Волчьи тропы

Диана Викторовна Покормяк, 2023

Оборотень – сквозь тьму веков, начиная со времён основания Рима, прошёл этот зловещий и бессмертный персонаж, оставляя свои смутные следы в мифах, легендах и летописях. Все народы мира боялись его не меньше, чем вампиров или колдунов. Современники полагают, что оборотни – плод болезненного, суеверного и невежественного воображения средневековых людей, но некоторым скептикам неожиданно представился случай убедиться в обратном. 1998 год. В небольшом городке происходит череда жестоких убийств, которые приписывают волку-людоеду. Сам президент отдаёт приказ выслать в этот населённый пункт лучших охотников со всей страны. Именно на них возлагается важная миссия – убить опасного хищника, обитающего в лесу. Но, спустя некоторое время, становится понятным: убийца – не простой волк, а оборотень. Главные герои повести вступают в неравный бой с настоящим злом и пытаются понять, что такое оборотничество – божья кара за тяжёлый грех или дар самого дьявола?

Глава II. Две сестры

Рите было четырнадцать, когда её сестра впервые по-настоящему влюбилась. Она сразу почувствовала — быть беде и не ошиблась. Однажды Олеся попала в больницу — прихватил аппендицит. Её прооперировал молодой хирург Александр Николаевич Подолянский, который, несмотря на двадцатисемилетний возраст, успел приобрести в городе славу талантливого и перспективного врача. Все пророчили ему головокружительную карьеру и путь в столицу после того, как он сумел провести сложную операцию, и спасти, казалось бы, безнадёжного. Слава эта растекалась по их улочкам в виде сплетен и болтовни, но Олеся не знала о существовании Александра, пока не попала в больницу. Стоило ему войти в палату (дело было ещё до операции) и Олеся поняла — она пропала. Высокий статный блондин с такими же небесно-голубыми глазами, как и у неё, с волевым взглядом, не лишённым доброты и участия, со своим белоснежным халатом, напоминающим наряд ангела, он покорил много девичьих сердец. Вокруг него всё время крутились медсёстры и молодые пациентки, но он был непроницаем ко всем этим знакам внимания и посвящал всё время работе и получению новых знаний. Целеустремлённый и решительный — таким он казался, и Олеся потеряла голову от любви. Вокруг неё вились поклонники с сомнительными и помятыми физиономиями, мужчины без определённой цели в жизни и любители выпить. Поэтому когда она узнала, что молодой хирург — не местный, ни капельки не удивилась этому. Он не был похож на их провинциальных парней — таких неотёсанных и заурядных, таких дотошных и назойливых. Как божество, он появился в её жизни и, рассказывая с вдохновением Рите о том, как он поразил её своей харизмой и острым умом, она призналась ей, что влюбилась в хирурга.

Рита отнеслась к этой новости ревностно. Было непривычно лицезреть, как сестра превратилась «в марионетку своей любви», как порою она сама говорила. «И если любовь делает тебя такой безвольной, то я никогда не влюблюсь!» — как-то сказала она в разговоре с Олесей. Сейчас ей исполнилось девятнадцать, и она давно решила, что все мужчины — идиоты. Кроме отца, конечно же. В то время как её сверстницы и подруги влюблялись и теряли голову от любви — она лишь посмеивалась над их душевными муками, утверждая самой себе — с ней такое никогда не случиться!

Рита заметила то, чего не увидела Олеся — хирург смотрел на её сестру так же, как и на прочих — ни цепкого заинтересованного взгляда, ни вопросов, которые всегда задают влюбленные мужчины, чтобы выудить подробную информацию об объекте своей страсти — нет, никаких признаков симпатии по отношению к Олесе с его стороны не наблюдалось. Но как предостеречь сестру? Любовь не так просто выгнать из сердца, особенно из юного и неопытного.

Прошла неделя, Олесю выписали из больницы, но она не испытала облегчения. В больнице у неё была возможность видеть его раз десять в день, а теперь она лишилась ценного дара — наблюдать, как её голубоглазый бог в белом халате латает виртуозно людей после аварий и несчастных случаев. Заведующий был в отпуске, изредка наведывался в отделение, чтобы в очередной раз удостовериться в том, что хирургия в надёжных руках. У Александра Николаевича был напарник — тоже молодой, но не такой энергичный и умелый, хотя и небесталанный. Он тоже был не женат (удивительно, как девицы всё быстро разузнают, когда им это крайне необходимо!), но юные пациентки совсем не смотрели в его сторону. Он был невысоким, неприметным и тихим, даже немного робким. Когда рядом с ним был Александр Николаевич Подолянский, он и вовсе становился невидимкой для девушек.

Когда Олеся вернулась домой, все разговоры отныне были только об этом злополучном враче — Рита недовольно закатывала глаза и просила переменить тему, но всё было тщетно. Сестра начала таскать её по вечерам в больничный сад — теперь это было её сакральное место, место, где обитал объект её девичьих грез. Каждый раз, как только на сад, где росли плакучие ивы и берёзы, спускались летние сумерки, Олеся с Ритой находили небольшую лазейку в заборе и протискивались в неё, будто зверьки в нору. Потом Олеся выпрямлялась, и её взгляд неизменно останавливался на третьем этаже, в крайнем окне — именно там была комната молодого хирурга, в которой он принимал пациентов и в которой отдыхал в свободные минуты. Когда там горел свет, Олеся оживала и, будто птица, весело взмахивала тонкими руками. Она спешила к скамейке, что была рядом с той ивой, которая располагалась ближе всего к больнице и занимала наблюдательный пост. Стоило Подолянскому даже мельком появиться в окне — и вечер для Олеси проходил не напрасно. Радостная она уходила домой, хотя, если бы не Рита, она торчала бы в больничном саду до утра. Но Рита, в отличие от легкомысленной сестры, не забывала о грозном стороже, от которого они один раз еле убежали. Пожилой седовласый мужик немалых габаритов однажды заметил их возле ивы во время обхода и кинулся погонять их палкой — они едва смылись. Рита даже от страха и неожиданности застряла в лазейке, но вовремя выбралась из капкана и не попала под раздачу преследователя.

Прошло два месяца, но чувство Олеси никуда не улетучилось. Ей давно сняли швы, но она по-прежнему считала своим священным долгом торчать у больницы каждую свободную минуту. К её радости больница была сравнительно недалеко от их района: их разделяла часть леса и пару улиц. Её второй наблюдательный пост был у продуктового магазина — именно туда порою наведывался хирург во время обеденного перерыва. Тогда при встрече Олеся делала вид, что пришла что-нибудь купить. Она рассеянно разглядывала прилавки с продуктами, но косилась в сторону врача — какой же он неотразимый и мужественный! Эти широкие плечи, этот всезнающий взгляд — он и сам, вероятно, не подозревал о том, что все девицы их небольшого городка потеряли от него голову. Однажды Олеся набралась смелости и заговорила с ним. Ранее это было лишь дежурное приветствие, но она больше не могла ждать. Какая-нибудь более шустрая и изворотливая девушка могла увести его из-под носа и тогда Олеся никогда бы не простила себе этого.

— Добрый день, Александр Николаевич! — торжественно поздоровалась она и с благоговейным трепетом посмотрела в его небесные глаза. «Настоящий рай смотреть в эти глаза и так бы всю жизнь!» — мечтала она про себя.

— Добрый день, Олеся. Как вы себя чувствуете после операции? — поинтересовался врач, с дружеским участием кивая ей своей белокурой головой.

— Надо же, вы меня помните? — обрадовалась девушка и ответила: — Спасибо, я чувствую себя хорошо! — она вспомнила, что в последний раз ей пришлось караулить хирурга целый месяц, пока она не столкнулась с ним в магазине. Была уже осень и листья в садах разукрасились в яркую цветную палитру.

Подолянский окинул её ироничным взглядом и ответил с улыбкой:

— Я помню всех своих пациентов… А как ваша сестра поживает, у неё всё нормально? — тут же спросил он, припомнив, что у Олеси есть заботливая родственница, которая сторожила её у операционного блока — очень переживала за неё. Когда он вышел из операционной, она чуть ли не за грудки его взяла, прицепившись с расспросами: «Как она?.. Как прошла операция? Она уже пришла в себя после наркоза?». В тот момент он понял, что имеет дело с напористой натурой: попробуй такую отодвинь в сторону!

— Спасибо, у Риты тоже всё хорошо! — Олесе было приятно, что он помнил даже её родственников.

Выходя с хирургом из магазина, она, как бы невзначай, тоже пошла в сторону больницы — там была улица, выводящая прохожих в центр города — так у Олеси появлялась возможность еще пару минут побыть наедине с мужчиной её мечты. В этот день, к её радости, она выглядела неотразимо — в своём самом лучшем осеннем платье, которое так удачно подчёркивает её стройное тело и с распущенными длинными волосами, от которых мужчины их города сходят с ума. Как он может устоять против такого оружия? Ведь в присутствии красивой девушки мужчины перестают держать себя в руках и становятся пластилином, из которого можно лепить всё что угодно по своему усмотрению. Но врач с виду был невозмутим. Как бы ей хотелось, чтобы он потерял от неё голову!

Окрылённая присутствием любимого, Олеся уставилась на него пристальным немигающим взглядом.

— Что с вами? — изумился хирург. Должно быть, его пациентки вытворяли уже нечто подобное, но он никак не мог к этому привыкнуть.

Олеся, оглядевшись по сторонам, заинтересованно спросила:

— Как вы обосновались в нашем городе? — совсем не по врачебной теме вопрос, но она решила не отступать от задуманного и спросила ещё: — Привыкли вы уже к нему? — ей так хотелось, чтобы и он полюбил её город и чтобы не захотел потом никуда уезжать, тем более в столицу, куда все его уже заочно определили ввиду его талантливой натуры.

Подолянский вдруг остановился, чему Олеся безумно обрадовалась, и ответил:

— Я быстро привыкаю к новым местам и в этом городе чувствую себя вполне уютно!.. К тому же, тут природа живописная — лес, река, многочисленные озёра, хотя… нет особо времени наслаждаться всем этим… много работы, — он продолжал стоять, и Олеся восприняла это за хороший знак — он не хочет уходить! Она, не теряя драгоценного времени, снова заговорила:

— А когда у вас выходной?

— В это воскресенье… — удивился вопросу врач.

Олеся, судорожно подбирая в голове нужные слова, произнесла с придыханием:

— Может, проведём этот день вместе?.. Прогуляемся к реке, например? — через силу она сказала это, выдав себя перед хирургом с потрохами. Тут уж только идиот не догадается, что она влюблена в него по уши.

Александр Николаевич расширил глаза — кажется, только сейчас он сообразил, в чём дело. Вглядываясь пристально в её смущённое, залитое алым румянцем лицо, он снисходительно поставил ей в уме диагноз, а вслух спросил бесцеремонно:

— Неужели ты влюблена в меня? — в его голубых, как небо глазах заиграли задорные огоньки и Олеся испугалась.

Открываться любимому тяжело, особенно когда не уверен во взаимности своих чувств. Она молча кивнула головой. «Уж если и идти — то до конца!» — решила она.

Подолянский окинул её быстрым взглядом и произнёс сдержанно:

— Всё пройдёт… Выбрось эту ерунду из головы, — сказав это, он дружески хлопнул её по плечу и заторопился к больнице. Уже не первый раз он слышал подобные признания и реагировал на них именно так — сухо и резко. Так, он полагал, девушка быстрее забудет его.

Олеся продолжала стоять посреди дороги, будто её приклеили к асфальту, но потом стремительно бросилась бежать в лес — там она нашла старый уродливый пень, села на него и горько заплакала. Лишь цветы и сосны были свидетелями её горя, но они ничем не могли ей помочь и молча наблюдали за её всхлипываниями. Смахнув слёзы, Олеся уткнулась отрешённым взглядом в небольшое болотце и произнесла вслух:

— Наивная дура!

Если бы деревья могли говорить, они повторили бы ей то же самое. Ветер кружил вокруг её худенького тела, трепал её светлые локоны и будто нашёптывал: «Не грусти, милая девушка!.. Пролетят года — уйдёт и эта печаль из сердца!».

Но печаль не уходила — Олеся, как назло, всё чаще начала сталкиваться с хирургом в городе. Александр Николаевич часто появлялся в компании невысокой красивой брюнетки, которая едва доставала ему до плеча. Когда он замечал в толпе Олесю, то наклонялся к уху своей спутницы и что-то шептал ей, после чего они дружно смеялись. Ну вот, теперь она станет предметом шуток и насмешек в городе! Это было невыносимым. Потом Олеся узнала, что эта девушка — дочь заведующего хирургическим отделением. Но за этой новостью пришла ещё более неутешительная — мужчина её мечты собирался жениться на этой смуглой красавице. Она тоже была врачом, но работала в педиатрии.

Так разбились её мечты, так была попрана и унижена её любовь — такая светлая и сильная. Олеся больше не в силах была терпеть это — она понимала, что ей придется мучиться ещё не один год, а видеть, как он под руку гуляет с более везучей соперницей, а потом и с будущими детьми — нет, это было бы равносильно смерти!

Она принимает решение уехать из города и ставит в известность родных. Отец так и не понял, что это за странный и необдуманный порыв, но Рита обо всём догадалась.

— Ты призналась ему в любви? — спросила она, наблюдая со злостью, как сестра собирает спешно чемоданы в дорогу.

Олеся кивнула головой, села на стул и опустила голову на грудь. Вздохнув, она обо всём рассказала.

— Он так ответил? — с гневом спросила Рита. — Бесчувственная скотина! — вынесла она вердикт и тут же кинулась обнимать сестру. Она попыталась успокоить её и вразумить: — Послушай… не бросай меня, мне без тебя будет так тоскливо!.. Ты же обещала мне! Помнишь? — настойчиво повторяла она, но видела — сестра уже всё решила.

Олеся гладила её по каштановым волосам и произносила как в бреду:

— Прости меня… прости меня, родная!.. Но я должна… я должна уехать…

Тогда Рита резко оттолкнула её и выбежала из комнаты. Она не понимала, как из-за мужчин можно бросать самых близких? Как можно оставить любимого отца и сестру, с которой делилась всем на свете?

Олеся со скорбью смотрела на пустую комнату, где лишь минуту назад была Рита, но продолжала делать своё дело — запихивать в чемодан тёплые вещи. У порога уже зима — скоро эти вещи пригодятся в чужом городе, куда она сбежит от себя и от мужчины, который никогда не будет принадлежать ей.

С тех пор как она покинула город, прошло пять лет и чувство, которое подвигло её на побег, немного улеглось, остыло, но всё ещё будоражило кровь отравленной микстурой.