Арфа королей

Джульет Марильер, 2019

Юная Ливаун прекрасно поет и играет на свирели, а Брокк, ее брат, может растопить своим пением даже самое жестокое сердце. Они мечтают попасть в отряд, где обучают лучших воинов. Уникальное сочетание талантов Ливаун и Брокка помогает им в этом. Воинам-бардам поручают важное задание – найти украденную Арфу королей, древний символ королевской власти. Им предстоит встретить заговорщиков и наследников королевских семей, друидов и знахарей, мудрецов и бродячих музыкантов, узнать, что волшебный народ не прочь вмешаться в дела людей, и принять решение, от которого может зависеть их жизнь и счастье.

10. Ливаун

Арку напоминает мне, что не стоит привлекать к себе здесь, при дворе, ненужного внимания. Не лазать по деревьям. Не делать физических упражнений, когда кто-нибудь может меня увидеть. Не подтыкать подол юбки. И перед тем, как что-нибудь сказать, каждый раз непременно думать. Мое участие в этой миссии сводится к тому, чтобы заводить дружбу с женщинами при дворе и собирать любую полезную информацию. По вечерам все будут слушать, как я играю и пою, поэтому поднимать темы музыки, а может быть и арфы нужда отпадет, тем более, что все взбудоражены предстоящей церемонией коронации. Арку уже не в первый раз напоминает, что я здесь для того, чтобы слушать.

Пока он читает мне нотации, я сижу молча, а когда говорю «Да, дядюшка Арт», то ничуть не лукавлю, хотя примерно то же самое уже талдычил Брокк, и мне нет надобности выслушивать это еще раз. Брат чуть-чуть старше меня, по крайней мере, так утверждают родители, и поэтому, наверное, считает себя ответственным за меня. Я никогда, ни разу в жизни не считала себя чьей-то младшей сестрой. Даже сестрой Гэлена, который на целых два года старше нас и гораздо выше ростом.

Я стараюсь. Общаюсь со служанками, слушавшими в первый вечер мое выступление. Музыка их не интересует, если, конечно, не считать упоминания о том, как красив наш арфист, особенно когда в его взгляде появляется мечтательное выражение. Они спрашивают меня, какими травами я пользуюсь, чтобы сохранить шелковистость волос. Мы заводим разговор о прическах, которые больше всего мне идут, и девушки предлагают помочь заплести мне косы перед следующим выступлением. Я старательно улыбаюсь и слушаю, хотя это очень и очень трудно, но так ничего и не узнаю.

Тех же женщин я встречаю изо дня в день, позволяя им заплетать мои волосы в замысловатые косы, украшая их лентами и цветами. Надеюсь, что Горв, тот здоровенный личный страж, не подумает, что все это ради него. Я расспрашиваю служанок об обряде коронации, но их интерес к ней ограничивается лишь нарядами, которые они собираются надеть, да вопросом о том, устроят ли после торжества бал. Меня охватывает тревога. На следующий день, когда рядом никого нет, я, пользуясь случаем, залезаю на огромный дуб, который для этого присмотрела, но, добравшись до середины, к своему изумлению сталкиваюсь с девчушкой, сидящей на ветке. Я открываю рот, чтобы пораженно вскрикнуть, но она поспешно прикладывает палец к губам, призывая к молчанию. Мы, даже по моим стандартам, забрались довольно высоко, причем никого другого я поблизости не видела. Потому что, если бы видела, то мое поведение шло бы вразрез и с приказом Арку, и с братским советом Брокка.

Какое-то время мы просто сидим на ветке и молча смотрим друг на дружку. Я почти ничего не знаю о детях. На вид девочке лет шесть-семь, помню, она сидела в главном зале, когда мы играли, чуть в стороне от остальной ребятни. Интересно, если она просто слезет, и я притворюсь, что не видела ее, ей будет грозить опасность? Я ожидала увидеть здесь только птиц, ну, может, еще пару белок. Но не эту маленькую, строгую барышню.

Я внимательно к ней присматриваюсь и пытаюсь мыслить как шпионка. К каким здесь можно прийти выводам? Девочка явно нарушает правила, как и я сама, иначе не стала бы призывать меня к молчанию. Может, она решила поиграть в прятки? Но я не слышу, чтобы ее звали другие дети. Признаков заботливой мамы или няни тоже не наблюдается. В чертах детского лица проглядывает намек на беспокойство. Она могла забраться сюда, потому что испугалась. Спряталась, не желая, чтобы ее нашли. Одежда на ней прекрасного качества — голубая пелеринка с искусной вышивкой шерстяными нитками на воротнике и подоле, а под ней тонкая льняная туника. Ботиночки, если они у нее есть, остались у подножия дерева. Носочки в дырках. Каштановые волосы, карие глаза. Вздернутый носик, ямочка на подбородке, и лицо, которое вполне можно было бы назвать красивым, если бы не его печальное выражение. Судя по всему, она недавно плакала. Я хочу спросить, все ли у нее в порядке, но она сама велела мне молчать. Может статься, что мы просидим так бок о бок все утро и не перебросимся даже парой фраз.

Когда же моя маленькая соседка начинает говорить, ее голос звучит так тихо, что я едва его слышу.

— Я тебя знаю, — шепчет она, — ты играешь на свирели. И поешь баллады.

— Да, это…

Я замолкаю на полуслове — она опять подносит к губам палец, на этот раз еще настойчивее.

— Говори шепотом, а то разбудишь Мааре.

Я смотрю по сторонам, будто Мааре, кем бы она ни была, тоже может сидеть на дубовой ветке.

— А кто такая Мааре? — шепотом спрашиваю я.

— Ей положено за мной присматривать, но она уснула. Ты разрешишь мне поиграть на твоей дудочке?

— Но ведь это точно ее разбудит, разве нет? Да у меня ее и нет сейчас.

— Жаль…

За тоской в этом слове скрывается нечто большее, чем банальное огорчение от такой мелочи. В этот момент я замечаю на ветке за ее спиной холщовый мешочек. Из него торчит маленькая головка с парой глазок, вышитых темно-коричневой ниткой. По виду игрушка старая, грубая ткань истрепалась и покрылась пятнами. По форме ушей я понимаю, что по замыслу создателя это собака или кошка.

— Давай в следующий раз, — говорю я, — если Мааре не будет против. А ты умеешь играть?

— Ты можешь меня научить.

Нет, в Брефну я приехала совсем не для этого. Что можно узнать у маленького ребенка? Но няня, старшая сестра или кем бы там ни оказалась эта Мааре, так любящая поспать, может оказаться куда более ценным источником информации.

У девочки умоляющий взгляд, как у сломанной, брошенной куклы.

— Я научу тебя играть пару нот. Чтобы выводить мелодии, надо долго учиться.

Она берет мешочек с игрушкой, вешает себе на грудь и очень серьезно смотрит на меня. Кожа на ее руках и лице очень светлая, под ногтями чисто. Несмотря на то что она лазает по деревьям, ее длинные волосы аккуратно заплетены, хотя кое-где все же выбиваются прядки. Это точно не ребенок прислуги.

— Но на этом дереве никакой музыки, — говорю ей я, — свирель может упасть вниз, а прыгает она довольно скверно.

— Хорошо, я поняла. Мне нравится та быстрая мелодия, по-настоящему быстрая, там еще много нот.

— Под которую все пускаются в пляс?

Девочка кивает, все с тем же строгим выражением лица.

— Она называется «Скачущий Артаган», играть ее очень нелегко. На первых порах мы могли бы начать с чего-нибудь попроще.

— А сейчас нам нельзя сходить за твоей дудочкой?

— Нет, ведь нам понадобится какое-нибудь тихое место, да и тебе сначала надо узнать, не возражает ли Мааре, а то у тебя будут неприятности. К тому же, если я собираюсь разрешить тебе играть на одной из моих свирелей, то сначала должна узнать твое имя. Меня зовут Кира.

Девочка шепотом отвечает на мой вопрос в тот самый момент, когда снизу ее зовет женский голос:

— Ашллин? Где ты?

— Это Мааре, — все так же тихо говорит Ашллин, — она не знает об этом дереве.

Теперь в ее голосе слышится страх.

— Тогда ты слезай первая, а я подожду, пока вы не уйдете.

Она резво соскальзывает с ветки, и сердце в моей груди сжимается от страха. Но девочка проворна как белка. Я с восторгом смотрю, как она быстро спускается вниз, завидуя, что мне самой не удалось бы проделать это так тихо и ловко. По пути она замирает, поворачивается и одними губами шепчет:

— Не забудь.

Я киваю, и в следующий миг ее уже нет. Я даже не знаю, чей она ребенок и доведется ли мне еще когда-нибудь с ней встретиться.

Дождавшись, когда Ашллин, как мне кажется, скрылась из виду, я спускаюсь вниз, расправляю юбку и иду на женскую половину. Во владениях лорда Коры снуют туда-сюда посетители, и в общих спальнях яблоку негде упасть. Знатных гостей — вождей кланов, богатых землевладельцев, советников и высокопоставленных стражей порядка — селят в отдельных апартаментах в главном здании, некоторых с семьями. Мы, музыканты, никуда не вписываемся. Да, благодаря талантам, нам удалось заслужить уважение, но мы не входим в круг высокородной знати, включающий в себя лорда Кору с женой и наследника трона Родана. С нами обращаются вежливо, мы обеспечены всем необходимым — горячей водой для мытья, удобными постелями и отличной едой. Но рядом с нами спят и сидят за столом не господа, а слуги. Если Арку считал, что нам будет легко подобраться к принцу, его кругу или соперникам, претендующим на трон, то это было ошибкой. С аристократией мы общаемся, только когда развлекаем их в парадном зале поместья Коры. Если это вообще можно назвать общением. Они сидят и слушают — хотя некоторые из них, не обученные хорошим манерам, продолжают болтать и смеяться, напрочь игнорируя наше пение и игру, — а мы усердно работаем на сцене до того момента, пока не приходит время идти спать. Будь такая возможность, было бы совсем неплохо потанцевать.

— Кира! А я тебя искал.

Я спускаюсь вовремя, потому что в этот момент по покатому травянистому склону, отделяющему рощу, где растет дуб Ашллин, от входа в большой укрепленный каменный замок, сюда идут Арку и брат. В этом замке, напоминающем башню, находятся королевские апартаменты, парадный зал и комнаты советников. Его окружает множество глинобитных домов, не очень просторных, но прочных. В них устроили спальни, общую купальню и гигантскую кухню.

Еще дальше — амбар, конюшни с пастбищем, кузница, скотобойня, дубильня и другие хозяйственные постройки.

По периметру поместья проходит насыпной вал с высокой стеной вбитых в землю острых деревянных кольев. У ворот постоянно несут службу, самое меньшее, четверо стражей, еще несколько стоят в карауле вдоль стены. Ночью дорожки освещают факелы. На западном краю поместья высятся главные ворота, через которые можно выехать на тракт, по обе стороны которого разбросаны жилища. На западе, где растет дуб Ашллин, деревья с внешней стороны так и льнут к крепостной стене. Будь это укрепление ниже, его можно было бы назвать брешью в обороне, однако в таком виде проникнуть этим путем в замок могут только куницы да белки.

— С нами желает говорить лорд Кора, — говорит Арку.

«Самое время», — думаю я, но молчу. Если бы арфу надо было отыскать срочно, регенту, на мой взгляд, стоило бы пригласить нас в день приезда.

— Он хочет видеть нас всех?

— Да, Кора велел прийти всем троим.

Арку озирается и, хотя рядом никого нет, переходит чуть ли не на шепот.

— Говорить будете, только если обратятся непосредственно к вам. А так помалкивайте и наблюдайте.

— Обратятся? — переспрашивает Брокк, когда Арку ведет нас к замку. — Значит, лорд Кора будет не один?

— Мне не сказали, — отвечает Арку, — лишь сообщили, что все присутствующие там осведомлены о цели нашего визита. Но все равно надо подождать, пока это не выяснится наверняка.

Мы подходим к большим воротам королевской резиденции; снаружи стоит стража.

— Прежде чем что-то сказать, думайте, — шепчет Арку, глядя на меня.

— Хорошо, дядюшка Арт.

В зале советников, спрятанном в глубине лабиринта коридоров, который раскинулся внутри замка, нас встречают трое. У двери встает крепко сбитый страж. Я бросаю на него взгляд и думаю о том, сколько времени мне понадобится, чтобы сбить его с ног и выхватить копье. Мне очень не хватает учебных боев.

— Вот и вы.

Один из троицы встает, двое других остаются сидеть. Лорда Кору — стройного мужчину среднего роста с коротко стриженными седыми волосами и суровым взглядом — мне как-то показали в обеденном зале. Сейчас он выглядит устало, под глазами залегли круги. Тот, что встал, — Брондус, главный советник регента, повыше и помоложе. У него внешность человека, который терпеть не может дураков и никогда не тратит времени попусту. Третьего я раньше не видела, но он похож на друида: кремовая мантия с наброшенной поверх нее серой накидкой, на шее на веревочке висит небольшой кожаный мешочек, длинные седые волосы заплетены в косы. Может, Верховный Друид?

— Дверь заперта, у нее выставлена охрана, — говорит Брондус, — и так будет до окончания нашей встречи. В этих четырех стенах мы можем говорить свободно. Милорд, мне позволено продолжать?

Кора машет рукой, выражая согласие.

— Меня зовут Брондус, я советник лорда Коры. Нам оказал честь своим присутствием брат Моркан, глава здешнего сообщества друидов.

— О нас вам уже сообщили, — говорит Арку, и его голос в этой высокопоставленной компании звучит совершенно непринужденно, — меня зовут Арт, со мной племянница и наш друг, музыкант Донал. Лорд Кора, мы благодарим вас за оказанное гостеприимство. Нам с лихвой предоставили все необходимое.

— Понятно, понятно, — нетерпеливо говорит регент, — когда вы справитесь с заданием, вам, разумеется, заплатят. Время поджимает. У нас его совсем мало, а у вас наверняка есть вопросы.

Этот человек натянут как струна.

— С вашего позволения, милорд, я в нескольких словах расскажу, что нам уже известно, и тогда мастер Арт сможет задать вопросы.

Кора кивает, и Брондус продолжает:

— По всей видимости, со всеми вами мы сегодня встречаемся в первый и последний раз; следующий раз мог бы привлечь ненужное внимание. В то же время, нам придется и дальше делиться полученными сведениями. Заниматься этим лучше всего мне и вам, мастер Арт. После этого я буду информировать лорда Кору, а мастер Арт — Киру и Донала, если в этом возникнет необходимость. Полагаю, вы понимаете, что сохранение тайны в этом деле — предмет первостепенной важности.

Он смотрит на меня с таким видом, словно из всех троих я единственная могу выболтать наши секреты. Я не позволяю сорваться с губ словам, которые приходят в голову первыми, и просто киваю.

— Сведения, которыми мы располагаем, основываются на сообщении, которое прислал лорд Кора, — говорит Арку, — можно мы сядем?

— Окажите любезность.

Все садятся — мы по одну сторону стола, они — по другую. Если учесть, что именно на нас они возлагают надежды в решении этой действительно серьезной проблемы, атмосферу вряд ли можно назвать дружелюбной.

Друид Моркан до сих пор не проронил ни слова. Если они действительно поручают нам найти эту бесценную арфу, то демонстрируют это весьма странным образом.

Брондус пересказывает нам то, что мы и так отчасти знаем, хотя и сообщает при этом некоторые подробности. Арфа хранится — точнее хранилась — в неметонах^[2], святилищах друидов, расположенных к западу от королевской резиденции. Инструмент представляют публике только по случаю коронации нового короля. Традиция требует, чтобы игрой на нем сопровождалась каждая такая церемония.

— Могу я задать вопрос?

Все трое смотрят на Брокка. Наступает тишина.

— Вы арфист, не так ли? — наконец, подает голос брат Моркан.

Тон его вежлив.

— Верно. А еще я пою, сочиняю музыку и стихи. Мне хотелось бы узнать, как часто на арфе играют в неметонах и кому поручено за ней ухаживать — следить за деревянными деталями, менять струны и прочее. Насколько я понимаю, инструмент по-настоящему древний, поэтому нам будет полезно знать, кто имеет к нему доступ и как часто этим доступом пользуется.

Хороший вопрос, хотя, может, и несколько преждевременный.

— Арфа хранится в пещере, — говорит Моркан, — большинство друидов, по традиции, живут в лесу и наш орден тоже придерживается такой практики, ничем не отличаясь от других. Свои жилища мы строим из ветвей, мха и травы. В лесу есть лабиринт пещер, некоторые из них довольно крупные. Они хорошо защищены от избытка влаги, холода и тепла. Там и хранится Арфа Королей.

— В пещере? Это значит, что туда при желании может зайти кто угодно? И не только зайти, но и выйти? Инструмент охраняют?

Арку бросает быстрый взгляд на Брокка, вероятно забывшего приказ молчать до тех пор, пока его самого не спросят.

Моркан криво улыбается и становится от этого не таким неприступным.

— Нам никогда и в голову не приходило принимать подобные меры предосторожности. В этом хранилище арфа содержалась в целости и сохранности с незапамятных времен. И предположить, что кому-то захочется ее украсть, было… немыслимо. Это стало бы величайшим оскорблением богов и мы теряемся в догадках, совершенно не понимая, как ее можно было незаметно вынести. Соседнее помещение занимают три наших самых одаренных молодых друида и как минимум один из них, как правило, проводит там целый день. При обращении с Арфой Королей следуют строгим правилам. Упомянутыми вами практическими вопросами занимается наш Верховный Бард Фараннан. Ему единственному позволено играть на инструменте, который извлекают из хранилища только в его присутствии.

Брокк открывает рот, чтобы задать следующий вопрос, но тут же бросает на Арку взгляд и замолкает.

— Дверь запирается? Или, может, помещение как-нибудь отгорожено? — спрашивает Арку.

— Ни железной решетки, ни дубовой двери там нет. Пещера и ее содержимое защищено искусным заклятием.

У меня на языке вертится грубое ругательство, но я умудряюсь его проглотить. Считаю до пяти, никто не говорит ни слова. Даже самой проверенной и закаленной команде Лебяжьего острова не хватит способностей справиться с такой проблемой. Или все же хватит? Я прилагаю все усилия, чтобы мое лицо выглядело бесстрастным, что в данных обстоятельствах сродни подвигу.

— Искусным заклятием, — отзывается эхом Арку, — то есть друидической магией, к которой прибегли в самом сердце святилища. И несмотря на это…

Опять воцаряется тишина.

— И, несмотря на это, дело обстоит именно так — Арфа Королей исчезла, — угрюмо говорит Моркан, — исчезла без следа после того, как мы столько лет ее надежно хранили. По идее, это невозможно.

У меня есть множество вопросов. Если здесь замешана магия, то зачем просить решить проблему команду Лебяжьего острова? Может, арфа вовсе не исчезла, а ее просто перепрятали в политических целях — дискредитировать одного претендента на трон в пользу другого? Такую возможность мы обсуждали перед тем, как покинуть Амбар. Как преграда в виде искусного заклятия могла оказаться достаточно мощной, чтобы продержаться сотни лет после смерти того, кто ее создал? И если эта преграда была невидимой, то могли ли друиды в соседней пещере заметить, что арфы больше нет? Мне казалось, что о ее исчезновении знают совсем немногие.

— Я должен задать вопрос, брат Моркан, — говорит Арку, — вы полностью доверяете каждому члену вашей общины, включая и недавно набранных друидов-учеников? Как вы понимаете, я говорю не о заклятии, а лишь о доступе к Арфе Королей, о том, не мог ли кто-нибудь незаметно вынести инструмент из неметонов. Думаю нам, в первую очередь, следует рассмотреть именно эту возможность как самую простую. Если один друид может прибегнуть к магии, чтобы сохранить какую-то вещь в целости и сохранности, то другой, вполне естественно, тоже может прибегнуть к магии, чтобы разрушить заклятие и вынести предмет из хранилища. Причем не забывайте, что мы практически ничего не знаем о тонкостях этого заклинания. Но раз уж мы приехали сюда решить вашу проблему, нам понадобится вся информация, которую вы можете нам предоставить.

Он говорит спокойно, в своей привычной манере.

Интересно… Может заниматься сверхъестественными явлениями, в конечном счете, — неотъемлемая часть нашей работы? Нас никогда ни к чему такому не готовили. Возможно, этой науке учат только после зачисления в элитный отряд Лебяжьего острова.

— Задай вы мне этот вопрос до исчезновения арфы, я бы точно сказал, что конечно доверяю, — говорит Моркан, — даже те ученики, которых мы взяли совсем недавно, понимают сакральное значение Арфы Королей. И, честно говоря, я не верю, что ответственность за ее исчезновение несет кто-то из нашего братства. С другой стороны, постороннему туда не войти.

Брокк откашливается и смотрит на Арку.

— Чтобы провести полное расследование, — говорит тот, — по меньшей мере, одному из нас придется отправиться в неметоны…

А когда верховный друид собирается его перебить, добавляет:

— Нет-нет, уверяю вас, не в качестве представителя закона, который всюду суется с неудобными вопросами. Нам совершенно ясно, что это дело должно храниться в тайне. Насколько я понимаю, даже от принца Родана.

Трое сидящих перед нами людей вдруг одновременно чувствуют неловкость. Отвечает Брондус.

— Да, лорд Кора подумал, что принца лучше не ставить в известность. Чем меньше народу будет об этом знать, тем спокойнее. Я понятия не имею, как кто-то из вас может отправиться в неметоны, не вызывая подозрений. Возможно, это нам объяснит брат Моркан.

— Наш орден придерживается строгих традиций, — говорит друид, — гостей мы почти не принимаем, а неметоны братья покидают только при определенных условиях. К примеру, их покидают наши целители, когда в этом возникает настоятельная необходимость. У нас есть двое братьев в миру, снабжающих нас всем необходимым. К тому же, существуют ритуалы — в общине мы практикуем обряды помолвок, погребения и благословения.

— Добавьте сюда коронацию, — говорит Арку.

— Давайте ближе к делу, — наконец, вступает в разговор лорд Кора.

Голос его спокоен, но костяшки пальцев, сцепленных на столе, побелели.

— Брат Моркан выступает в роли моего советника по многим вопросам, поэтому бывать здесь для него обычное дело. Но я у него не бываю. Неметоны хоть и недалеко отсюда, но существуют обособленно.

— Коронация, — повторяет Арку, — Верховный Бард, музыка, арфа. В братстве должны быть и другие арфисты, в том числе, надо полагать, и молодые. Я сам не собираюсь внедряться в сообщество друидов, потому что буду выделяться среди них как лохматая дворняга на фоне ухоженных котов. О Кире, конечно же, тоже речи быть не может. Я так понимаю, что в вашем ордене строгих правил женщинам не место.

— Совершенно верно.

Моркана подобная мысль явно поразила, хотя мне приходилось слышать об общинах друидов, принимающих в свои ряды и мужчин, и женщин, — их члены могут вступать в брак и рожать детей, что совершенно не мешает им вести жизнь, посвященную благим делам и молитвам. Но не мне просвещать Верховного Друида Брефны.

— А к тем немногим гостям, которых вы все же принимаете, относятся странствующие ученые мужи? — самым почтительным тоном спрашивает Брокк.

— Относятся, молодой человек… запамятовал, как вас зовут.

— Донал, брат Моркан. Мне всегда интересно обсуждать с коллегами, другими музыкантами, старинные песни, легенды и их значение, равно как и играть вместе, разучивая что-нибудь новое. Мне известно, что друиды-ученики остаются таковыми долгие годы, усваивая традиционное знание, становясь кладезями мудрости в толковании старинных сказаний. Но я ведь тоже могу внести свой вклад, потому что много путешествовал, общаясь в своих странствиях со многими музыкантами и сказителями. Надеюсь, вам не покажется слишком самонадеянным мое предположение, что если мне позволят провести в общине какое-то время, я не только смогу научиться чему-то у ваших братьев, но и, в свою очередь, принесу им определенную пользу. Вероятно, мне можно было бы позволить обменяться мыслями с вашими молодыми друидами, особенно проявляющими интерес к традиционному знанию и музыке.

И тут происходит чудо: друид улыбается.

— Мы все проявляем к ним интерес, Донал.

— Донал искусный музыкант, — спокойно замечает Арку.

— Милорд, — говорит Моркан, обращаясь к регенту, — Верховный Бард, полагаю, благосклонно воспримет предложение Донала, ведь о брате Фараннане, как об ученом муже, многие тоже высокого мнения. Да, я понимаю, время не ждет. Если вы не возражаете, я сегодня же поговорю с ним, и если получу его согласие, мы пришлем гонца, который завтра же приведет Донала к нам. Только не забудьте захватить арфу, молодой человек.

Решение принято.

— Захвачу. Благодарю вас, брат Моркан. Благодарю вас, милорд.

Энтузиазм Брокка выглядит совершенно естественным и неподдельным. Надеюсь, музыка и традиционное знание не поглотят его до такой степени, чтобы забыть, что в неметоны он отправляется в роли соглядатая. Вытащить человека бывает столь же трудно, как и внедрить.

Мне нужно поговорить с Брокком и Арку с глазу на глаз — только мы втроем за запертой дверью. Перед отъездом Брокка в неметоны я должна выяснить несколько моментов. Насчет той непонятной информации о заклятии и пещере без дверей. И что еще более важно, хотя и не так срочно, стоит обсудить вопрос о принце Родане. Насколько нам известно, его в тайну не посвятили. Но чем больше я об этом думаю, тем более странным мне это кажется. Либо регент со своими советниками всецело доверяют нам и не видят необходимости расстраивать наследника престола, либо у них есть другие причины не делиться с ним столь важными сведениями. К этому, возможно, причастны и его личные стражи. Горв с напарником, которые повсюду следуют за принцем. Кора, похоже, всерьез озабочен личной безопасностью Родана. Из чего вполне можно сделать вывод, что если арфу похитил другой претендент на трон, то у него есть запасной план на тот случай, если инструмент вовремя отыщут и вернут. Например, убийство, замаскированное под несчастный случай. Вот Кора и попросил принца никогда не расставаться с личной стражей. Нам надо выяснить, кто еще претендует на трон, находятся ли они здесь, при дворе, а если нет, то не ожидается ли вскоре их прибытие. Во время инструктажа прозвучало имя Тоссака. Должны быть и другие, ведь на престол может взойти любой родственник последнего короля, хотя шансов у любого из них гораздо меньше, чем у его собственного сына.

— Идем репетировать, — шепчет Арку, когда мы выходим из замка, — без промедлений. В нашем обычном месте.

Репетиции — отличный предлог для разговора без свидетелей, при том, однако, условии, что мы, навострив уши, внимательно следим за тем, не явился ли непрошеный гость, которому якобы захотелось послушать музыку. «Обычное место» — это сарай для хранения инструментов. Перед нашим приездом там все убрали, поставили несколько скамеек и привели в порядок дверь, которая теперь закрывается и запирается на замок. К этой постройке примыкает конюшенный двор, что очень удобно, если Арку нужно передать что-нибудь вспомогательной группе; как правило, нас там никто не беспокоит. Эти меры я объясняю тем, что регент знает об истинной цели нашего приезда — вряд ли так станут устраивать любых заезжих музыкантов.

— Претендент на трон, по всей вероятности, Тоссак, — шепчет Арку, когда мы устраиваем не столько репетицию, сколько тайное совещание.

Слушая, Брокк наигрывает тихую мелодию, для него не составляет труда делать одновременно и то, и другое. Если кто-то решит подслушать, переливы арфы заглушат слова.

— Он вождь клана Глендаррага и владеет обширными землями к западу отсюда. Эмблема его рода — дракон. Тоссак — ближайший родственник покойного короля и пользуется уважением. Он говорит, что конюхам нравится ухаживать за его лошадьми — самыми замечательными и всегда пребывающими в отличной форме. О притязаниях Тоссака на трон Брефны публично никто не говорит, да я и сам так не думаю, хотя решись он и предприми попытку, ему наверняка окажут серьезную поддержку. Если он намерен бросить Родану вызов, то действовать должен быстро. С другой стороны, если арфу не найти вовремя, то такой вызов можно бросить и в день коронации. До этого, надеюсь, не дойдет. Без этой арфы никто не сможет стать королем. Ты хочешь что-то сказать, Кира?

Я думаю о недавно закончившейся встрече, на которой я практически превратилась в невидимку.

— Прошу прощения, совсем немногое. Дядюшка Арт, у меня есть вопрос. О наследнике трона. Существует ли причина, побуждающая Кору и его советников не доверять ему столь важную информацию? Вскоре он станет королем, получит власть отдавать им приказы и…

Я нерешительно умолкаю, понимая, что у меня нет реальных аргументов в поддержку этих опасений.

— И?.. — тихим эхом отзывается Арку.

— Личные стражи Родана держатся начеку, даже когда он в своих покоях в окружении приближенных. Куда бы принц ни пошел, за ним тенью следует один из них — выглядит, по крайней мере, все именно так. Интересно бы узнать, ожидают ли они какой-нибудь подлости. Например, соперника, имеющего какой-то тайный план.

— Может быть, — отвечает Арку. — Того, кто знает об арфе и ответственен за ее исчезновение?

— Такому человеку без контакта в неметонах не обойтись, — говорит Брокк, одновременно наигрывая тихую, затейливую мелодию, — простому смертному туда не войти и не вынести арфу из защищенной заклятием пещеры. Брат Моркан либо лжет, либо напрасно доверяет братьям.

— Вот это тебе, Донал, как раз и придется выяснить, — говорит Арку, — предельно аккуратно и тонко. Допустив ошибку, можно нанести страшное оскорбление. Нельзя допустить, чтобы тебе перекрыли доступ в неметоны. Ты станешь там нашими глазами и ушами. Пообщайся с друидами помоложе, которые провели там уже много времени и, вероятно, скучают по дому. С тобой они могут говорить откровеннее. А я наведу справки о Тоссаке. Сейчас его при дворе нет, но он, как ожидается, приедет вместе с семьей незадолго до церемонии. Потом я потихоньку разузнаю о других кандидатах. Но поскольку до Дня летнего солнцестояния рукой подать, а никто из них так и не заявил о своих намерениях, эта линия расследования вряд ли принесет существенные плоды. А вот насчет безопасности принца ты права. Мы должны внимательно следить за малейшими намеками на трения в королевстве. За распрями между вождями кланов. За спорами из-за территорий. И вообще, если что-нибудь заметите, сразу сообщайте мне, даже если вам это покажется просто сплетней.

Мне в голову приходит одна мысль.

— Донал, тебе надо расспросить друидов о том, как выглядит Арфа Королей. Этот вопрос ты должен задать одним из первых. Ведь сейчас мы не узнали бы ее, окажись она у нас даже под самым носом.

— На вид она должна быть старой, — с улыбкой говорит Брокк, — очень старой.

— В рассказе Моркана не было ровным счетом ничего, что дополнило бы наши о ней сведения, — говорю я, — кто бы ни взял эту арфу, он обязан был обладать способностью расколдовать охранявшее ее заклятие или заклинание. Это значит, что вор не кто иной, как друид. Но зачем друидам нарушать их же собственный ритуал?

Брокк проводит пальцами по струнам арфы.

— Ответ может отыскаться в каком-нибудь древнем сказании, — отвечает он, — у друидов их бездонный колодец, и я надеюсь, что они поделятся ими со скромным менестрелем.

— Когда будешь там, не играй наших застольных песен, если не хочешь, чтобы тебя вышвырнули оттуда за развращение учеников.

— Все будет хорошо, — говорит брат и с отсутствующим видом исполняет несколько тактов песенки, слова которой вогнали бы любого друида в краску стыда, — обещаю.

Примечания

2

В мифологии ирландских кельтов священные рощи, где кельтские жрецы-друиды поклонялись духам леса.