Люди, живущие в небольших городках и поселках вдоль Большой Дороги, знают множество историй, и в каждой из них непременно появляется тот самый безупречный герой, бретер и джентльмен, которому не страшен сам дьявол. И в этот раз одному из таких героев, Джеймсу Мокси, придется вступить в бой сразу с тремя опасными противниками и спасти от смерти свою возлюбленную: – с тем, кто приходит внезапно и оставляет по себе только трупы и пепел; – с тем, что истекает быстрее воды и не оставляет ни выбора, ни надежды; – с тем, кто не жив и не мертв, а потому не подвластен ни ножу, ни пуле.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Спасти Кэрол предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Мокси и посыльный
Почтмейстер мистер Кэдж прекрасно знал, кому из своих подчиненных поручит доставку послания, только что прибывшего из Хэрроуз. Правда, сидящий на скамейке у крыльца юноша, на которого пал выбор, едва не валился с ног от недосыпа.
— Есть работенка, — сказал ему Кэдж, склонив голову и козырьком фуражки прикрыв глаза от солнца, после чего похлопал посыльного по плечу.
Явно не понимая, что говорит ему босс, посыльный поднял мутные сонные глаза.
Но тут же встряхнулся.
— Вот оно что! — произнес он, соскочив со скамейки. — Доставка!
— Да, и давай-ка поторопись, — сказал Кэдж, протягивая посыльному сложенный вдвое конверт.
— Спасибо!
Посыльный надел шляпу, бегло глянул на адрес, но, перед тем как спуститься с крыльца, на мгновение застыл:
— Мистер Кэдж!
— Что еще?
— Как-то мне… боязно встречаться с этим типом.
Кэдж рассмеялся раскатистым смехом здорового, уверенного в себе человека.
— Так ведь встречи-то и не будет, сынок! Ты же всего-навсего посыльный.
Кэдж подмигнул посыльному, но тот по-прежнему не двигался с места.
И тогда Кэдж повысил голос:
— Это срочная телеграмма, малыш. Пошел, и не оглядывайся! С адресом сам разберешься — глянь на конверт, и вперед!
Посыльный, сунув листок в карман жилета, снова поблагодарил мистера Кэджа. Тот, повернувшись к нему спиной, вернулся в дом.
Посыльный спрыгнул с крыльца и торопливо пересек покрытую гравием площадку, подойдя к столбу, у которого привязанной стояла старая гнедая лошадь. Почтмейстер выглянул из окна: посыльный в пути, следует в северном направлении.
Кэджу вся эта история была малоинтересна — кто такой этот Джеймс Мокси, как он связан с преступным миром, кто вообще в Макатуне сделал себе имя подвигами на Большой дороге? Какая ему разница? Что бы там этот Мокси ни натворил, совершил он это еще в молодости. Теперь же он успокоился, и Кэджу было комфортно от мысли, что ему уже не нужно бояться какого-нибудь психа с пушкой или подонка, возомнившего себя героем всех времен и народов и рыскающего по его городу в поисках приключений.
Когда Джеймс Мокси приехал в Макатун, то не преминул зайти в офис мистера Кэджа и представиться. Был он не менее вежлив и радушен, чем сам президент Куперсмит, и, наверное, мистер Кэдж все-таки лукавил, говоря о своем равнодушии к знаменитостям, потому что, едва незнакомец представился и имя его достигло ушей стоящего за потрескавшейся от времени конторкой почтмейстера, тот почувствовал нечто вроде радостного волнения. Конечно, все эти байки про преступников и преступления — для малых ребят; это их хлебом не корми, а дай послушать историю про кровожадных разбойников. Но такого рода рассказы странствовали из дома в дом, и дань им отдавали в том числе и взрослые. Все окрестности Большой дороги были пропитаны рассказами о преступниках, отступниках, переступниках и прочей сказочной нечисти, и Кэдж слышал их во множестве, как и любой другой местный житель. Всех пугала Большая дорога — опасная тропа, поросшая по обочинам непроходимыми зарослями черной березы и наполовину мертвого ореха-пекана, чьи корни по полгода бывали засыпаны снегом, а ветви, как перчатками, сдавлены удушающим панцирем обледенения. При этом верхушки берез над Большой дорогой тесно переплетались, образуя туннель настолько темный, что даже смельчак из смельчаков не рискнул бы лишний раз войти под его тень, особенно ночью.
Мистер Кэдж улыбнулся. В этих краях совсем нетрудно оставаться богобоязненным человеком.
И, черт побери, история Джеймса Мокси была совсем не из рядовых! Да и провалиться нам всем на месте, если подвиг, который он совершил в Абберстоне, не затмил все, что когда-либо происходило в округе!
Народ говорил по этому поводу: Ну и штуку он выкинул! И хотя Кэдж, так сказать, не очень-то разбирался в колбасных обрезках и всех тонкостей дела не понимал, это была всем историям история.
Почтмейстер вновь подошел к окну и увидел, что посыльный скрылся из виду. Наверное, треть пути до временного жилища этого человека он уже проделал. Кэдж мыслями вновь обратился к тому дню, когда Мокси в первый раз появился на почте — стоял как раз напротив, за потрескавшейся от времени конторкой почтмейстера, положив на нее свою сильную руку. Представился, как и положено, заранее благодарил за сообщения, которые почта будет ему доставлять, назвал адрес — адрес, где живет и поныне. Живет, потому что не пропал, не сгинул в непроницаемом хаосе безумия — одна из главных легенд Большой дороги, самый известный из людей, чья нога когда-либо касалась ее неровного покрытия.
Да, никто не станет отрицать — в этом есть нечто завораживающее. Почтмейстер рассмеялся. Потом подумал о шустром посыльном, который мог неделями сидеть на крыльце в ожидании возможности хоть краем глаза взглянуть на Мокси, и засмеялся громче.
Сам же посыльный не верил своему счастью. Несмотря на юный возраст, он успел постранствовать по Большой дороге, хотя царивший там последнее время ужас и заставил его пересмотреть свой жизненный уклад. Раньше он укладывался ночевать то под березой, то под кленом, что росли на обочине, думая: сам Мокси когда-то точно так ночевал. А иногда засыпал на поросшем мхом краю зеленого озерца, из самых глубин сна внимая бодрым звукам ближайшего города, пробивавшимся через густую поросль стоящих у края дороги деревьев. Эти деревья превращали Большую дорогу в настоящий туннель, по которому посыльные — пешие и конные — доставляли из города в город и письма, и слухи, и настроения. Но в конце концов он бежал с Большой дороги, будучи не в состоянии более выносить ноши вселяемого ею мрачного ужаса, — так дети бегут прочь, в теплую глубину дома, от родителей, которые, сидя у очага, рассказывают им на ночь всевозможные страшилки.
Но как же хорошо было ему сейчас! Он сбежал от кошмара Большой дороги, он устроился в Макатуне, а теперь едет к самому Джеймсу Мокси. Раньше он готов был заплатить любые деньги, чтобы повидать Мокси вблизи.
И как же ему хотелось узнать содержание телеграммы!
Тяжелые копыта лошади стучали в унисон с сердцем посыльного. Да, было от чего разволноваться! У посыльного была собственная версия того, что произошло в Абберстоне, и он вновь и вновь прокручивал ее в голове. Мокси на одном конце выработки, Дэн Праудз — на другом. А сверху — палящее солнце. Крик секунданта — и грудь Праудза взрывается красными лохмотьями и кровью… еще до того, как Мокси успевает выхватить свою пушку.
Посыльный даже взвыл от удовольствия.
Все вокруг казалось ему гораздо более ярким и острым, чем было на самом деле: солнечные лучи, пронзавшие несущиеся по небу облака, поражали тревожащей душу ясностью и чистотой; земля, выбиваемая из тропы копытами лошади, выглядела живой, а величественные деревья, которые стояли по краям дороги, ведшей к дому Мокси, представлялись посыльному стенами коридора, в конце которого располагались королевские покои. Свежий утренний ветер наполнял легкие посыльного, а ведь это был ветер, обдувавший крышу, стены и окна дома, где жил знаменитый герой, ветер, шуршавший бумажными лентами, привязанными в огороде и отпугивавшими птиц, что норовили полакомиться томатами (так слышал посыльный), ветер, который хлопал деревянными воротами, скрывавшими всю собственность Мокси (и об этом слышал посыльный), и вздымал легкую пыль на тропе, что вела посыльного к дому местной знаменитости.
Дышать одним воздухом с Мокси, жить с ним одним днем — разве это не счастье?
— Обязательно спрошу, как он это сделал, — проговорил посыльный, трогая конверт с телеграммой, мирно притаившейся в кармане жилета. — Ей-же-ей, не упущу такой шанс!
Наконец деревья разошлись, и перед юношей предстали деревянные ворота (неужто те самые?). Дыхание перехватило от восторга. А затем показался огород (неужели и это правда?) и, наконец…
— Черт побери! — едва ли не шепотом проговорил посланец. — Это же его дом!
Хотя дом, подумал он несколько разочарованно, ничем не отличается от того дома, в котором обитал и он сам.
И тем не менее было здесь некое волшебство!
Джеймс Мокси собственной персоной стоял на крыльце, прислонившись к дверному косяку, вытирал руки полотенцем и пристально всматривался в приближающегося к дому посыльного.
Тот застыл в своем седле.
Он что, знал, что я приеду? Как это возможно?
Юноша в волнении сглотнул.
Вот оно, волшебство!
Страх не отпускал посыльного все время, пока он ехал к воротам. Но увы, не так он это себе представлял, не об этом мечтал. В своем воображении он видел, как, привязав коня, взлетает по величественным ступеням царственного жилища к двери, украшенной золотым молоточком, а сзади, из клубящегося над лужайкой тумана, его провожают глазами мифические создания, не имеющие имени в человеческом языке.
А оказалось, что все это ничем не отличается от, скажем, того, как доставить телеграмму миссис Хендерсон, славной в Макатуне тем, что мастерски рубит дрова.
Герой Большой дороги, застыв неподвижно, стоял на крыльце своего дома. Ни улыбки на лице — вообще ничего, никакого выражения. Никаких приветствий. Застегнутая на все пуговицы знаменитая красная рубашка, приобретшая свой цвет, как воображал посыльный, от покрывавшей ее крови. Глаза укрыты под полями коричневой шляпы.
— Здравствуйте! — неуверенно проговорил посыльный, после чего поднял руку и помахал ею в воздухе, приветствуя хозяина. Мокси, не отвечая, продолжал вытирать руки.
Посыльный остановил лошадь у ворот. Может быть, теперь хозяин что-то скажет? Нет, молчание.
Ни слова не говоря, юноша сунул руку в карман жилета и вытащил конверт с телеграммой. Протянул Мокси.
— У меня телеграмма для Джеймса Мокси. Это вы, сэр? Ну конечно же, это вы. Я постарался привезти ее как можно быстрее.
— На этом ископаемом? Не верю.
Это были первые слова, произнесенные Мокси, но поначалу посланец не понял, что тот имеет в виду. Потом он посмотрел на своего коня и улыбнулся.
— Да, увы, сегодня он не в лучшей своей форме.
Мокси медленно сошел с крыльца.
Юноша спешился и привязал поводья к столбу ограды. Потом поднял защелку на калитке и вошел во двор дома. Им овладело совершенно необычное чувство — ведь он ступил ногой на чужую землю, землю, принадлежащую этому человеку. Огород оказался справа. Края шляпы заслоняли лицо ее хозяина от солнечных лучей.
Посланец страстно желал видеть глаза Мокси. Он знал, что великому человеку почти сорок лет, а это почти два его собственных возраста. Как выглядит сорокалетний костер, если пламя его заключено в глазах мужчины?
— Мистер Кэдж сказал, это срочная телеграмма.
Когда посланец приблизился, угол, под которым падал свет, сместился, и он наконец увидел лицо Мокси.
Господи, — подумал посланец, — а ведь он ничем не отличается от любого другого.
Грубой лепки нос. Сильный подбородок. Над серыми, совершенно обычными глазами плавают темные брови.
Мокси протянул руку.
Посланец протянул ему конверт. А потом спросил:
— Как вы это сделали? Как вам удался тот выстрел в Абберстоне?
Мокси взял телеграмму, вынул из конверта.
Юноша нервно рассмеялся.
— Простите, что я спросил вас об этом, — сказал он. — Просто… ну, вы понимаете… эта история — лучшее из всего, что рассказывают вдоль Большой дороги.
Мокси глянул на сообщение. Теперь, под этим углом, он выглядел действительно как легенда, которой, собственно, и был. Когда он читал, глаза его, казалось, источали жар. Губы вытянулись в прямую линию, рассекавшую лицо. Посланцу нравилась эта реакция. А позади Мокси, на маленьком столе, стоящем в комнате, он увидел банку с чем-то голубым. Приглядевшись, юноша разглядел в банке булавоуску — не то бабочку, не то стрекозу.
Закончив чтение, Мокси положил листок с телеграммой на широкую балясину, служащую крыльцу перилами, и невидящим взором обвел огород, стоящую на привязи лошадь, громоздящиеся поодаль дома.
— Вам нужно, чтобы я отвез ответ?
Мокси не ответил. Ветерок налетел и принялся играть листком бумаги.
— Почтмейстер сказал, что это срочно, а потому я…
Мокси взглянул юноше в лицо, и тот прочитал в этом взгляде нечто ужасное: в такие-то моменты и происходят события, о которых потом слагают легенды!
— Так! Нужно собраться, — произнес вдруг Мокси.
Кому он это сказал? Посланцу? Нет. Просто сказал — ни к кому не обращаясь.
— Конечно! — произнес юноша. — Вам нужна моя помощь?
Не обратив на его слова никакого внимания, Мокси повернулся и, тяжело ступая по половицам, пошел в дом.
Вновь подул ветерок и принялся играть сложенным листком бумаги. Посланец схватил телеграмму и прочитал:
Джеймсу Мокси:
Кэрол Эверс умерла тчк.
Говорила что-то про свои состояния тчк.
Красива в смерти, как была красива при жизни тчк.
Похороны через два дня тчк.
Хэрроуз тчк.
Как я понимаю, вы знали ее тчк.
Фарра Дэрроу.
Едва дочитав до конца имя пославшего телеграмму, посланец краем глаза увидел красную рубашку хозяина дома — тот уже стоял перед ним.
— Простите, мистер Мокси, но я…
Но Мокси уже протягивал ему новый сложенный лист бумаги:
— Отправить по указанному адресу.
Посланец посмотрел на бумагу, потом на Мокси, вновь на бумагу, и только теперь до него начало доходить, что Мокси передал ему ответ на привезенную телеграмму.
— Ты прочитал, так?
Посланец едва не потерял сознание от страха.
— Нет… это… это ветер.
— Там сказано — два дня. Считать нужно с сегодняшнего дня или со вчерашнего?
— Нет, сэр! То есть да, сэр. С сегодняшнего.
Мокси склонился к нему. Лицо его было крайне серьезно.
— Ты уверен? — спросил он.
— Да, сэр. ДА! Телеграмма пришла ровно…
Мокси вновь вернулся в дом, после чего вновь вышел, уже с зеленым мешком.
— Вы уезжаете, мистер Мокси? — спросил посланец.
Тот не ответил.
…Говорила что-то про состояния…
— Может, нам по пути? — робко предположил посланец.
Мокси вновь исчез в глубине дома.
— Мне совсем не хотелось вас расстраивать! — воскликнул посланец. — Черт побери! И не собирался.
Но что бы ни говорил юноша, Мокси не слышал его взволнованных речей; умом своим он был слишком далеко, в далеком, двадцатилетней давности прошлом, когда он и Кэрол еще не находились под грузом воспоминаний, когда они вовсе не имели их. Как ни болело у него на душе, но Мокси вновь оказался в том самом времени, рядом с Кэрол: вот они идут через белую зиму, каштановые волосы Кэрол уложены пучком на затылке, мило приоткрытый рот демонстрирует белоснежные зубы, а сама улыбка говорит об остром уме, который в те дни более всего был озабочен тем, что доктора говорили об ее ухудшающемся состоянии.
Мокси вышел из дома. Миновав колодец, пересек двор и оказался у конюшни. Внутри висел целый мешок корма. Мокси склонился над большой кормушкой и принялся насыпать корм, глядя, как та наполняется вровень с краями.
Это было для лошадей, на которых он не поедет.
Два дня, — подумал Мокси. Два дня — достаточный срок!
Мокси вновь пересек двор и оказался у колодца. Наполнил большое ведро и отнес его к конюшне. Действовал почти автоматически — чтобы регулярно, изо дня в день делать то же самое, ум подключать не было необходимости. Потом он открыл ворота конюшни и взял под уздцы лучшую из своих лошадей.
Немолодая, но обладавшая тем, что Мокси было нужно более всего.
Выносливостью.
Мокси провел лошадь вокруг дома, привязал к главному крыльцу и вошел в дом с главного крыльца.
Банка с булавоуской исчезла. Чтобы понять это, не нужно было особо пристально вглядываться. Ясно, ее украл посланец. Маслянистые с виду, сияющие голубые крылья насекомого были в доме единственным цветовым пятном — первым, что бросалось в глаза. Конечно, это он, посланец, прихватил банку в качестве сувенира.
Ворюга!
Мокси прошел в спальню и вновь вышел на крыльцо. В руках его было одеяло и кривой металлический тычок для очистки лошадиных копыт. Взял зеленый мешок и подошел к лошади.
Потертое, но прочное седло было приторочено к стенке крыльца.
Свинский ворюга!
Мокси скатал одеяло и приторочил его к седлу, которое, в свою очередь, взгромоздил на лошадь.
В последний раз зашел в дом.
Чертов свинский ворюга!
На кухне Мокси прихватил хлеба, а во фляжку налил из кувшина воды. Оглядел в последний раз стены своего маленького дома и вышел.
Кэрол Эверс умерла. Точка. Говорила что-то про свои состояния. Красива в смерти, как была красива при жизни. Точка. Похороны через два дня. Точка.
Мокси взлетел в седло. Жаль, что посланец отправился не к северу — Мокси быстро бы его перехватил, с его-то старой клячей!
Но Мокси не имел права терять и минуты.
Два дня!
Мокси направился в сторону Большой дороги, чувствуя, как груз этих двух дней давит на его плечи и как время — словно притворившись воздухом — начинает утекать из его легких.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Спасти Кэрол предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других