Две встречи в Милане

Джосс Вуд, 2017

Амнезия, уникальные сапфиры и очаровательный малыш странным образом связали Джейгера Баллэнтайна и Пайпер Миллз, однако ложь может разрушить любую связь. Но кто в этой истории лжец, разобраться непросто…

Глава 1

18 месяцев спустя

Пайпер Миллз сняла очки и бросила их на стол. Потирая переносицу, она отодвинула стул от письменного стола из красного дерева и, нахмурившись, вгляделась в экран ноутбука, где в почтовом ящике ожидало ответа предложение о консультации.

Конечно, она хотела бы оценить работы недавно прославившегося Даниэля Глутца. Об этом немецком художнике она написала целую магистерскую диссертацию. Но это было невозможно. Картина находилась в Берлине, а с момента рождения Тайлера она была привязана к Восточному побережью и не отправлялась в поездки длительностью более чем один день. Хотя Пай-пер доверяла своей няне Кэри и ее брату-близнецу Рэйну, который тоже хорошо ладил с Тайлером, она все еще не желала оставлять своего драгоценного малыша надолго. Пока.

Может, когда он поступит в колледж…

Пайпер встала и подошла к окну своего трехэтажного викторианского дома. Сложив руки на груди, она посмотрела вниз, на простирающуюся перед ней улицу. Осень почти подошла к концу, зима уже была на пороге. Время шло так быстро. Она забеременела весной, похоронила Мика в конце лета, родила в середине зимы. Это лето, в отличие от предыдущего, прошло спокойно.

Смерть Мика в прошлом году стала скорее пощечиной, чем ударом, но Пайпер все еще не могла с ней смириться. Несмотря на то что они с отцом редко разговаривали, ей нравилось знать, что на свете есть человек, с которым она связана, семья, которую она могла бы назвать своей, пусть только в тихих глубинах ее души, поскольку Мик никогда публично не признавал ее своей дочерью.

В подростковые годы Пайпер и не подумала бы, что будет рада тому, что он публично игнорировал и ее, и ее мать, свою давнюю любовницу. Но когда самый яркий и энергичный биржевой маклер Нью-Йорка и один из самых уважаемых инвестиционных консультантов в мире был арестован за мошенничество, Пайпер была очень рада тому, что никак с ним не связана.

На протяжении десятилетий Мик убеждал тысячи людей вкладывать свои средства в те области, которые он рекомендовал, обещая отдачу. Затем он использовал деньги новых инвесторов, чтобы расплатиться со старыми, и все это время жил как у Христа за пазухой. Неудивительно, что после ареста он потребовал, чтобы Пайпер отдала ему свои сапфиры. Ему нужно было собрать деньги на лопату, чтобы выкопать себя из большой ямы.

Пресса следила за каждым его шагом, а бывшая жена Мика постоянно подвергалась преследованиям журналистов. Новая супруга Мика покинула Штаты и скрылась в Колумбии за два дня до его ареста, чтобы никогда не возвращаться, даже на похороны Мика. Да, вот она какая — настоящая любовь.

Поскольку ни одна из жен Мика не знала о существовании Пайпер, она осталась жить в Парк-Слоупе, в доме, который Мик купил для ее матери. Пайпер была рада, что ее мать не стала свидетелем падения человека, которого буквально боготворила, с высокого позолоченного пьедестала, на который она его воздвигла. Если бы он умер от сердечного приступа, случившегося два с половиной месяца до его первого ареста, это убило бы ее, если б этого не сделал рак.

Пайпер услышала сопение из радионяни, стоявшей на ее столе, и улыбнулась. Ее мальчик не спал, наверное, ему захотелось пообедать. Пай-пер вышла из кабинета и поднялась по лестнице на третий этаж. На первом этаже располагалась квартира, которую она сдавала Кэри и Рэйну. Она прошла в меньшую из двух спальных комнат и приблизилась к деревянной кроватке, в которой когда-то спала она сама. Тай повернулся, чтобы посмотреть на нее, и сердце Пайпер наполнилось любовью.

«Он для меня все», — в очередной раз подумала она, поднимая малыша и прижимая к груди. У него были голубые глаза Джейгера, его черты лица и темные волосы. Она была уверена, что с возрастом Тай станет таким же высоким и мускулистым, как и его отец. Тайлер был Бал-лэнтайном с макушки до кончиков пальцев. Во всем, кроме фамилии.

— Вот он, мой мальчик, — произнесла она нараспев, потершись подбородком о его макушку.

Пайпер отнесла Тайлера к пеленальному столику и ловко раздела его, в процессе, как было у них заведено, прихватив зубами его пяточку. От этого Тайлер всегда начинал смеяться и, в свою очередь, смешил ее. Боже, она никогда не думала, что может так полюбить…

Пайпер вытащила из ящика комода одноразовый подгузник и просунула его под чистую попку малыша. Под кучей подгузников лежал черный вельветовый футляр, а в нем — десять сапфиров, о которых она говорила с Джейгером.

В Милане он обещал, что позвонит ей насчет сапфиров, но так этого и не сделал. Когда пролетело шесть недель и Пайпер поняла, что презервативы надежны не на все сто процентов, она пыталась связаться с ним, однако каждый ее звонок перенаправлялся на голосовую почту.

Пайпер попробовала связаться с ним через «Баллэнтайн и компанию». Это было похоже на попытку поговорить с одним из британских принцев. Она оставила бесчисленные сообщения, отправила дюжину писем секретарю, но ничего. Она даже наведалась в главный магазин фирмы, но ее просьбы поговорить с кем-то из начальства ни к чему не привели. Она отказалась уйти, пока Джейгер или один из его братьев или сестер не поговорят с ней, но охрана вывела ее под руки.

Пайпер провела небольшое исследование в Интернете, где нашла статьи, в которых Джейгер прямо говорил, что не собирался жениться и не хочет детей. Мир, по его мнению, нуждался в новаторах и искателях приключений и первооткрывателях, а не голодных ртах, которые нужно кормить.

Кроме того, дети помешали бы его интрижкам с женщинами…

К полуночи того ужасного дня Пайпер наконец поняла, что Джейгеру не нужны ни ее сапфиры, ни ее ребенок.

Тай — ее сын, и она не обязана делиться новостями о его существовании с человеком, который не заинтересован в своем ребенке. Мик старался избегать ее, и она всегда задавалась вопросом, почему он не любит ее. Она не станет обременять своего сына равнодушным отцом.

Пайпер отчаянно жалела, что не может забыть о Джейгере, но это было невозможно, ведь она жила с миниатюрной версией этого мужчины. В Тае она видела черты Джейгера — светлые глаза, контрастировавшие со смуглой кожей и темными вьющимися волосами, и часто вспоминала, каково было ощущать прикосновение его двухдневной щетины к ее коже, ширину его плеч, кубики пресса, спокойствие, которое снисходило на нее под его умелыми, уверенными руками.

По ночам Пайпер пробуждалась от глубокого сна с колотящимся сердцем, с мыслями о нем. Иногда она протягивала руку, ища его, желая, чтобы он взял ее туда, где время останавливалось, где жило волшебство. Но на нее обрушивалась реальность — она была матерью-одиночкой, а Джейгеру наплевать и на нее, и на их маленького сына, — и следующие часы были полны мрачных размышлений и слез.

Тай закряхтел, и Пайпер опустила голову, чтобы помассировать его животик. Узнав, что она беременна от самого влиятельного бизнесмена на Манхэттене, она проклинала Бога и свою судьбу. Теперь она не могла представить свою жизнь без своего маленького сына; он был всей ее Вселенной.

— Как насчет обеда, а потом — прогулки в парке? На улице холодно, но солнечно. — Пай-пер устроила Тайлера поудобнее и спустилась вниз, на кухню. — Хочешь, Тай?

Тай сунул кулак в рот, и Пайпер приняла этот жест за «да». Протянув сыну бутылочку с водой, она вытащила банку детского питания, но остановилась, услышав дверной звонок. Нахмурившись, она взглянула на маленький экран и увидела у входной двери мужчину в деловом костюме.

Пайпер подняла трубку домофона, и, услышав, что он представляет юридическую фирму, отвечающую за управление имуществом ее отца, пропустила его внутрь.

Пять минут спустя мистер Симмс сидел за кухонным столом, за которым она кормила Тая обедом.

— Я понимаю, что вы — оценщица изобразительного искусства, работаете из дома, и у вас есть постоянная клиентура как в лице владельцев галерей, так и частных коллекционеров?

— Все именно так. — Пайпер кивнула, отправляя сладкий картофель и морковь в открытый рот Тая. — Но я сомневаюсь, что вы пришли сюда, чтобы рассказать мне о моем бизнесе. Так что я могу для вас сделать?

— Я также понимаю, что вы дочь Майкла Шаттла?

Отрицать было бесполезно.

— Да. Моя мать и Мик были вместе тридцать с лишним лет. Мое родство с Миком не известно публике, и я бы предпочла, чтобы так все и осталось. Зачем вы пришли?

— В отличие от его бизнеса личные активы вашего отца очень хорошо документированы. В списке значатся многочисленные предметы мебели, с указаниями, что они находятся в этом доме. Стол эпохи короля Георга, картина Забинского, скульптура Барри Джексона, картина Фриды Кало.

— Он отдал их моей матери. Это подарки.

— В электронной таблице указано, что эти вещи предоставлены Гейл Миллз в аренду. — Мистер Симмс пристально смотрел на нее.

С кухни она могла видеть вход в гостиную, где стояла бронзовая статуэтка балерины.

— Вы говорите мне, что их нужно продавать? Симмс кивнул:

— Да. Они являются частью его имения.

Пайпер прикусила нижнюю губу, чтобы не разразиться ругательствами.

— В аренду, говорите! Это были подарки! — Чувствуя себя сбитой с толку, Пайпер встала, чтобы снять Тая со стульчика для кормления.

Симмс сделал пометку в блокноте.

— Я пришлю бригаду грузчиков, чтобы забрать стол, предметы искусства и скульптуру. Они попадут на аукцион, и вы сможете их купить.

«Уж конечно», — подумала Пайпер.

— Учту. Спасибо. — Она посмотрела на дверь, намекая на то, что адвокату пора восвояси.

— Еще одно дело, мисс Миллз.

Пайпер крепко сжала Тая, ожидая его следующих слов.

— Этот дом принадлежит одной из компаний вашего отца и определенно должен быть продан, а вырученная сумма пойдет на погашение части его кредитов.

Пайпер почувствовала, как подгибаются ее колени, и опустилась на стул вместе с Тайлером.

— Что? Но он оставил этот дом моей маме, а она — мне. Я попросила копию документа, но ничего не получила.

— Это потому, что он предоставил вашей матери право на проживание. Но не подарил. Это определенно не ваша собственность. Она будет продана. Это не обсуждается.

Пайпер пыталась справиться с паникой.

— Могу ли я его купить? — спросила она дрожащим голосом.

— У вас есть около трех миллионов долларов? — спросил Симмс. — Или способ собрать три миллиона?

Нет, но у нее были сапфиры, которые могут стоить именно столько, будь они настоящими. Это ее дом, дом Тайлера! Она потеряла мать и не может остаться без дома. Если она получит деньги от продажи сапфиров, на остаток возьмет кредит…

— Я могу попытаться найти деньги. Сколько у меня времени?

Лицо мистера Симмса смягчилось.

— Ваш отец натворил столько дел, а наказывают вас. Это неправильно. Я отодвину продажу дома в самый конец своего списка и буду надеяться, что, черт возьми, меня не поймают. Как насчет трех месяцев?

Пайпер кивнула со слезами на глазах.

— Три месяца, чтобы собрать три миллиона. Вот это задачка.

Симмс склонил голову, глядя на нее.

— Если кто-нибудь и сможет это сделать, то только дочь Майкла Шаттла.

Пайпер не стала объяснять, что, несмотря на общую с Миком ДНК, его дочерью она не была. Но она была дочерью Гейл и матерью Тайлера, и у нее была жизнь, которую она любила, жизнь, находящаяся теперь под угрозой. Пайпер оглядела свой красивый, уютный дом, и ей стало нехорошо. Этот дом был ее гнездом, центром ее жизни. Ее убежищем, ее берлогой, детской ее сына. Здесь она чувствовала себя в безопасности.

Она не могла отдать этот дом, поэтому ей придется бороться, и это означало… Боже. Пайпер прижала руку к животу.

Ей придется продать камни. А для этого ей нужно встретиться с Джейгером, единственным человеком, который мог выбить почву у нее из-под ног. И не важно, что она все еще злилась на него за то, что он не желал ее видеть, что у нее все еще болело сердце. Она в нем нуждалась.

Проклятье. Ей нужен Джейгер. Но только для того, чтобы продать сапфиры и спасти дом. Ей не нужен любовник или отец для Тая, и она не хотела слушать его объяснения.

Это всего лишь сделка: она дает ему десять сапфиров, а он ей — значительную сумму денег. Все будет быстро и просто.

Учитывая, сколько всего ей пришлось пережить за последнее время, она вряд ли выдержит новые испытания.

Сидя в приемной на четвертом этаже великолепного ювелирного магазина на Пятой авеню, Пайпер подробно рассматривала каждую деталь штаб-квартиры «Баллэнтайн и компания».

В отличие от сдержанной элегантности ювелирного магазина, где мебель была высшего качества, но должна была играть второстепенную роль, корпоративный офис оказался современным и очень просторным. На полированном полу стояли оранжевые кушетки без спинок, а широкие окна позволяли посетителям любоваться оживленными улицами Манхэттена.

Пайпер не стала тратить силы впустую, пытаясь попасть на прием прямо к Джейгеру, а вместо этого пустила в ход свои контакты в мире искусства. Ее давний клиент, состоятельный коллекционер мистер Хендрикс, тоже покупал украшения. Когда-то она спасла его от приобретения фальшивого Дали, и он быстро согласился свести ее с Джейгером.

Если бы в прошлом году Пайпер так же хорошо соображала, то могла бы избавить себя от лишних хлопот. Это гормоны. Они во всем виноваты.

Несмотря на то что после Милана Джейгер вел себя отвратительно, она доверяла ему как профессионалу. Репутация честного дилера была для него жизненно важна. «Баллэнтайн и компания» была известна тем, что платила самые высокие цены за качественные драгоценные камни.

Пайпер почувствовала, как по ее спине скользнула капля пота. Она снова увидит Джейгера. Ее любовник на пару ночей, отец ее ребенка, человек, о котором она мечтала последние полтора года. В Милане она не могла смотреть на него, не испытывая желания поцеловать его — глубоко, безумно, и как можно скорее оказаться с ним в одной постели. Но Джейгер предпочел убрать ее из своей жизни.

Пайпер набрала полную грудь воздуха. Ей нужно собраться! Ей почти тридцать один год, она мать. У нее есть сапфиры, которые нужно продать, дом, который нужно спасти, и ребенок, которого нужно растить. Эта встреча не имела ничего общего с Тайлером или Миланом.

Не в силах усидеть на месте, Пайпер пошла по коридору, чтобы осмотреть картину Крауча. «Не самая его лучшая работа», — подумала она и обернулась, услышав мужские голоса. Она немедленно узнала глубокий тембр Джейгера.

— Мисс Миллз?

Пайпер заметила, что его волосы стали немного короче, а щетина — гуще. Его плечи, казалось, стали еще шире, а мускулы под рукавами черной рубашки проступали рельефнее.

Он улыбнулся краешком губ — точно как в их первую встречу, и, как и тогда, ее щеки вспыхнули. Он протянул руку:

— Я Джейгер Баллэнтайн.

«Да, я знаю. Мы делали друг с другом такое, что мне до сих пор неловко вспоминать», — подумала Пайпер. Минутку… Что она сказала в Италии?

«Когда мы снова встретимся, то притворимся, что никогда не видели друг друга голыми».

О боже! Неужели он воспринял ее слова буквально?

Джейгер сунул руку в карман брюк с настороженным выражением лица.

— Хорошо, пропустим любезности. Насколько я понимаю, у вас есть сапфиры, которые вы хотели мне показать?

Его слова мгновенно напомнили Пайпер о том, зачем она пришла. И пусть он ведет себя как ему угодно. Ей-то что? Она провела ночь с плейбоем, и он, сам того не подозревая, сделал ей лучший подарок в ее жизни, но она здесь не потому. Пайпер кивнула:

— Верно. Да, у меня есть сапфиры.

— Я имею дело только с исключительными камнями, мисс Миллз, — произнес Джейгер.

Утомленная пустой тратой времени и чувствуя себя полной идиоткой, Пайпер потянулась к боковому карману сумки и вытащила оттуда крупный сапфир.

— Это для тебя достаточно «исключительно», Баллэнтайн?