Добро пожаловать в Сеул!

Джой ˜, 2023

Говорят, наша жизнь – это череда моментов. Цепочка, состоящая из случайностей, на которые мы не в силах повлиять. Каждое звено, не важно чёрное оно или белое, играет значимую роль и, если хоть один элемент выбьется из ряда или даст слабину – это непременно скажется на всей звеньевой системе.Никогда прежде мне не приходилось думать об этом. До тех пор, пока одно из железных «колечек» не дало сбой. Но даже тогда я не видела полную картину начавшейся катастрофы, пока однажды не рухнула вся система и моя жизнь не рассыпалась на маленькие железные элементы.

Глава 4. Шоу начинается.

— Мы расположили камеры во всех комнатах, кроме санузлов. — Рапортует госпожа Чхве. — Камеры будут включаться ровно в восемь часов утра, и выключаться в восемь вечера. А по выходным не будут работать и вовсе.

— В восемь утра? — Отчаянно стонет Мин Джу. — Я не привык вставать раньше двенадцати!

— Вот и замечательно! Хотя бы этот месяц ты будешь присутствовать на утренних репетициях. — Язвит менеджер Ким.

— Но менеджер!

— Это не мои правила, а реалити-шоу! — разводит руками менеджер.

— Вы имеете право выходить в магазин или перемещаться по городу, но только в те дни, когда не будет вестись видео съёмка. В будние же, советую воспользоваться доставкой. Что касается выходов в город, о них, прошу сообщать заранее. — Чеканит госпожа Чхве.

— И куда же звонить? — хмыкает Ха Ра.

— Никуда звонить не надо! Возле дома будет вестись круглосуточное дежурство нашими сотрудниками.

— На тот случай, если мы захотим удрать? — предполагает Джи Хун. Он явно не в настроении. А может, это его обычное состояние? Кто знает…

— На тот случай, если Вам что-нибудь понадобится! — Буравя лидера группы взглядом, отвечает госпожа Чхве.

— Эй, — возмущённо вскрикивает менеджер. — Как ты разговариваешь с госпожой Чхве? Несносный мальчишка! А ну, быстро извинись! — требует он, тыча своим пухлым пальцем в лицо Джи Хуна.

— Прошу прощение, госпожа Чхве! — произносит сквозь зубы Джи Хун. — Я был не прав. Больше это не повторится. — Он бросает еле уловимый взгляд на менеджера Ким.

Госпожа Чхве встречает извинения с молчаливым пониманием. Вызвав во мне не поддельное чувство восхищения.

— Ким Джи Хун! Ты — лидер группы! Так и веди себя как лидер! Не заставляй меня пожалеть обо всём, что я для тебя сделал. — Журит его менеджер. Лицо Джи Хуна мрачнеет. Челюсти сжимаются с такой силой, что проступают желваки.

— Продолжайте, госпожа Чхве! — с улыбкой попросит менеджер.

Выдержав паузу, она обводит нас сочувственным взглядом и произносит:

— И помните, нахождение чужих людей на территории виллы — строго запрещено!

— Даже если это доставщик пиццы? — спрашивает Тэ Кван. Судя по огорчённому тону его голоса, пицца — неотъемлемая частью его повседневной жизни.

— Так и быть, — лицо госпожи Чхве озаряет насмешливая ухмылка, — доставщику пиццы можно! Но, не чаще трёх раз в неделю. Договорились?

— Договорились!

Лицо Тэ Кван сияет как начищенная монетка.

— И да, раз в неделю вы все должны выходить в прямую трансляцию с фанатами. Это помогает поддерживать рейтинг нашего реалити-шоу, да и ваш собственный рейтинг тоже. Так что будьте готовы. В скором времени интерес к вашим персонам резко возрастёт. Постарайтесь, не наломать дров! — сказав последнюю фразу она бросает многозначительный взгляд в сторону Джи Хуна.

— Последовательность трансляций установите сами!

Лица ребят становятся одинаково мрачными. Видимо, после волны всеобщего осуждения и ненависти, которую они пережили, выходить в прямую трансляцию им не очень-то и хочется. И мне, признаться тоже. В этот момент я чувствую, как к горлу подступает тошнота, но на этот раз виной сему не вчерашнее шампанское, а страх. Никогда прежде мне не приходилась общаться в прямом эфире с многотысячной толпой зрителей (а я уверенна, что именно столько фанатов у группы H.I.M).

— А что на счёт совместных трансляций? — с надеждой интересуется Мин Джу, положив локоть на плечо Ха Ра.

— Они не запрещены. — Слегка склонив голову влево, отвечает госпожа Чхве. — Но вам в любом случае придётся проводить не менее трёх трансляций в неделю. По одной на каждую пару! Вместе вы это сделаете или по отдельности — не важно. Важно то, что их должно быть не меньше трёх. — И для пущей убедительности она выставляет вперёт руку с тремя пальцами. Как мелюзге, которая умеет считать только на пальцах.

— Что вы, трансляцию не проведёте? — шипит на парней менеджер Ким. — Делов-то всего на час, а вы приуныли, как будто вас просят о чём-то неприличном.

— Да мы бы за неприличное охотней взялись, чем за трансляции! — лениво отзывается Мин Джу, от чего у возмущённого менеджера глаза лезут из орбит нарушая все возможные законы и возможности человеческого тела.

— Верно! — вторит ему Ха Ра. — Мы с фанатами давно не взаимодействовали, так что лучше что-то неприличное.

— Ах ты ж! — накидывается на них менеджер. — Что-то неприличное! — по обезьяньему передразнил он. — Не доросли ещё до неприличного!

Он вскакивает на ноги и уперев руки в боки обращается к своим подопечным:

— Давно не взаимодействовали с фанатами? Может, вам и в группе играть расхотелось? Так вы скажите, чтобы я своё время на вас не тратил. Ну? Чего молчите?

И без того красное от гнева лицо менеджера Кима краснеет пуще прежнего. Его ноздри раздуваются как два паруса и слегка дребезжат под горячими потоками выходящего воздуха.

— Это всё? — холодно спрашивает Джи Хун, обращаясь к госпоже Чхве.

— Да, — кротко кивает головой она.

В ответ Джи Хун хватает свою сумку, оставленную у порога, и неторопливо поднимается вверх по лестнице.

— Куда собрался, негодник? — орёт ему вслед раздраконенный менеджер. — Я ещё не закончил.

— Менеджер, вчера был сложный день. Мы все устали и толком не выспались. А завтра нам предстоит ещё более ответственный день. Разрешите нам немного отдохнуть перед такой важной работай? — вмешивается Ын Джи. — Если, конечно, госпожа Чхве не против?!

— Я не против! Можете отдыхать!

— Спасибо, госпожа! — благодарит с поклоном Ын Джи. Он забирает с прохода мои сумки и спешит удалиться вслед за Джи Хуном.

— Менеджер не всегда такой суровый! — ободряюще шепчет Тэ Кван, после того как менеджер вместе с госпожой Чхве, покинули дом телекомпании. — Он заботится о нас как отец.

— И, как отец ругает! — поспешно добавляет Ха Ра.

— Чем займёмся, парни? — переводит разговор Мин Джу.

Я громко и многозначительно кашляю в кулачок, напоминая о своём присутствии.

— И Са Ра! — исправляется он, сложив руки в извиняющимся жесте.

— Устроим пирушку! — предлагает Тэ Кван.

— Поддерживаю! — вторит ему Мин Джу.

— Я тоже не против! — голосует Ха Ра.

— Ну, и я, собственно, тоже! — выдыхаю я.

— Без меня! — доносится громкий оклик Джи Хуна. Он спускается с лестницы быстро перебирая длинными ногами. Он успел переодеться. Теперь на нём модные брюки-карго, толстовка с капюшоном, бейсболка и маска, скрывающая всё лицо, кроме карих глаз. В своём наряде всех оттенках чёрного он больше походит на мифического Жнеца или на преступника, которому отчаянно нужно слиться с толпой.

— Ты уходишь? — изумлённо спрашиваю я, преграждая ему дорогу.

— А разве не видно? — сквозь маску голос Джи Хуна звучит приглушённо, но нисколечко не добрее.

— Разве это не нарушение правил? — не отстаю я. — Сегодня вторник, а это будний день. Значит выход в город запрещён. К тому же ты никого не оповестил о своём уходе.

— Всё сказала? — в глазах Джи Хуна вспыхивают огоньки раздражения. — Наш первый рабочий день начинается завтра. Так что сегодня я имею право идти, куда захочу не оповещая об этом приставленных к нам людей.

— Но…

— Я опаздываю! — с нажимом произносит он и я сдаюсь. Отшагиваю в сторону, уступая ему дорогу.

— Присмотри за ними! — до носится до меня еле уловимый голос Джи Хуна. Он выскальзывает за дверь, оставляя меня в полном недоумении.

Когда Джи Хун сообщил о своём уходе я заметила, что никто из ребят не удивился такому повороту событий. Либо они привыкли к подобным выходкам, либо стараются держаться подальше от Джи Хуна, боясь накликать на свои головы очередную волну критики, способную утопить в своих грязных водах их всех. И это наводит на мысль о том, как сильно могли пострадать их взаимоотношения благодаря ложным обвинениям.

— Са Ра! — голос Ын Джи выводит меня из задумчивости. — Ты не против наших традиционных угощений? — спрашивает он.

— Н-нет! — тяну я. — Только если в них не будет много острого перца. — Поспешно добавляю я.

— Тогда, пойдём! У нас всё готово.

— И когда это вы успели? — растерянно интересуюсь я, глядя на уставленный закусками стол, к которому он меня ведёт.

— А это не мы! — откликается довольный Тэ Кван. — Обо всём позаботились сотрудники телекомпании. Набили едой холодильник и все кухонные ящики. Рамёна есть не переесть! — прищёлкивает он языком.

— Это кимбап с яйцом и беконом, — указывая на блюдо, начинает кулинарную экскурсию Ын Джи. — А это чесночные ттопоки, традиционная колбаса Сундэ, нарезанная кольцами, огромная тарелка с тхвигим, излюбленная Мин Джуном кхимчи…

— И ещё булочки хлппан с начинкой из красных бобов. — Глотая слюнки заканчивает за него Тэ Кван.

— Вкуснотища! — одобрительно причмокиваю я.

— Тогда, давайте есть! — командует Тэ Кван и первым усаживается на пол перед столиком. Я занимаю место с левой стороны от него, а Ын Джи присаживается с левой стороны от меня. Ха Ра и Мин Джу тоже садятся на пол, замыкая наш круг.

— Приятного аппетита! — говорю я.

— Выпьем! — подхватывает мой оптимизм Тэ Кван. Его рот набит едой, так что во время выкрика вылетают крошки. Они поднимают наполненные Тэ Кваном, как самым младшим, стопки и стукнув их краями замирают, осушая до дна.

— Са Ра, а ты почему не пьёшь? — любопытствует Ха Ра, заедая алкоголь ломтиком кровяной колбасы.

— Мне хватило вчерашнего шампанского! — кривлюсь я.

— Да ты совсем не умеешь пить! — усмехается Мин Джи. — У нас многие девушки дадут фору мужчинам, по части выпивки.

— В Америке это зовётся алкоголизмом.

— А в Корее — крепким желудком! — хохмит Тэ Кван, под дружеский гул голосов и звон рюмок.

— Сколько тебе лет? — спрашивает Мин Джу, жуя кхимчи.

— Двадцать два. — Откусывая от чесночного ттопоки, отвечаю я.

— Ещё дитя! — отмахивается он.

— Что? Да тебе самому весной двадцать четыре стукнуло. — Возмущается Тэ Кван.

— А ты вообще младенец! — встревает Ха Ра.

— Мне уже двадцать! — гордо заявляет Тэ Кван.

— Нашёл чем гордиться. — хихикает Мин Джу.

— Давайте, тише! — обрывает разговор Ын Джи. Ему явно не по душе спор товарищей.

— А сколько лет тебе? — спрашиваю я под приглушённые споры троицы.

— Двадцать пять. — Отвечает он и делает глоток из своей стопки.

— Ты самый старший?

— Нет, — качает головой Ын Джи. — Джи Хун самый старший. Ему двадцать шесть.

— Такая большая разница…

— М-м-м?

— Говорю, такая большая разница между вами всеми. Разве участники группы не должны быть примерно одного возраста?

— Не обязательно.

Он хватает с блюда две булочки с бобами и протягивает одну мне.

— Лучше попробуй сейчас, а то потом может и не быть!

— Спасибо!

Я вгрызаюсь в пушистую мякоть булочки и жуя говорю: — Из рассказа Тэ Квана я поняла, что вы выступаете вместе уже четыре года.

— Верно. — Отзывается Ын Джи.

— Не жалеешь?

— Жалею. — Сухо отвечает он. — Иногда я думаю, правильно ли сделал, выбрав путь знаменитости. Ведь это, — он выдерживает паузу, — так трудно. И одиноко.

— Одиноко?! Но, у вас столько фанатов и они все вас любят и…

— Они не любят НАС, они любят те образы, которые нарисовали у себя в голове. Разве можно понять каков человек только по тому, как он ведёт себя во время концерта? Ведь это, в конце концов, всего лишь моя работа.

Лицо Ын Джи становится серьёзным.

— Я потратил пять лет на изнурительные репетиции, прежде чем смог дебютировать в составе нашей группы. Если бы не Джи Хун, не думаю, что меня взяли бы. — Он наливает в стопку соджу и осушает её в один глоток.

— Так вы с Джи Хуном…

— Учились вместе. — Не дожидаясь пока я договорю, отвечает Ын Джи. — Я поступил на год позже него. Он был первым, кто показал мне всё… с тех пор мы и дружим.

— Дружите?! Так значит ты знаешь, куда он пошёл?

— К своему учителю Сон Нам Муну. Это все знают.

— Этот учитель…кто он?

Мне было неловко выспрашивать Ын Джи о таких подробностях, но любопытство брало вверх.

— Учитель Сон преподавал пение в интернате, где воспитывался Джи Хун.

Щёки Ын Джи налились хмельным румянцем, и опьяневший парень ударился в воспоминания, выкладывая даже самые незначительные подробности:

— Мать Джи Хуна умерла, когда он был ещё малышом, а что стало с отцом — никому не известно. Джи Хун не помнит, как выглядят его родители. Только сладковатый запах жасминовой воды, которой пользовалась его мать. Удивительная вещь — память! Не так ли?! — причмокнув, Ын Джи наливает себе ещё одну стопку. — Учитель Сон, можно сказать, заменил ему родителей. Заботился о нём. Даже позволил жить в своём доме, когда Джи Хун выпустился из интерната. Большая удача — для того, кто остался без семьи.

Откинув голову назад, Ын Джи проглатывает содержимое и с глухим стуком возвращает стопку на стол.

— Этот старик спас ему жизнь! Заметил в нём талант и всячески помогал, пока тот учился в компании.

— Выходит, учитель Сон хороший человек!

— Именно! — соглашается Ын Джи. Он тянется за бутылкой, но с разочарованием обнаруживает, что она пустая. Берёт другую и зубами снимает с неё крышечку.

— Мне кажется, тебе достаточно! — забирая из его рук бутылку и стопку, замечаю я.

— Но я ещё…

— Завтра скажешь мне спасибо!

Я поднимаюсь на ноги и тяну Ын Джи за собой. Он напился сильнее, чем я ожидала. Так что мне, буквально, приходится волочить его на себе.

— Всего пару ступенек! — с воодушевлением произношу я, стоя у лестницы.

— Я сам! — упрямиться Ын Джи.

— Хочешь сломать себе шею? Не дури!

— Это у вас в Америке нормально обниматься с парнями, — бурчит смущённый Ын Джи. — А у нас здесь это не принято.

— Тогда представь, что я парень! — взваливая его руку себе на плечо, советую я.

Позади нас, в гостиной, захмелевшая троица во всю горланит песни женской группы SNSD.