Тень Буревестника. Часть 2

Джонни Рэйвэн

Неудачи на работе – обычное дело, и бояться их не стоит. Если только эта неудача – не магический камень, избравший тебя хозяином, а ты – не юный вор по имени Лео, которому грозит исчезновение вместе с таинственным артефактом. В этом случае тебе лучше собрать отряд из монаха, чародея и варвара, и отправиться на окраину королевства, к мастеру-чаровнику, который является знатоком подобных проблем. Пока Лео в пути, ему предстоит узнать много жизненных премудростей.Главное – не останавливаться.

Глава 4. О прошлом, настоящем

и будущем

«Единое Семирийское Королевство, заслуженно считающееся сильнейшим государством Северных Земель, имеет за своими плечами объёмную и многовековую историю, уходящую корнями в глубины далёкого, но отнюдь не радужного прошлого. А начинается сия история где-то в конце Эпохи Стамноссона, переходящей во Времена Бронзы, а затем уже и Железа. Одноимённые с королевством земли, на которых некогда обитали кочевые племена семиров, саров, бриттов, сальдоров и унглов, впитав в недра свои множество пролитой в сражениях крови, в конце концов пережили времена раздоров и войн. Скитания племён закончились, на месте деревень и сёл стали возникать малые города, а те в свою очередь с годами переросли в великие оплоты цивилизации — оплоты мира, процветания и неумолимого прогресса.

Города росли и ширились, устанавливались границы, заключались первые пакты о ненападении, впоследствии обращаясь союзами и альянсами. На месте бывших городов возникали целые королевства и княжества. Люди шли к миру, и мир шёл к ним — большими, семимильными шагами. Годами позже уже братские, а не вражеские народы севера пришли к пониманию, что истинная сила возникает через единство. Там, где обособленно процветали большие и малые феоды, всеобщими усилиями воздвиглась Империя Семиров, властвовать над которой выпала судьба Императору Ардароссу. Простоять Империи той суждено было ни много ни мало почти что полтысячелетия, однако, как известно всем мужам учёным, ничто не вечно под луной. Прогремел Великий Катаклизм, и положил он конец царствованию Великого Императора на землях Севера. С падением оного раскололась его держава на множество осколков, а величие непобедимой Империи кануло в лету. Наступила Тёмная Эпоха.

Пережившие Катаклизм, раскиданные по всем землям Семирии имперцы, уже не ведая единства под общим знаменем, вновь принялись с недоверием в глазах коситься на соседей, шептать о них слова дурные да замышлять нехорошее в головах своих. В итоге отделились они друг от друга, разошлись в разные стороны, обозначили границы своих новых владений и спрятались за высокими стенами больших городов. Всего семь городов этих было, а имена их знакомы нам сызмальства: Миротаун, Люран, Касадир, Бремес, Лир-а-Тиг, Мион и Артогард. Взошли над этими городами семеро знатных и уважаемых правителей, взяли в руки скипетры и державы да водрузили на головы свои короны златые, приняв царствование над склонившимся пред ними людьми. И объявили во всеуслышание те семеро новоиспечённых королей о новых временах. А именно — о временах Семи Королевств: Бриттолии, Андарилии, Эвэдэра, Итлиссии, Сэддэна и Нойдамма.

Как известно мужам учёным, кои не только в будущее зрят, но и в прошлое одним глазком заглядывают, история циклична, как ежегодный круговорот сезонов природы. Она повторяется вновь и вновь: Эпохи уходят и возвращаются, меняются лишь имена, но не происходящие в них события. Вернулся раздор, вернулась война. Почти пять сотен лет длилась Тёмная Эпоха, где нескончаемым потоком продолжались братоубийственные войны Семи Королевств. Конец же временам семи королей принесла эвэдэрская дева-воительница, при жизни носившая имя Фрэйра Дщерь Бури. Рождённая в простой семье, но унаследовавшая непростую судьбу, стала та дева вместилищем воли и слова божьего, сосудом для избранного богами и предназначением ребёнка. На поле боя, там, где стенали раненые и молчали убитые, родила она сына, коему было предназначено самими Богами-Братьями — Дароном и Эвэром — стать единственным Королём на залитых кровью землях семи царей. И нарекла Фрэйра своего сына Тэольконом Буревестником.

Тэолькон, с юных лет познавший ужасы войны, росший в окружении воинов и полководцев и переживший не одно сражение, к совершеннолетию своему принял титул отца своего, почившего в битве эвэдэрского князя Ландгрина. И теперь уже князь Тэолькон Буревестник, возмужавшее дитя из пророчества, самолично повёл людей за собой. Спустя годы сбываться стало пророчество девы-воительницы Фрэйры, матери будущего короля Семирийского: поднялся сын её Тэолькон над прочими и взошёл он на трон Королевства Эвэдэрского, но не остановился на том, а продолжил путь к своему предназначению. В итоге словом мудрым, красотою пламенной, огнём и мечом да с силой Богов-Братьев за плечами привёл он народ Семирии к долгожданному миру. И преклонили пред ним свои колена оставшиеся короли, да признали его они как единственного верховного владыку народа семирийского и присягнули ему на вечную верность, да приняли титулы Лордов Великих и Хранителей Мира в Королевстве новоиспечённом. По велению Тэолькона Первого остались те Лорды на землях своих править от имени короля своего и диктовать людям простым его волю. И были они, как и прежде, всё так же независимы ни от кого на свете белом, кроме владыки своего Тэолькона и детей его, положивших начало династии Фрэйвиндов. А королевства их, некогда независимые друг от друга, стали провинциями единого и великого государства.

Память о временах Семи Королевств осталась лишь в названиях тех провинций, коими и стали они, а именно: Бриттоль, Андариль, Итлисс, Досконь, Сэддэн, Нойдамм и главенствующая над всеми оными земля королевичей семирийских — Эвэдэр. Так и возникло величайшее королевство северное, именуемое Семирией. Так и появился единственный из достойных править народом семирийским род Фрэйвиндов, чьи отпрыски вот уже не один век восседают на Троне Молний да несут людям волю Богов-Братьев.»

Лодиас Лавид, хронист Дворца Знаний

«Краткая история Севера»

«Что я могу сказать об истории? Лишь то, что знать её надо. Однако, смею добавить, изучая историю, никогда не забывайте о том, что нас с вами там не было. А значит, и любые „достоверные“ и „неоспоримые“ факты могут оказаться обычным мыльным пузырём…»

Алрог Манд, профессор философии

Миротаунской Академии Наук

Ещё до наступления полудня отряд покинул Миротаун через Южные ворота. Дождь к тому времени пошёл на убыль — тучи постепенно редели, готовясь уступить небосвод яркому солнышку. Настроение постепенно поднималось у всех, кроме Львёнка. Виной всему послужил его новоиспечённый «друг» — жеребчик по имени Сокол.

Выехав с территории Верхнего города и миновав Площадь Героев, отряд свернул на Южную Лучевую улицу и благополучно достиг внешних городских ворот. Ничто не предвещало беды, когда жеребчик неожиданно решил проверить своего нового хозяина на прочность и без всяких предупреждений «свечканул», — то есть резко встал на дыбы! Сей необычный термин Лео узнал от старающегося подавить улыбку, правда, без особых успехов, Стефана. Наверняка прошлые хозяева Сокола не обращали внимания на подобные выкрутасы, но Львёнок, лишь с час как записавшийся в ряды конных наездников, в седле, конечно же, не удержался и благополучно полетел в ближайшую лужу. Сокол, надо отдать ему должное, оказался настоящим «другом» и вместо того, чтобы с радостным гиканьем покинуть место преступления, терпеливо остался стоять рядом, с лёгким ехидством в глазах наблюдая за выбирающимся из грязной лужи хозяином. Следующие пару часов Львёнок оставался мрачен и неразговорчив, как наевшийся тухлой селёдки гном, изредка посылая сквозь зубы проклятья на головы всех шебутных жеребчиков в этом мире.

У ворот, как обычно в это время суток, бурлила и пенилась, что волны морские, огромная толпа прибывающей в город челяди: простые торговцы, купцы из тех, что побогаче, совсем низкого положения крестьяне, запылённые от долгой дороги путешественники, сквернословящая и чеканящая шаг солдатня, интересные на вид чужеземцы из далёких стран да великое множество прочих и прочих желающих попасть в Жемчужину Севера. Стражники из числа Агатовых Ястребов, не жалея лужёных глоток, кричали о том, кому сейчас следовать на досмотр, кому подождать своей очереди, а кому «постоять в сторонке и погреться на солнышке, пока тяжёлым сапогом по одному месту не стукнули». Благо выезжающих из города не досматривали и выпускали вольно.

Отряд не спеша ехал по широкой дороге, держа направление в сторону главного восточного тракта. Густо заселённый низенькими домишками пригород остался далеко позади; мимо тянулись небольшие поселения и фермерские угодья. Об утреннем дожде напоминала лишь быстро подсыхающая дорожная грязь, посему плащи и прочая верхняя одежда отправились во вьюки.

Уже не столь хмурый Львёнок рассеяно теребил висевшую на груди чудо-стекляшку — ювелирные мастера, по наставлению расщедрившегося кардинала, изготовили для Камня обод и крепкую цепь, дабы вор мог держать находку у самого сердца. Чувствовать в руке шероховатость тёплого камушка оказалось на удивление приятно. Лео размышлял о превратностях судьбы, когда с ним поравнялся Стефан. Маг, явно имеющий больше опыта в искусстве верховой езды, держал руки на луке седла, управляя лошадкой исключительно коленями.

— Ну что, Лео, как себя чувствуешь?

— Как ты там говорил? Мол, голова — не седалище? Так вот, теперь болит именно что седалище, ага! И оно самое, отбитое да униженное, отказывается вести с тобой светские беседы.

— Расслабь ты уже своё седалище, сразу станет легче. Если ты не в состоянии справиться с лошадью, могу уступить свою кобылку на ближайшей стоянке. Она у меня покладистая, совсем без гонора.

Стефан похлопал лошадку по шее, и та в ответ, словно соглашаясь с ним, жизнерадостно фыркнула.

— Нет уж, благодарю. Я с этим парнем ещё не закончил. — Львёнок тем же самым жестом похлопал Сокола, и тот, обернувшись, удивлённо покосился на седока. — Ну, и чего ты вылупился, морда конская? Вот, смотри, твоих рук дело! Только, называется, выдали приемлемую одёжку…

Вор укоризненно продемонстрировал коню вымазанный в грязи рукав новёхонькой белой рубахи под распахнутым чёрным колетом²⁴. Сокол отвернулся и фыркнул, мол, а я-то что?

— Ты ещё медяк с него потребуй за чистку! — хохотнул Стефан. — Напомни мне дать тебе пару уроков верховой езды намедни.

— Всенепременно, — буркнул Львёнок, нахохлившись. — Сам-то когда успел научиться этому выпендрёжу?

— В Фиалковой Школе, — пожал плечами друг. — Я же — маг-консул. В принципе, всех орденских обучают держаться в седле ровно, но у меня как у ближайшего советника благородных лиц были углублённые занятия, если так можно выразиться.

— Тоже мне, советник рож благородных! И к чьему двору тебя в итоге отправят? Кому вы будете давать свои бесценные советы, ваше чародейство?

— Пока, как видишь, только тебе. Выпрями спину, сгорбился, как гоблин. В седле нельзя так сидеть, ты ведь не карьером идёшь, а шагом. Учись входить с лошадью в одним ритм, воздействовать на неё шенкелями²⁵, работать крестцово-поясничным отделом и корпусом, расслабляться, в конце концов! Ты сейчас согбен и напряжён всем телом, словно приклеен к седлу, а должно быть совсем наоборот.

Львёнок фыркнул не хуже Сокола, но совету всё же постарался последовать.

— Шенкель-шменкель… ладно, Стеф. Раз уж мы завели с тобой подобные разговоры, давай совет. Как от Камня избавляться будем?

— В смысле — как?

— В прямом! Здесь уже нет Белого Кардинала, и Церковь на нас не давит. — Львёнок взглянул на едущих чуть впереди монашка и варвара. — Как мне отвязаться от этой чудо-штуковины? Желательно это сделать до того, как дорога пойдёт севернее.

— Это ты к чему? — нахмурился друг.

— К тому, что в Сэддэн я не поеду.

Стефан резко, словно тур, выдул носом воздух и пристально посмотрел на Львёнка.

— А куда, извини за вопрос, ты едешь?

— Поглядим. Думал о Люране. Быть может, севернее, в Дорбрид, например. Пока не решил. Короче, по своим делам.

Стефан покачал головой да стиснул зубы так, что аж желваки выступили.

— Значит, я тут воюю с кардиналами, ползаю на коленях перед советами, напрягаю своего учителя и ношусь, как ужаленный, по всему Верхнему городу… А он по своим делам собрался? Во имя Богов-Братьев, Лео… Как же я сейчас зол на тебя!

Львёнок закатил глаза, наигранно застонал.

— Ладно тебе, выдохни. Покраснел-то, ух — аж жилка во лбу бьется! Хочешь, поехали со мной? Вдвоем и веселее будет, и годы упущенные наверстаем. М? У меня и квартирка есть в Северной Гузке…

Стефан в ответ обжёг его яростным взглядом — хоть стекло плавь.

— Ну и ладно, — фыркнул Львёнок. — Не хочешь, не надо. Моё дело — предложить.

— До пошёл ты, Лео! Чтобы ещё раз я ради тебя палец о палец ударил? Да ни за что…

Продолжить Стефан так и не смог, так как его резко скрутил надсадный кашель. Львёнок взволнованно потянулся к другу, но тот лишь отмахнулся. Когда приступ сошёл на нет, сильно побледневший маг утёр губы платком и тихо выдохнул. Выглядел он не лучшим образом: под глазами круги, лицо бледное, кожа лоснится бисеринками пота. Едущие впереди варвар и монашек, услышав кашель, оглянулись, но, быстро потеряв интерес, вернулись к дороге.

— Ты в порядке, Стеф? Уже не в первый раз…

— В порядке! А вот у тебя, Лео, с головой совсем не в порядке, раз ты решил самодурством тут заниматься. Этот Камень — не игрушка! И все связанные с ним последствия — тоже! Ты хоть понимаешь, что если дело обернётся наихудшим из вариантов, то вырвавшаяся из Камня Сила просто-напросто размажет тебя по земле, расплющит в тоненький блинчик, а затем разорвёт на тысячу маленьких Львёнков! Ого? Вот тебе и «ого»! Сообразил наконец?

— Чёрт… Ты это серьёзно? — брякнул густо покрасневший Лео. — Я-то думал, что всё это так, обычное бла-бла, чтобы вытащить меня из лап кардинала…

— Хреново ты думал, Лео, — сказал маг и поморщился. — Короче говоря, прекрати заставлять меня сквернословить, а все свои выдумки — выкинь вон из головы! Хватит уже вести себя, как ребёнок. Детство осталось далеко позади.

— О да, безусловно. Сказал тот, кто успел урвать его кусочек.

— Ты это к чему? — прищурился Стефан.

— Ни к чему, забыли.

— Мол, что у меня детство было сказочным, а у тебя — нет?

— Я сказал «забыли»!

— Нельзя вот так вот просто, Лео, что-нибудь ляпнуть, а потом сказать «забыли». Так в этом мире дела не делаются.

— Ну давай, умник, расскажи-ка мне, как правильно жить надо. А то я, видимо, своим умом-то скудным не пойму!

— Судя по тому, что ты сейчас лопочешь, это был верный вывод, — фыркнул маг и, не удержавшись, добавил:

— Особенно с таким отношением к выпавшим на твою долю испытаниям. Конечно, ведь что может быть проще? Взять, да сбежать! Очень в твоём духе, Лео.

— Серьёзно? Ну-ну. Уж кто бы говорил про взять и сбежать. Я-то в детстве от тебя никуда не сбегал… А может быть, ну его к чёрту? Зашвырнуть эту безделицу в ближайший куст и забыть о ней, как о головной боли? Чем не выход? Ответь же мне, дружище!

— Давай-давай, зашвырни, — спокойно заключил Стефан. — Заодно наконец узнаем, на какое расстояние вас надо разлучить, дабы эта штука тебя наконец-то убила. И себя освободишь от бремени, и меня от головной боли избавишь. Я теперь, понимаешь ли, тоже не очень горю желанием тащиться чёрт знает куда после всего сказанного тобою, «дружище». И ради чего я только напрашивался в эту авантюру? Подумать только! Рискую тут всем, помогаю ему, а он…

— Что? Что — я?

— Ничего.

— Нет, ты ответь.

— Всё, закончили.

— Ничего мы не закончили! Говори давай, что — я?

— Как пожелаешь. Ты, Лео, — выплюнул Стефан, — ведёшь себя, как самая настоящая неблагодарная свинья. Видимо, было бы лучше, если бы ты поехал один? Не знаю. Но, быть может, некоторым людям просто суждено оставаться по жизни в одиночестве…

Львёнка бросило в краску, а его руки едва заметно задрожали.

— Вот оно, значит, как, дружище? — процедил он сквозь зубы. — Я, значит, неблагодарная свинья, которая не ценит порывов настоящей дружбы? Отталкивает руку помощи, да? Плюёт в лица тем, кто ради неё разбивается в лепёшку? Я из таких гадов, которым лучше по жизни быть одним, верно? Ладно, хорошо. Я, между прочим, тебя и не звал с собой в эту чёртову поездку! Сам всю жизнь справлялся со своими проблемами, без чьей-либо помощи! Тоже мне, герой-спаситель выискался, ха-ха! Где ты был, героюшка, когда я мёрз на улицах? Где ты был, когда меня ежедневно избивал и грабил жирный ублюдок по имени Маркун только за то, что я спасался от морозов на его чердаке?! Где был ты, когда я ползал на задворках кабаков в грязи и умолял хозяев, чтоб мне дали доесть те объедки, что остались со столов господ? А?! Ну, ответь мне! Где ты был в те дни? Где был ты, спрашиваю, когда я остался один на один с этим грёбанным миром?!

Перед глазами Львёнка всё поплыло, и от этого он разозлился ещё сильнее. Казалось бы, столь старая рана давно уже должна была зарасти коркой, затянуться новой кожей и в итоге обратиться лишь иногда зудящим шрамом. Но некоторые раны напоминают о себе всю жизнь.

— Я отвечу за тебя, — прохрипел вор, проглатывая ком в горле. — Ты был в тепле. Ты был одет и накормлен. Ты был окружён друзьями, учителями и заботой. Тебе дали всё в твоём обожаемом Ордене! Пока я выживал, как мог. И после этого я ещё и неблагодарная свинья? Ну, что же ты молчишь, дружище? Сказать нечего?

— Есть чего, — спокойно произнёс Стефан. — Я не виноват в том, что моя доля оказалась лучше твоей. И я не испытываю вины за свой дар. И да, мой обожаемый Орден спас меня от всего этого дерьма, что досталось тебе. Но я в этом не виноват. И уж, тем-более, я не виновен в твоей несладкой участи.

— А кто? — рыкнул Львёнок. — Кто виноват? Скажи… Кого можно винить?

Вор, побагровев и осунувшись в седле, смотрел пустым взглядом в одну точку. Трудно было смириться с одиночеством. Ещё труднее, оказывается, было от него отвыкать. Ибо всё и всегда заканчивалось одним и тем же. Он оставался один.

— Во всей вселенской несправедливости, что есть в нашем мире, ты можешь винить тех, кто его создал, — наконец ответил Стефан. — Однако помни о том, что вряд ли они тебя услышат. Зато вот за все упущенные в жизни возможности ты можешь винить только себя. Особенно за те дни, когда люди ещё тянулись к тебе, но ты сам в итоге всех от себя оттолкнул. Подумай об этом, когда остынешь.

Стефан подстегнул коня и отъехал вперёд, оставив Львёнка наедине с его злостью, болью и обидой, но главное — стыдом. Стыдом за всё, что он сейчас наговорил, когда лучший друг, пускай и случайно, но всё же сковырнул старую рану. Вскоре Лео догнал Стефана, поравнялся рядом. Какое-то время ехали молча. Наконец вор нашёл в себе силы заговорить:

— Прости меня, дружище. Ты чертовски прав, я — действительно, неблагодарная свинья. И я не виню тебя за то, что твоя доля оказалась лучше. Нет, правда, я рад, что Орден дал тебе нормальную жизнь. Просто… Горько внутри. Понимаешь? Очень горько бывает временами…

Стефан покосился на друга, нахмурился и ничего не ответил.

— Видишь? Мне стыдно! Да, я был не прав, но уже извинился. Этого недостаточно, что ли? Эй, к тебе ведь обращаюсь! Да хорош уже, чёрт бы тебя побрал!

— А я-то, что? Это ты, Лео, был хорош. Устроил тут истерику, понимаешь…

— У всех бывает время от времени.

— Ну-ну.

Какое—то время ехали молча. Наконец Львёнок протянул Стефану руку.

— Друзья?

— Ну-у-у, теперь уже даже не знаю, — протянул маг, демонстративно закатывая глаза. — Я тут уже решил, что раз мы больше не друзья, то можно поворачивать назад… А так ещё с тобой в Сэддэн тащиться придётся.

— Не зря говорят, что настоящий друг — та ещё зараза, — ухмыльнулся Лео. — Однажды подцепив, таскаешься с ней по жизни, но, как бы она тебя ни доставала, всё равно не лечишь…

— Я знаю другое изречение, — скопировал ухмылку Стефан. — Настоящий друг не только плечо подставит в трудный час, но и в морду даст, когда ты охамеешь!

— А вот это очень даже правильно было сказано! Как только начнёшь хаметь, знай: мои кулаки всегда к услугам твоей морды.

— Пф-ф-ф, тогда могу пообещать тебе тоже самое, Лео. Вот только в моём случае воспитывать тебя будем магией!

— Отбей уже, чародей-недоучка!

— Э? А!

Маг хлопнул вора по руке, и друзья от души посмеялись.

— Ладно, раз уж мы начали об этом, — произнёс Львёнок, — значит, все разговоры о Камне были взаправду?

— Ох, ну что с тобой делать, — вздохнул Стефан. — Да, Лео! Мы едем в Серые Холмы, дабы выручить тебя из очень серьёзной проблемы. А всё, что я наговорил в кабинете ле Гольта — самая что ни на есть настоящая правда. Теперь, надеюсь, ты понял?

— Понял, понял. А что твой Орден? Им всё равно? Неужели не было других кандидатов для… эм-м… столь деликатного дела?

— Это ты на что сейчас намекаешь? — прищурился маг.

— Не намекаю, а говорю в лоб, — прыснул вор. — Ты, безусловно, крут, но, чёрт побери, я уверен, что в твоём Ордене есть субъекты и покруче. Не согласен?

— Хм. У Ордена после той бучи в пещере дел невпроворот. Видишь, дожди над городом почти неделю шли? Спасибо нашим, мы ещё легко отделались. Все старшие заняты более важными делами.

— И эти дела намного важнее, чем совершенно непонятный никому из ваших умников камушек?

— Давай смотреть здраво. Совет считает, что твой Камень — обычный, хоть и сильно заряженный Энергиями, артефакт древности. Скажем так, некая астральная самовосстанавливающаяся «копилка» чистой Силы, без привязки к первоэлементу. Так что — да, он, конечно, особенный, но не настолько, чтобы…

–… Случись что неладное, рисковать кем-то из вышестоящих? — фыркнул вор. — Понимаю! Здраво твои ребята мыслят, прагматично!

Стефан помрачнел и задумчиво отвёл глаза. Львёнок, сообразив, что ляпнул то, о чём друг даже и не задумывался, решил сменить тему:

— Ладно, пока есть цель, надо к ней двигаться и не думать о грустном. Сэддэн, так Сэддэн. В любом случае, я очень признателен тебе за всё. Спасибо, что не бросил меня.

Маг покосился на вора, поджал губы.

— Пожалуйста. Но с тебя должок.

— Деньгами могу отдать?

— Почему бы и нет? Скажем… сто фульдов, и мы в расчёте.

— Сколько?!

Друзья рассмеялись. Солнышко засветило ярче. Львёнка переполняло чертовски приятное чувство единения с другом, которого ему так долго не хватало.

— Ого! — Лео указал пальцем в небо. — Смотри вон, какая радуга огромная! Всем радугам радуга!

— Пф, тоже мне, радуга, — фыркнул Стефан, глядя на небо. — Я и побольше могу наколдовать.

— Да тебе бы только радуги и наколдовывать, маг-недоучка, — хохотнул вор. — Ты, кстати, бывал в Сэддэне?

— Нет. Но знаю, что сэддэнцы не терпят трёх вещей.

— Каких именно?

— Во-первых морепродукты. Тамошний народ дарам моря предпочитает хорошо прожаренную утку с крыжовником и картофельные кнедлики. Посему, не проси в местных в тавернах что-нибудь рыбное.

— Терпеть не могу рыбу, — усмехнулся Львёнок. — Так, что ещё?

— Во-вторых, они практически не чтят Старых Богов²⁶. Большинство сэддэнцев — ярые сигнариты и предпочтение в молитвах отдают Аосу-Всесудье. Засим, очень тебе советую подумать дважды, прежде чем шутить с ними о богах-протекторах.

— Я запомню. Что же в-третьих?

— А в-третьих, самое важное правило пребывания в Сэддэне, — округлил глаза Стефан. — Больше всего на свете, тамошний люд не терпит воровства! Посему руки держи при себе… горе-воришка!

Львёнок недоумённо покосился на друга. Затем расхохотался во весь голос, чем вызвал недовольный взгляд обернувшегося в седле ученика кардинала.

— Ох, Стефан, ради Теней Силикуса! Ты придумал всё это только для того, чтобы поддеть меня?

— Не всё, — улыбнулся маг. — Про ярых сигнаритов — чистейшая правда.

— Ладно, это я смогу запомнить. Слушай, как ты считаешь, на кой чёрт кардинал послал с нами этих весельчаков? — Лео кивнул в сторону монашка и рагхарца, которые в этот момент объезжали по краю дороги длинный обоз купцов-низкоросликов.

— Кто его разберёт, что там творится в голове кардинала. Ты что-то имеешь против этой парочки?

— Не то что бы против, — кисло улыбнулся вор. — Просто не очень хотелось бы попасть под горячую руку варвара. Вон, гляди, какой у него меч громадный приторочен к вьюкам. Таким разок махнёшь — и поминай, как звали!

— Ну, не все рагхарцы такие уж буйные.

— Ты это скажи тем портовым служакам, которые попали под сечу в Гавани. Помнишь, лет пять назад? Чего-то они там не поделили с рагхарцами, похерили какие-то бумаги, не хотели судно выпускать из порта… Варваров было всего пятеро, однако даже Ястребы не справились! За гвардией посылали и твоим любимым Орденом.

— Помню, — поморщился маг. — Громкий был скандал.

— Ага. Я ж тогда рядышком был, в кабаке портовом сидел, буквально в двух шагах. Тела опосля видел. Знаешь, жуть какая: человек, вроде, о броне был, в панцире да кольчужке стальной, а всё равно на две половинки легко разрубился. И таких вот половинок по всему порту было раскидано больше двух, а то и трёх десятков! Устроили нам тогда варвары кровавую баньку…

— Львёнок, пожалуйста, прекрати, — взмолился сильно побледневший Стефан, напомнив другу о плохом переваривании подобных тем для обсуждения.

— Прости, запамятовал. В общем, ты понял мои опасения. Этот Знавалод ещё и по-нашему хреново разговаривает.

— Завалон, Лео, будь добр запомнить. Чем меньше будем его провоцировать, тем лучше. И вообще, равнять всех под одну гребёнку — равносильно думам, что в каждой книге написаны одни и те же слова. Люди разные бывают. Какими бы делами ни славилось твоё племя, мы можем лишь предполагать, чего от тебя ждать, но, по-хорошему, каждая личность уникальна в своём роде.

— Однако ведь не зря говорят, что гравы вёдрами хлещут водку, кеиллиты трясутся над каждым листочком, а лесконцы простят тебе украденный кошель, но никогда — оскорбленную честь!

— Стереотипы — способ мышления людей глупых, необразованных и ничего в мире не видевших, кроме частокола родной деревни, — назидательно подняв палец, сказал Стефан. — Надо быть выше этого.

— Ладно, оставим здоровяка в покое. К сожалению, не только он в нашей компании.

— Ну, а Юргант чем тебе не угодил?

— А, забудь, с этим и так всё ясно, — махнул рукой Львёнок. — Сразу видно — кардинальский прихвостень растёт. На меня видал, как зыркает? Словно я во время его службы забрался на алтарь и обильно там нагадил.

— Подведя итоги, Львёнок, очень прошу, веди себя с ними аккуратнее, хорошо?

— Лады.

Настал черёд друзей объезжать обоз купцов. Правил первой из четырёх еле плетущихся по дороге телег рыжебородый малыш-лепр²⁷ в зелёном кафтанчике и такого же цвета треуголке на голове. Рыжебородый карапуз попыхивал трубочкой и напевал себе под нос какую-то песенку. Уловив приятный, чуть горьковатый запах редчайшего табака низкоросликов, Львёнок справился у лепра о цене, затем выудил из-за пояса большой серебряник и обменял его на увесистый мешочек, размером с кулак. Тут же забив трубку и закурив, раскланялся с купцом и аккуратно ударил Сокола пяточками, догоняя Стефана.

— Не жалко денег-то на эту дрянь? — сморщился маг.

— Всё равно плачу из кардинальского кармана, — усмехнулся вор, сжимая зубами мундштук. — Слушай, а сколько нам тащиться до этих Холмов?

— За пару недель должны добраться, если не будем сильно задерживаться.

— И ещё столько же обратно! А сколько уж там проведём, я вообще молчу. Ох, день ото дня не легче.

— Чем ты недоволен? — нахмурился маг и опустил голос: — Ты, вроде, и так хотел уехать. Или я ошибаюсь?

— Да-да, хотел — и уехал. Но одно дело — по своей воле, а совсем другое — гонимый чужими пинками. Чёрт побери, меня ведь не было два года! Месяца не прошло, как я вернулся, и — на тебе, опять уезжаю…

— Я думаю, что в сложившейся ситуации уже без разницы, по какой причине. Особенно теперь, когда тебя разыскивают люди из Синдиката. Отъезд сейчас только на руку. Согласен?

— Согласен, — вздохнул Лео.

— Тогда чего ты такой кислый?

— Да я тут вроде как обещал кое-кому больше так не делать, — понуро отозвался вор. — Вот только опять исчез без предупреждения.

— Получается, в Люране ты зря время не терял, — хмыкнул маг. — Неужели в твоей жизни появилась та самая, единственная? Раньше тебя такие вопросы не волновали.

— Ну а теперь — волнуют.

— Уже пора готовиться к свадьбе?

— Отвали. Просто… Кхм. Именно её я не хочу обманывать. Вновь. Не спрашивай, почему. Не хочу, и всё.

— Ладно тебе. В тот раз простила, значит, и сейчас простит.

— Мне бы твою уверенность…

В вышине неожиданно раздался приглушённый расстоянием вскрик птицы. По земле скользила кругами едва различимая тень. Друзья одновременно вскинули головы и разглядели маленькую чёрную точку, кружащую на фоне голубого неба и белых облаков. Крик повторился. Клич птицы был высоким, пронзительным и очень тревожным, опадая и поднимаясь вновь, словно пернатый крикун надсадно кашлял.

— Это ещё что за чудо? — буркнул Львёнок, прикладывая руку к глазам. — Во разоралось-то… Орёл? Или ястреб?

— Ни тот, ни другой, — бросил Стефан, хмурясь. — По звуку похоже на буревестника. Вот только я никогда не видел их так далеко от побережья.

— Ну, раз прилетел, значит, так надо.

Друзья ехали бок о бок, молчали, и каждый думал о своём. Впереди лежал длинный путь. Высоко в небе продолжал надрываться буревестник, оглашая округу высоким, беспокойным кличем.

Примечания

24

Колет — мужская короткая приталенная куртка без рукавов.

25

Шенкель — обращённая к скакуну часть ноги всадника от колена до щиколотки, помогающая управлять лошадью.

26

К Старым Богам относятся те боги, которых люди знали до Явления Дэуса и становления Сигнаризма.

27

Лепры — они же лепреконы — миролюбивый народ, относящийся к низкоросликам; имеют славу превосходных купцов. Именно лепры основали самый известный и надёжный в мире банк — «Четырёхлистник».