Серебряный ангел

Джоанна Линдсей, 1988

Если бы юной Шантель Бурк сказали, что, попав в плен к пиратам, а затем в гарем турецкого паши, она встретит настоящую любовь, то она не стала бы оказывать такое бешеное сопротивление. Хотя все равно не избежала покушений на свою честь и жизнь. И гораздо раньше ей удалось бы преодолеть в себе надменность английской аристократки, скажи Дерек Синклер лишь несколько слов…

Глава 4

— Там какой-то парень хочет видеть вас, мой господин. Он пришел через пять минут после того, как вы ускакали, и все еще сидит, если я не ошибаюсь.

Граф Малбери спрыгнул со своего лучшего призового жеребца и передал поводья Чистокровного в руки грума. Черные брови удивленно сошлись над его изумрудными глазами. Сегодня он никого не ждал. К тому же все его друзья были хорошо известны Гарри, и неожиданное сообщение грума несколько обескураживало.

— Ты уверен, что он хочет говорить со мной, а не с маркизом?

— Он спросил вас по имени, да. А дедушку вашего даже не упоминал. В самом деле, он вообще ничего не упоминал, да. Честно сказать, сдается, что он вовсе не говорит по-английски. Повнимательнее приглядитесь к нему. Знаете, что я имею в виду.

Граф кивнул, сдерживая улыбку. Гарри не терпел иностранцев с тех пор, как много лет назад его дочь убежала с каким-то французом. Малейший акцент вызывал настороженность старого грума и был для него подозрительным. Друг графа Маршалл Филдинг неоднократно высказывал в свое время недовольство по поводу приема, который оказывал грум его агентам, доставлявшим в имение срочные депеши. Но пришедший не мог быть агентом Маршалла. По требованию маркиза граф прервал свои отношения с британской разведкой, да и с самого начала он старался быть не слишком серьезно вовлеченным во все эти дела.

Но разгадывать загадку пришельца, когда он сам ожидал рядом, не имело смысла. Граф направился по утоптанной тропинке, справа огибающей дворец в стиле палладинов — резиденцию маркиза Ханстэбля, его деда. У графа было собственное имение в Йорке. Но если не считать недавней поездки туда с целью убедиться, что старый дом все еще стоит и его обитатели довольны управляющим, он постоянно жил здесь, в Кенте, с дедом. Таковым было их общее решение. Граф являлся единственным наследником старого маркиза, который старался всеми силами оберегать его и удерживать поближе к себе. К тому же внук и дед были еще и очень привязаны друг к другу.

— Ваша светлость, здесь…

— Я знаю, мистер Валмсли, — оборвал граф дворецкого, передавая ему шляпу, перчатки и хлыст. — Где ты разместил его?

— Я хотел оставить его здесь, в холле, милорд. Но он так смотрел на горничных, что те стали смущаться, и я решил отвести его в малую гостиную.

— Он что, вел себя грубо?

— Можно было подумать, что этот молодой человек никогда раньше не видел женщин, — выразил наконец свою мысль дворецкий.

Уголки подвижных губ графа слегка приподнялись.

— Он предъявил какие-нибудь бумаги?

— Он даже не назвал своего имени, — ответил мистер Валмсли с заметным раздражением. — Если вы распорядитесь…

— Не надо. Я встречусь с ним сейчас. Прикажите, чтобы принесли все, что я обычно ем на завтрак, мистер Валмсли, но чтобы было достаточно для двоих.

Малая гостиная находилась за небольшим коридором с правой стороны гигантского холла, в задней части здания. Утреннее солнце обычно освещало эту комнату, придавая ей веселый вид, по крайней мере в это время года. Однако как раз этим утром солнца было маловато, хотя и дождик задержался, позволив графу размяться верховой прогулкой. Впрочем, в комнате было достаточно светло благодаря двум достающим почти до потолка окнам, и свечей, для того чтобы разглядеть находящегося в ней человека, не требовалось. Тот неподвижно стоял у левой стены, явно пораженный видом старинных часов, стоявших на полке.

Небольшого роста молодой человек не слышал, как он вошел, и это устраивало графа, не любившего сюрпризы, подобные тому, с которым он сейчас столкнулся. Даже оттуда, где он стоял, граф легко распознал национальность нежданного посетителя, и в голове его промелькнула целая дюжина вопросов, на смену которым пришло ощущение опасности. Могла быть лишь одна причина для появления здесь араба, и она не обещала ничего хорошего.

Не без труда придав своему лицу бесстрастное выражение, граф на безупречном арабском языке произнес:

— Это ты искал встречи со мной?

При звуках родной речи Али бен-Халил вздрогнул и стал судорожно оглядываться по сторонам. Это было совершенно неожиданно и невероятно. Неужели сам Аллах помогает ему в этом путешествии? Мысль об этом придала бодрости юноше. Разве могло произойти без благословения Всевышнего все то, что произошло? Смог бы он без него выбраться из Барики? Не благоприятствовала ли ему даже погода, благодаря которой его четырехмачтовая шебека пересекла море менее чем за месяц? Даже команде его судна крупно повезло. Морякам удалось неожиданно захватить на берегу пленницу, что, безусловно, увеличит их доходы от предпринятого путешествия. К тому же среди моряков оказался один, который знал английский язык, и он помог Али выучить слова, нужные для того, чтобы быстро добраться до этого места. А еще была одежда, которую он нашел развешенной на заднем дворе одного из домов и легко украл. В ней он не выглядел слишком необычно, когда спрашивал у жителей этой страны дорогу. В общем, все шло очень хорошо, даже слишком, если быть справедливым. Али начал опасаться, что обязательно случится что-то плохое — для равновесия. Но нет. Он уже был там, где нужно, а этот высокий человек, говорящий на его языке, был тем, к кому его послали. И в самом конце повезло! Гордость и радость в равной степени распирали грудь Али.

— Дерек Синклер?

Граф кивнул. Али быстро передал ему письмо, отошел к стене и стал ждать, не зная, правда, чего именно. Не исключено, что англичанин скажет, где он сможет остановиться на ближайшие шесть месяцев. Молодой человек и сейчас не понимал, почему ему запретили возвращаться в Барику так долго. Но пожаловаться на судьбу он не мог. Али теперь был богат. Кроме уже врученной ему награды, немало осталось и после расчета с корсарами.

Молодой араб смотрел, как англичанин подошел к небольшому столику в углу комнаты и, прежде чем сесть, распечатал письмо. На чтение ушло всего несколько секунд, таким коротким оно было, и Дерек Синклер пристально посмотрел на Али. Под пронизывающим взглядом зеленых глаз радость курьера мгновенно улетучилась, а по его спине пробежал холодок. Глаза, осанка, орлиный профиль. Подвоха во всем этом не чувствовалось, но… Али застонал и распростерся на полу.

— Не убивай меня, милосердный господин! Пожалуйста… Ты должен спрятать меня. Я должен… Клянусь!

— Почему?

Вопрос звучал спокойно, и Али решился приподнять голову.

— Я… я добрался до вас.

— Да, это так. Хорошо, как долго я должен оставлять тебя у себя?

— Полгода, — мгновенно ответил араб, окончательно обретая ясность мыслей. — Мне сказали, что я не должен возвращаться еще шесть месяцев.

Граф слегка помрачнел. Полгода? Он собирался жениться в следующем месяце. Вряд ли Каролин понравится такая отсрочка, тем более ее отцу. Но раз курьер должен быть оставлен на шесть месяцев, от Дерека ждали приезда именно на такой срок.

— Поднимись с пола и расскажи мне все, что ты знаешь об этом письме.

— Я не читал его, — замотал головой Али, поднимаясь с пола и не отрывая глаз от хозяина дома.

— Даже если и читал, значения это не имеет. Что еще ты знаешь?

Али коротко рассказал о множестве курьеров, которых посылали с таким же письмом и которые погибли от рук убийц. О том, как он вызвался доставить послание и ему это удалось. Затем его спросили о дее.

— Я знаю только то, что были попытки убить его, но он, слава Аллаху, продолжает благополучно жить во дворце.

— Там знают, кто стоит за попытками покушений?

Али пожал плечами.

— Я сам не из дворца. Как раз поэтому я и был уверен, что смогу добраться сюда, хотя многие до меня не сумели. Но что происходит за стенами дворца, я не знаю.

Дерек улыбнулся.

— Ты отлично все сделал, мой друг. Но что теперь мне с тобой делать в эти шесть месяцев?

— Заприте меня где-нибудь.

— Не думаю, что это необходимо. Но ты можешь остаться здесь, в поместье. Уверен, мы что-нибудь придумаем для тебя. Чем ты занимаешься?

— Я — продавец шербета.

Дерек усмехнулся.

— Продавец шербета сумел сделать то, что не удалось тренированным воинам. Отличная работа! Если бы ты еще мог немного говорить по-английски.

— А я немного говорю. — Али наконец улыбнулся. Спокойствие возвращалось к нему. Аллах его не оставил!

— Прекрасно, — ответил граф, поднимаясь из-за стола. Как раз в этот момент раздался стук в дверь, и в комнату вошла горничная с подносом.

Девушка была симпатичной, и Али подумал, что ему предстоит привыкать видеть в этой чужой стране не закрытые покрывалами лица женщин такими, какими все они были в действительности. Мужчины здесь не усматривали ничего плохого в том, что другие смотрят на их женщин. А эта девушка, без сомнения, принадлежит Дереку Синклеру. Об этом говорил весьма интимный взгляд, который она бросила на графа в тот момент, когда ставила еду на стол.

— Кофе? — спросил Дерек.

Али кивнул. А когда девушка вышла, он, несколько смущаясь, все-таки спросил:

— Она из вашего гарема?

Дерек улыбнулся, потягивая напиток, вкус которого он оценил в ранней юности.

— У нас здесь не бывает гаремов, к сожалению, — ответил он. — Но если бы они у нас были, думаю, ты бы оказался прав. Наверное, она бы была в моем. Однако она не принадлежит только мне, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Странно здесь у вас.

— Странно для тебя, да, но придется привыкать. Со временем все покажется тебе обычным.

Когда Али в сопровождении мистера Валмсли покидал малую гостиную, граф сидел перед столом, задумчиво глядя на лежащее перед ним открытое письмо. Три коротких предложения, написанные четким почерком по-турецки, он прочитал без труда. Турецкий он знал так же хорошо, как арабский и французский. Собственно, последним языком, который он освоил, был английский, хотя сейчас говорил на нем так, будто знал его с рождения.

Вначале, прочитав письмо, он даже немного успокоился. Все живы, слава богу. Но после рассказа Али стало очевидно, что не все так благополучно. Далеко не все.

Три коротких предложения были следующими: «Вы получите мои приветствия. Нужны ли дополнительные объяснения? Мне никогда не забыть Вас».

Детский код, изобретенный мальчишками, желавшими провести своих слуг и учителей. Он с удовольствием вспомнил тот случай, когда читал вслух написанное им по заданию учителя серьезное сочинение и никто вокруг не мог понять, что в нем находил такого забавного Джамиль. Но Джамиль знал код, а посему слышал не только то, что другие, но и послание, адресованное только ему: «Я собираюсь полакомиться гранатами и пошпионить за деем. А как ты?»

Послание, лежащее перед Дереком сейчас, было еще короче. Три предложения — три слова, три первых слова из каждого предложения: «Вы нужны мне». Конечно же, такое послание Дерек проигнорировать не мог. За прошедшие годы он получал письма от Джамиля, но они приходили обычным путем. Это было не таким, как все до него. Он нужен Джамилю! Он поедет.

Он мог уехать в Барику еще два месяца назад, когда об этом просил Маршалл. Для поездки было много причин, но ни одна не казалась важной настолько, чтобы переносить свадьбу или нарушать данное деду слово. Найти и выкупить некую английскую девушку, о которой было известно, что она оказалась в Барике, представлялось ему не таким срочным делом. Она уже три месяца находилась в плену, а посему не было никакой надежды, что она сумела сохранить девственность. Следовательно, особой нужды в его вмешательстве не было.

Это работа британского консула — выкупать попавших в рабство соотечественников. А если девушку уже выкупил кто-то другой, консулу просто придется потратить немного больше времени, чем обычно. В таком положении уже оказывались несколько женщин, как правило, красивых, а Маршалл уверял, что и та девушка была очень красива. Она к тому же была родственницей какого-то влиятельного лица, что, собственно, и заставило Маршалла заняться этим делом. Но для Дерека это большого значения не имело. Только сейчас, когда граф и так собрался ехать в Барику, он мог согласиться принять участие в ее спасении. Заодно это даст ему повод расспросить Маршалла о том, что происходит сейчас в Барике, не объясняя причин своего любопытства.

Кисмет — случается то, что должно случиться, в то время и таким образом, как суждено. Так утверждает мусульманская философия, на которой воспитывался Дерек. После почти девятнадцати лет жизни в Англии ему выпало ехать домой. Зачем, он не узнает, пока все не закончится.