В моей голове

Джу

Когда 30-летняя Люси Боул неожиданно проснулась в стенах буйного отделения психиатрической больницы, привязанная к кровати, она и не подозревала, что с этого момента ей придется отстаивать свою личность и доказывать, что она здорова. Больна ли она на самом деле? Или же ее держат насильно? Чего ожидать от врачей и кому доверять в стенах клиники? И что важнее: навязанная новая личность или же ее воспоминания о любимом сыне, который может быть всего лишь игрой больного воображения?

Глава 2

— Надеюсь, Боб не грубил? — спросил он.

Люси не спешила с ответом. Глаза привыкали к новым предметам и краскам. На языке вертелось лишь слово: «Типично». Это типичный кабинет врача, с типичным столом и бумагами, типичными стенами, на которых красовались какие-то дипломы, и типичным шкафом, наполненным книгами. Люси подошла к полкам. Фрейд, Юнг, Марк Аврелий, и остальные мозгляки, чьи имена не вызывали в ее памяти отклика. Но вот названия, где чуть ли не в каждой книге мелькала частичка «психо», ясно давали понять, что дела ее не такие уж и радужные.

— Он был сама любезность, — наконец ответила Люси и повернулась к нему.

— Присаживайтесь, — улыбнулся он. — Я доктор Эдвард Малой.

Мягкое кресло стало прекрасной альтернативой холодной жесткой постели, к которой она была привязана десять минут назад. В его кабинете пахло…. Люси не могла определить точно, но лучше всего подходило слово «правильно». Эта комната была не просто отдельным помещением, она служила продолжением самой сущности врача. Каждая вещичка, каждая мелочь и даже частицы пыли занимали свое неизменное место. Люси будто знала, что этот цветок в горшке должен стоять именно в этом квадратике на подоконнике, а эта царапина должна быть именно здесь и в точности такой длины. Все в помещении подчинялось воле врача.

Эдварду было чуть больше 40 лет. Люси пожалела, что, открыв глаза, увидела именно Боба, а не этого симпатичного человека. Его аккуратно уложенные черные волосы были чистыми, как и его белый халат. На лице продолжала сиять доброжелательная улыбка. Но больше всего ей понравилась борода. Она долго просила Чака отрастить такую бороду. «Он ведь мог хотя бы попробовать?». Но тот упрямо отказывался и будто бы назло каждый день брился начисто. Но здесь… Красивые ухоженные линии начинались от усов, обрамляли губы с двух сторон и соединялись на линии подбородка. Этот шестиугольник дополняли две линии, идущие по обеим сторонам скул.

Сидящий перед ней мужчина казалось вышел из другого времени. Примерь он цилиндр и смокинг и сядь в карету, вряд ли кто-нибудь удивился. Ему подходил этот дух прошлого. Доктор Малой продолжал смотреть на нее, перебирая тонкими белыми пальцами документы.

— Как себя чувствуете? — спросил он, подтягивая ближе красную папку.

— Уставшей, растерянной и… Это нормально, что так сильно жжет у висков? Голова раскалывается.

— Давно жжет?

— Как проснулась.

— Не переживайте, — он сделал пометку в блокноте. — Я назначу таблетки, и уже сегодня обо всем забудете. Медсестра проводит вас в палату.

— В палату? — она пододвинулась чуть ближе. — Доктор, скажите я что… я здесь надолго?

— Это зависит только от вас.

— Поправьте, если ошибаюсь, но… Мы в психушке?

— Вы не помните, как вас доставили сюда? — он оторвался от документов.

— Нет. Помню, как стояла на кухне, пекла печенье… Потом я здесь.

— Ну, стресс и припадок могут спровоцировать кратковременную потерю памяти. Скоро пройдет, — он снова сосредоточился на бумагах. — Значит так… Вас привезли позавчера из психиатрической клиники Святого Себастьяна.

— Из клиники? Стойте, я что-то не пойму…

— Вы не помните предыдущее место?

— Говорю же, я помню только свою кухню!

— Хорошо. Главное, не волнуйтесь, — он сложил свои тонкие пальцы в замок, что вызвало у Люси непроизвольное сжатие челюсти. — Теперь вы наш пациент и мы позаботимся о вашем здоровье.

— Господи… — она приложила ладонь ко лбу, пытаясь переварить его тарабарщину. — А что со мной?

— Мелани, вы прибыли к нам с диагнозом…

— Что простите?

— Я говорю, вы прибыли с диагнозом…

— Нет, не это, — она опустила руку и отодвинулась назад. — Как вы меня назвали?

— Эм, — он еще раз всмотрелся в бумаги, — Мелани… Мелани Стар.

— Это ошибка.

— Простите, я не так произнес? Разве ударение не на….

— К черту ударение! Это не мое имя!

— Правда? — казалось, он нисколько не удивился. — Как же вас зовут?

— Люси Боул. Здесь точно какая-то ошибка. Мне нужно… — она тяжело вздохнула, прогоняя барабанную дробь с территории затылка. — Дайте позвонить мужу.

— Мужу?

— То есть бывшему мужу. Развелись 4 года назад.

— Боюсь, что это невозможно.

— Что значит невозможно? Вы понимаете, что он будет беспокоиться? И Майкл! Господи, а кто сейчас с Майклом?

— А это…

— Мой сын. Ему всего 5 лет.

— Послушайте, — он закрыл папку и нащупал кнопку под столом. — Мисс Стар…

— Боул! Почему вы меня так называете? Что за чертовщина у вас творится?!

— В этом и есть ваша проблема. Сейчас лучше отдохнуть, а потом вы обсудите свое положение с…

— Какое еще положение? Я не та, за кого вы меня принимаете? Я Люси! Это все какая-то ошибка! У вас путаница в документах! Мне нужно позвонить Чаку!

— Конечно, конечно. Мы все уладим, только успокойтесь, пожалуйста.

Дверь позади распахнулась и появился все тот же Боб-робот и какой-то худенький высокий парень с бледным лицом. Люси напряглась и еще сильнее вжалась в кресло.

— Мисс… — доктор запнулся и решил не рисковать с поиском имени. — Эти люди проведут вас в палату.

— Мне не нужна ваша чертова палата. Я требую звонок! Вы обязаны дать мне позвонить!

— Сэр, может я… — начал Боб.

— Постойте, — оборвал его доктор Малой. — Номер помните?

— Конечно! — крикнула Люси и вырвала трубку из его руки.

Вспотевшие пальцы несколько раз путали цифры, тем более, что боковым зрением она пыталась контролировать своих конвоиров.

— Але, — раздался незнакомый женский голос после двух гудков. — Я вас слушаю.

— Эм… — Люси растерялась. — Простите, вы не могли бы позвать Чака.

— Кого?

— Чака! — выкрикнула она. — Простите, Чака Боул. Скажите, что Люси звонит. Это срочно.

— Ошиблись номером.

— Постойте… — но на той стороне уже раздавались гудки.

— Убедились? — спросил доктор. — А теперь давайте мы все успокоимся и…

Но Люси не собиралась никого слушать. Она набрала номер еще раз и снова наткнулась на женский голос, который уже с меньшей вежливостью постарался убедить, что в доме нет, не было и скорее всего не будет никакого Чака.

— Как же так? — крикнула Люси, швырнув трубку на стол. — Что за бред? Я этот номер наизусть знаю.

— А теперь, если не возражаете, Боб сопроводит вас в палату. Позже вы узнаете все, что нужно.

— Подавитесь своим «позже»! Мой сын, наверное, сейчас в истерике! А родители? Они знают, что я здесь?

— Родители?

— Ну да, мать и отец!

— Эм… Мисс Стар…

— Боул! Черт бы вас побрал! Люси Боул! Не способны запомнить? Что в конце концов происходит? — она схватила со стола вазу и приготовилась запустить ее в первую подвижную мишень. Но Боб отреагировал быстрее. Словно хищная пантера, он метнулся к ней и всадил шприц в ягодицу. Но прежде чем силы покинули тело, Люси все-таки успела обрушить стекло ему на голову.

— Помоги! — крикнул Малой, и бледнолицый парень, вышедший из оцепенения, схватил ее руки.

Люси чувствовала, как неизвестная инородная жидкость наполняет холодом ее внутренности. Кто-то невидимый высасывал из нее силы, оставляя пустоту и мягкость. Нечто пыталось выдернуть из позвоночника стержень, который она растила годами, и превратить ее в безжизненную тряпку.

— Люси… Меня зовут Люси… — повторяла она, наблюдая как мимо проносятся неизвестные лица, и слыша дикий хохот и тяжелое кислое дыхание Боба.