Секрет древнего Ордена

Джулия Ноубел, 2019

Эмми Уиллик 12 лет, она живёт с мамой, известным специалистом по вопросам воспитания, у которой катастрофически не хватает времени на саму Эмми. И мама отправляет Эмми в закрытую школу-интернат Уэллсворт… в Британию, в другую страну! Перед отъездом девочка находит на чердаке старинную металлическую шкатулку с необычными медальонами, покрытыми загадочными символами. Они принадлежали её отцу, пропавшему девять лет назад. Эмми забирает шкатулку с медальонами в новую школу. Когда Эмми обнаруживает те же самые символы на стенах школы, она берётся за расследование и обнаруживает, что исчезновение её папы как-то связано с этим местом. Однако Эмми никак не могла предположить, что теперь смертельная опасность нависла и над ней!

Глава 3

Дом Одри

До этого момента всё в Уэллсворте казалось таким застывшим и тихим, что школа выглядела почти безлюдной, но только не эта комната. Она была набита учениками, пытавшимися перекричать музыку, которая гремела в динамиках на каждой стене. От огромного камина в центре комнате, в котором громко трещали дрова, исходил сильный жар.

— Ты шутишь! — сказал кто-то. — Ещё один несчастный случай?

Мальчик покачал головой.

— За этот год пострадал уже третий участник латинского клуба.

Латинский клуб. Именно в этот клуб Эмми предстояло вступить.

— Прыжок с крыши — не несчастный случай. Это просто глупость.

Эмми застыла на месте. Кто-то спрыгнул с крыши? Это было больше похоже на безумие, чем на глупость.

— Может быть, у них наконец-то будут неприятности.

Другой мальчик закатил глаза.

— Вряд ли. Эти парни могут выпутаться из любой ситуации.

Они начали говорить о регби, в котором Эмми не разбиралась. Она огляделась: куда ей теперь идти? С обеих сторон находилось по лестнице, и рядом с каждой висел огромный плакат. Плакат слева был тёмно-синим, и на нём корявым почерком было написано «Одри». Эмми надеялась, что найдёт там дом для девочек.

Третий этаж был тёмным и затхлым, как будто кто-то побрызгал слой пыли лаком для волос. На каждой двери висели таблички с именами: Натали Уолш и Жаннетт Богвин. Лола Бойд и Арабелла Грей. Фенелла Гринборо и Джайя Сингх. Виктория Стюарт-Бевингтон и Эммелин Уиллик. Эмми вытерла вспотевшие ладони о джинсы, повернула дверную ручку и вошла в комнату.

Она нахмурилась. Это точно её комната? Каждый её дюйм был завален вещами. Рамки для фото, безделушки и груды одежды, насквозь пропитанные духами. На кровати даже не было места, чтобы присесть. Эмми открыла шкафы. Оба были забиты вещами. Её чемоданы стояли перед одной из кроватей, но всё выглядело так, словно в комнате уже жили две девочки. Наверное, это какая-то ошибка, а Эмми даже не знала, к кому обратиться за помощью.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась девочка, с шумом захлопнув дверь за собой. Она прошла мимо Эмми, её собранные в хвост светлые волосы подпрыгивали при каждом шаге. Из ящика стола она вытащила большой рулон жёлтой ленты.

Эмми спрятала руки за спину и принялась теребить пальцы. Ей стоит представиться. Или хотя бы сказать «привет». Или выбежать за дверь и больше не возвращаться.

— Привет! Я Эмми У…

— Не разговаривай со мной! — отрезала девочка. Она наклонилась и положила на пол длинную полоску ленты. — Я слышала, что ты никогда прежде не была в школе-интернате. Правило номер один: не заходи на территорию своего соседа по комнате. Поскольку ты новенькая, я упрощу для тебя задачу. — Она указала тонким пальцем в угол комнаты. — Всё с этой стороны ленты — моё. За ней — твоя половина.

Эмми нахмурилась. Её «половина» была не больше четверти территории соседки по комнате.

— Правило номер два: не прикасайся к вещам своего соседа по комнате. — Девочка бросила ленту в ящик. — Если я увижу, что ты заглядываешь в мои шкафы, тебя сразу же исключат за воровство.

— Но где…

— У тебя есть чемоданы. Если в них поместилось всё твоё барахло, ты сможешь хранить его там весь год.

— Хорошо. — Эмми скрипнула зубами. — Я Эмми Уиллик. — Она протянула руку, но девочка посмотрела на неё так, словно это был грязный носок.

— Давай уясним одну вещь. Когда я начала учиться, на двери было только одно имя — моё. Виктория Стюарт-Бевингтон. В этом году у меня не должно было быть никакой соседки по комнате. Я предпочитаю считать, что соседки по-прежнему нет. — Она распахнула дверь и вышла из комнаты, сдёрнув табличку с именем Эмми.

Эмми смахнула с кровати груду одежды и легла. Просто очаровательно, подумала она.

В коридоре Эмми слышала чьи-то голоса, но в тот день больше никого не видела. К половине шестого она решила, что уже наступило время ужина, хотя после долгого перелёта её желудок был с этим не согласен. Она пролистала школьный справочник и нашла раздел под названием «Приём пищи». Очевидно, все ели в комнате под названием «Зал», бывшей когда-то древним собором, который за свой счёт отремонтировала администрация школы. Наверное, поэтому эта школа напомнила Эмми церковь. Когда-то она и была церковью.

Зал находился в главном здании, и Эмми не понадобилась карта, чтобы найти его. Подойдя поближе, она услышала голоса и стук столовых приборов, эхом разносящиеся в каменных стенах. Она взяла со стола несколько блюд и села в самом тихом углу.

После ужина Эмми вернулась в пустую комнату. Она могла бы пойти в общую комнату и попытаться с кем-нибудь познакомиться, но какой в этом смысл? Снова скажет что-нибудь не то… Кроме того, Уэллсворт был не первой школой, куда мама отправляла её для получения «первоклассного образования», и вероятно, не последней. Эмми давно поняла, что после перехода в другую школу друзья остаются в прошлом, так зачем пытаться завести новых?

Она стала искать пижаму и наткнулась на свои футбольные бутсы. Возможно, играя в футбол, она сможет завести пару новых друзей. Она всегда чувствовала себя чужой в домашних командах, потому что играла с девочками более старшего возраста, но возможно, здесь всё будет по-другому. Но она вообще может не попасть в команду.

Эмми вздохнула и вытащила папину шкатулку. Учился ли он сам в подобной школе? Легко ли ему было заводить друзей? Мама Эмми всегда была такой общительной и живой, словно пузырьки в стакане с каким-то восхитительным напитком, а Эмми больше напоминала плоскую алюминиевую банку с колой. Отклонение от нормы, которое исчезнет так же быстро, как появилось.

Эмми спрятала шкатулку под кровать, потому что Виктория была не из тех, с кем стоило говорить об отце. Она открыла ноутбук и в поисковой строке набрала «Томас Эллин». Она уже тысячу раз искала его, но так ничего и не нашла. На этот раз всё было без изменений.

Эмми закрыла ноутбук и убрала его в чехол. Наверняка должна быть какая-то причина, по которой кто-то прислал ей это письмо незадолго до её приезда в Англию, но она понятия не имела, как это выяснить. Как ей найти информацию о человеке, который словно исчез?

Эмми подпрыгнула. Зазвонил её мобильный телефон. Она вытащила его из рюкзака.

— Алло!

— Привет, милая! — раздался мамин голос. — Как ты? Хорошо долетела?

— Да, всё в порядке.

— Как у тебя дела? Ты уже видела свою соседку по комнате? Уже с кем-нибудь познакомилась?

— Ну…

— Ничего страшного. Ты только что приехала, и я уверена, что совсем скоро у тебя появятся друзья.

Эмми ничего не ответила. Когда у неё вообще появлялись друзья?

— Слушай, милая, я не могу долго разговаривать, я спешу на ужин с Гретчен, но мы не успели обсудить одну маленькую деталь, прежде чем ты улетела.

Всё тело Эмми напряглось. Всякий раз, когда её мама говорила, что они должны о чём-нибудь поговорить, оказывалось, что это не такая уж маленькая деталь.

— В Уэллсворте очень высокие стандарты обучения, и я думаю, будет лучше, если ты не станешь заниматься никакими внеклассными предметами, не имеющими отношения к твоему образованию.

— О чём ты говоришь?

Мама откашлялась.

— Думаю, будет лучше, если ты сосредоточишься на учёбе. Ты не должна отвлекаться ни на что другое, например на разные клубы, спорт или…

— Ты имеешь в виду футбол. — Сердце Эмми сильно забилось. — Ты хочешь сказать, что мне нельзя играть в футбол?

— Верно.

Эмми казалось, что у неё пропал голос. Она хотела многое сказать, но не могла произнести ни слова.

— Я знаю, что ты немного разочарована, но…

— Разочарована?! — выпалила Эмми. — Футбол — одна из самых важных вещей в моей жизни! Ты не можешь просто взять и отобрать его!

— Эмми, не драматизируй. Я знаю, что футбол для тебя важен, но это всего лишь игра. Тебе почти двенадцать лет, и ты должна сосредоточиться на том, что действительно важно. Несколько лет обучения определят твою дальнейшую жизнь. Ты не можешь позволить себе отвлекаться.

— Раньше это никогда не мешало.

— Но теперь ты в другой школе, с очень строгой дисциплиной. Если у тебя будут неприятности, мы не сможем перевести тебя в другое место.

— Но мадам Бойд сказала, что я смогу поступить в другую школу, если в Уэллсворте окажется слишком сложно.

— Эммелин, ты представляешь, насколько будет унизительно, если тебе придётся оставить школу?

— Ты и раньше переводила меня в новые школы.

— Да, но школа-интернат — это совсем другое. — Мама сделала паузу и глубоко вздохнула. — Вчера я давала интервью, и журналист спросил, означает ли твоя отправка в школу-интернат, что я не справляюсь с твоим воспитанием. Мне пришлось очень осторожно выбирать слова. Можешь представить, что будет с моей карьерой, если выяснится, что я отправила дочь в школу-интернат, а она не смогла там учиться? Пресса не упустит такой возможности.

Эмми сжала зубы. Так вот в чём дело. Мамина карьера. Всё всегда вертелось вокруг маминой карьеры.

Мама вздохнула.

— Мы поговорим позже, иначе я опоздаю. Люблю тебя. — И она повесила трубку.

Эмми нажала красную кнопку на телефоне. Никакого футбола. А ведь это было единственным, что её радовало. Единственным, что имело значение. Единственным занятием, в котором Эмми тоже имела значение. Но её маме было всё равно.

Эмми не успела выспаться, когда на следующее утро зазвонил будильник. Она протёрла глаза. Виктории нигде не было видно. Вероятно, встала пораньше, чтобы я не успела попросить её о помощи.

Школьная форма Эмми должна была быть готова лишь через несколько дней, но у неё была серая юбка и серо-зелёный свитер, подходившие для занятий. Первыми уроками были экономика и биология, и они оказались очень сложными, как и предупреждала мадам Бойд. Учитель экономики всё время чихал и от этого сбивался с мысли и перескакивал с темы на тему прямо посередине предложения. После урока он бросил на парту Эмми пачку листов с домашними заданиями и ушёл, прежде чем она успела задать ему хотя бы один вопрос. Учитель биологии был готов помочь, но так долго рассказывал о камышовых жабах, что Эмми опоздала на обед. Когда прозвенел звонок, ей пришлось бежать на урок рисования, где её чуть не сбил с ног запах подгнивших фруктов.

— Вы должны зарисовать фрукты в разных стадиях разложения, — протянул учитель. — Это поможет вам понять самую суть персика!

После лихорадочных записей об утечке нефти на уроке географии Эмми проверила расписание внешкольных занятий. Ей предстояло обсудить план изучения латыни с учителем по фамилии Ларраби. По карте она нашла крыло, где проходили занятия по античности, отыскала нужный кабинет и стала ждать. Эмми всё ждала и ждала. Она проверила своё расписание. Урок латыни, кабинет мистера Ларраби, отделение античности. Эмми пришла в нужное место, но учителя не было видно.

Час спустя она перекинула сумку через плечо и пошла обратно. Какая трата времени! Но если она вернётся в свою комнату, то успеет сделать часть домашних заданий перед ужином.

Эмми проскользнула в общую комнату и чуть не столкнулась с девочками, сгрудившимися вокруг красивой обувной коробки.

— Где ты их взяла, Джайя? — спросила одна из девочек постарше.

— Мама прислала мне их из Милана, — ответила стройная девочка с тёмными волосами и тёмными глазами. — Надеюсь, они подойдут, потому что мама всегда покупает не тот размер. Она так занята собой, что забывает, кто я.

— Это ещё что, — заметила другая девочка. — Когда мне исполнилось пятнадцать, мама прислала мне открытку со словами «Поздравляю с семнадцатилетием!» и подарила машину.

— Ты слышала о Малкольме Голте? — спросила Джайя. — Он спрыгнул со здания капитула и сломал руку.

Кто-то засмеялся.

— И что в этом такого удивительного? Он всегда любил рискнуть.

— Я слышала, что Дэв Масрани тоже там был, — сказала старшая девочка. — Он по-прежнему в медицинском центре.

Джайя раскрыла рот.

— Он сильно пострадал?

— Не знаю. Его не забрали в больницу, так что, наверное, не всё так плохо.

— Тогда почему он по-прежнему в медицинском центре?

Девочка пожала плечами.

— Понятия не имею.

Эмми прошла мимо девочек, опустив голову. Кое-кто посмотрел в её сторону.

— С ней кто-нибудь уже говорил? — послышался шёпот.

— Как ей удалось попасть сюда после начала триместра?

— Может быть, у неё очень известные родители.

— Наверняка они сделали огромное пожертвование.

— Слушайте, — сказала сидевшая на кушетке черноволосая девочка, — если вам так хочется узнать, кто она, почему бы самим не спросить? — Она встала, подошла к Эмми и протянула руку. Она была ниже Эмми, но её рукопожатие оказалось таким сильным, что Эмми поморщилась. — Я Лола Бойд. А тебя как зовут?

— Эмми Уиллик.

— Отлично, — сказала Лола. — Хочешь сесть с нами или так и будешь стоять и чувствовать себя по-дурацки?

Эмми не знала, что сказать. По крайней мере, Лола говорила с ней. Рядом с Лолой какой-то мальчик возился с плеером. У него были тёмные глаза и смуглая кожа, и всё в нём казалось неряшливым — волосы, рубашка и даже галстук. Он поднял голову и улыбнулся. Это была первая улыбка, которую Эмми увидела за два дня. Она заправила волосы за уши и села.

Лола упала на кушетку и положила ноги на кофейный столик — дерево задрожало от её тяжёлых чёрных ботинок. Эмми улыбнулась. Эти ботинки совершенно точно не были частью школьной формы. Лола тоже говорила с акцентом, и на этот раз Эмми была совершенно уверена, что он шотландский.

— Не переживай из-за этих сплетниц, — сказала Лола. — Они только лают, но не кусают.

— Я Джек. — Мальчик протянул руку. — Джек Голт.

Голт. Как и мальчик, сломавший руку. Может быть, они родственники?

— Я Эмми Уиллик.

— Ух ты, американка! — сказал Джек. — В Уэллсворте вас не так уж много. Значит, твои родители смылись?

— Что? — переспросила Эмми.

Джек покачал головой и улыбнулся.

— Ну, то есть уехали и оставили тебя здесь. Ты ведь никогда прежде не училась в английской школе?

Эмми покачала головой.

Мимо них прошла группа мальчиков постарше, смеясь и громко разговаривая. У одного из них рука была в гипсе. Всё тело Джека напряглось.

— Ты с ним уже разговаривал? — спросила Лола.

— Нет.

— Собираешься?

Джек пожал плечами.

— А что мне сказать?

— Не знаю, может быть, «мне жаль, что ты сломал руку, Малкольм, когда пытался вести себя как глупый позёр. Надеюсь, тебе не очень больно?».

Мальчик засмеялся, пытаясь удержать на гипсе стопку книг. Он выглядел намного старше, вероятно учился в последнем классе.

— Это тот парень что — спрыгнул с крыши?

— Что-то в этом роде, — ответил Джек. — Это мой брат Малкольм.

Эмми посмотрела на мальчика. Его кожа и волосы были намного светлее, чем у Джека. Не верилось, что они родственники.

— Он совсем не… То есть я хочу сказать, что вы не очень похожи.

— Да, все так говорят. Мой папа белый, и Малкольм пошёл в него. Я больше похож на маму — она из Шри-Ланки.

— Дэв всё ещё в медицинском центре? — спросила Лола.

Джек кивнул.

— Не думаю, что он сильно пострадал, скорее просто испугался. Сегодня утром я у него был.

— Что он делал с Малкольмом?

Джек закатил глаза.

— Латинский клуб.

— Боже, неужели они не могут никак усмирить этих ребят из латинского клуба? Они считают себя неуязвимыми, а потом кто-то из них на два дня попадает в медицинский центр.

Эмми потёрла пальцы. Она уже не была уверена, что ей хочется вступать в латинский клуб.

— А директор ничего не может сделать? — спросила она.

— Директор? — переспросила Лола.

Эмми кивнула.

— Мы его редко видим. Он вечно занят с учителями или воспитателями. На самом деле всем заправляют воспитатели. Наверное, в твоей прежней школе было то же самое?

— У нас не было воспитателей.

— Нет? — Лола взяла футбольный журнал. — А тогда кто присматривал за учениками?

— Я не ходила в школу-интернат. Я жила дома с мамой.

Лола подняла брови.

— Ты никогда не была в школе-интернате? — спросил Джек.

Эмми покачала головой. Джек и Лола переглянулись.

— Что такое? — Эмми почувствовала, что ей стало тяжёло дышать. — Это очень плохо?

Лола пожала плечами.

— Когда как.

— И от чего это зависит?

— От многих вещей. — Внезапно Лола захлопнула журнал и пристально взглянула на Эмми. — Постой-ка, кто твоя соседка по комнате?

— Какая-то Виктория.

Джек застонал, а Лола поморщилась. Она покачала головой и снова открыла журнал.

— Они даже не дали тебе шанса.