Зима

Джонни Карлович Матёрый, 2019

Теперь, после катастрофы, быт людей стал невыносим. Вечная зима – обычная нынешняя погода. Вечные метели, бесконечные снега и жуткие морозы – это то, что царит в некогда прекрасном, солнечном мире. Однако у выживших появляется надежда, что погода скоро изменится, их начинает согревать лучик, помогающий им поверить, что скоро они смогут жить как прежде… но смогут ли?

Вон, вон он, совсем рядом, родненький мой… осталось совсем чуть-чуть и всё, я буду в тепле, буду в безопасности! Наконец-то пропадет этот чертов риск пропасть без вести в темноте! Странно, именно в такие минуты ты начинаешь по-настоящему ценить свой дом, тебя уже не интересует какие обои у тебя в комнате или как обставлена гостиная, главное, что вот, дом! Он есть и это уже счастье!

Я шел по темной улице, утюжил сапогами свежий снег, метрах в ста виднелся одинокий фонарь — добрые соседи освещают вход на свой участок. Достаточно расточительно конечно, однако, благодаря этой лампочки, у них нет такой проблемы — не найти собственный дом, тем более, и мне это на руку: мой налобный фонарик сел, хотя и толку то от него никакого, а идти домой глубокой ночью, в тридцатиградусный мороз, практически вслепую — так себе удовольствие, поэтому соседскому нерациональному использованию электроэнергии, и без того дорогого ресурса в наше время, я был не против.

***

Я резко открыл глаза, вскочил как заведенный, потом опомнился и сел обратно на койку. У меня жутко болела голова, отнимались ноги, а этот неприятный сон, что заставил меня подпрыгнуть с кровати! Ой, а что был за сон — я уже не мог вспомнить, буквально последние кадры уплывали из моей памяти. Удивительно, только что все прекрасно помнил, но сейчас, секунду спустя — хоть убей, понятия не имею что приснилось! Ну и черт с ним, не первый раз. Я замер, с кухни доносился звон посуды — мама как всегда хозяйничала. У нас такой маленький сруб, всего 2 комнаты и кухня, и то мою комнату сложно назвать комнатой — так, коморка размерами два на два, хотя ничего, я ни жалюсь, есть где спать — могу прикрыть дверь — что еще нужно для спокойной жизни? А постоянная суета мамы меня немного напрягала, ее тоже можно понять, конечно, после гибели отца и переезда из большого коттеджа в маленькую избушку, трудно избавиться от старых привычек, хотя, что и за кем тут убирать — ума ни приложу.

Я вышел из комнаты.

— Доброе утро, сынок!

— Утро добрым не бывает… — многозначительно произнес я.

–Ты в курсе, что это поговорка алкоголиков? — с легкой иронией произнесла мама. — есть будешь? Там осталось немного овсянки, сейчас погрею, а к вечеру будем думать, что приготовить.

Я поел и пошел собираться на вылазку. Это была практически ежедневная процедура. Сейчас я проверю содержимое своего старого рюкзака, оденусь в утепленную спецовку, выберусь из дома, хоть немного расчищу двор. Ну как расчищу: пробью тропинку от двери до дороги. Сегодня за ночь вроде бы немного навалило — примерно метр, ни больше. А после пойду к точке сбора — так мы с парнями называли старый торговый центр, он был на одинаковом расстоянии от наших домов, так называемая нейтральная точка. Разумеется, никого содержимого в магазинах этого ТЦ уже нет, но именно оттуда начнется наш рейд по городу в поисках всякого барахла…

Обычно я один проводил первую половину дня, чтобы найти дрова и прочее топливо для печки не нужен напарник, но досок я натаскал еще позавчера и их должно хватить как минимум еще на два дня, поэтому на сегодня у меня была запланирована встреча с Пашей, хотя все его называли палочником, в честь насекомого. У них были явные схожести, Паша обладал высоким ростом, но при этом был неимоверно худой, до ужаса тонкий, хотя нельзя сказать, что он был слаб. Коля и Саня не смогли прийти сегодня, первый слег с ангиной, и не удивительно, провалившись под лед, мало кто на завтрашний день будет на ногах, хорошо хоть, что мы его достаточно быстро до дома дотащили, а то бы еще и осложнения всякие вылезли бы. А Санек, судя по всему, после вчерашнего еще не оклемался. Я-то ладно, отделался просто усталостью, а он ведь ногу повредил — провалилась ступенька под его могучим весом, и он налетел на кусок железяки, которая пробила его мощное бедро со всей амуницией. Я помог вчера ему дойти до дома, хотя, по-моему, он даже не заметил этой раны, ни страшной, но и не приятной. В результате этого и он сегодня ни пойдет с нами, а я вчера пришел домой только в пятом часу. А в это время мороз начинается лютый, однако мне повезло, тридцать градусов глубокой ночью — благодать Божья. Как правило, в это время градусник бьет под сорок пять. Вообще нынче ночи теплые стоят, говорят, что потепление будет, хотя верится в это с трудом. После того как эти ученые намудрили там с климатом небо затянули облака, стал сыпать беспрерывный снег, а вечный мороз — нормальная температура для любой точки планеты. Хотя может на юге все-таки ни так холодно? И, может, снег там не выпадает по десять метров за неделю? Хотя, чего гадать, всё равно я этого никогда не узнаю — транспорта теперь не достать, потому что нет топлива, кто будет добывать нефть в таких условиях? У кого есть такие средства? Государство? Дак, а где ж оно теперь, это государство, теперь каждый сам за себя… кинуло оно нас, бросило как бездомных собак… хотя наверно это произошло со всеми странами, какие еще выжили. Мы то в России живем, нам к такой погоде ни привыкать, тем более, что в Сибири. Так, похолодало немного, да и снегом заваливает так, что у четырехэтажного торгового центра первый ярус остался под толщей снега. Доигрались синоптики. Ха. Зачем лезли в природу спрашивается, только начали переживать об экологии, мол давайте мусор перерабатывать, дак нет, погоду решили сами менять, мол климатом управлять по необходимости. По типу: «сейчас наблюдается сильнейшая засуха, но мы, благодаря высоким технологиям, прольем там все дождями, во избежание плохого урожая в следующем году». Могли бы они подумать, к чему все это приведет. Могли бы они хоть представить, что после этих попыток изменить погоду, погибнут миллионы людей, потеряется связь со всеми возможными спутниками, потому что не будет топлива и все электростанции заглохнут, а отсюда появится основная нынешняя проблема — критический недостаток электроэнергии. Мы, люди двадцать первого века откатились на двести лет назад, потому что вынуждены теперь жить в маленьких домах и оттапливать их старыми печками, сжигая дерево и прочее дерьмо, которое способно гореть. Теперь люди не живут в высоких домах, ведь их никто не оттапливает, все разбежались по маленьким избушкам. ТЭЦ теперь тоже стоят прохлаждаются, потому что никто не хочет работать, та же участь ждала и ядерные электростанции. Казалось бы, общая проблема должна была всех сплотить, но этого не произошло, теперь каждый сам за себя. Могли бы они все это представить, эти заумные ученые. Конечно же не могли, однако это произошло, и что же будет дальше? Я часто задаюсь этим вопросом, и ответ прост: если ничего не изменить, если сами люди ничего не поменяют, не сплотятся, то все обернется всеобщей гибелью… Это не трудно понять, это понимал и я, и мать, и все вокруг кто выжил, однако все бездействовали и, судя по всему, ждали своего конца…

Черт, фонарь так и не зарядил! И не успею уже зарядить, ведь надо уже бежать, опоздать никак нельзя! Ладно уж, надеюсь, что успею вернуться до темноты, и он мне не понадобится. Последнее время солнце более-менее пробивает занавес облаков и днем можно ходить по улицам без фонаря, ни то что пару лет назад, помню тогда-то мы даже из дома не моги выйти без ручного светила, может и правда в ближайшее время распогодиться? Хотелось бы верить…

***

Я пришел в назначенное место в назначенное время. Пока делал утренние дела немного взбодрился, а морозная свежесть, пробивающая туман в моей голове, не оставляла шансов недавней усталости. Когда я зашел внутрь торгового центра, чтобы не стоять под сильными ветрами, Паши еще не было. Это нормальное явление: я непроизвольно приходил раньше, даже если хотел опоздать, а он с небольшой задержкой, минут в пятнадцать. Я прошелся по этажу. Запустенье и мрак — вот что царило в некогда ярком и людном месте. Первый этаж покоился под снегом, тот ярус завалило полностью. Мы туда не спускались, потому что делать там было нечего: большая часть магазинов завалена, так как окна не выдержали давления, однако некоторые коридоры и часть помещений были свободны. Конечно, интерес разгорался дикий, слазить туда, куда навряд ли кто лазил. А не сделал этого еще никто, потому что это не так просто, как кажется. Основные трудности заключались в том, что надо искать нормальный лаз, лестница и эскалатор располагались радом со стеной, которая была застеклена, вследствие чего оба эти пути были засыпаны. Так же, если туда идти надо иметь заряженные фонари, да это ладно, просто не известно сколько мы там пробудем, может залезем и вылезем за десять минут потому что ничего там нет, а если все уцелело? Мы же там залипнем на весь день, а потом домой возвращаться еще, мы перемерзнем попросту, а если, не дай Бог, потеряем лаз или обвал? Нет, слишком опасно.

Я еще раз прошелся по маленьким магазинчикам, где ничего больше не было — все добро растаскали мародеры, но я их не осуждаю, сам такой. В принципе мы этим и занимаемся с ребятами — находим всякое интересное барахло, то, чем дом топить, и полезные в быту вещи. Мы же выживанием занимаемся, а как ту без этого? Что это за слово вообще «мародер»? Как грубо! Может лучше «Сталкер»? Что-то знакомое, из книги, по-моему, какой-то…

Мои размышления прервали шаги в другом конце зала — Паша пришел. Я поспешил навстречу.

— Здорова, палочник! — крикнул я, подходя к нему.

— Привет, Миш!

Он явно был рад меня видеть. А это обращение его никак не напрягало, и даже не обижало. Его нормальное отношение к этому, достаточно грубому приветствию, меня каждый раз удивляло.

— А Сашка где? — поинтересовался он.

— Мы вчера с ним на вышку залазили, та что у центра, под ним ступенька сломалась, он упал ногу пробил арматурной. Хотя он встал и пошел, хоть бы что, как будто даже и не заметил раны. А крови там было…Уууу. Ну в общем поэтому и не пошел сегодня, чтоб ногу не напрягать лишний раз. Он может большой и сильный, но с такими ранами по улицам не гуляют.

— Это ясно… — выдохнул Паша. — А меня почему не позвали?

— Дак, а я ему помогал бревно дотащить до дома. Он где-то умудрился найти настоящий брус, в два метра длиной, все как полагается. Он сам буквально вечером ко мне пришел, мол помоги дотащить. Мы с ним и вдвоём управились. А после решили пройтись, полюбоваться вечерним видом, а когда уже обратно спускались…

— Ясно. Куда пойдем?

— Я думаю по окраине города пройтись, а то центр то весь уже вдоль и поперек обходили.

— По окраине вдвоем ни комильфо, как минимум втроем надо.

— Тут ты прав… — Я слега озадачился.

— Ладно уж, пойдем, не стоять же тут весь день. Пойдем в некогда спальные районы, по квартирам пройдемся, в гаражи позаглядываем, может что там осталось.

Мы пошли.

— Слушай, я уже три ночи не сплю, меня как эта идея осенила — всё, больше ни о чем не думаю. Надо все-таки лезть туда.

— Куда туда? — с легким безразличием спросил я.

— Ну как куда, на первый этаж! — воодушевленно продолжал Паша. — Я на днях прошелся посмотрел еще раз все внимательно и знаешь, что обнаружил? Не поверишь, лаз! — чуть ли не крикнул он.

— Что за глупости, ну где там лаз? Вот только не говори, что ты собираешься взять лопату и начать раскапывать лестницу. — усмехнулся я.

— Ты либо меня за дурака держишь, либо сам недалекий…

— Да ладно ты, не обижайся только.

— Было бы на что обижаться! Разве я похож на человека, который будет дуться из-за таких скучных и безразличных к жизни как ты?

Он был прав. Пашу на самом деле было практически невозможно обидеть. Ни сказать, что он был тихим, но вывести его из душевного равновесия было практически невозможно.

Пожалуй, единственное, что не делало его спокойным — любовь к приключениям. Он всегда что-то придумывал, как будто родился с шилом в одном месте. Стоило маленькой идеи поселиться в его голове, она стразу будоражила его воображение, и, как правило, находила воплощение в жизни.

— Дак вот. Мы залезем на первый этаж! — снова воскликнул он.

— И как мы это сделаем? — его нескончаемый энтузиазм начал передаваться и мне.

— Ого, я смотрю ты все-таки решил разнообразить свою жизнь! Ха-ха-ха! Ну значит вот, там, где раньше был туалет есть место для лаза. Самого унитаза, разумеется, больше нет, а какие-то добрые люди спилили трубы, видимо это было сразу после катастрофы, иначе зачем они им сейчас? В цветмет? Ха-ха-ха! Ну и вот, видимо из-за перепадов температур в последнее время, бетон лопнул и от этой небольшой дырки в полу поползла трещина. Осталось лишь ломами и молотками доломать пол, то есть расширить отверстие и вуаля — готовый лаз. Туда мы спустим веревку и все, вперед к приключениям!

— Как все просто на твоих словах. Ты понимаешь, что нам придется долбить пол! Который не из хрусталя, а, блин, и бетонной плиты!

— Я же говорю, там трещина пошла небольшая, а бетон в таком состоянии не сильно отличается от хрусталя. Мы с тобой начнем, потом Коля и Саня подключаться, как только поправятся, и все готово, широкая ли нам нужна дырка. Хе.

— Ну ты, по-моему, и в ту что есть пролезешь, однако не все такие худые!

— Ой, да брось. Идея — класс, я так считаю. Как раньше этого не замечал, ума не приложу…

Дальше мы шли в тишине, только хруст снега под ногами напоминал этому миру, что ни все еще погибли и кто-то да на земле еще живет. Паша шел в задумчивости, наверно обдумывал все детали. Я тоже стал прикидывать, что может нас там ждать. Это стало будоражить и мое воображение.

— Слушай, тут прокол в твоей истории… — многозначительно сказал я. — Если эту трубу отпилили, значит…

— Значит люди были на первом этаже, а значит, могли что-нибудь вынести еще, да и как они там оказались вообще, ведь все завалено? Об этом ты хотел спросить?

— Да… — растеряно отозвался я. — От куда ты узнал?

— Не трудно было догадаться, сам об этом думал… отупели мы за это время, Миша, ой как отупели. Я прям чувствую, как затягивается жиром мой мозг. Трубу они пилили сразу после катастрофы, с этим мы разобрались, но тогда-то еще снег не замел весь этаж, а то барахло, что было в магазинах не представляло той ценности, что представляет сейчас для нас. Понял?

— Точно… Что-то я не подумал об этом. Может и правда, мы отупеваем потихоньку?

— Конечно, вот насколько активная твоя мозговая деятельность? Много ты тригонометрических уравнений за день решаешь? Да я сомневаюсь, что ты обычный куб сумеешь нарисовать. А сколько падежей, помнишь?

— Эмм, пять, шесть, по-моему, не помню точно… только не проси их перечислить и без того теперь себя полным дураком чувствую.

— Да я и сам их не назову, так что все мы теперь дураки…

***

Мы шли по, когда-то жилым, кварталам. Шли по дворам между высокими домами, между гаражами и детскими площадками. Поверить не могу, что, когда-то вот на этой качели сидел пятилетний ребенок, а вот в этой песочнице строили башни маленькие девочки и мальчики. Уму не постижимо, в каждой из этих квартир когда-то жили люди, семьи. Каждый человек думал, мечтал, о чем то, у каждого была своя история, а что теперь, где все они? Никто даже не знает кем они были. Кто-то теперь живет в маленьких, домиках, кто-то погиб, а тут — пустота. Ни живой души. Только мрак, запустенье и трупы. Их же даже похоронить некому! Животных тоже нет, всех давно съели. Помню когда-то в детстве мне посчастливилось погладить котенка, этот милый клубок шерсти, он так приятно дребезжал и мяукал… хотя раньше это было нормально. Кошек и собак было много, они были у каждого, а теперь?.. О да! Я ведь застал то время, до катастрофы. Тогда мы ходили летом в одних шортах и футболках, купались в озере! Тогда погода менялась с течением месяцев: июль — иногда даже с голым верхом бегали по улице, октябрь — уже в кофте, февраль — приходилась носить куртку. Эх… тогда я так не любил это время года, а теперь? А теперь всегда одна и та же погода — вечная зима.

На меня напала тоска, что было очень странно, по этим улицам я иду не впервые, да и в таком режиме я жил уже несколько лет, а может уже почти и десяток, кто его знает…

Мы зашли какой-то дом, поднялись на седьмой этаж — на нижних ничего уже не осталось, выбели старую, полусгнившую дверь, зашли в квартиру. А в ней порядок. Как будто жители готовились к уходу, все прибрали, аккуратно расставили вещи, завешали окна. О Боже! Какой прекрасный вид из этого дома! Окно на кухне выходило не во двор, а на улицу, причем не в сторону центра, а на против, на окраину города! Еще пару домов, только пониже, пустырь, а в дали лес. Ничего не обычного, но я не знаю почему это так меня удивляет, казалось бы, обычное запустение и спокойствие, которого и так вокруг полно, но это так красиво! Я поймал себя на мысли, что последнее время во всех мелочах пытаюсь найти красоту, уникальность. Вот я смотрю сейчас на этот пейзаж, ничего необычного, а он, красив, и мне на душе становится как-то легче…

— Наверно они в отпуск уехали, или на дачу… все здесь так прибрано, расставлено. Счастливая семейка, если и нашли свой покой, то явно не в этой дыре. — прервал мои размышления Палочник.

— Я это тоже заметил. А с чего ты взял что это семья?

— Тут фотография, на, глянь.

Он подошел ко мне из соседней комнаты и протянул фото в рамке. Там был мужчина, обнимавший красивую молодую женщину и девочку, лет девяти. Все трое были такие счастливые, улыбались. Интересно, где они теперь? Может они действительно улетели в другую страну на каникулы, а потом произошло то что произошло, и они погибли, ведь их дом тут, все их вещи остались здесь. А может то государство, в которое они улетели, позаботилось о них, не бросило их в беде и обеспечило всем необходимым. Как можно не помочь этой безобидной девочке? Как можно развернуться и не притянуть руку помощи этой счастливой семье? А мы? Чем мы хуже них?..

Конец ознакомительного фрагмента.