Тайна спящих великанов

Джон Никопол, 2021

Перед вами Туманные Земли: дикие, неизведанные, опасные и людьми нехоженые. Безграничный загадочный мир, вечно покрытый туманами. В этом мире бок о бок с людьми живёт множество волшебных существ: в подгорье, добывая уголь, трудятся кобольды, в подземельях ищут сокровища стуканцы, в лесах поют русалки, а гномы-писцы устраивают колоссальные библиотеки, в которых хранят историю Туманных Земель длиною в тысячи лет. Мальчик, девочка и малыш потерялись в огромном дремучем лесу. Им предстоит совершить долгое путешествие и пережить множество приключений. Смытые наводнением, они оказываются на таинственном острове, откуда попадают в ещё более странное и загадочное место глубоко под землёй. В поисках выхода они находят древний механизм. Его обнаружение перевернёт историю Туманных Земель. Книга повествует о доброте, дружбе и взаимопомощи в мире, полном волшебства, тайн и загадок. Заботясь друг о друге, герои взрослеют, понимая: только вместе они способны противостоять опасностям и раскрыть множество тайн Туманных Земель.

Глава 5. Пильхиор-костотряс

Радостный смех малыша…

Труфф протёр глаза. По лицу скользнули тёплые солнечные лучи.

Где-то в лесу звонко смеялся малыш.

Труфф, в отличие от девочки, побоялся идти ночью в лес, поэтому нарвал травы, росшей поблизости от костра, сделал себе постель и укрылся этой же травой. Из-за боязни темноты и элементарной лени он всё-таки замёрз под утро: лучше укрыться листиком лопуха, чем травой. Труфф понял это слишком поздно (как обычно).

Тимпания купала малыша в цветке.

За ночь внутри бутона собралось небольшое озеро из росы. Девочка заботливо искупала карапуза, вытерла травой, и теперь лицо заплаканного пикси, потерявшего папу и маму, сияло чистотой и свежестью. Выпрыгнув из цветка, малыш радостно забегал по всей поляне.

В этот момент зашевелились кусты.

В траве зашуршало нечто большое.

Тимпания всё ещё сжимала в руке пучки травы, которой натирала малыша. Труфф сидел возле костра и ворошил угли. Только что он сходил в ближайший лесок, откуда принёс свежие дрова. Как только он подбросил в огонь несколько веток, из леса выскочило чудовище. Оно было размером с пикси и достигало щиколотки человека.

Согнутые лапы быстро-быстро перебирали по земле. Белое и костлявое существо обнюхало землю. Несколько раз обежало вокруг замерших путешественников. Бегающий как угорелый малыш не заметил пришельца и громко кричал, подбрасывая в воздух еловую шишку. Стараясь не приближаться к костру, чудище понюхало воздух. Больше всего оно походило на паука. Однако вместо мохнатого тела у существа имелась огромная голова, а из шеи росли костлявые ноги. Сгибая их в коленях, существо почти касалось головой земли. На голове сияли два абсолютно чёрных глаза без зрачков. В них отражалось (в выпуклой форме) всё, мимо чего существо пробегало.

— Осторожно! — закричала Тимпания. — Это пильхиор!

Пока Труфф собирался с духом и подбирал подходящую палку, пильхиор схватил прыгающего малыша двумя передними лапами, подбросил в воздух, поймал задними лапами, которые превратились в руки (а передние руки стали ногами), повернулся, фыркнул и ускакал в лес.

Только его и видели.

Малыш не успел даже пискнуть.

В тот момент, когда шишка, которую он подбросил в воздух, упала на землю, подняв тучу брызг из сухих хвойных иголок, малыша и схватившего его существа с костяными ногами и след простыл.

Существо скрылось в том же самом месте, откуда появилось. Всё произошло так быстро, что Труфф едва успел моргнуть. Трава и лопухи все еще шатались, указывая направление, в котором скрылось существо.

В ушах пикси остался только хруст. Противный и въедливый, от которого ломило зубы. Когда пильхиор перебирал лапками, они шелестели и трещали, поскольку состояли из голых костей. Существо издавало потрескивание, какое издают жуки, когда трутся друг о друга, или кузнечики, когда отталкиваются от земли. Назвать пильхиора пауком — язык не поворачивался. Слишком костлявый и начисто лишённый шерсти. Труфф несколько раз видел в Борогвинском лесу тарантулов, а на Дипейских пригорках однажды заметил паука-птицееда. Они совсем не походили на чудовище, укравшее малыша. По сравнению с пильхиором, пауки выглядели милыми и приятными ребятами.

— Что это было? — Труфф сглотнул. — Какой ещё пильхиор?

— По-иному пильхиоров называют шестилапками. — Тимпания быстро пришла в себя. — Или костотрясами, поскольку об их приближении возвещает противный треск, похожий на скрежет костей друг о друга.

Она выдержала паузу и добавила:

— Я видела их несколько раз. Всё время, пока я была на острове, пильхиор бродил вокруг да около, но к костру не приближался.

— Выходит, ты знала, что вокруг нас бродит какая-то шестилапка? — Труфф суетливо поднялся и заметался. — И ничего не сказала об этом?

— Последний раз я видела шестилапку много дней назад, — сказала Тимпания, виновато потупившись. — Я решила, что она потеряла ко мне интерес, поскольку взрослые пикси для пильхиоров чересчур большие и сильные противники. Но малыш…

— Малыша больше нет! — закричал Труфф. — Ты это понимаешь?!

Только сейчас до Труффа Бальсона дошёл весь ужас произошедшего. Вчера он спас малыша от неминуемого утопления в реке Хильтанос и теперь потерял его по собственной глупости.

Тимпания побледнела. По коже побежали мурашки. Она не могла поверить, что ребёнок, к которому она успела привязаться, пропал раз и навсегда. Вот так просто: только что был, а теперь — испарился.

— Ну уж нет! — Труфф топнул ногой и схватил самую большую корягу, которую только отыскал на поляне. — Шестилапка это была или пятнадцатилапка — мне всё равно. Сейчас я ей устрою!

Не дожидаясь Тимпании, Труфф ворвался в кусты, размахивая дубиной. Палка оказалась сухой и жилистой, с множеством сучков, напоминавших шипы. Сердце мальчишки готово было вырваться из груди. Он ощутил мощный приток адреналина, от которого закружилась голова.

Пройдя через заросли травы, перепрыгнув через лопухи и ромашки, Труфф очутился в лесу. Повсюду росли ели вперемешку с берёзами. Ноги отозвались болью. Что-то покалывало ступни. Труфф посмотрел вниз и обнаружил, что он бежит босиком прямо по сухим иголкам. Свои красивые голубые сапожки он потерял ещё в самом начале пути, на ветке дерева, когда ненароком угодил в пятно смолы. В то самое, в котором утонула пчела. Теперь его сапоги вместе с пчелой остались далеко на севере.

Низкорослый пикси, который был не выше ладони человека, легко пробежал под еловыми лапами, даже не задев их головой. Несколько раз он пригнулся, когда нижние ветки почти касались земли.

Внезапно Труфф обнаружил, что лес стал полностью берёзовым. Деревья с белыми стволами, подкрашенные чёрными мазками, росли тонкими, но часто. Мягкие ветви берёз легко гнулись. Налетевший ветерок заколыхал деревья, отчего листья быстро-быстро затрепетали. Сквозь чащу берёзового леса пробивались солнечные лучи. Они поливали землю, создавая обширные жёлтые лужицы. Края этих солнечных островков тем сильнее дрожали, чем больше раскачивались деревья. В воздухе пахло утренней свежестью и какими-то невидимыми цветами. Судя по всему — дикой гвоздикой. Землю устилали берёзовые листья. Коричневые и влажные, они покрылись капельками росы. Ступать по очень мягким, прогибающимся под ногами листочкам было приятно, хотя земля на ощупь всё ещё оставалась холодной.

Труфф присмотрелся. Некоторые берёзовые листочки сдвинуты, сухие ветки смещены, а капли росы на них раздавлены. Вода медленно стекала с веток и листочков, перегибалась через край, отрывалась, падала и впитывалась в землю. Недавно здесь кто-то пробежал. Причём, судя по многочисленным дырочкам в листочках, оставленных острыми лапами, — дважды. То есть — туда и обратно. Похоже, костотряс искал завтрак и неожиданно наткнулся на поляну с ночующими там пикси.

— Пильхиор побежал на юг! — Тимпания догнала мальчишку и отдышалась. Указала пальцем в сторону высокого холма и добавила: — Эти существа ходят одними и теми же тропами. Где-то южнее этих мест у них гнездо.

— Ты успела изучить повадки шестилапок? — Труфф двинулся по свежим следам, стараясь не наступать на них. Карлик, как и все Волшебные Народцы, хорошо умел читать лесные следы. — Надеюсь, ты достаточно сообразительная, чтобы понять: если пильхиор ведёт себя так же, как паук, то он кусает свою жертву, впрыскивая в неё яд.

Тимпания промолчала.

Она оказалась достаточно сообразительной.

Не дожидаясь ответа, Труфф бросился дальше. Свежие следы вели в глубину берёзовых зарослей. Этих деревьев с белыми стволами здесь, на острове, было совсем немного. Они соперничали с елями за место под солнцем. Хвойные деревья теснили берёзы со всех сторон, отчего берёзовые островки уменьшались с каждым годом. Ещё немного — и остров Юдовиль покроется дремучим еловым лесом. Когда-то этот остров образовался благодаря речным наносам, разделившим реку Хильтанос надвое. Со временем остров разросся, а река потекла по двум руслам. Земля здесь была очень илистой и плодородной, поэтому по всему острову не было даже пятачка голой земли.

Коричневые листья, устилавшие землю, были мягкими и мокрыми, но всё-таки опавшими. Иногда они предательски хрустели. Карлики ступали как можно тише. Они слышали треск, издаваемый шестилапкой. Где-то впереди она быстро перебирала костяными ногами. Сквозь стволы деревьев преследователи увидели, как костотряс скручивает нечто, лежащее на земле. Прежде чем пикси приблизились, существо подняло перемотанный клубок над головой и скрылось в чаще.

Тимпания следовала за Труффом. По пути она срывала вьюнок, выбирая самые свежие и мягкие побеги, которые не ломались. Это растение имело красивые розовато-белые цветки, однако считалось паразитом, так как обвивало и душило не только другие цветы, но даже мелкие деревья. Тимпания наматывала вьюнок на согнутую руку, закрывая ладонь и локоть. Цветы она отрывала, бросая на землю. Так она помечала обратный путь: пригодится, если придётся быстро удирать. Собрав достаточное количество витков, девочка-пикси связала из них лассо. Судя по всему, она не раз побывала в передрягах за последние три месяца, пока бродила в одиночестве по острову. И кое-чему научилась. В отличие от Труффа, который сжимал кривую корягу, возлагая на это оружие все свои надежды.

Берёзы расступились, обнажив огромную кузницу. Посреди леса стояла печь, окружённая деревьями. Деревья росли так плотно к печи, что, казалось, готовы были сдавить её в своих объятиях. Сначала Труфф принял печь за чудовище, разинувшее чёрный рот. Казалось, это чудовище, вросшее в землю, кричит, в ужасе распахнув пасть. Но не издаёт ни звука. Лишь присмотревшись внимательнее, можно увидеть, что в лесу спрятано огромное строение.

Печь походила на громадную бутылку, сложенную из кирпича. В дне бутылки, утопленной в земле, виднелось отверстие. В жерло на уровне земли были засунуты огромные (в два раза больше пикси) поленья. Они давно отсырели и покрылись мхом. Между поленьями проросли мелкие грибы. В жерло был направлен мех, от которого ничего не осталось. На жёсткой проволоке, которая погнулась от времени, висели ошмётки кожи, которыми когда-то были обшиты мехи. Рваные и ломкие, эти ошмётки, пережившие много зим, покрылись толстым слоем плесени. Проволока была вся в лишайнике.

Рядом с жерлом высилась целая поленница дров, которые также отсырели и были усыпаны опавшей листвой, слоем — толщиной с пикси. Грибы росли прямо из отпиленных краёв поленьев. Кривые и кособокие, эти грибы были скользкими и дурно пахнущими. Пикси узнали в них сморчки.

Рядом с поленницей стоял пень, в который был воткнут гигантский топор. Лезвие топора проржавело насквозь. В середине лезвия образовалась дыра — настолько старым был топор. Ручка обломилась посередине, будучи насквозь проедена древоточцами. Единственное, чего не хватало в кузнице под открытым небом, — это наковальни. Её забрали с собой, оставив на земле кирпичи, на которых она когда-то стояла. Поверх стопки кирпичей лежали листья и старая, рухнувшая набок берёза.

Печь в форме пузатой бутылки расширялась к центру. Она отличалась вторым жерлом, вдвое превосходящим нижнее. В этом жерле лежали уголь и пепел. Туда же (прямо в жерло) были засунуты кузнечные инструменты, которые также заржавели и прогнили насквозь. Над печью склонились берёзы, надёжно укрыв её от посторонних глаз. Одно дерево выросло прямо перед жерлом, загородив в него вход. Судя по всему, кузница была покинута много лет назад. Печь в виде огромной пузатой бутылки выглядела очень странно. Особенно посреди дремучего леса. Кто бы ее ни построил, он покинул это место очень и очень давно. Так давно, что на месте старого леса успел вырасти новый.

— Пильхиор! — вскричала Тимпания. — Он там!

Девочка догнала Труффа и положила ему руку на плечо.

— Вижу. — Мальчик замедлил шаг, стараясь ступать бесшумно. — Давай подкрадёмся поближе и посмотрим, что он делает!

Шестилапка опутывала ноги малыша паутиной. Карапуз сопротивлялся, не давая передохнуть похитителю. Костотряс перебирал костяными ногами, извлекая чёрную паутину прямо из собственного рта, усеянного острыми зубами.

В рот малышу он засунул кляп из листьев, поэтому как бы карапуз ни старался, он не мог закричать.

Пикси в полосатых штанишках отчаянно извивался и больше всего походил на гусеницу. Стоило шестилапке отвернуться, как малыш перекатился со спины на живот и пополз прочь от печи, как самая настоящая гусеница. Он поднимал попу вверх и выстреливал переднюю часть тела вперёд. Подтягивал под себя ноги, поднимал попу и снова отталкивался коленями, стремясь уползти прочь. Он умудрился повторить это движение с десяток раз и уползти на три шага прежде, чем пильхиор заметил это. Легко подхватив малыша, опутанного чёрной паутиной, костотряс закинул его себе на спину и побежал дальше. Забрался на поленницу дров, запрыгнул на пень, затем на топор. Побежал по ручке, перепрыгнул через пропасть и оказался в верхнем жерле печи.

Через мгновение он скрылся из виду.

— Что будем делать? — Труфф сжал кулаки. Невзирая на страх, он решил во что бы то ни стало освободить похищенного малыша. — Отправимся вслед за пильхиором прямо в жерло? Или выманим его оттуда?

— Можно было бы поджечь печь, — задумчиво изрекла Тимпания, — но всё внутри безнадежно отсырело. Так что выманить не получится. К тому же, если костотряса удастся извлечь из печи, малыш всё равно останется внутри.

— Подозреваю, что шестилапка живёт в печи не одна… — пробормотал Труфф. — Хотя пауки, как правило, предпочитают плести сети в одиночестве.

— Шестилапка не паук, — возразила Тимпания. — Это гораздо более умное существо. Оно ткёт паутину, но совсем не так, как пауки. Похоже, это какое-то Волшебное Создание. Возможно, разновидность паука, на которого повлияла магия Туманных Земель, сделав его очень умным и прытким.

— Кузница принадлежала людям, не так ли? — Труфф направился к поленнице из дров. — Судя по её размерам?

— Печь выстроена людьми. Как и всё остальное на этом острове, — кивнула Тимпания, отдавая Труффу моток из вьюнка. — Однако люди давным-давно покинули эти места. Судя по всему, намного раньше, чем выросли берёзы, окружающие эту кузницу.

— Ты когда-нибудь видела живых людей? — прошептал Труфф. — Хотя бы краем глаза?

— К счастью, никогда! — помотала головой Тимпания. — И тебе не советую их видеть. И тем более сталкиваться лицом к лицу. Эти существа известны под названием Человек Неразумный. Так их назвал знаменитый гном Прутий Бородавка в своём труде «Гномий классификатор живности», отнеся их к числу «Особо опасных страшилищ». Люди не относятся к Волшебным Народцам, поскольку не имеют Призвания. Завидев нас, Волшебных Народцев, люди начинают вести себя крайне неадекватно. Например, люди бегают за нами с диким визгом, надеясь (зачем-то) отловить. Должно быть, из чистого озорства. Или, напротив: начинают орать благим матом, испуганно выпучив глаза и пятясь от нас, будто мы не карлики, но драконы, извергающие пламя.

— Понятно, — кивнул Труфф. — С Человеком Неразумным лучше не встречаться.

Труфф повесил на шею моток вьюнка и забрался на поленницу. По пути он обломал несколько грибов и сбросил их вниз. Сморчки упали с громким «шмяк» и разбились, превратившись в бесформенные кучки слизи. Чем выше взбирался пикси, тем меньше становилась Тимпания. Она медленно уменьшалась в размерах, хотя стояла прямо перед поленницей. Голова у неё оставалась большой, а тело превращалось в маленькое и вытянутое.

Оказавшись наверху, Труфф сбросил вьюнок и помог Тимпании, обвязавшей вьюнок вокруг пояса, взобраться наверх. Вместе они перепрыгнули с поленницы на пень. Лезвие топора оказалось настолько огромным (по меркам пикси), что они вдвоём могли легко спрятаться за ним. Уголок его был воткнут в дерево. Выщербленная от множества ударов поверхность спиленного пня целиком состояла из буераков, ям и оврагов, заполненных водой, гнилыми листьями и щедро покрытых мхом. Пень источал запах сырости, трухи и прелой листвы. Эти ароматы были настолько мощными, что у пикси защипало в носу.

Труфф, наученный прыгать с гриба на гриб в Красной Опушке, схватился руками за обух топора, подтянулся и забрался наверх. Ржавый обух был слегка расплющен. Судя по всему, громадный топор Человек Неразумный использовал в качестве молотка. Или же втыкал его в дерево, и, когда он застревал, бил по нему кузнечным молотом, старясь разрубить неподатливое полено сразу двумя инструментами. Труфф пробежал по ручке топора и запрыгнул на выступ перед жерлом печи.

Когда рядом оказалась Тимпания, наматывая витками вьюнок на локоть, Труфф заглянул внутрь. Жерло выглядел страшным. Из него пахнуло холодом и мокрым углём.