Отныне и никогда

Джулиан Хитч, 2019

Илэйн Милн и Юан Маккинз знакомы слишком давно, чтобы стать парой, но общее прошлое не даёт им шанса отпустить друг друга. Значит, кому-то придётся поставить решающую точку, надеясь, что она не превратится в многоточие и наружу не успеют всплыть болезненные воспоминания.Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Три месяца спустя

Юан допивает остатки виски в стакане. Лёд звонко ударяется о стенки. Свет из полуоткрытого иллюминатора преломляется, создавая «солнечных зайчиков». Голос пилота отвлекает его от этой игры через громкую связь:

— Внимание, пристегните ремни. Самолёт идёт на посадку.

К нему подходит миниатюрная темноволосая стюардесса и, нагибаясь слишком близко, спрашивает:

— Могу ли забрать ваш стакан?

Юан кивает и лишь мельком разглядывает её. Хотя они все одинаковые: вежливые, добрые и чувствуют превосходство, обслуживая пассажиров с тугим кошельком в первом классе. Откинувшись на спинку кресла, он смотрит на рассвет. Небо окрашивается в красно-оранжево-жёлтые оттенки, прогоняя чёрно-синюю тень. Юан возвращается в Финикс после заключения важного контракта в Берлингтоне. Ему удалось получить заказ от крупной консалтинговой фирмы. Теперь рекламное агентство Юана займётся продвижением их услуг. Наверняка, старый друг, с которым они управляют агентством на партнёрских началах, будет доволен.

Вспоминает, как начинал свой путь с самых низов. И где он сейчас? В свои тридцать является владельцем бизнеса. Даже не успевает толком осознать, рад он или не рад тем условиям и перечню услуг, которые они должны выполнить за три месяца. И если по результатам заказчика всё устроит, то контракт будет продлён. Им сулили сумму в разы больше той, что они получат сейчас. Но вновь радость от удачной сделки омрачается мыслями о прошлом.

Юан закрывает глаза и вспоминает, на какие средства смог запустить бизнес. Морщится, скрипя зубами. Не испытывает гордости за то, что использовал деньги, отошедшие по завещанию после смерти матери. Это были средства того человека, кто кончил в его мать и сбежал. Хотя сейчас Юан всё же думает, что мама сама хотела забеременеть. Но что бы он ни пытался у неё выяснить, она отвечала односложно, не распространяясь ни о внешности, ни о характере и тем более — о местонахождении этого незнакомца. Афри всегда говорила только одно: они ему были не нужны и Юан единственное, что есть у неё, и больше знать ничего не нужно. В такие периоды она становилась удивительно серьёзна — была уверена, что поступает верно. В какой-то момент Юан потерял желание выяснять у неё что-либо. Его же поиски тоже не дали результатов.

В Нейпервилл Афри приехала одна, ну как одна — беременная им. Поэтому никто не видел ни отца её ребёнка, ни родственников, которые за тридцать лет ни разу её не навестили, а на вопросы она легко отвечала — не срослось, и о решении оставить сына никогда не жалела. После её смерти оказалось, что биологический пиздюк, который приходится отцом Юану, посылал средства. И на тот момент, когда ему стукнуло двадцать пять, их почти хватало, чтобы открыть рекламное агентство самостоятельно — исполнить мечту всей жизни на пару со своим другом из университета. Симон знал, что деньги отошли от матери по завещанию. И они старались не поднимать тему, откуда такие средства были у среднестатистической американки, которая работала на местном радио в маленьком городе. Если первый год его смущало, что внезапно может появиться тот, кто потребует деньги назад, то потом этот страх пропал. Деньги — самый лёгкий способ, которым отец мог загладить вину за своё отсутствие. И самый обесцененный.

Забавно, как отец умудрился повлиять на него лишь своей тенью. Юан больше не собирался искать его. Афри и в завещании не оставила ни намёка на то, кем он был. Может, это и не его деньги? Может, она сбежала от своей богатой семьи? Почему-то Юану не хотелось копаться в прошлом и доставать грязное бельё — правда никого не делала умнее и счастливее.

Стюардесса делает круг и возвращается к нему. Взгляд скользит по лицу, и когда он поворачивается, она снова наклоняется слишком близко. Парфюм забивает ноздри, а выбившиеся из-под шапочки волосы щекочут лицо. Она берёт два конца его ремня, соединяет в креплении и проводит ладонью по брюкам, будто стирая невидимую грязь. Бросает взгляд на безымянный палец, убеждаясь в отсутствии кольца, и Юан уверен, она знает, кто он и чем занимается, а самое главное — прикидывает, какой бюджет находится в его распоряжении. Неужели такие молоденькие леди всё ещё надеются, что вот так легко можно найти своего принца, застегнув ему ремень и нежно прикоснувшись? Неужели он должен сразу жениться на ней, почувствовав на себе томный взгляд карих глаз? Ему не нужны привязанности — нужны влияние, власть и деньги, а не та, кто будет сидеть на шее и пить кровь, терпя из-за денежных средств на счёте в банке.

Юан подавляет желание оттолкнуть её или нагрубить — зачем ему нелицеприятные истории в газетах и новостях? Отворачивается к иллюминатору, надеясь, что она поймёт однозначный намёк.

Проходит ещё минут тридцать. Самолёт садится, ещё какое-то время продолжает движение. Юан пытается созвониться со своим водителем — Квентином, но телефон отказывается ловить сеть. Чертыхаясь, надеется, что как выйдет из самолёта, всё будет в порядке. Не хотелось бы опоздать на совещание с Симоном и главами отделов. Терять время, отведённое на заказ, нецелесообразно, а дел и так выше крыши. Ожидание и доработка по договору с пекинцами, подготовка к празднованию предстоящей даты основания их компании, а кроме этого ему хотелось бы заехать домой. Но обычный ход вещей рушится, создавая одну накладку за другой. Виски Юана пульсируют из-за нарастающей мигрени — надо выпить, но уже в машине.

Юан отстёгивает ремень и из шкафчика сверху берёт сумку с вещами. Проходя мимо персонала, выстроившегося по обе стороны от выхода, он и взгляда не бросает на ту, кто собиралась затащить его в постель, хотя такой смелости можно поаплодировать. Но он уже не в том возрасте, чтобы кидаться на первую попавшуюся юбку. Спускаясь по трапу, снова пытается дозвониться до Квентина. Телефон отказывается понимать команды и выдаёт, что нет сети и вызов невозможен.

— Грёбаный смартфон, — гневно высказывается Юан, идя ко входу в аэропорт.

— Добрый вечер, — говорит человеку за стеклом, нетерпеливо постукивая носком ботинка по полу, но заметив это за собой, прекращает.

Служащий слишком пристально осматривает его, и Юан испытывая дискомфорт. Не хватало ещё застрять в аэропорту на дознании. Потому выдавливает из себя подобие улыбки, сдерживаясь, чтобы не заматериться на то, что вновь приходится терять время.

— Добро пожаловать домой, мистер Маккинз, — служащий протягивает паспорт.

Юан проходит через арки металлоискателей, пытаясь дозвониться Квентину, и на этот раз его попытка увенчивается успехом — слышит гудки.

— Ну, слава Сатане! — выдыхает он, чувствуя на себе взгляд парочки сбоку. Проходит секунд двадцать, прежде чем Квентин берёт трубку. — Алло? Какого хрена ты тянешь время, пацан? Я тебе мало плачу, чтобы ты брал трубки вовремя?

— Мистер Маккинз, доброе утро… Я… то есть меня тут на парковке заблокировали два такси. И пока они не отъедут, я не смогу подъехать ко входу Е, через который выйдете вы. Приношу извинения…

— Знаешь, куда их надо засунуть?

— Знаю и готов лишиться премии. Понимаю, что для вас время — деньги.

— А кто, блять, сказал, что у тебя будет премия? — отвечает Юан и кладёт трубку.

Проходит мимо людей, удерживая в руках сумку и лёгкое пальто. На улице накидывает одежду, прежде чем закурить. Квентин подъезжает минут через десять-пятнадцать. Юан успевает выкинуть вторую сигарету и позвонить Симону, предупреждая, что прилетел, а оболтус, которого тот ему посоветовал, опаздывает. Друг ухмыляется на его слова, понимая, что ему нравится Квентин, но в силу обстоятельств хочется на ком-то сорваться.

— Мы тебя подождём, Юан, в любом случае.

— Да ну? А я-то думал, что вам контракт уже не нужен, — выдавливает ядовитое замечание.

— Так ты соврал, мерзавец? — голос Симона меняется на радостный возглас: — Мы получили заказ?

— Да, — выдавливает Юан, не понимая, почему не смог потерпеть до приезда в офис.

— Пойду обрадую наших. Давай там побыстрее, дружище. Ты — гений!

Симон отключается, прежде чем Юан успевает сказать, что хотел сделать это сам. Ему нравится их команда и как загораются глаза людей при удаче, а ещё они готовы усердно работать даже в период провалов и отказов. Ведь этот заказ как раз должен поднять прибыль, до этого она пару месяцев падала, не сильно, но ощутимо — кто-то вечно перетягивал заказы и клиентов. При таком исходе они не протянули бы дольше полугода, если бы он не крутился как белка в колесе, выискивая новых клиентов. Но сейчас Юан надеется, всё наладится и пойдёт своим чередом. Удача снова на законном месте.

Подъезжает тёмно-синяя БМВ, в опущенном стекле показывается улыбчивое лицо Квентина. Он всё так же не надевает форменную фуражку, нося короткий ёжик, что делает его ещё моложе, чем есть на самом деле. Чем хмурее становится Юан, тем шире улыбается Квентин — так, что появляются ямочки на лице среди россыпи веснушек.

— Простите! — Квентин быстро выходит и открывает заднюю дверь, чтобы Юан сел. Тот молча располагается на сиденье, а Квентин захлопывает дверь, запрыгивает на место и давит на газ. — Ну что, заключили? — спрашивает он, поглядывая через зеркало. — Хотя не отвечайте, и так вижу — всё прошло удачно. К вам домой?

— Нет, сразу в офис. Предполагаю, если я заеду домой, то меня будут ждать не сотрудники, а пьяные свиньи.

Квентин смеётся, поправляя кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Юан смотрит на него, мальчишку восемнадцати лет, и вспоминает, что в его возрасте голова была занята тем, как пробиться в Школу журналистики Уолтера Кронкайта. А потом, как заработать, как подняться по карьерной лестнице, как попасть на стажировку в престижное место. Квентин улыбается, поглядывая в зеркала и ударяя по рулю в своём ритме — ему достаточно жить здесь и сейчас. Юан сжимает губы в тонкую полоску, почему-то задевает его лёгкость.

— Квентин, ты не думал о том, что будешь делать дальше?

— О чём вы, мистер Маккинз?

— Ты собираешься всю жизнь крутить баранку и терпеть мою грубость?

— А почему бы и нет? — Квентин бросает на него взгляд через зеркало. — Вы мне нравитесь, и платите хорошо.

Юан откидывается на спинку, игнорируя ответ Квентина, а тот, чувствуя, что босс не расположен к разговорам, молча едет по улицам. Юан размышляет над тем, какая пропасть их разделяет в интересах, в желаниях и обязанностях.

Выходя из машины, говорит Квентину:

— Я позвоню, но, скорее всего, закончу поздно и поеду на такси, так что отдыхай. И не гоняй.

Квентин кивает. Когда Юан захлопывает дверь и отворачивается к офисному зданию, тот выжимает газ, срываясь с места.

— Нет, ну точно лишу его премии!

Юан заходит в здание, с ним здороваются охранники. Вызывая лифт, замечает, как вокруг снуют люди, сотрудники и такие же шишки, как и он. Обменивается парой фраз со знакомыми о делах, предпочитая умалчивать самое важное — никогда не знаешь, кто решит воткнуть нож в спину.

На пятнадцатом этаже в фойе его встречает делегация из Симона и ещё пятерых глав отделов. Аплодируют все — даже те сотрудники, которые видят его через стеклянные стенки.

— Мистер Флеминг, — обращается Юан к другу. — Вы знаете, что наши сотрудники лоботрясничают на рабочем месте?

— Мистер Маккинз, а вы знаете, что это происходит только в ваше отсутствие? Когда они выдыхают и могут спокойно подышать, — Симон подходит к нему, они жмут друг другу руки и обнимаются, радуясь общему успеху.

— А теперь по местам, всем спасибо! — кричит Юан. Все усаживаются на свои места и приступают к непосредственным заданиям. — А вас попрошу в кабинет, — поворачивается он к главам отделов.

Они устремляются в конференц-зал, который, Юан уверен, уже подготовили к его приходу. Кинув вещи на стол и стул из красного дерева, ждёт, пока все усаживаются на свои места. Пять пальцев на одной руке, как он их называет: Шон, Кирс, Эсти, Карис и Дон.

— Успели напортачить в моё отсутствие? — спрашивает Юан серьёзно и добавляет, глядя на Симона: — Тебя это тоже касается, кстати.

Тот поднимает руки, сдаваясь, и Юан чувствует, что в этом кабинете имеет хоть что-то похожее на душу — этим он живёт.

***

После совещания и построения плана для каждого отдела они с Симоном пропускают по стаканчику виски, обсуждая их положение и его мысли насчёт продвижения и роста агентства. Уже переваливает за десять часов, когда Симон отвечает на звонок и говорит, что скоро будет.

— Это ты с кем? Надеюсь, не с Амандой? — Юан вспоминает его пассию, которая идёт вразрез со всеми представлениями о том, какие девушки должны крутиться в их кругах — они уже не студенты.

— А с кем ещё?

Юан смотрит на добродушную и кривую из-за неровных зубов улыбку друга и на то, как тот проводит рукой по коротким волосам. В такие моменты он не бизнесмен, а обычный счастливый человек.

— Вы снова вместе? Тебе не кажется, что все разрывы и воссоединения с чередованием раз в три-четыре недели ни к чему хорошему не приведут, — Юан всё ещё не теряет надежду вразумить Симона.

— Юан, не завидуй! Когда-нибудь и ты найдёшь ту, кого так же не захочешь отпускать. Ту, перед кем тебе придётся опуститься на колени, потому что она приручит тебя, — Симон хватает пиджак и ключи со стола, быстро выходит, кидая «пока».

— Когда-нибудь… — произносит Юан, допивая остатки виски и чётко понимая, что это дерьмо ему не нужно.

Набирает номер Квентина, совсем забывая о том, что просил его отдыхать. Тот берёт трубку с тем же энтузиазмом, что и обычно:

— Ну что, босс, передумали?

— Да, Квентин. Видимо, ты меня знаешь лучше, чем я сам.

— Я тут за углом, можно сказать — скоро буду.

Юан берёт лёгкое пальто и вещи. Странно, этот год удивительно прохладен для Финикса. Он нехотя вспоминает, как в этом пальто был последний раз в Нейпервилле с Илэйн. Отмахивается от кадров прошлого: об их расставании и о том, что разбил стекло в ванной. Рука больше не ноет из-за того пореза, но розовая ниточка на ладони до сих пор яркая и неровная. Симон советовал купить мазь, чтобы свести эту гадость — собственно, это же он говорил ему об Аманде.

— Сэр?

У Юана такое чувство, что Квентин зовёт не в первый раз. С трудом двигается, скидывая воспоминания с себя, как призрачные тени и дым от благовоний — пора уже забыть всё, что было между ним и Илэйн. И чего это он её снова вспомнил? У него же так хорошо получилось забыть о ней уже по дороге в Финикс. А теперь… теперь систематически вспоминает бездонные глаза или как она улыбалась, потягивая коктейль.

До его дома около двадцати минут езды. Они минуют людные улицы, подсвеченные неоном. Пролетают мимо множества кафе и баров, что открылись с того момента, когда он последний раз обращал на это внимание. Юан не достаёт телефон и не забивает данные, не делает записи, как обычно.

Когда они подъезжают к дому, замечает знакомую машину напротив входа. И мигрень из самолета возвращается с новой силой. Если от стюардессы можно было легко отделаться, то с Рези Маклауд это вряд ли выйдет. От споров с ней он устанет больше, чем от работы. Поэтому Юан прощается с Квентином и, подходя к двери, ждёт, когда она выйдет из машины и окажется рядом.

Рези намеренно медленно открывает дверь и опускает одну ногу в туфле на высоком каблуке, а потом из разреза атласного чёрного платья появляется и вторая. Хлопая дверцей машины, она поправляет и так идеальную причёску — рыжие волосы уложены волной на один бок. Направляется к нему, держа в руках клатч и улыбаясь. Эта ночь будет слишком долгой.

— Ты сегодня задержался, я уже хотела уезжать, — произносит Рези, ровняясь с ним и наклоняясь к губам. Оставляет на них яркий след от винной помады, а он ненавидит эту её привычку и жалеет, что не задержался на работе ещё дольше.

— Так и ехала бы к Майклу, хотя бы пару часов уделила мужу. Не боишься, что его оппоненты накопают на тебя не слишком «чистый» материал, что ты ошиваешься у моего дома ночью.

— Юан, да какая это новость? Ты спишь с половиной Финикса — все это и так прекрасно знают. Это не для жёлтой прессы, уж прости, — она пожимает плечами, и съехавший палантин оголяет одно веснушчатое плечо.

— Но не все, с кем я сплю — жёны конгрессменов.

— И слава богу. Если бы все те леди пали, боюсь, ты развалил бы этот город. Но я рада, что ты не используешь своё очарование на тех замухрышках.

«Да я и на тебе его не использую», — отвечает Юан в голове на её слова.

— Ты пригласишь уже внутрь? А то я замерзаю.

— К сожалению, у меня нет выбора.

— А тут ты прав, — Рези ухмыляется и выхватывает ключи из его рук.

Открыв дверь, она кидает связку на полку в прихожей. Он знает, куда она направляется. Одно он понял: все женщины, чьи мужья занимают высокие должности, делятся на три типа — тех, кто пьёт, трахается с любовниками или занимается благотворительностью. Рези из тех, кто умудряется всё это совмещать.

Юан бросает сумку на диван вместе с пальто. А Рези уже наливает себе мартини, который в этом доме водится исключительно для неё. Проходя за стойку, решает поддержать и наливает виски, кидая в стакан кубики льда. Смотрит на то, как Рези потягивает неразбавленный соком алкоголь, сидя на высоком стуле и качая ногой, демонстрируя высокий разрез. Юан проходится взглядом от острого носка туфли до бедра и чувствует, что, возможно, появление Рези весьма кстати. Ему надо скинуть напряжение, а ей — развлечься.

Залпом выпивает налитый виски и проводит рукой по её колену и выше. Рези скидывает одну ногу с другой, и он мягко проскальзывает по внутренней стороне бедра дальше. Вспоминает, что однажды на вечеринке спросил у неё: там она тоже рыжая или нет. Она ответила: «Пойдём проверим». Он трахнул её уже через семь минут после этого в туалете прислуги. Рези не боялась ни общественного мнения, ни того, что Майкл вышвырнет её из дома за измены. Проблема в том, что она давно взяла мужа за яйца, напугав тем, что сольёт на него компромат, только задумайся он, что она ему не подходит. Рези — не просто пригретая змея, она первоклассная и самая опасная, но как бы то ни было, с такими хорошо дружить, а трахаться… Трахаться Юан любит, в принципе, а ей нравится, что он не испытывает к ней чувств и может делать всё, что захочет. А она может быть не властной женой конгрессмена, а просто потаскухой, которая готова опуститься на колени и просить кончить ей на лицо. Каждому — своё, а ему плевать, как трахать, да и кого, лишь бы держала язык за зубами.

— Юан… — шепчет она, склоняясь к самому уху.

Больше он не хочет думать ни о чём, кроме того, что перед ним. А перед ним кусок мяса, который требует, чтобы его хорошенько отбили. Отставляет её бокал подальше и, подхватывая за бёдра, усаживает на стол, целуя в губы.

— Ты же знаешь, что терпеть не могу помаду.

— А я — запах сигарет. Так что один-один.

Юан давит ей на грудь, укладывая на столешницу, резко поднимает подол платья и замечает, что на ней нет белья. Сразу расстёгивает ширинку и вставляет в неё насухую. Когда он уже готов кончить, она притягивает его за бедра, оставляя внутри.

— Какого хуя ты делаешь? — спрашивает Юан, вытаскивая член и хватая Рези за горло. — Мне не нужны дети на стороне, милая!

Рези странно улыбается, а он смотрит на неё сверху вниз, на размазанную по лицу косметику и замечает в глазах отсутствие блеска, который сопровождал её всё время их знакомства. Юан не дурак и понимает — что-то случилось. Ослабляет хватку, сперма вытекает из Рези на стол. А потом и на пол.

— Сегодня я узнала, что бесплодна, — выговаривая она на одном дыхании. Слезает со стола, хватая бокал и допивая остатки мартини. — Не смотри на меня так, я никогда не хотела детей и теперь могу не волноваться — их никогда и не будет.

Рези не напрашивается на то, чтобы остаться, но Юан понимает, так будет правильно — всё же она много для него сделала в своё время. Нашла первых клиентов и советовала друзьям, когда он только открыл агентство почти три года назад. Рези была далеко не идеальна, но она отчасти была и его женщиной тоже. Временами, и в пределах этого дома он имел над ней полную власть.

— Майкл знает?

— Нет. Зачем? — Рези смотрит на него. — Так ему спокойнее, сейчас у него разработка кампании по захвату идиотов.

Юан смотрит на её опустившиеся плечи и предлагает единственно правильное решение:

Конец ознакомительного фрагмента.