Не очаровываться демократией

Джон Данн (2014)

В этой своевременной и важной книге выдающийся политический теоретик Джон Данн утверждает, что демократия не равнозначна хорошему правительству. Автор рассматривает запутанные реалии, стоящие за базовым понятием демократии, и показывает, как политическая система, которую на Западе считают простой и очевидной, на самом деле является глубоко неясной и во многих случаях не работающей. Утверждая, что якобы идеальный брак между либеральной экономикой и либеральной демократией не может сохраниться или даже решить проблемы современной жизни, Данн пытается показать, как нас опутали чары демократии и почему нам не нужно им поддаваться. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Предисловие к русскому изданию

ЭТА книга была адресована в первую очередь привилегированной американской аудитории, что без труда заметит внимательный читатель. Ее содержание, однако, не предназначено для какого-то конкретного круга читателей. Книга рассчитана на всех тех, кто задумывается об опасностях, присущих политике, и о спектре возможностей, которые она предлагает в любой точке мира. Цель этой работы — показать, как идея демократии касается и не касается этих опасностей и возможностей. Я хочу обратить внимание читателей на то, какой уникальной силой обладает демократия в языке мировой политики, и на колоссальную неясность того, что она позволяет нам выразить. Эти две черты демократии тесно взаимосвязаны. То, что дало демократии такую политическую силу в современном политическом понимании и конфликтах, также делает ее уникальной по своей коварности категорией для суждений о политике, независимо от места и времени.

Когда-то демократией называлась конкретная форма политического устройства. Сегодня ясность и определенность этого обозначения утеряны; вместо этого под демократией стали понимать основы для претензий на власть — оправданной, но без «Божией благодати» — в любой стране мира. Претензия на право править сегодня предопределяет стабильность любого значимого общества, особенно такого, где жизнь формируется аппаратом государства на подконтрольной ему территории.

В любом современном обществе значимость и восприятие демократии зависят от истории его страны и от языка, на котором эта история была описана и дошла до нас. Очевидно, что в России, Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве демократии придают различную значимость и по-разному ее воспринимают. В мятежном 1917 году в России демократия была для многих синонимом не стабильности повседневной жизни, а анархии и хаоса. Когда большевики взяли власть, которая просто валялась под ногами в том роковом октябре, это было сделано от имени народа, но явно не самим народом. Правящая партия с ее демократическим централизмом имела достаточно очевидный центр, но не давала слова народу, от имени которого правила. Она не испытывала большого уважения к этому народу и еще меньше доверяла его политическим суждениям.

Те, кто сегодня пришел к власти на смену этой партии, выказывают не больше уверенности в политических суждениях своего народа; однако их власть основана на регулярном выражении народом своих предпочтений, которым, впрочем, не позволяют заходить слишком далеко. Делая это, власть предержащие платят свою дань силе демократии как политической категории. Эта дань более показательна с точки зрения глобальной истории политического языка, чем с точки зрения достоинств или беспардонности его применения к правительству России или любой другой страны. Демократия — неподходящее слово для описания какого-либо политического устройства, поскольку оно слишком метафоричное и чересчур льстивое, чтобы отражать практические качества любого правительства; в самой категории демократии нет ничего такого, что сможет гарантировать или оздоровить работу любого реального правительства.

Хорошим или плохим правительство делают его действия или бездействие. Из текста конституций или из формальных процедур, посредством которых правительства набирают свой персонал или избавляются от него, невозможно узнать о личной безопасности и свободе граждан, преуспевании или бедствовании любого сообщества. Как бы ни обстояли дела в те эпохи, когда люди занимались лишь охотой и собирательством, современным обществам нужны правительства. Как бы незаменимы ни были правительства, все они несовершенны, но одни явно менее совершенны, чем другие. Хорошими или плохими конкретные правительства делает не то, как они приобрели свою власть. Таковыми их делает только то, как они этой властью пользуются и что такое использование означает для личной безопасности и благополучия каждого гражданина их страны. И это может иметь лишь отдаленное отношение к обстоятельствам, при которых нынешние правители оказались у власти.

Таким образом, в любой стране мира граждане отчетливее увидят свою политическую судьбу, если сосредоточатся на том, как правительства влияют на их собственную жизнь, и не будут пытаться интерпретировать это влияние через категорию демократии. Идеологическая мощь этой категории неслучайна, но она отвлекает внимание сегодняшнего мира, когда общество пытается разобраться в своих политических трудностях и понять, как лучше с ними справиться. Эта книга — попытка объяснить эту мощь и помочь всем читателям противостоять отвлекающему воздействию этой мощи. Я надеюсь, что эта книга — для России в той же мере, что и для любой другой страны мира.

Лондон, 19 июня 2015