жилище, однако на месте выясняется, что ее безжалостно обманули. Вместо симпатичной дачи на нее глазеет страшный заброшенный участок. Вдобавок ко всему, машина Александры ломается в самый неподходящий момент, и девушке, кажется, уже не суждено покинуть это злополучное место. Благо, помощь вовремя предлагают местный полицейский и доктор со своей дочерью. Вскоре они все вместе окажутся в центре расследования загадочного убийства двух девушек – расследования, которое приведет своих путников к очень неожиданной развязке… Комментарий Редакции: Авторы этого затейливого триллера мастерски воссоздают тревожную атмосферу зловещего и непознанного, подталкивая читателей к тому, чтобы как можно скорее найти выход из путаного лабиринта. Но вот не приведет ли он к еще более запутанным последствиям?

Глава 5

Варвара хоть с удивлением и отметила слишком бледный вид Александры, с тактичностью умного и развитого ребенка воздержалась от расспросов. Все хвалили пирог девочки, и Варя чувствовала себя на редкость счастливой — она смотрела на отца, который улыбался ей, и была рада, что он наконец смог отвлечься от работы и немного повеселиться. Когда часы пробили половину десятого, Артур Робертович мягко отставил чашку и ласково взглянул на дочку:

— Иди спать, милая…

Варвара хотела было найти поддержки в лице Александры, но девушка согласно кивнула:

— Я приду к тебе чуть попозже.

Угадав, что взрослым нужно о чем-то поговорить, девочка поднялась, пожелала доброй ночи и ушла в свою комнату. После ее ухода еще несколько мгновений в столовой длилась слегка напряженная пауза, которую прервал гневный шепот доктора:

— Александр Константинович, как вы такое допустили? А если бы этот псих в припадке убил Александру? Или его приступ бы произошел тогда, когда рядом оказалась бы моя дочь?!

Франц замер от внезапности этого обвинения, но в глубине души почувствовал, что доктор прав, и эти слова Артура Робертовича, продиктованные беспокойством, являлись отголоском его собственных мыслей, и что на это возразить, Александр не знал. Однако, к его удивлению, заговорила сама Александра:

— Вы несправедливы, Артур Робертович, — ее непривычно тихий голос напоминал обоим спорящим, как для девушки болезненны громкие звуки: — Александр Константинович сделал даже больше, чем мог. Он предупреждал меня держаться подальше от этого сумасшедшего, а я пропустила его слова мимо ушей, уверенная, что ничего страшного не случится, если я сама попробую найти разгадку странного поведения этого человека. К тому же, вам ли не знать, сколько невменяемых и буйных находится среди нас…

Доктор выдохнул, пытаясь успокоиться, и взглянул на нее поверх очков уже спокойнее:

— Хорошо, я вас понял. Но что же мы будем делать дальше? Боюсь, уже завтра вся деревня станет обсуждать такую новость, а значит, Варя все узнает…

— Не узнает, — неожиданно жестко отчеканил Франц и встретился со слегка удивленным взглядом Александры: — Я уже велел Степану передать всем, кто там толпился, что это дело не подлежит обсуждению. Он прекрасно ладит с деревенскими и, я думаю, без труда убедит местных любителей посудачить, что открывать свой рот им не следует.

Артур Робертович слегка покачал головой, то ли оценивая слова полицейского, то ли осуждая такой подход, но ничего не сказал, и Александр, понизив голос, продолжил:

— Доктор, вам и Александре нужно будет некоторое время взаимодействовать со следствием. И возможно, мне понадобится ваша профессиональная помощь…

Артур Робертович встретился с зелеными глазами Александра и, помедлив, кивнул:

— Поверить не могу, что все дошло до такого… — задумчиво покачал головой доктор и, не удержавшись, высказал вслух свои мысли: — Значит, это он убил бедную Маргариту? Но что эта несчастная девушка ему сделала?

Франц задумчиво коснулся пальцами своего виска, сжав светлую серебристую прядь удивительно вьющихся волос: Александра невольно проводила взглядом этот жест, совершенно некстати поймав себя на мысли, что до этого она как-то не обращала внимания на то, что у него такая своеобразная прическа.

— Маргарита была самой близкой подругой вашей жены, не так ли? — медленно спросил мужчина, и доктор вздрогнул, словно от удара током, а Алекс изумленно ахнула, не в силах поверить услышанному, и повернулась к Артуру Робертовичу:

— Вы… Вы женаты?

Доктор замешкался с ответом и с вызовом взглянул на Александра — тот смотрел в упор, но в глубине его глаз мелькнула усмешка.

— Я был женат много лет назад, — тихо заговорил доктор, испытывая щемящее чувство неловкости от того, при каких обстоятельствах ему приходится рассказывать эту правду: — Я работал хирургом в известной московской клинике. Как раз тогда я и женился на Анне Лукиной… Вскоре после свадьбы у нас родилась Варя. Моя жена, однако, не находила удовольствия в том, чтобы заниматься маленьким ребенком, когда вокруг столько развлечений, ведь мы жили в столице. Я очень хорошо зарабатывал и беззаветно любил ее, а она… Нечасто ночевала дома. Когда происходили сцены, она угрожала, что разведется и заберет ребенка. Мне не хотелось это проверять, и я продолжал терпеть ее выходки, надеясь, что она перебесится и наконец поймет, что у нее есть семья и ответственность перед дочерью, — доктор встретился с глазами Франца, ожидая вновь увидеть там насмешку, но Александр смотрел серьезно, понимая, как тяжело мужчине говорить все это. — Я не ищу себе оправдания, но теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что из-за этих постоянных скандалов и бессонных ночей я и совершил эту ошибку, после которой моя жизнь круто изменилась. Однажды Анна пришла в два часа ночи, разбудив нас с дочкой, и сказала, что подала на развод. Что ее новые друзья знают людей, которые помогут ей развестись без суда — ведь я был против этого, и она наконец избавится от необходимости терпеть нас обоих. Остаток ночи мы провели в выяснении отношений, а сразу утром я должен был оперировать ребенка. И… Операция прошла неудачно, — вздрогнув, закончил доктор, встречаясь с глазами Александры: — Я до сих пор не знаю, чья в этом вина: моя, ассистента или же вмешалась сама судьба… После этого стали поступать угрозы, меня заставили уйти из клиники. Без этой работы стало нечем платить ипотеку, в которой была наша уютная квартира, и Анна окончательно уверилась в своем решении о разводе. Но она связалась с весьма опасной компанией, во главе которой был этот Быков… Их задержали по обвинению в изготовлении и распространении наркотиков. Она этим, конечно, не занималась, но сам факт, что ее задержали в такой компании, позволил бы мне выиграть суд, и она, поняв, что шантажировать меня больше не сможет, пошла на попятный — ради дочери я ее простил. Я согласился на программу по переезду и получил весьма скромное жилье, но, по крайней мере, теперь оно принадлежало мне и дочке. Первое время Анна вела себя тихо и даже, можно сказать, примерно — впервые она старалась быть хорошей матерью, и оттого мне больнее было видеть, что это притворство… Как искренне Варя тянулась к ней, а моя жена то терпела это, то отгоняла ее прочь… Через полгода из тюрьмы вышел этот Сергей и, к моему ужасу, приехал сюда же, в Михайловку. Что я мог предъявить? Требовать от постороннего человека, чтобы он уехал? Нет, но я стал приглядываться к Анне и с ужасом замечал, что все возвращается к тому, от чего я бежал. Спустя год после нашего переезда Анна просто не вернулась… Поиски ничего не дали. Поговаривали, что она сбежала, и я до сих пор этого не знаю. По закону ее признали без вести пропавшей, и с тех пор я старался не вспоминать всей этой истории.

За столом воцарилось мрачное молчание. Алекс, пребывая в каком-то оцепенении, медленно размешивала уже не существующий сахар в чашке остывшего чая, Франц сжимал в руках салфетку, и все избегали смотреть друг на друга. Александр прежде не знал всех подробностей истории доктора Миллера, хоть и догадывался кое о чем: драма разрыва между супругами разыгрывалась на глазах у всей деревни, и Франц помнил еще, как сердился на доктора, что тот не смог принять его как раз после одного из таких скандалов с женой. Тогда начальнику местного отделения полиции казалось, что это обычная бытовая ссора, хотя где-то в глубине сознания и практики все же билась мысль: вот именно из таких бытовых конфликтов и вырастают самые жуткие трагедии. А вскоре Анна пропала.

— Доктор пришел к нам на следующий день после пропажи супруги, — продолжил рассказ Миллера Франц, отвечая на взгляд потрясенной всем услышанным Александры. — Я, конечно, сначала и не придал этому особого значения: девушка вела себя свободно, проявляла внимание ко многим в нашей деревне. Но мы начали поиски, обошли каждый дом, прочесали лес на этом берегу и на том… Но последнее, что удалось установить — ее видели, как она шла по берегу куда-то на окраину.

Франц замолчал: перед его глазами встали картины из прошлого. Он и его верный помощник Степан прочесали тогда всю деревню, привлекли даже ребят дорожно-патрульной службы, и они на стареньких «жигулях» и «нивах» проехали везде, где можно и где нельзя. Но ни в овраге в сторону соседнего поселка, ни в заводях извилистой Каменки, ни за плотиной у мельницы ничего не нашли. А к вечеру пришла еще одна новость.

— Маргарита пропала тем же днем, пока мы искали Анну, — Франц мрачно посмотрел за окно в темноту летней безлунной ночи. — Кто-то пустил слух, что видел подружек вместе на тропинке через перелесок, ведущий к трассе. Якобы они собирались в город. Мы нашли в кустах у дорожки женскую туфлю, правда, больше никаких улик не было…

Александр замолчал, вдруг подумав, что его дополнение рассказа было сейчас излишним. Доктор, натянутый как струна, копошился с жаровым самоваром, то ли желая слить оставшуюся воду, то ли распалить угли, и делал это излишне старательно. Алекс с сочувствием смотрела на мужчину, и Франц снова почувствовал неуместность своего здесь присутствия, хотя сейчас как никогда прежде ему захотелось поспорить с очевидным положением вещей.

— Возможно, Анна действительно уехала, — тихо сказала Александра вопреки своему внутреннему чувству, глядя на доктора. — И однажды…

— Меня спасла Варя, — доктор наконец справился с самоваром и подлил себе чаю. — Она почти сразу все поняла, что мама ушла и больше не вернется, и мы никогда с ней не говорили об этом. Я готов сделать все, что в моих силах, — поднял он глаза на Александра, и тот медленно кивнул, все понимая и медленно поднимаясь.

— Благодарю вас за чай, — он протянул руку доктору и снова встретился глазами с голубым взглядом Алекс. Оба замерли, и девушка вдруг отметила, что у этого серьезного начальника полиции взгляд вовсе не суровый или предвзятый, а с какой-то тайной печалью. Момент продлился намного дольше, чем было уместно, и оба смутились своего любопытства, а Франц поспешил к дверям.

— Александр Константинович! — вдруг окликнула его Алекс, и он обернулся — слишком быстро для обычного гостя. Девушка же чуть заметно и тепло улыбнулась и добавила: — Доброй вам ночи…

После всей этой правды Александра не знала, как себя вести — и сделала то, что обещала, а именно поднялась в комнату Варвары и невольно улыбнулась: девочка не смогла ее дождаться и уснула, прямо со включенным светом. Алекс коснулась выключателя, но не ушла, а, помедлив, опустилась на краешек кровати, мягко отведя локон золотисто-каштановых волос от лица Вари.

«Надеюсь, твоя мама просто сбежала и однажды она вернется — правда, не знаю, сможешь ли ты ее простить. Хочу верить, что сможешь», — подумала Алекс, поднимаясь.

Девушка вернулась в свою комнату и вдруг осознала, что несмотря на то, что ее дом уже возвращен в благопристойное состояние, она почему-то совершенно не хочет уезжать от доктора и его очаровательной дочки. И все же сделать это надо — преступник пойман, и ей более ничего не угрожает. Да и вряд ли репутацию доктора повысит ее пребывание в доме на правах загостившейся особы… После этого осознания медленно и словно бы нехотя, но сон все же пришел к Александре — в отличие от доктора. Артур Робертович вновь вернулся в кабинет, зажег свечу, оставшуюся с прошлого раза, когда отключали свет, и глубоко задумался. Как говорил один его знакомый врач-психиатр, любивший цитировать Фрейда, наши подавленные чувства никуда не исчезают. Мы зарываем их в землю, чтобы потом они вырвались в еще более отвратительном виде… Миллер был готов с этим согласиться: ему казалось, что прошлое навсегда погребено в его сердце, но сегодня оно вырвалось наружу и отзывалось той острой болью, о которой, как ему казалось, он давно уже забыл. Счастливым он себя чувствовал совсем недолго…

Головокружительный роман с такой яркой девушкой закончился быстро и прозаично — свадьба и через полгода рождение дочки. Артур был счастлив этому событию: прямая противоположность его жене, которая сначала молчала, а потом открыто сказала ему, что не готова к детям, а потому передала все заботы и всю ответственность новоявленному отцу. И все же Миллер заботился о Варе, как мог: что-то познавал сам при помощи интернета, но большей частью все же благодаря советам коллег-матерей.

И все же из-за своей временами ненормированной работы Артур не знал, с кем оставить девочку — в такие моменты происходили сцены. Анна не собиралась тратить свою молодость на ненужного ей ребенка. И вот однажды он, словно почувствовав неладное, вернулся пораньше домой от незадачливого пьяницы, уснувшего в ноябре на поле, а в коридоре без сознания лежала его Варя, над которой стояла его благоверная супруга, сжимавшая в руке туфлю с острой шпилькой. Тогда все произошло, как в тумане, — словно действовал не он, а кто-то другой его руками. Одной пощечиной он отшвырнул женщину на другой конец комнаты, а сам кинулся к дочери. Несколько швов и неделя восстановления…

Миллер вздрогнул и открыл глаза, едва было задремав. За окном уже занимался рассвет, и доктор, устало потерев переносицу, водрузил на нее очки, чувствуя, что больше он все равно не уснет. Едва вскипятив воду для кофе, Артур Робертович услышал осторожный стук в дверь и, вздохнув, впустил раннего гостя — это оказался Степан, неловко переминавшийся с ноги на ногу и просительным взглядом смотревший на доктора:

— Беда… Ванька Иванов напился и полез на сарай крышу чинить — лестница сломалась, он и упал.

Миллер только вздохнул и поспешил за своим походным чемоданчиком с набором необходимого, а затем вместе со Степаном направился к дому незадачливого плотника. Результатом падения оказалось только несколько ушибов: подивившись про себя, как пьяным удается так легко отделываться, доктор оставил обезболивающее, велел несколько дней отдохнуть и по возможности более не искать себе приключений. Однако по возвращении домой Артур Робертович застал только погрустневшую дочку — в ответ на его взгляд она махнула рукой наверх и вздохнула:

— Александра Федоровна приготовила мне завтрак и сказала, что лучше ей будет вернуться к себе… Сказала, что будет обязательно приходить к нам, но мне все равно очень жаль, что она ушла.

Доктор в ответ обнял дочку и молча погладил ее по волосам, чуть заметно улыбнувшись. Девочка крепко-крепко прильнула к отцу, чувствуя его тепло, и прикрыла глазки. Так прошло несколько минут, а потом Артур Робертович спросил:

— Давай после завтрака отнесем ей черники?

Дом Сергея Быкова был оцеплен полицейскими. У забора колыхалась оградительная лента, густая трава во дворе была притоптана, а двери сарая — опечатаны. Доктор Миллер сразу узнал на микроавтобусе серый щит с чашей и змеей, который перекрывали весы: передвижная лаборатория судебно-медицинской экспертизы. О приезде специалистов из самой Москвы говорила вся деревня, и Артур Робертович, отведя Варю к Александре Федоровне — черника стала прекрасным предлогом, и они проболтали целых полчаса, пока девочка мыла сладкие ягодки, — поехал на место преступления.

Москвичи вели себя так по-хозяйски, будто эта территория, этот дом, деревня — да вся Россия, принадлежала им как господам. Миллер аккуратно открыл калитку, осторожно вошел и поморщился, глядя, как эксперты снуют туда-сюда из дома во двор, что-то пишут и с явной досадой поглядывают на часы с желанием как можно скорее уехать отсюда.

Почти все, кроме одного. Высокий худой мужчина с темными волосами и слишком пристальным и каким-то неприятным взглядом очень вдумчиво вглядывался в половицы деревянного крыльца. Подумав, он натянул перчатки, достал пластиковый пакет и специальным ножичком что-то соскреб с боковой части. Пакет этот он, однако же, не отдал ассистенту, а спрятал в карман висевшего на руке плаща, продолжая так же внимательно изучать теперь заваленку рядом. Шум шагов Миллера заставил его обернуться, и на еще не старом лице появился высокомерный вопрос:

— А вы, простите, кто?

— Доктор Миллер, врач местного фельдшерско-акушерского пункта, — ответил Артур Робертович, слегка склонив голову в приветствии. — Все жители деревни лечатся у меня.

— Ясно, — никакого интереса в глазах мужчины не было, он лишь перекинул плащ с одной руки на другую. — Идите, занимайтесь своими больными. Комиссия здесь и без вас справится.

— Я лечил Сергея, — возразил доктор. — И не только его. Я врач широкой практики, и, возможно, истории болезни местных жителей могут понадобиться…

— Послушайте, господин Миллер, — мужчина обернулся и пристально посмотрел в глаза Артура Робертовича. — Идите в свою больницу и не мешайте работать профессионалам. В таком обычном бытовом деле вы только помешаете.

Краска бросилась в лицо доктору от возмущения. Он был одним из лучших врачей Боткинской больницы! Но мужчина его уже не замечал: кто-то позвал его к сараям, где обнаружили заросли конопли, и столичный эксперт размашистым уверенным шагом направился за угол дома.

— Крейде, — услышал доктор позади себя знакомый голос и обернулся — Александр Франц стоял у калитки и с нечитаемым взглядом смотрел вслед уходящей фигуре москвича. Казалось, он не реагирует ни на какое движение или звуки около себя, но ступор начальника полиции продлился не более минуты, он тряхнул головой и подал руку доктору:

— Доброе утро, Артур Робертович, — приветствовал он. — Хорошо, что вы так рано пришли. Комиссия приехала довольно рано, и сейчас уже нашла кое-что интересное.

— Александр Константинович, — из передвижной лаборатории вышел пожилой врач с папкой листов в руках. — Рад лично с вами познакомиться. Есть первые результаты исследований остатков крови и человеческого биоматериала. Еще нужно будет сделать несколько анализов, но уже сейчас вполне определенно можно сказать одно — кровь в подвале принадлежит не предполагаемой жертве. Анализ показал, что кровь появилась до исчезновения Маргариты Соловьевой.

Оба мужчины замерли, и доктор как-то беспомощно сжал в руке свою шляпу, а Александр нахмурился и с подозрением посмотрел на судебного врача.

— Вы в этом уверены? — спросил он и протянул руку, желая самому взглянуть на документы, но столичный врач только усмехнулся:

— Бумаги во время расследования могут видеть только следователи, — заметил он. — А вас к этому не привлекали.

Возмущение на лице Александра было написано очень явно, но что-то сказать ему не дал давно забытый насмешливый голос. Казалось, в это утро ни один разговор не заканчивался сам собой: все прерывали друг друга, но Франц надеялся все же не услышать этого человека.

— Местная полиция умеет только дома строить своим знакомым, — проговорил все тот же высокий мужчина — капитан столичного УВД Крейде. — А вот с расследованием убийств совсем сложно. Может, вам финансирования не хватает?

— Никак нет, у нас всего в достатке, — парировал Александр едва заметно изменившимся голосом. — Как видите, мы все же доискались до правды.

— Нам известно, капитан Франц, — сказал подошедший начальник следственной группы — довольно полный лысеющий мужчина с совершенно безэмоциональным голосом, — что вы были переведены сюда в результате одной неприглядной истории, и у нас нет оснований доверять вашим показаниям и расследованиям даже на семьдесят процентов.

Александр вспыхнул и побледнел, особенно видя насмешку в черных глазах Крейде, но тот ленивым жестом пресек любое словесное возражение. Однако остановить долгий взгляд друг другу в глаза между некогда знакомыми мужчинами не было под силу никому. Казалось, Франц даже не замечает ничего вокруг — неожиданная встреча с заклятым другом в такое время заняла все его внимание и вызвала множество непрошенных воспоминаний.

Конец ознакомительного фрагмента.