Злоба

Джон Гвинн, 2012

Земли Изгнанников помнят о своем жестоком прошлом, когда армии людей и великанов сражались не на жизнь, а на смерть, и трава чернела от крови. Но те времена прошли, между несколькими королевствами установился хрупкий мир, а на смену легендам пришли новые герои. Корбан хочет стать воином под командованием Бренина, короля Ардана, – и ничего больше, он жаждет лишь служить и защищать. Он еще не знает, что его мечты сбудутся слишком быстро и заплатить за них придется кровью. Эвнис, советник Бренина, всегда жаждал безграничной власти и ради нее принес немыслимые жертвы. Теперь, когда его цель так близка, он не остановится ни перед чем и уберет любого со своего пути. Верадис, один из самых искусных мечников в своей семье, приезжает ко двору Аквилуса, короля Тенебрала, и сразу попадает в отряд его сына, принца Натаира, но несмотря на все свои умения и храбрость, так и не может выйти из тени своего брата. А у самого Натаира полно идей по управлению государством, вот только их исполнению мешает его собственный отец. Никто из героев не подозревает, что Земли Изгнанников так и не оправились от былых войн. И уже камни плачут кровью, великаны набирают силу, а на свет появляются чудовища. Вскоре всем планам придет конец, ведь людям предстоит столкнуться с опасностью, по сравнению с которой меркнут все монстры из древних сказаний.

Глава 9. Корбан

Геб, озаренный лучами заходящего солнца, воздел руки.

— Фионн ап Торин, Мэррок бен Рагор! — воскликнул он громким голосом, который не соответствовал его хилому телосложению. — Ваш день подошел к концу. Ваши руки и сердца были связаны, вы прожили этот день как одно целое. Настал час Выбора. Останетесь ли вы связаны друг с другом навеки, иль нити, что связывает вас, суждено быть перерезанной?

Мэррок и Фионн посмотрели друг на друга и подняли свои сплетенные нитью руки.

— Мы будем связаны друг с другом и проживем остаток наших жизней как одно целое.

По собравшейся толпе пробежал шепот, Геб сделал шаг вперед и взял их связанные ладони в свою.

— А теперь заключите соглашение! — воскликнул хранитель знаний.

— Фионн ап Торин, — начал Мэррок. — Я клянусь тебе, что ты будешь первой, кто вкусит мою трапезу, кто отведает моего вина…

Корбан беспокойно поерзал.

«Помираю с голоду», — подумал он, глядя на длинные столы, что стояли рядами вдоль костров, наполненные только что приготовленной едой. Его мама со слезами на глазах наблюдала за парой. Возле нее стоял Таннон, его отец. Рядом с Гвенит он выглядел скорее медведем, нежели человеком. У ног мужчины свернулся пес Буддай. Таннону подбили глаз и расквасили губу, но это его, казалось, совсем не беспокоило — он в очередной раз подтвердил звание первого кулачного бойца в окру́ге.

«Все прошло гораздо лучше, чем я ожидал», — подумал Корбан, поглаживая разбитую губу. Мама спросила, куда делась накидка, но, похоже, осталась вполне удовлетворена, хотя и несколько раздражена его ответом: он рассказал ей, что оставил накидку на Ивушке, торопясь на церемонию. Свои порезы и синяки Корбан объяснил тем, что якобы они с Датом неудачно впечатались в какое-то дерево (и это было не так уж далеко от истины). Удивленное выражение лица матери и молчаливый пристальный взгляд отца его немного встревожили, но тут Корбан решил, что самое время раздать подарки, и таким образом смог предотвратить дальнейшие расспросы.

Он вздохнул.

«Почему все эти церемонии такие скучные?» — думал Корбан. К счастью, Геб уже распевно произносил слова завершающего благословения:

–…чтобы мир вас окружал, счастью путь в ваш дом давал.

Он поднял объемистый кубок, и пара взяла его связанными руками. Вместе они испили из кубка, после чего хранитель знаний бросил его на землю и раздавил ногой.

— Дело сделано! — воскликнул он, и толпа разразилась радостными возгласами.

— Идем, — сказал Дат, ткнув Корбана под ребра. — Давай поедим.

Корбан кивнул, и вместе с Датом они двинулись к столу с едой, где до этого он видел Дилана.

Дилан улыбнулся, увидев Корбана.

— Ты все же вернулся.

— Ага.

— Так что все-таки случилось с твоим лицом? — спросил Дилан.

Корбан пожал плечами, а внутри у него вспыхнул огонек злости при одной только мысли о Рэйфе.

— После нашей с тобой встречи я пошел в Баглун, — сказал он в надежде сменить тему.

— Один?

— Да. Один.

— Ох и зря ты это сделал, Бан. Мог угодить в нешуточный переплет.

Корбан фыркнул.

«Я и так угодил в нешуточный переплет».

— Я не ребенок, — отрезал он. Корбан не знал наверняка, что́ заставило его так грубо ответить Дилану. Он тут же почувствовал стыд за свои слова. Корбан знал, что на самом деле он злится на Рэйфа, а не на Дилана. Но тут Дилана позвал Дэрол, и он покинул мальчиков. Корбан и Дат доверху наполнили свои деревянные подносы мясом и теплым хлебом, а Дат так еще и ухитрился походя сунуть под мышку кувшинчик с подливкой. Внезапно он замер.

Перед ним стояла женщина — наполняла свой поднос едой. Длинные серебристые волосы волнами спадали ей на спину. Это была Брина, целительница.

— Что случилось, Дат? — пробормотал Корбан.

— Да вон… — прошипел Дат и кивнул в сторону Брины. Среди жителей Дун-Каррега об этой женщине сложилась слава весьма определенного рода. — Она ведьма!

Брина, должно быть, услышала его слова — она посмотрела прямо на Дата и скривила рот.

У Дата чуть глаза не вылезли из глазниц. Он быстро развернулся и врезался в плотную стену из кожи и железа, при этом опрокинув на воина, с которым только что столкнулся, свой поднос и кувшин.

Над мальчиками возвышался брат королевы, Пендатран, и хмуро на них взирал, в то время как с его рубахи на сапоги медленно стекала подливка. Мужчина не просто так получил прозвище Медведь.

— П-п-прошу… п-п-прощения, — заикаясь выдавил Дат, пытаясь очистить одеяние воина от остатков еды, но в итоге просто размазал ее еще больше. Пендатран схватил Дата за руку и зарычал. На мгновение Корбану показалось, что его друг вот-вот потеряет сознание от страха, но тут Пендатран перестал хмуриться и усмехнулся.

— Не переживай, парень, — произнес ратник. — Сегодня женился мой племянник, и по такому случаю я тебя прощаю. Даже несмотря на то, что ты — неуклюжий дурачок.

Дат с облегчением улыбнулся. Пендатран поднял взгляд, и его благодушное настроение как рукой сняло, уступив место суровости.

— Пендатран, — окликнул худощавый мужчина, который выглядел весьма невзрачно на фоне какого-то широкоплечего и высокого юноши.

Пендатран какое-то время смотрел на него сердито, затем развернулся и пошел прочь. Худой мужчина понаблюдал за удаляющейся спиной Пендатрана, покачал головой и двинулся дальше.

— Кто это был? — спросил Дат у Корбана, когда они заново наполняли опустошенные поднос и кувшин.

— А то ты не знаешь? Это же Энворт со своим сыном Фарреллом. Если верить слухам, то Энворт — это тот трус, который притворился мертвым, когда Рагора, брата королевы Алоны и Пендатрана, убили разбойники в Темнолесье.

— Я думал, в этом виновен советник Эвнис.

— Его обвиняла Алона, но король Бренин не наказал ни Эвниса, ни Энворта. Сказал, что у него нет доказательств.

Дат надул щеки.

— Получается, они друг с другом на ножах.

— Все верно.

Дат кивнул.

— Как это Фаррелл умудрился так вымахать? Его отец такой щуплый!

— Ну а мамашу его ты видел? Она весьма крупная дама. А Фарреллу примерно столько же лет, сколько и нам, — он даже немного младше. Он очень восприимчив, как я слышал. К словам, очерняющим доброе имя его отца.

— Это как? — поинтересовался Дат.

— А очень просто: кто эту тему затронет — тому тотчас в бубен и прилетит.

— Да уж. Напомни тогда мне не говорить при нем об этом. Такое ощущение, что он скоро твоего папу в размерах догонит.

Корбан усмехнулся:

— Должно быть, мама хорошо его кормит.

— Хотел бы я жить в крепости, — размечтался Дат. — Там можно услышать много чего любопытного.

— Ну, не знаю. Жизнь в деревне тоже довольно интересная. Где еще узнаешь столько о различных видах рыб…

Дат пнул друга по голени.

Когда они нашли Гвенит и Таннона, те сидели на разостланной накидке, доедали угощение со своих полупустых подносов и пили медовуху. Кивэн тоже была здесь, но Корбан присел, даже не взглянув в ее сторону.

— Бан, я нашла твою накидку, — сказала Кивэн, передавая ее брату. Она, как и обещала, заштопала этот злосчастный предмет одежды. Однако облегчение быстро сменилось раздражением: Корбан не хотел быть в долгу у сестры.

— Спасибо, — выдавил он.

— Где твой отец? — спросил Корбан у Дата.

Друг скривился.

— Да как-то без понятия, где он сейчас…

Корбан понял, что тот имеет в виду. Дат и не желал знать, где находится отец. Мордвир тяжело принял смерть жены и начал напиваться все в более и более раннее время.

— Присядь с нами, поешь, — похлопала Гвенит по свободному месту рядом с собой.

Дат благодарно улыбнулся.

Уже было темно, и на лугу горело множество небольших костров. Озираясь по сторонам, Корбан увидел Бренина и Алону: они смеялись чему-то вместе с Мэрроком и Фионн. Вдруг рядом с Бренином появилась Эдана. Она улыбалась ему, Корбану, и махала рукой…

Его лицо расплылось в мечтательной улыбке, он поднял руку и смущенно помахал в ответ. Эдана поманила его ладонью, приглашая присоединиться. Немало удивленный, он начал было подниматься, но тут позади него раздался голос Кивэн.

— Мам, пап, меня Эдана зовет. Я приду позже, — сказала она и побежала к дочери короля.

Корбан рухнул на землю, щеки пылали огнем. Когда он наконец набрался мужества и поднял глаза, то наткнулся взглядом на Вентоса — тот смотрел ему прямо в глаза, улыбался и держал в руке кружку медовухи. Его пес Талар был подле него.

— А я тебя искал, — обратился он к Корбану.

— Привет, Вентос. — Корбан представил торговца маме с папой, которые настояли на том, чтобы мужчина присоединился к их трапезе.

Таннон вытянул руку, чтобы Талар ее понюхал. Пес зарычал. Буддай сел и раскатисто рыкнул в ответ.

— Мой Буддай не из тех, кто затевает драки, — заметил Таннон, — но уж если кто к нему полезет, тому несдобровать.

— Талар! — прикрикнул торговец, и рычание прекратилось.

— Вентос из Гельвета, — сказал Дат.

— Гар ведь оттуда, да, мам? — спросил Корбан.

— Да, — ответила мама, переглянувшись с Танноном.

Тут из темноты вышел Гар и хромая подошел к ним. Похлопал Таннона по плечу и неуклюже присел, вытянув перед собой ногу. Нахмурился при виде Вентоса.

— Как седло? — спросил Вентос у Гара.

— Село хорошо.

— Слыхал, ты из Гельвета, — сказал Вентос.

— Да. А что?

— Ничего. Я тоже оттуда — только и всего. Дун-Каррег далековато от Гельвета. Как тебя сюда занесло?

Гар прикрыл глаза, и на мгновение Корбану показалось, что управляющий конюшен снова пропустит неудобный вопрос. Но тот поднял взгляд и начал рассказ.

— Я жил в деревне неподалеку от Форнского леса. Однажды на нас напали великаны, сожгли всю деревню, почти всех убили. Я и еще пара человек едва сумели сбежать. Вся моя родня мертва, — пожал он плечами. — Больше меня ничего там не держало, вот я и ушел. Шел-шел — да и оказался здесь. Бренин сделал доброе дело — взял меня к себе на службу.

Таннон передал ему чарку медовухи. Гар сделал большой глоток.

— Великаны, чтоб им пусто было, — буркнул Вентос. — Гунены до сих пор досаждают Гельвету будто заноза в заду, и в последнее время они обнаглели, забираются все дальше от Форнского леса. Ходит слух: дескать, Брастер, король Гельвета, собирает войско, чтобы пойти в этот лес и перебить их всех до единого.

— Добро бы так, — сказал Гар и отхлебнул еще медовухи.

Корбан увидел, как Дэрол запрягает своего пони в телегу, в которой сзади сидит Дилан. Вскочив на ноги, Корбан подбежал к ним.

— Чего это вы уезжаете так рано? — спросил он у Дилана, поспевая за движущейся телегой.

— Отец устал, — поморщился Дилан. — Я бы и хотел, чтобы мы остались. Слышал, Геб сегодня будет рассказывать какое-то из своих преданий. — Он вздохнул. — Да вот только отец в дурном настроении и не хочет оставаться. А ты так и не рассказал мне, почему у тебя такой вид, будто ты врезался в дерево.

— Приду к тебе завтра, — сказал Корбан, когда телега начала набирать скорость. Помахал Дилану и его семье, после чего они скрылись в темноте.

Другие тоже начали покидать луг, растворяясь во тьме ночи. Корбан вернулся к скромному кругу семьи и сел рядом с мамой. Пришла и Кивэн. Он все еще дулся на сестру, но, пока сидел с близкими, слушал их рассказы и смеялся, настроение постепенно улучшалось. Корбан лежал положив руки под голову, смотрел на звезды и луну, что сияли на темном полотне неба, и слушал размеренный шум морских волн. Мама протянула руку и начала гладить его по голове.

Некоторое время спустя он услышал рукоплескания и поднялся. Геб забрался на стол рядом с костром. Кучки людей на лугу начали собираться вокруг него, жаждая услышать одну из знаменитых историй хранителя знаний, и Корбан вместе с семьей тоже присоединились к ним.

— Что бы вы хотели услышать? — крикнул Геб.

Из толпы зазвучали голоса, но прежде чем Геб успел ответить, на свет костра вышла королева Алона.

— По заветам предков, выбрать должен Мэррок, — промолвила она, подзывая своего племянника и его невесту. Геб вопросительно взглянул на Мэррока, который пристально смотрел на огонь, затем улыбнулся какой-то своей мысли.

— Расскажи нам о Камбросе, — сказал он.

— Столь грустную повесть в столь радостный вечер? — спросил Геб, вопросительно изогнув бровь.

— Повесть, в которой говорится о том, как я родился в здешних землях и встретил свою невесту, — не может быть грустной, — возразил Мэррок, глядя на жену.

— Да он уже пьян! — выкрикнул голос из толпы, вызвав волну смеха.

Геб поднял ладонь.

— Повесть о Камбросе, — провозгласил Геб, затем склонил голову — и на луг опустилась тишина.

— Наши предки, — начал он, — прибыли в эти земли с огромным флотом; себя они называли Изгнанниками, ибо их сослали из Солнечных земель после долгой кровавой войны. Выбросило их на берег далеко к югу и востоку отсюда. И нарекли они новый мир Землями Изгнанников. Королем же их был тогда Сокар.

— Вскоре, — продолжал Геб, — поняли наши предки, что они в этих землях не одни и что здесь живут великаны, вернее, те, кто пережил Бичевание Элиона. У старой неприязни глубокие корни, и вражда между родом человеческим и великанами ничуть не ослабла, несмотря на то, что не одно поколение сменилось со времен Бичевания, когда ярость Элиона чуть ли не полностью выкосила род людской и великаний. Это положило начало войнам с великанами, великих сказаний о горе и победе в которых сложено слишком много, чтобы рассказать их все за один вечер.

— Во времена этой великой войны разослал Сокар своих военачальников в разные стороны, — молвил хранитель знаний. — На запад отправил он Камброса, по прозванию Бык, вместе с сыновьями — Кадласом и Ардом, — дабы сразились те с Беноти — кланом великанов, что обитали тогда даже здесь и возвели Дун-Каррег. — Геб остановился, указывая на нависшую над ними крепость. — Повержены были великаны, бежали, а Кадлас со своими воинами их преследовал…

Корбан прикрыл глаза, представляя рассказ Геба так, будто он сам был свидетелем этих событий. Он знал эту историю, потому как его мама и папа часто учили его сказаниям о жизни предков. Корбан слушал, как Геб рассказывал о походе войска, что одолело великанов Беноти и оттеснило их далеко на север.

— Затем объединились великаны для решающей битвы на склоне Дун-Ванера, — сказал Геб. — Гордым строем — а надо вам сказать, что непомерная гордость во все времена несла великанам погибель, — выступили Беноти из своей каменной твердыни, дабы встретиться с Быком Камбросом и его войском. Два дня не утихала битва. Поле боя почернело от пролитой крови, небо потемнело от вороньих стай, что слетелись полакомиться павшими.

— Под конец второго дня, — продолжал Геб, — когда уходящее солнце обагрило небо красным цветом, прорвали Камброс и его щитоносцы оборону Беноти и столкнулись лицом к лицу с Руадом, королем великанов. Один на один схватились они друг с другом, окруженные телами павших своих щитоносцев. И поразил Руад Камброса огромным своим боевым топором и расколол его щит. Трижды удалось Камбросу ранить Руада, да только растрескался постепенно меч в его руках, и вскоре рухнул Бык на землю.

Корбан услышал, как собравшиеся на поле застонали, и увидел, что мама вытирает проступившие слезы.

— В отчаянии схватил Камброс упавшую с дерева ветвь. И когда замахнулся Руад топором, ударил Камброс изо всех сил великана по колену, сломал кость и разорвал сухожилие. Взревел Руад и пал на землю. Забрался Камброс великану на грудь и вонзил свой сломанный меч глубоко ему в самое сердце. Увидев, что король их мертв, утратили Беноти боевой дух, а на том сражение и закончилось.

— Итак, Беноти были разбиты и скрылись на севере, где и обитают по сию пору. Камброс же разделил завоеванные земли между собой и своими сыновьями, Ардом и Кадласом, и с тех пор они жили в мире. — Геб взглянул на Мэррока и Фионн и продолжил: — Именно так ты, Мэррок бен Рагор, оказался здесь, на этом лугу посреди королевства Ардан, и переплетя руки с Фионн.

Мэррок склонил голову в знак признательности. Бренин произнес тост, и толпа разразилась одобрительными криками.

Корбан еще долго сидел в тишине, думая об услышанном. Разговор между его соседями затянулся до глубокой ночи. Тем временем семьи вокруг них начали потихоньку возвращаться в деревню или к своим близлежащим угодьям. Костры потухли, и звезды на небосводе засияли еще ярче.

Из раздумий Корбана вырвали голоса за спиной, что становились все громче и громче. Люди смотрели вдаль, на запад, в сторону Баглунского леса. Корбан поднялся на ноги и подошел поближе, чтобы посмотреть, что происходит.

Вдали колыхались красно-оранжевые огни — то поднимались, то опускались, словно пламя свечи на ветру.

Гар встал рядом с мальчиком.

— Что это такое? — спросил он у управляющего конюшен.

Гар ничего не ответил, но громко закричал:

— По коням! По коням!

И прихрамывая побежал в сторону деревни.

— Что случилось? — крикнул Корбан ему вслед.

— Это частокол Дэрола, парень, — бросил Гар через плечо. — Там пожар!