Тайна «Школы Приквиллоу»

Джули Берри, 2014

В закрытой школе для девочек произошло преступление! Чудесным майским днём во время воскресного обеда замертво упали директриса и её брат. Семеро воспитанниц понимают, что миссис Плакетт и мистера Годдинга отравили, но кто?! И ведь если об этом узнают соседи, то школу наверняка закроют, а девушек отправят по домам. А тем временем в школу один за другим очень некстати прибывают посетители (например, влюбленный в директрису адмирал!). Так что девушки решили сделать вид, что ничего не произошло, и скрыть преступление. К тому же оказалось, что финансовые дела директрисы совсем плохи. Так на какие средства содержалась школа?! И кто всё-таки убийца? Каждая из школьниц талантлива по-своему, объединив усилия, они берутся за расследование.

Глава 1

Каждое воскресенье в школе-пансионе Святой Этельдреды для благородных девиц на Приквиллоу-стрит в городе Или, графство Кембриджшир, семеро воспитанниц согласно традиции приглашались за стол директрисы Констанс Плакетт, где та угощала обедом своего младшего брата, мистера Олдоса Годдинга. Честь лицезреть, как директриса и её неизменный воскресный гость уничтожают приготовленную самими же ученицами телятину, с избытком восполняла недостаток мяса на столе. Барышни привыкли до конца воскресенья довольствоваться хлебом с маслом и запечённой фасолью. Ведь их грядущее призвание — стать жёнами. И мистер Годдинг свято верил, что подобное самоотречение сослужит девицам добрую службу. Вдовая миссис Плакетт, годы супружеской жизни которой остались далеко позади, мнение брата всецело разделяла.

В один такой воскресный майский вечер миссис Плакетт посреди трапезы обмакнула хлеб в тарелку, откусила кусочек… Но хлеб тут же выпал из её руки, голова внезапно запрокинулась, а глаза бессмысленно уставились в потолок. Она содрогнулась, задрожала, кашлянула и затихла.

— Что стряслось, Конни? — возмутился её брат, не переставая набивать рот. — Говори, женщина! Неприлично так таращиться! А ты, мисси, передай перец.

Сей приказ почётный гость адресовал Беспутной Мэри-Джейн, что сидела к нему ближе всех. Ни имени барышни, ни почему, собственно, она беспутная, мистер Годдинг не знал. Он всех воспитанниц называл «мисси».

Беспутная Мэри-Джейн послушно передала требуемое. Мистер Годдинг щедро поперчил телятину, прожевал кусочек, отложил нож и вилку, промокнул бороду салфеткой и встал. Обойдя стол, он подошёл к сестре и только занёс руку постучать её по спине, как вдруг захрипел, схватился за горло и рухнул на пол с глухим стуком, отозвавшимся в ножках стульев, на которых сидели семеро воспитанниц.

— Полагаю, они мертвы, — сказала Мрачная Элинор.

Невозмутимая Китти сползла со стула и крадучись подошла к директрисе. Затем сдёрнула очки с носа Глупышки Марты, протерла рукавом стёкла и поднесла их ко рту миссис Плакетт. Понаблюдала, прислушалась. Девушки, так и не донеся вилки до рта, застыли, ожидая приговора.

Убедившись, что стёкла не запотели от дыхания, Невозмутимая Китти кивнула и водрузила очки обратно на нос Глупышки Марты.

— Дохлая, как копчёная селёдка.

— Тьфу, — огорчилась Марта, — ты заставила мертвеца дышать на мои очки!

Рябая Луиза хотела было поправить Глупышку Марту, но Невозмутимая Китти чуть заметно качнула головой. Луиза, самая младшая из воспитанниц, привыкла, что старшие девочки ею помыкают, потому промолчала.

— Какой кошмар! — Душечка Роберта закрыла лицо ладонями. — Разве нам не следует позвать доктора Снеллинга?

— Поздновато, — сказала Мрачная Элинор. — Луиза, проверь другого.

Рябая Луиза, местный учёный, с осторожностью приблизилась к трупу мистера Олдоса Годдинга. Увы, тот лежал лицом в пол. Чтобы перевернуть тело, необходимо было его коснуться. От мысли об этом Луиза с отвращением сморщила рябой нос.

— Давай же, — не отставала Мрачная Элинор. — Он не укусит.

— Он же мужчина, — закусила удила Рябая Луиза, — и противный к тому же.

— Не будь глупой! Разумеется, он мужчина, — фыркнула Беспутная Мэри-Джейн. — Поверь, многие куда приятнее.

— Представь, что это опытный образец, — подсказала Невозмутимая Китти, — специально умерщвлённый ради исследования.

Душечка Роберта промокнула глаза платочком и взвизгнула:

— Умерщвлённый? Ты сказала «умерщвлённый»?

Тем временем Рябая Луиза, поднатужившись, сумела перевернуть «опытный образец» и объявила его мёртвым. Кровь, вытекшая из разбитого носа мистера Годдинга, оставила на его и без того отвратительной физиономии багровые потёки и грозила навеки въесться в персидский ковёр.

Девочки окружили тело и склонились над ним.

— Умер-р-рщвлён, — раскатисто пропела Мрачная Элинор. — Убит!

— О боже, — задохнулась Душечка Роберта. — Убийство. Господи. Кажется, я сейчас лишусь чувств. — И принялась обмахиваться ладошкой.

— Не сейчас, Роберта, умоляю, — одёрнула её Мэри-Джейн. — Ни к чему попусту тратить силы на обморок: всё равно поблизости нет молодых людей, которые бы это заметили.

— Чушь! — фыркнула Рябая Луиза. — Пожелай я лишиться чувств, чего на самом деле не желаю, так бы и поступила. И мне было бы безразлично, есть ли рядом мужчины или нет.

— Твёрдый орешек наша Луиза, — заметила Крепышка Элис. — Не изменяет себе. Однако вернёмся к делу…

— К телу, ты хотела сказать? — поправила Глупышка Марта, не отводя глаз от трупов.

— Что-то убило миссис Плакетт и мистера Годдинга. — Крепышка Элис промокнула салфеткой кровавое пятно на ковре. — Однако они могли просто подавиться мясом. Не стоит спешить с выводами.

— Шансы на то, что они оба с промежутком в несколько секунд просто подавились, ничтожно малы, — презрительно разъяснила Рябая Луиза. — Факты указывают на яд, что означает убийство. Кто-то их прикончил.

— Да. Вот только кто? — ангельски улыбнулась Невозмутимая Китти.

В столовой воцарилась тишина, лишь на каминной полке тикали часы со стеклянным куполом. Тёплый майский ветерок раздувал ситцевые занавески в цветочек.

На своём стуле в столовой восседала навеки выпрямившаяся Констанс Плакетт, а семь её учениц таращились друг на друга, словно увиделись впервые.

— Разумеется, не одна из нас, — всхлипнула Душечка Роберта.

— Отчего же? — поинтересовалась Беспутная Мэри-Джейн. — Если так, я только порадуюсь. Наконец кто-то проявил толику здравого смысла и избавился от этой парочки.

Глаза Душечки Роберты налились слезами.

— Какой кошмар! Как же нам жить здесь дальше, гадая, кто из нас отравительница?

— Дорогая, — обратилась к Глупышке Марте Элис, — возьми, пожалуйста, его за ноги.

Сама она подхватила мистера Годдинга под мышки, и теперь он напоминал тяжеленную гипсовую статую.

Остальные леди также внесли свою лепту. Они принялись ворочать труп, распределяя вес и следя за тем, чтобы кровь не попала им на платья. Наконец барышням удалось поднять мёртвого брата своей мёртвой директрисы.

— И что будем делать дальше? — спросила Беспутная Мэри-Джейн. — Сгрузим на диван до прибытия полицейских? Полагаю, лучше кого-то за ними послать. А давайте я пойду! — просияла она. — Из Лондона приехал новый констебль, такой высокий и с широченными плечами. Между верхними зубами у него совершенно очаровательная щербинка. Только накину новую шаль…

— Постой-ка, — возразила Невозмутимая Китти. — Перед тем как флиртовать с полицейскими и звать доктора, следует получше всё обдумать. Душечка Роберта задала весьма разумный вопрос.

— Я? — недоумённо заморгала Роберта.

Крепышка Элис неловко приподняла тело мистера Годдинга.

— Может, прежде чем болтать, сначала уберём его куда-нибудь?

— Бросьте прямо здесь, — распорядилась Невозмутимая Китти, — ему уже ничем не помочь.

Мистер Годдинг второй раз за вечер рухнул на пол.

— Да ну вас! — огорчилась Крепышка Элис. — Теперь придётся снова его поднимать.

— Как я и сказала… — начала Невозмутимая Китти, но внезапно осеклась. — О! Проверьте его карманы! Сделаешь, Луиза?

— Зачем?

— Если у него есть деньги, мы найдём им лучшее применение, — пожала плечами Китти.

— Как ахейцы во время Троянской войны, — пробормотала со странным блеском в глазах Мрачная Элинор. — Они снимали доспехи с трупов поверженных врагов.

— Да… — закашлялась Невозмутимая Китти, — похоже на то.

— Не понимаю, почему вся грязная работа достаётся мне, — проворчала Рябая Луиза.

— Потому что ты самая младшая и мы тебе так приказали, — заявила Беспутная Мэри-Джейн и тут же заработала пинок от Крепышки Элис.

— Потому что ты очень основательная барышня, дорогая, — поправила Невозмутимая Китти.

Рябая Луиза скривилась и двумя пальчиками с опаской залезла в карманы брюк мистера Годдинга. Поиски увенчались сигарой, табакеркой, монетой, ключом и сложенным клочком исчерканной бумаги.

— Какая-то записка? — осведомилась Элис, вглядываясь в каракули. — Что там?

— Больше смахивает на чернильное пятно, — нахмурилась Луиза. — Вроде треугольник какой-то. А так ничего примечательного.

Она бросила находки на стол.

— По-твоему, целый соверен непримечателен? — Невозмутимая Китти, большая любительница цифр и учёта, взяла монету и отчиталась о содержимом карманов директрисы: — У миссис Плакетт соверен, несколько шиллингов, пенс, носовой платок и мятные пастилки.

— Надеюсь, небесам повезёт больше, чем нам, и мадам будет там почаще жевать пастилки, — заметила Беспутная Мэри-Джейн.

— Мэри-Джейн, как ты можешь так говорить о покойной! — ужаснулась Душечка Роберта.

— У неё и при жизни изо рта воняло, — парировала Мэри-Джейн, — и сейчас душок не улучшился.

Невозмутимая Китти сгребла найденную у трупов мелочь себе в карман, а остальные находки бросила в фаянсовый вазон в буфете.

— Как я уже сказала, — с лёгким недовольством возобновила она свою речь, — пару минут назад Роберта весьма разумно поинтересовалась, как же нам жить здесь дальше. И она права! Стоит поставить в известность полицейских и прочих, как нас сразу отправят по домам.

— Разумеется, отправят, — вздохнула Душечка Роберта. — Это логично. Полагаю, придётся мне как-то научиться любить мачеху. Отсюда, на расстоянии, это было намного проще. Тем более викарий сказал, что мы должны просить Господа за своих врагов. Сразу стало легче за неё молиться.

— Но почему, дорогая Роберта? — удивилась Глупышка Марта. — Зачем тебе возвращаться домой к гадкой мачехе? Неужели мы не можем остаться здесь и продолжать жить, как прежде?

— Нам не позволят! — заявила Рябая Луиза.

— Кто не позволит? — не поняла Глупышка Марта.

— Коронеры, — со значением сказала Мрачная Элинор. — Гробовщики. Полиция. Попечители школы. Все они налетят на нас, словно стая ворон, как только разнесётся весть, что директриса и мистер Годдинг мертвы.

— Ты будто бы радуешься этому, Элинор, — заметила Невозмутимая Китти.

— Только гробовщикам, — призналась та. — Всегда мечтала хоть одним глазком взглянуть на бальзамирование.

— Проклятье! — вновь плюхнулась на стул Беспутная Мэри-Джейн. — Без этой мерзкой парочки мы могли бы как следует повеселиться. В школе вдруг стало куда интереснее. Но, как назло, придётся разъезжаться по домам.

— Всем нам, — вставила Рябая Луиза.

Крепышка Элис обняла Рябую Луизу, а та, в свою очередь, опустила голову ей на плечо.

— И я не хочу домой, — вмешалась Глупышка Марта. — Младшие братья без конца меня мучают! Дёргают за волосы, пачкают их чернилами, склеивают странички в нотах…

— Мать ни на минуту не выпустит меня из виду, — посетовала Беспутная Мэри-Джейн. — Клянётся, если я хоть на полчаса останусь без присмотра, тут же с кем-нибудь сбегу. Вы когда-нибудь такой вздор слыхали? — довольно ухмыльнулась она. — Я и десятью минутами обойдусь, нашёлся бы желающий.

— Уж на нехватку желающих ты никогда не жаловалась, — заметила Невозмутимая Китти.

— Верно, но под матушкиным присмотром налицо нехватка времени.

Крепышку Элис планы Мэри-Джейн на поспешный брак не интересовали.

— Мне придётся постоянно выслушивать от бабушки, какая я толстая по сравнению с кузиной Изабель, — сообщила она. — Уж кто бы говорил! Бабушке самой не затянуть корсет без помощи пары служанок, а она всё меня изводит.

Мрачная Элинор уставилась на догорающие в камине угли.

— А моя мама станет дни напролёт твердить, что юные леди должны непрестанно излучать благой нрав и доброе настроение. — Слова эти Элинор произнесла так, как прочие говорят «опарыши» или «чёрная гниль».

Невозмутимая Китти посочувствовала бедняжке.

— Полагаю, в результате нас отправят в другие школы, — подвела итог Рябая Луиза. — Новые наставницы, новые противные девчонки опять сделают нашу жизнь невыносимой.

— А здесь мы все так славно поладили, — с тоской вздохнула Душечка Роберта. — Просто чудо какое-то. Мы не просто подруги, мы — одна семья.

— Больше, чем семья, — возразила Беспутная Мэри-Джейн. — В семьях полно всяких тёток, братьев, родителей. А мы сёстры.

— Я всегда мечтала о сестре, — посетовала Глупышка Марта.

— Я тоже, — согласилась Душечка Роберта.

— А я — нет, — призналась Мрачная Элинор, — но против вашей компании не возражаю.

Рябая Луиза присела.

— Ни у кого из нас нет дома сестры, верно? — уточнила она. — Я раньше не задумывалась об этом. Да и никто из нас не задумывался.

— Потому я и не хочу уезжать, — расплакалась Душечка Роберта. — У нас ведь настоящее сестринство.

Элинор вручила Роберте чёрный платок китайского шёлка.

— Знаете, что я думаю? — ни к кому конкретно не обращаясь, заявила Невозмутимая Китти. — А давайте ничего не скажем этим… воронам и как их там… коронерам. Никому ничего не скажем.

Барышни уставились друг на друга. В камине тлел уголь, вспыхивая слабыми искрами. На миг девочки остались наедине с собственными мыслями. Ожидая ответа, Невозмутимая Китти отсчитывала удары своего сердца.

— Но тела будут пахнуть, — наконец осмелилась Глупышка Марта. — Рано или поздно это обязательно произойдёт.

Беспутная Мэри-Джейн, чьи зелёные глаза от предложения Невозмутимой Китти вспыхнули радостным огнём, успокаивающе похлопала Глупышку Марту по спине:

— Нет, милая, этого не произойдёт. Мы их похороним — прямо на овощных грядках.

— Замечательное выйдет удобрение, — добавила Рябая Луиза, задумчиво почесав нос. — Возможно, не в этом сезоне, но в следующем кабачки и тыквы уродятся сочными. Только по осени картошку копать придётся поаккуратнее.

Невозмутимая Китти пристально изучала то одну юную леди, то другую, наблюдая, как они восприняли её идею, но пока не спешила себя поздравлять. Сначала необходимо убедиться в надёжности каждой.

— Картошка — ерунда. Разгорится скандал, — напомнила Китти. — Расследование! Каждая из нас на всю жизнь останется под подозрением.

— Чёрное клеймо, — нараспев протянула Мрачная Элинор, — наша девичья честь будет опорочена.

— О нет, ни в коем случае, — возразила Беспутная Мэри-Джейн. — Подумаешь, умолчали о смерти директрисы и её мерзкого братца! Никто и не расстроится. Порочить девичью честь лучше как-то повеселее!

— Они подумают, что убийца среди нас, — предупредила Рябая Луиза.

Невозмутимая Китти взяла её под руку:

— Хотелось бы мне знать, милая, действительно ли это дело рук кого-то из нас…