Счастье под запретом

Джо Беверли, 1994

После нескольких лет мучительного брака прекрасная Серена, проданная алчными братьями в жены старому развратнику, овдовела. Увы, братья планируют продать ее вновь, и единственный выход – побег и сомнительная участь куртизанки. Однако неожиданная ночь страсти, проведенная с молодым аристократом Френсисом, изменила для Серены все. Надежда на счастье забрезжила перед красавицей…

Глава 5

Френсис попытался сосредоточиться на более важном деле — нагнать страху на Чарлза Фернклифа.

Он, что, действительно полагал, что сможет заполучить десять тысяч фунтов от матери Френсиса с помощью этого беспочвенного шантажа? Да, его мать и впрямь исключительно дорожила своей репутацией, но все же это был крайне странный маневр.

Еще страннее казалось то, что Фернклиф написал Френсису.

Похоже, этот человек отчаялся получить деньги от матери Френсиса и подумал, что сына будет легче уговорить? Поразительная глупость.

Судя по всему, этот Фернклиф весьма неуравновешенный тип, а иначе никак не объяснить его неразумное поведение. Как Френсис ни старался, ему не удалось представить свою мать в неприличной, двусмысленной ситуации. Да, конечно, она все еще красивая и моложавая, но вряд ли относится к тем женщинам, которые украдкой спускаются в комнату прислуги для тайной встречи с грумом. А может, ее заметили на кафедре в объятиях старенького викария? Или она занималась любовью прямо на отчетах о состоянии поместья со стюардом?

Френсис покачал головой и, прогнав от себя дурацкие предположения, приступил к составлению плана действий. И всякий раз, когда в его мысли проникала Серена Олбрайт, мужчина решительно гнал ее образ прочь.

Вслед за поднявшимся ветром начался дождь, а дорогу и без того развезло. Да, знать бы заранее, так и не поехал бы более коротким путем от Винчестера! Теперь вот влип самым нелепым образом в такую несуразную историю…

Но он не собирался думать о своей сирене. Даже когда Френсис выбрался на хороший участок дороги, ехать все равно было тяжело. Хотя Френсис и стремился поскорее разделаться с Фернклифом, но загонять своих лошадей он не хотел. Так что в Веймут, маленький морской порт, он добрался лишь к вечеру и остановился в «Короне и якоре». Когда он навел справки о Фернклифе, то с огорчением узнал, что этот человек куда-то вышел.

Шантажисту следовало по крайней мере хотя бы из вежливости дождаться жертвы своего шантажа.

Френсис снял комнаты, собираясь провести здесь ночь. Вопрос о том, что он вернется к Серене еще сегодня же, не возникал, но Френсис все равно разозлился из-за задержки, полностью взвалив вину на Фернклифа. Наверно, он все же отлупит этого проходимца. Френсис заказал ужин и нервно расхаживал по комнате, размышляя о возникшей проблеме, имя которой было вовсе не Фернклиф.

Должен ли он взять Серену Олбрайт в любовницы? Такое простое решение, и она могла бы стать его женщиной. Френсису ничто не мешало бы уже завтра возвратиться в гостиницу «Красный лев» и бесконечно наслаждаться ею. Он бы поселил Серену в Лондоне и дал бы ей все, чего ее душа пожелала бы.

И она бы весьма понравилась его друзьям Шалопаям. Компания Шалопаев возникла еще в школе, поскольку и цель сплочения была — общая защита от недругов. Теперь все они были близкими друзьями, с обширными и прочными связями. Совсем недавно выяснилось, что их круг прекрасно относится и к женам, и к любовницам.

Но как же леди Анна? Безупречное воспитание не позволило бы ей устраивать скандал из-за того, что муж завел любовницу, но он-то мучился бы угрызениями совести, если бы поставил ее в это двусмысленное положение.

Вообще-то Френсису становилось неуютно, как только он начинал думать о любовнице, особенно такой, как Серена. Она была красива и явно с богатым сексуальным опытом, но ведь может оказаться и ненасытной распутницей. В конце концов ей ничто не помешало изнасиловать совершенно незнакомого мужчину!

Его обязательства, даже долг перед семьей, требовали немедленного брака, чтобы обзавестись наследником. А постоянно растущее возбуждение вынуждало его жениться как можно скорее, чтобы заглушить свое непростительное закипание крови и сумасшедшее влечение к измучившей его воображение шлюхе.

Существовала и еще одна причина для брака, которую до сих пор он скрывал даже от самого себя.

Элеонора Делани.

Николас Делани, его друг, исчез в прошлом году, и все боялись, что он погиб, а Френсиса как магнитом потянуло к жене друга Элеоноре. Он боялся взглянуть правде в глаза и очень надеялся, что Николас все же цел и невредим. Кроме того, Элеонора была на сносях, но все же чувства эти существовали…

Благополучное возвращение Николаса, а также очевидное счастье, испытываемое его другом и Элеонорой в браке, положили конец этому увлечению. Но Френсис все равно старательно избегал друга вот уже целый год. И уповал, что женитьба позволит окончательно забыть это увлечение.

Теперь Френсис засомневался, что союз с леди Анной Пекворт смог бы вытеснить его трепетное отношение к Элеоноре Делани. Но стоило в его жизни появиться Серене Олбрайт, и образ Элеоноры померк, как бледная луна в лучах летнего солнца.

— Чума вас забери, — ругнулся он. Серена, конечно, абсолютно неподходящая претендентка в жены, к тому же не сможет родить ему наследника.

— Что, дело и впрямь такое заковыристое? — раздался знакомый голос.

Френсис резко обернулся.

— Николас! Какого дьявола ты тут?..

Николас Делани, довольно небрежно одетый, красивый блондин, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Получил загадочное послание от твоей матушки. Сам факт, что она вообще обратилась ко мне, тут же поджарил мне пятки, и вот я здесь. В чем дело?

— Письмо от моей матери? — эхом повторил Френсис, понимая всю необычность такого поворота событий. Что вынудило мать на такой шаг? Она всегда неодобрительно и ревностно относилась к дружбе Френсиса с Николасом.

Френсис подумал, не было ли все это непонятное приключение каким-нибудь хитрым, макиавеллиевским планом матери навсегда рассорить его с Николасом. Конечно, это просто смехотворно. Но поведение матери выглядело крайне подозрительным.

— Угу, от леди Мидлторп, — согласился Николас, снимая огромный плащ. — Надеюсь, ты не против моего присутствия, потому что я все равно не двинусь с места, пока не посплю.

— Разумеется, я рад видеть тебя, но мне очень неловко, что тебе пришлось совершить бессмысленную поездку. Я здесь по очень простому делу. Что тебе написала моя матушка?

Николас вручил ему листок бумаги.

«Мой дорогой мистер Делани!

Френсис отправился в Веймут, чтобы встретиться там с одним джентльменом в «Короне и якоре». Я очень беспокоюсь из-за возможных последствий и очень надеюсь, что ваше присутствие там внесет разумную струю.

Корделия Мидлторп».

— Какая муха ее укусила? — произнес озадаченный Френсис. — Она думает, что я не в состоянии без твоей помощи справиться со свихнувшимся учителишкой?

Николас рассмеялся.

— Если вспомнить полусвихнувшихся учителей наших школьных дней, то, может быть, она и права. Ты помнишь Симмонса? Как он гонялся за Дарием с кнутом после одной забавной шутки! Ты заказал ужин? Да? Тогда я попрошу удвоить заказ. Я умираю от голода.

Френсис открыл дверь и громко позвал хозяина гостиницы. Через минуту заказ был принят, а в комнату принесли кувшин горячего пряного пунша.

Николас устроился в кресле у огня со стаканом в руке.

— А теперь расскажи мне, из-за чего весь сыр-бор?

— Да ничего особенного, — холодно ответил Френсис.

— А-а, — чуткий Николас не стал настаивать, но Френсис перехватил изучающий взгляд друга.

— Ты в курсе, кто и где сейчас из наших? Леандер возвратился в Англию, и я надеюсь, что он осядет здесь надолго. В конце концов кто-то же должен приглядывать за его собственностью, а она у него в Сомерсете. А Майлз в Ирландии, там возникли какие-то неурядицы в одном из его поместий. Я полагаю, что все дело в контрабанде. Кажется, Саймон скоро вернется из Канады. Может, даже удастся отпраздновать воссоединение Шалопаев, конечно, тех, кто остался в живых…

Френсис плюхнулся в кресло напротив Николаса и сделал большой глоток пунша.

— Ник, вовсе ни к чему развлекать меня светской болтовней. Я прошу прощения, что прямо-таки заморозил тебя своим ответом, но тебе не стоит волноваться из-за моих дел. Просто моя матушка считает, что я даже глазурь с пудинга без твоей помощи не осилю.

— Я польщен. Признаться, я думал, будто она считает, что я дурно влияю на тебя.

— Так оно и есть. — Френсис задумался. — И это-то и подозрительно. Если мне что-либо не понравится во время ужина, лучше не ешь этого.

Николас расхохотался.

— Не ищи в ней Лукрецию Борджиа! Не думаю, что твоя матушка отважится на такие вещи.

— Ты знаешь, в последнее время я ни в чем не уверен.

— Родители имеют привычку выводить нас из себя, правда? А теперь, сам став родителем, я нахожу, что это весьма неприятная перспектива. Ведь однажды моя дочь подумает, что я старый маразматик, совершенно не разбирающийся в жизни.

Теперь расхохотался Френсис.

— Мне как-то трудно даже представить этакое.

— Мне тоже, но это ничего не меняет.

Какое-то время они болтали о друзьях и семьях, потом прибыл их ужин вместе с сообщением от хозяина гостиницы, что мистер Фернклиф все еще не возвратился. Когда они сидели за столом, Николас заметил;

— Похоже, из-за этого Фернклифа ты примчался сюда?

— Да.

Конечно, было бы противоестественно так и не рассказать Николасу, в чем, собственно, дело, но Френсису вся ситуация по-прежнему казалась подозрительной, поэтому он промолчал.

— И что же стряслось? — спросил Николас, глядя в тарелку с великолепным супом из бычьих хвостов. — Ты же знаешь, что от меня так легко не отвяжешься, так что уж лучше выкладывай, что у тебя произошло.

— Но это не моя тайна, — неловко произнес Френсис.

— А-а, в таком случае я не настаиваю. Кстати, я считал, что уже перестал совать нос в чужие дела. Просто что-то в твоем поведении убедило меня, что это касается лично тебя.

Френсис чуть не застонал от проницательности друга.

— Это… это я по другому поводу.

— И тоже не можешь поделиться? Мне оскорбиться?

— Тебе ни к чему мои проблемы.

— Тебе они тоже ни к чему. Так что поделись ими с другом.

Френсис, разрываемый между желанием рассказать все без утайки и неохотой расстаться хоть с мизерной долей своих переживаний, встретился взглядом с Николасом. Нежелание не имело ничего общего с тем легким раздражением, которое он почувствовал, когда Николас зашел в комнату. Потому что в данную минуту, как и обычно, ощущал теплоту и сердечность их отношений, такого он не испытывал больше ни к кому. Все дело в том, что Френсис не знал, как поведать о своей дилемме.

Николас последние годы провел за границей, поэтому ничего не знал об отсутствии хоть какого-то сексуального опыта у Френсиса. И Френсису совершенно не хотелось признаваться ему в этом. Френсис не представлял, однако, каким покажется Николасу, имевшему репутацию опытного любовника, его ночное приключение.

Возможно, быть соблазненным ночью абсолютно незнакомой женщиной совершенно нормально в определенных кругах?

Френсис отложил ложку в сторону.

— Вчера я во время бури подобрал на дороге женщину и провел с ней ночь в доме одного фермера. Я оставил ее в гостинице, пообещав вернуться и помочь ей, но не знаю, как это сделать поделикатнее.

— Ты не хочешь туда возвращаться? — спросил Николас с едва заметным осуждением.

— Вовсе нет. Я просто не знаю, что мне с ней делать.

Уголки губ Николаса чуть заметно дернулись.

— А какие перспективы?

— Какие угодно: от женитьбы до убийства.

Боже, только не брак, это уж слишком, напомнил он себе.

— Гм, вот как? А она тянет и на то и на другое?

— Откуда мне, к дьяволу, знать? Я даже не уверен, не соврала ли она насчет своего имени.

Николас приподнял брови.

— Настоящее приключение в духе Шалопаев. Расскажи поподробнее.

Френсис честно поведал обо всем, не пропустив и странное, похожее на фантастический сон совращение. Николас даже присвистнул.

— Многие просто позавидовали бы тебе.

— А ты? Позавидовал бы?

И вновь между ними проскользнула тень Терезы Бельэар. Эта печально известная и красивая шлюха-француженка поставила перед собой цель — погубить Николаса, вынуждая его удовлетворять все ее сексуальные запросы любым приходившим ей на ум способом.

— Нет, наверно, я не позавидую, — тотчас посерьезнел Николас, но через мгновение на его лице вновь засияла улыбка. — Однако я откровенно намекну кое о чем Элеоноре, когда приеду домой.

— Вот именно. Какая женщина позволит себе такие вольности с совершенно незнакомым мужчиной, непрошено, нежданно-негаданно.

— Хорошо вышколенная проститутка, которая, похоже, хотела, чтобы ты почувствовал себя в долгу перед ней.

— Верно.

— Ничего не имею против опытных шлюх, если они не претендуют на большее, а ты?

Френсис не ответил. Он испытывал сильное искушение признаться Николасу, что ничегошеньки не знал о продажных женщинах.

— Ты же не женат, — подчеркнул Николас. — И я подозреваю, что эта женщина заинтриговала тебя и дьявольски тебя притягивает. Так почему бы не взять ее в любовницы?

— Ты забываешь, что я почти помолвлен.

— А-а, так все уже улажено?

— Нет. Но я собираюсь побеседовать с герцогом при первой же возможности.

— А что, возможностей до сих пор не представлялось?

Френсис бросил на друга укоризненный взгляд, и Николас рассмеялся, явно недоумевая.

— Извини. Дурная привычка. Обещаю, что больше не буду ехидничать без разрешения.

— Отлично.

Но Френсис согласился в душе, что давным-давно мог бы уладить все дела с предложением руки и сердца. Так почему же он медлил? Николас прервал его размышления.

— Итак, тебе нужно избавиться от непрошеной соблазнительницы подобру-поздорову. Расскажи мне, что ты о ней знаешь.

— Ничего.

Но под настойчивым взглядом Николаса он добавил:

— Она напугана, хотя я не знаю почему. Она прекрасна настолько, что это смущает меня. Никогда бы не подумал, что женская красота может быть помехой, но ее чары просто обезоруживают. Это нечто необузданное, дикое, как неистовый ураган прошлой ночью. Здравый смысл мужчины легко тонет в пучине желания. — Френсис замолчал, спохватившись, что сказал слишком много.

— Кажется, ты не собираешься сбыть ее с рук.

Френсис подпер голову рукой.

— Наверно, я не сделаю этого.

Полено в камине с треском рассыпалось.

— Если не принимать во внимание ее сатанинскую красоту, — задумчиво произнес Николас, — кстати, твои эмоции на сей счет я прекрасно понимаю, — и тот факт, что ты собираешься жениться, есть еще какая-то причина для беспокойства?

— Господи, да разве этого мало? — спросил Френсис, поднимая голову.

— Всегда есть что-то, что перевешивает все остальное. Что тебя пугает в ней больше всего?

Френсис подумал.

— Ее красота, — сказал он наконец. — Она настоящая Лорелея и могла бы заманивать мужчин на верную смерть.

Затем, смутившись своих слов, Френсис начал неловко накладывать на тарелки бифштексы и запеканку с печенью.

— Вспомни, что говорил Мильтон, — посоветовал Николас, — и следуй его девизу: «Живите хорошо, а долго или коротко — решать Небесам». Ты вынудил меня позавидовать тебе.

Он потянулся к блюду с картофелем.

— Сомневаюсь. Ведь у тебя такая жена.

Николас на мгновение застыл, подцепив картофелину вилкой.

— А-а, так это уже можно обсуждать?

Он уложил картофелину на тарелку и поднял глаза.

— Я даже жажду, чтобы ты втюрился в эту свою Лорелею, если это вернет тебя снова к твоим друзьям.

Френсис не стал увиливать от прямого упрека.

— Я всегда был твоим другом.

— Но другом на расстоянии.

— Извини. Я просто боялся, что возникнет нечто, чего бы я крайне не желал.

— Боялся? — Николас вопросительно взглянул на друга. — Значит, этот страх уже прошел?

Френсис смешался.

— Сейчас я в полной растерянности. Надеюсь, ты веришь, что я бы никогда…

— О чем речь, конечно! И прости за прямоту, Элеонора тоже не испытывает к тебе ничего, кроме благодарности.

Френсис усиленно ковырял вилкой в тарелке.

— Я знаю. Но я совершенно не хотел поставить ее или тебя в неловкое положение.

— Ты это и не сделал. И обещаю, при первых же признаках сокрушенных вздохов или влюбленных взглядов кто-нибудь из нас опрокинет тебе на голову кувшин с холодной водой.

Друзья облегченно рассмеялись.

— Ну так мы скоро увидим тебя, а? Будем счастливы, если приедешь к нам на Рождество, но скорее всего ты проведешь его дома.

— Да. Мать придает этому большое значение. Но я навещу.

Разговор прервал владелец гостиницы, который заглянул, чтобы сообщить: мистер Фернклиф недавно вернулся и заказал себе ужин.

Френсис тут же вскочил и, вытащив пистолет с позолотой, проверил, заряжен ли он.

Николас с интересом уставился на пистолет.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, конечно, — ответил Френсис и отправился разбираться с наглецом.

Хозяин гостиницы показал комнату Фернклифа, но когда Френсис постучал, никто ему не ответил. Он повернул ручку и вошел, но в комнате никого не было. Нахмурившись, он открыл дверь в соседнюю спальню, в которой было подозрительно пусто, более того, некоторый беспорядок говорил, что комнату покинули в спешке.

Френсис бегом спустился к хозяину, чтобы выяснить в чем дело.

— Вы назвали мне не ту комнату?

— Нет, милорд, — ответил огорченный хозяин. — Мне только что сообщили, что мистер Фернклиф упаковал свои вещи, заплатил по счету и исчез, словно за ним гнались гончие. Мне ужасно жаль, что я зря потревожил вас. Вероятно, он прочитал оставленную ему записку и срочно уехал. И никто из моих слуг не сообщил ему, что вы ждете его, милорд.

Похоже, на самом деле хозяин явно испытал огромное облегчение. Когда Френсис заметил, что в его глазах мелькнул испуг при виде пистолета, он понял почему.

— А куда он отправился? Может, на корабль?

— Нет, сэр. Сегодня уже нет никаких отправлений. У него была здесь лошадь в стойле, он на ней и уехал.

Френсис ругнулся про себя и побежал в свою комнату.

— Проклятая птичка упорхнула, — сообщил он, схватив в охапку свой плащ. — Я должен догнать его.

— Я приглашен? — спросил Николас, просветлев.

— Почему бы нет? — ответил Френсис и отправился на конюшню.

Там он и Николас наняли свежих лошадей и выехали, разузнав, куда отправился Чарлз Фернклиф, и погоняя лошадей так, что подступающая темнота делала их езду смертельно опасной.

Ночь, однако, настала очень быстро, и вскоре даже их безрассудная храбрость не помогла. Им осталось только признать, что продолжать в том же духе будет сумасшествием, к тому же шанс отыскать нужного им человека в такой мгле равнялся нулю.

Френсис витиевато выругался.

— А что он сделал? — поинтересовался Николас, сидя на лошади в небрежной позе.

Им пришлось развернуть лошадей и вернуться в Веймут. И по дороге Френсис рассказал в чем дело.

— Странная история, — согласился Николас. — Явно какой-то чокнутый, но не представляет опасности.

— Да, но такие чокнутые могут основательно попортить нервы. Вот я и собирался хорошенько припугнуть его, чтобы у него пропала всякая охота к подобным забавам.

— Должно быть, ты уже добился своего.

— Возможно! Но есть кое-какие вопросы, которые не дают мне покоя. Кто, к примеру, его предупредил? И почему Фернклиф удрал, если сам же просил меня приехать?

— А вот тут, наверное, виноват твой пистолет, — сухо заметил Николас.

— Но он же уехал до того, как узнал об этом.

— Вероятно, записка не столько предупреждала о твоем приезде, сколько о том, что он ошибся в оценке фазана, которого собирался ощипать.

— Но кто это сделал? Никто не знал, что я поехал сюда. Хозяин гостиницы сказал, что письмо привез грум.

— Похоже, наш приятель Фернклиф имеет сообщника в твоем доме.

— Проклятье!

— По крайней мере всему этому происшествию положен конец. Наверняка. Так что займись более интересной проблемой — своей незабываемой сиреной.

— Разумнее всего будет дать ей денег, чтобы она благополучно добралась до Лондона, где сможет успешно заняться своим ремеслом.

— Но «что за глупость мудрым быть», как говорят поэты.

— А те, кто не ведает, что творит, — блаженны? Никогда бы не подумал, что ты будешь проповедовать невежество.

— И верно. К тому же ты собираешься жениться. Да-а, тогда будет крайне неразумно связываться с такой женщиной.

— Исключено.

— Но я бы на твоем месте чувствовал себя очень неуютно, если бы просто избавился от нее. К тому же зима на носу.

— Я уверен, что она прекрасно устроится.

— Да ну?

Спустя какое-то время Френсис ругнулся.

— Нет, черт возьми. В чем-то она напоминает перепуганного насмерть ребенка.

— Ага.

Они помолчали. Теперь они ехали медленно и осторожно.

— Ну тогда, если твоя сирена согласится, думаю, ты должен отвезти ее к своей тете Арабелле.

— К тете? Почему, ради всех святых?

— Мне кажется, она нуждается в помощи.

— Тетя Арабелла? — изумленно повторил Френсис. Его тетя была несгибаемой одинокой леди, стойко защищавшей права женщин, особенно свои собственные. Он познакомил ее с Элеонорой в жуткие дни, когда Николас пропал без вести, и Николас с Арабеллой поддерживали теплые, хотя и довольно официальные отношения.

— Да нет же. Я считаю, что твоей сирене надо помочь. Но уверен, что Арабелла Херстман тут же отыщет ей полезное занятие.

Френсис мгновенно сообразил, что эта идея просто чудесно избавляла его от хлопот, связанных с Сереной. Конец ноября, что ни говори, не то время, когда женщине можно позволить бесцельно бродить по дорогам. К тому же у него постепенно начали закрадываться сомнения, была ли Серена Олбрайт такой уж прожженной потаскушкой, какой казалась. И он вовсе не почувствует облегчения, что благополучно сбыл ее с рук, когда посадит в почтовую карету до Лондона.

Френсис отчетливо понял, что совершенно не хотел отсылать ее в Лондон и по другой причине. Там Серена очень скоро отыщет себе покровителя, а он пока еще не решил, сделать ли ее своей любовницей.

Тетя Арабелла приютит ее и позаботится о ней, но не позволит никаких глупостей и разврата. Ему бы только неделю или две на размышление, и он найдет наиболее разумный выход из создавшегося положения.

— Но нельзя же просить ближайшую родственницу позаботиться о будущей любовнице! Это просто неприлично, — засомневался Френсис.

— Твоя драгоценная тетушка по крайней мере сможет проконтролировать, чтобы ты платил ей хорошие деньги, — сухо отрезал Николас.

Когда Френсис отправился на следующий день в гостиницу «Красный лев», то был уверен только в одном: он дьявольски жаждал снова увидеть Серену.

Весь предыдущий вечер он и Николас ни разу не упомянули Серену, а только делились событиями прошедшего года, много смеялись и быстро наверстывали упущенное. Расстались они утром после того, как Френсис твердо пообещал приехать в гости к Делани в их поместье «Красные дубы». Впервые за целый год Френсис был так счастлив. Он даже и не подозревал, до какой степени ему не хватало друга и сколько боли ему причинило его добровольное отлучение от самых близких ему людей.

Что ж, заслуга в воссоединении друзей полностью принадлежит Серене. Именно интерес к ней пошатнул его невольное увлечение Элеонорой Делани.

Френсис тут же подумал, что все его длительное ухаживание за Анной Пекворт даже не поколебало это увлечение.

И он принялся усерднее погонять свою четверку лошадок, озабоченный тем, что Серена может так же магически исчезнуть из его жизни, как и появилась в ней. Но когда он въехал во двор гостиницы, то сразу же увидел ее присевшей возле дымчато-рыжего кота, которого она ласково гладила. Женщина резко повернулась на звук въехавшего экипажа. Глаза ее были широко раскрыты от испуга. Френсис не знал, кого она так боялась, но по крайней мере не его. Как только Серена узнала его, страх тут же растаял, и она даже зарделась от радости. И просто расцвела от этого. Невероятная красавица. Это тут же безошибочно отозвалось в его сердце…

Женщина подошла с улыбкой на губах.

— Добро пожаловать, милорд. Надеюсь, что вы успешно справились с делами.

Френсис спрыгнул вниз.

— Увы, нельзя сказать, что преуспел.

Френсис заставил себя говорить равнодушным и холодным тоном.

— Но у меня появилось время позаботиться о вас, прежде чем я снова займусь делами. Вы готовы к отъезду?

Улыбка Серены тут же погасла от столь оскорбительного равнодушия, но она кивнула.

Когда женщина подошла к экипажу, волна аромата вновь окутала его. Френсис нахмурился. Если она действительно теперь не пользуется этими духами, то, наверное, раньше имела привычку пропитывать ими всю одежду.

Ну от этой привычки можно избавиться.

Тут он вдруг сообразил, что строит далеко идущие планы, и велел себе все время быть начеку.

Френсис рассчитался с хозяином гостиницы, и они снова отправились в путь.

Какое-то время его спутница молчала, затем спросила:

— Куда мы едем?

Он понял, что женщина полностью доверилась ему в этом вопросе, и был тронут.

— К моей тете. У нее поместье рядом с Мальборо, в деревушке под названием Саммер Сент-Мартин.

— К тете! — вырвалось у нее. — Но, милорд…

— Она приютит вас, пока мы не придумаем, как устроить ваше будущее.

У него просто не поворачивался язык честнее высказаться о возможных планах насчет себя и ее.

— Конечно, если у вас другие планы…

— Нет, к сожалению. Мне ничего не приходит в голову. Я буквально осталась с пустым карманом.

— А как же умерший супруг? Ничего не оставил? — скептически произнес Френсис.

Она потупилась.

— Он оставил очень немного, но я не имею возможности этим воспользоваться.

— Почему?

— Я не могу вам рассказать об этом. Его лицо окаменело.

— Вы достаточно доверяете мне, чтобы поехать со мной, но не можете доверить правду о ваших обстоятельствах?

Женщина подняла голову и прямо взглянула на него.

— Поверьте, я очень хотела бы сделать это, милорд.

Она не отвела глаз и казалась абсолютно искренней.

— Ну хоть имя-то вы назвали свое?

Серена покраснела.

— Я назвала вам свою девичью фамилию, милорд.

— Почему?

— Я хотела бы навсегда вычеркнуть из памяти свое замужество.

— Тогда почему вы не снимете эти кольца? — усмехнулся он.

Женщина еще больше покраснела и, к его изумлению, немедленно последовала его совету.

— Не знаю, почему я не сделала этого раньше. Просто я так долго их носила… — Серена посмотрела на кольца. — Наверно, я смогу продать их.

— Конечно, — согласился Френсис, заинтригованный поневоле. — Я могу вам помочь, если пожелаете. Это не женское дело.

— Благодарю вас, — сказала Серена, но сунула их в свою сумочку. Что ж, она не настолько глупа, чтобы доверять ему до такой степени.

— А теперь почему бы вам не открыть мне всю правду?

— Нет, — твердо заявила она.

— Но ведь есть же хоть что-то, что вы могли бы рассказать мне, мадам. Где находится дом вашей семьи?

— Неподалеку от Луэса.

Френсис раздраженно взглянул на нее, отметив ее исключительно волевой подбородок.

— Я так и буду выжимать из вас каждое слово? Я же должен знать, зачем вы отправились непонятно куда пешком, в бурю и практически без денег, мадам?

Она резко повернулась к нему.

— Должны? А какое вы имеете право, милорд, требовать от меня подобных признаний?

— Полагаю, вы сами дали мне право заинтересоваться вами, если не больше.

Краска бросилась ей в лицо, но она не отвела глаз. И Френсис вынужден был признать, что снова сходит с ума от этого сочетания злости с многообещающим взглядом. Казалось, Серена обдумывала наиболее изощренные способы помучить его.

— Ну, что ж. Меня насильно выдали замуж, милорд, когда я была еще очень молоденькой. Когда я овдовела, то сочла себя свободной, но тут выяснилось, что мои братья замышляют еще точно такой же брак для меня. Вот я и сбежала. Несомненно, это было крайне глупо, но у них есть способы заставить меня покориться.

Это была настолько невероятная, странная история, что Френсис подумал, уж не увлекается ли она модными дамскими душещипательными романами.

— Еще один брак стал бы для вас трагедией?

— Да, — бесцветно произнесла женщина.

— Но вы же предложили себя мне в любовницы.

— Это совсем другое.

Френсис удивленно уставился на нее.

— То есть предпочтительнее?

— Да. — Она уставилась прямо перед собой.

— Почему?

Серена медленно повернулась к нему.

— Чтобы не быть связанной клятвой перед Господом.

Эта женщина непрестанно поражала его. Только что она открыто призналась, что предпочла бы не быть связанной с одним-единственным мужчиной, но давала понять, что относится к клятвам очень серьезно и будет им верна, если ее вынудят дать их!

Что ж, если он возьмет Серену в любовницы, ему придется объяснить этой женщине несколько незыблемых правил.

Он ожидает от любовницы такой же верности, как и от жены. Во всяком случае пока будет длиться их связь.

И вообще вся эта история была чертовски подозрительной. Респектабельная вдова, пусть даже несчастливая в браке и пусть в отчаянной ситуации, не стала бы совращать его ночью, да еще так искусно! Френсису не нужно быть слишком опытным, чтобы понять это.

— Ваш муж не оставил вам ничего? — спросил он. На сей раз Серена ответила быстро.

— Оставил. Мои драгоценности и небольшую сумму денег. Но я была вынуждена бежать из дома без них. И не представляю, как я могу заставить братьев вернуть их мне. Впрочем, они скорее всего уже проиграли их в карты или на бегах. И деньги, да и драгоценности в придачу. Они просто завзятые игроки, — объяснила она.

Френсис смутно припомнил каких-то Олбрайтов, они вращались в других кругах и не были ему знакомы. Большие, грубые мужланы. И верно, их всегда можно было встретить на бегах. Но если Серена говорит правду, значит, она родилась в довольно респектабельной семье.

Френсис начал расспрашивать ее о детских годах и семье, стараясь, чтобы это не выглядело допросом, а было просто проявлением интереса к попутчице. На самом деле он все время ожидал какой-либо оговорки или несоответствия, которые выдадут ее с головой, доказав, что она вовсе не из дворянской семьи, как заявила вначале.

Но ничего развенчивающего в ее ответах не было. Более того, один факт лишний раз подтвердил, что она не солгала.

— Так вы посещали школу мисс Мэллори в Челтенхеме? Тогда вы, наверное, знаете Бет Эрмитидж?

Вот мы и выведем тебя на чистую воду, дорогая. Бет была там и ученицей, а потом и учительницей, а сейчас стала женой одного из Шалопаев — Люсьена де Вокс, маркиза Арден.

— Да, — ответила Серена, впервые за день просияв искренней задушевной улыбкой. — Я очень хорошо помню ее. Бет старше меня на год, но мы были подругами. Кажется, она вышла замуж за наследника герцогского титула. Я была очень удивлена этим, потому что она немного синий чулок, понимаете, и несколько радикальна в воззрениях.

— Она ничуть не изменилась, — сказал Френсис, расслабляясь. Серена, несомненно, хорошо знала Бет. — Они с супругом постоянно сражаются из-за этого.

— Бет сражается… со своим мужем? — растерянно повторила Серена.

— Словами, конечно.

— Неужели он позволяет это?..

— Похоже, у него нет выбора, разве что вставить ей кляп… в рот.

Но мыслями Френсис витал уже очень далеко. Он задумался о совершенно новом осложнении в его когда-то весьма упорядоченной жизни.

Как Бет отреагирует на то, что ее школьная подруга станет любовницей одного из Шалопаев? Мораль, царившая в современном обществе, порицала подобные поступки, но с Бет ничего нельзя предсказать заранее. Она верила, что право женщины на свободу значительно дороже любых условностей света.

Именно Бет, невзирая на осуждение окружающих, сошлась и поддерживала дружеские отношения с бывшей любовницей своего мужа.

Серена облегченно вздохнула, когда лорд Мидлторп прекратил свои инквизиторские расспросы, потому что именно так все это и выглядело — дотошным допросом. Серена подумала, что, кажется, выдержала экзамен, что, впрочем, было неудивительно, ибо она говорила чистую правду.

Серена задумалась, приблизилась ли она хоть на шаг к тому, что ей предложат стать любовницей. Несмотря на бесконечные тревоги, она очень надеялась на это. Ей вовсе не улыбалось поселиться у его тети. По своему опыту Серена уже знала, что женщины, особенно чопорные накрахмаленные старые девы, начинали ненавидеть ее, едва познакомившись.

Но, с другой стороны, она не жаждала снова остаться одна.

К тому же, вспоминая о близости с лордом Мидлторпом, она понимала, что стать его любовницей будет вовсе не таким уж неприятным делом.

Тут в ее рассуждения закралась одна предательская, совершенно фантастическая мысль, что стать его женой ей было бы даже приятно. Размышляя об ужасах брака, Серена всегда воображала мужчину, похожего на Мэтью. Но лорд Мидлторп был его полной противоположностью. Он был красив и образован и казался добрым, уравновешенным и терпеливым…

Но Серена одернула себя, ты же прекрасно знаешь, что мужчины умеют притворяться добрыми, если это выгодно, но стоит только женщине оказаться в их власти, как они превращаются в лютых тиранов.

Нет, нет, только не брак. Даже с ним.

Серена снова напомнила себе, что не сможет родить наследника. Это ограждало ее от брака с большинством мужчин, потому что они хотели детей. Единственными, кто мог бы захотеть жениться на ней, были распутные дружки Мэтью, видевшие в жене безотказную, безвольную игрушку и рабыню.

Серена задумалась, как бы ей убедить лорда Мидлторпа взять ее в любовницы, вместо того чтобы отвезти ее к своей суровой тетке.

Хотя день был ясным и морозным, дороги оставались большими и грязными лужами, местами просто кошмарными и непроезжими. Вскоре стало ясно, что как ни погоняй лошадей и ни меняй их на свежих, они все равно до ночи не доберутся в Мальборо.

— Нам придется переночевать в придорожной гостинице, — сказал лорд Мидлторп.

— Да.

Серена с трепетом вопрошала себя, что подарит ей эта ночь. Конечно, она не сумеет набраться наглости и повторить вчерашнюю попытку, но есть же и другие способы обольщения. Внутренний голос по-прежнему твердил ей, что Френсис неравнодушен к ней.

Они съехали с почтового тракта, чтобы поискать гостиницу в деревне Фитлтон. Это было непритязательное маленькое местечко, но располагало и спальнями, и приватными салонами — всем, что им было нужно.

Две спальни. Серена сразу поняла значение происходящего. Хотя он снова сказал хозяину, что они муж и жена, но оплатил две спальни…

Френсис, стоя в своей спальне, испытывал гордость. Он благоразумно заказал две спальни, дабы избегнуть огромного искушения. Привлекала сама мысль заняться любовью с Сереной, притом не во сне, а наяву, и оценить каждую новую ступень в наслаждении… Это мучило его наподобие лихорадки, пульсировало в голове…

Но он защитит и ее, и себя от этого.

Они поели в приватном салоне, и их осторожная беседа часто прерывалась мучительными паузами. И он и она боялись коснуться действительно важных или личных тем.

Отужинав, Серена встала, чтобы отправиться в свою комнату. Френсис вежливо поднялся, в глубине души даже довольный, что она уйдет раньше, чем дрогнет его сила воли.

У двери женщина остановилась.

— Я… я хотела сказать, милорд, что вам… вам не нужно… бояться… что… что повторится то… что уже однажды произошло… ночью…

Серена так восхитительно покраснела, что у Френсиса даже перехватило дыхание.

— Я знаю, — справился он наконец со своим голосом. — Спокойной ночи.

Она выскользнула из комнаты.

Френсис так и рухнул в свое кресло и выпил еще стакан вина, борясь с искушением последовать за женщиной. Пока они ужинали, его просто заворожили нежные полукружия ее груди, обнаженные глубоким вырезом платья. Но так дело не пойдет. Неужели он позволит обольстить себя этой таинственной шлюшке?

«Да! О да!» — кричала каждая клеточка его тела.

Со стоном он обхватил голову руками.

Френсис услышал, как звякнула дверная ручка в соседнюю спальню, и поднял голову. Распущенные волосы облаком окутали ее голову и плечи, а это дьявольское платье словно притягивало взгляд ко всем прекрасным линиям ее тела.

— В… чем… дело? — хрипло спросил он.

— Я… я подумала, что лучше оставлю дверь открытой. — Серена снова покраснела и быстро нырнула в свою спальню.

Френсис завороженно уставился на открытую дверь. Все, что он мог заметить, был гардероб и умывальник с белыми полотенцами, но открытая дверь сама по себе была весьма красноречивым жестом.

Серена обещала радушный прием и рай чувственных наслаждений. Она напоминала ему, что та прошлая ночь в постели с ней отнюдь не была помрачением рассудка. Эта женщина была, по крайней мере в душе, шлюхой, а он… желал ее слишком сильно, чтобы капитулировать полностью и окончательно.

Френсис тут же сказал себе, что собирается жениться на хорошей и добродетельной молодой женщине, которая расценит его любовницу как личное оскорбление.

Он должен отказаться от своего плана отвезти ее к тете Арабелле, потому что согласился на него, одурманенный чарами этой женщины. Несомненно, самое мудрое будет вручить Серене кошелек, набитый гинеями, и посадить в почтовую карету до Лондона.

Но Френсис знал также, что не сделает этого.