Очаруй меня

Джоанна Линдсей, 2016

Бесконечные распри между семействами Уитворт и Вулф вывели из себя даже легкомысленного принца-регента. Он приказал враждующим семьям прекратить ссору и породниться, обвенчав Брук Уитворт, дочь графа, со злейшим недругом ее старшего брата Роберта – Домиником Вулфом. Коварный Роберт уже придумал, как использовать этот план в своих целях, ведь если Доминик отвергнет нежеланную невесту, то будет подвергнут опале, отлучению от двора и, возможно, даже изгнанию. Однако юная Брук нарушает его хитрые замыслы, неожиданно и страстно влюбившись в Доминика. И девушка готова на все, чтобы пробудить в сердце «жениха поневоле» ответные чувства…

Глава 2

Теперь они будут ее искать!

Брук резко поднялась со своего места под окном гостиной, где все это время просидела на корточках, и ринулась в конюшню.

Она слышала все, даже то, что сказал родителям посланник регента. Брук как раз шла к конюшне, когда к воротам подъехал модный экипаж. Ее разобрало любопытство, и она решила остаться и узнать причину приезда незнакомца. Дома не принимали гостей — только когда приезжали в Лондон. Так что в графстве у них почти не было друзей. А Брук никогда ничего не рассказывали, поэтому подслушивать вошло у нее в привычку.

Сначала Брук будут искать в ее комнате, затем в оранжерее и только потом в конюшне. Во всех трех убежищах.

Но пока что она не хотела, чтобы ее нашли, поэтому даже не остановилась посмотреть, заживает ли вывихнутая правая передняя нога жеребца и не погладила новорожденного жеребенка. Она просто приказала мальчишке-помощнику поскорее оседлать Ребел^[1] — ее лошадь. Брук назвала лошадь так, потому что сама была мятежницей, во всяком случае, в душе. Презирала жизнь, которую вела, и мечтала ее изменить. Конечно, это было невозможно, и Брук, в конце концов, была вынуждена смириться.

Она не стала ждать конюха, который ушел на обед. Ему вовсе необязательно сопровождать ее, потому что Брук разрешено ездить исключительно по землям Уитвортов. Правда, земли эти были обширными. Их четверть занимала большая овечья ферма — основа богатства Уитвортов, многие годы торгующих овечьей шерстью. Конечно, никто из семьи понятия не имел, как стричь овец. Остальная земля либо пустовала, либо заросла лесом. И по пустошам, и по лесу можно было мчаться галопом, а это было именно то, в чем Брук сегодня нуждалась. Прежде чем родители сообщат ей «новости», ей требовалось достаточно времени, чтобы осознать все, только что подслушанное.

Первой ее реакцией было крайнее недовольство Робертом, дуэль которого будет стоить ей давно обещанного лондонского сезона. На почве подготовки к этой поездке она даже сблизилась с матерью. А Брук не так уж часто ее видела. Не знай она мать лучше, подумала бы, что та предвкушает путешествие в Лондон.

Скоро Брук предстояло сложить вещи и уехать отсюда. Ей уже купили сундуки и сшили новый гардероб. Харриет устраивала дочери сезон в Лондоне вовсе не из любви к ней. Просто этого ожидало от родителей девушки общество, а мать всегда делала то, что от нее ожидало общество. И Брук никогда не ждала чего-либо с таким нетерпением, как этой обещанной поездки. Вот тебе и обещания!

И тут на нее нахлынул страх. Ей придется выйти замуж за абсолютно незнакомого человека!

Но пока они с Ребел летели по лугу, она поняла, что подобная перемена планов может быть своего рода благословением, потому что это самый быстрый и надежный способ убраться подальше от этой семейки. Брук волновалась, что, приехав в Лондон, окажется не на своем месте, потому что практически не обладает никакими умениями, необходимыми леди, и поэтому ни одному мужчине не захочется на ней жениться. Теперь эти тревоги исчезли.

И хотя разочарование и страх по-прежнему оставались, все же ей с трудом удавалось сдержать улыбку. Губы помимо ее воли так и растягивались в стороны… Она никогда прежде не испытывала столь противоречивых эмоций, но похоже, страх перед человеком, который «вполне возможно, убьет ее, как только затащит в постель», и перспектива жизни вдалеке отсюда не могли затмить радости от мысли, что она навсегда оставит дом.

Конечно, она предпочла бы не быть брошенной в пасть волка, но любая судьба лучше, чем жить в семье, где ее не любили.

Доскакав до леса, Брук придержала лошадь и направила ее по хорошо знакомой тропинке. Именно этой дорожкой они с горничной Алфридой ходили за травами. В своих бесчисленных путешествиях в самую глубину леса они сами протоптали тропу.

На маленькой залитой солнечным светом полянке Брук спешилась и посмотрела на небо. Криком выплеснула ярость, потом выплакала страх и наконец рассмеялась от облегчения. Наконец-то она вырвется из-под власти бессердечных родных.

Боже, она не станет скучать по дому и этим людям… кроме слуг, конечно. Элис, горничная, убирающая наверху, подарила ей к сезону коробку вышитых вручную лент. Брук рыдала, поняв, сколько времени и любви вложено в этот труд. А кухарка Мэри, которая при встрече всегда ее обнимала и совала в руку пирожок! Или Уильям, конюх, который из кожи вон лез, чтобы рассмешить Брук, часто впадавшую в мрачное настроение. Но она будет безутешна, если вместе с ней в Йоркшир не сможет поехать ее горничная. Слишком сильно будет тосковать по Алфриде Уичвей, которая была вместе с Брук с первых дней ее жизни. У Харриет почти сразу же пропало молоко, и Алфрида, недавно потерявшая ребенка, сначала стала кормилицей, а потом и горничной Брук. Эта тридцатитрехлетняя женщина с темными, как ночь, глазами и волосами стала ей настоящей матерью, куда более родной, чем Харриет. А также лучшим другом. Грубоватая, властная, иногда возмутительно резкая, Алфрида ни в малейшей степени не была услужливой, мало того, считала себя ровней всем окружающим. Причина, по которой Брук проводила так много времени, ухаживая за растениями в оранжерее, была проста: Алфрида желала иметь все необходимые ей травы, причем круглый год.

Обитатели деревни Тамдон полагались на Алфриду, лечившую их болезни. Они приходили на кухню и передавали свои просьбы судомойкам, а уж те шли к Алфриде, которая отдавала им свои травяные отвары и настои в обмен на монетку. Алфрида помогала людям так долго, что Брук считала, что она уже успела изрядно разбогатеть. Хотя люди называли ее не знахаркой, а ведьмой, все же они выпрашивали ее зелья. Алфрида держала свое искусство целительницы втайне от семьи Брук, опасаясь, что ее обвинят в колдовстве и выкинут из дома.

— Обычно у тебя есть причины плакать и злиться, но почему ты смеешься? Что тебя так обрадовало, куколка? Поездка в Лондон?

Брук подбежала к выступившей из-за дерева Алфриде.

— Не в Лондон, но все равно поездка. Пойдем, расскажу довольно хорошую новость… в некотором роде.

— Довольно? — рассмеялась Алфрида. — Разве я не объясняла тебе опасность противоречий?

— Тут ничего нельзя поделать. Меня отдают в жены врагу моего брата. Конечно, не добровольно, а по просьбе принца-регента.

Алфрида вскинула брови:

— Королевские особы не просят. Они требуют.

— Совершенно верно, и угрожают страшными последствиями, если их требованиям не подчинятся, — добавила Брук.

— Ты бы отказалась подчиниться?

— Не я. Мои родители. Но они решили не проверять, блефует ли регент, и спешно отослать меня к этому человеку. Роберт считает, что он от меня откажется, так что, возможно, никто не принудит меня за него выйти.

— Ты так и не сказала, что тебя так радует в этом плане, — проницательно заметила Алфрида.

— Если это означает расставание с семьей навеки, я выйду за него по своей воле. И в его пользу говорит уже то, что он трижды пытался убить моего братца. За это я готова его полюбить.

— Ты имеешь в виду те дуэли, о которых упоминали твои родители?

— Да.

— Для удовлетворения чести обычно бывает достаточно одной. Ты так и не узнала, из-за чего они дрались?

Брук улыбнулась, поскольку Алфрида хорошо знала о ее склонности подслушивать.

— Когда Роберт в последний раз приезжал домой, мать спрашивала об этом, но он отмахнулся, сказав, что это не стоящая внимания чепуха. Очевидно, там что-то серьезное, но когда отец сегодня спросил его, чем он вызвал такую ярость северного лорда, Роберт поклялся, что не знает. Но мы с тобой прекрасно понимаем, что он солгал.

Алфрида кивнула:

— По крайней мере, у вас с этим человеком, который будет твоим мужем, есть нечто общее. Хорошее начало.

— Да, мы оба уж точно не любим моего братца, но все же я не пыталась убить Роберта, как он жаловался в детстве, — упрямо сказала Брук. — Я действительно тогда поскользнулась и упала, пытаясь обогнать его на лестнице, и нечаянно ткнулась в его спину. Я успела схватиться за перила, а он покатился вниз. Потом он заявил, что я нарочно его толкнула, а родители, как всегда, ему поверили. Поэтому, пока он не выздоровел, я сидела в запертой комнате. Но клянусь, он несколько лишних недель притворялся, будто вывихнутая нога не заживает, потому что знал, как я ненавижу сидеть за закрытыми дверями. Но мне все равно, что он думает. Он, как тебе известно, ненавидел меня задолго до того.

Алфрида обхватила Брук за плечи и крепко обняла.

— Будет просто прекрасно, если ты больше не увидишь этого противного мальчишку.

Брук включила бы в это утверждение и всех родных, но вслух ничего не сказала.

— Вероятно, я уеду в течение недели. Ты поедешь со мной? Пожалуйста, скажи, что поедешь!

— Ну конечно, поеду!

— В таком случае проведем день, пополняя твои запасы и выкапывая травы, которые можно пересадить. Неизвестно, сможем ли мы найти такие на севере.

— Где именно на севере?

— Не знаю. Пока что мне ничего не сказали. Я только…

— Да знаю я, как ты собираешь информацию, — со смехом перебила ее Алфрида.

Примечания

1

Rebel — мятежный, непокорный (англ.). — Примеч. ред.