Герцог-пират

Джо Беверли, 2010

Когда Беллу Барстоу похищают, она решает, что ее хорошая репутация, да и вся жизнь, растоптана навсегда. Но внезапно на ее пути появляется капитан Роуз – гроза морей и прожигатель жизни. Он спасает девушку, и Белла, не желая вдаваться в подробности своего позора, попросту сбегает… Проходят годы, и Белла вновь нуждается в помощи необычного «рыцаря». Ведь только в его силах помочь ей наказать того, кто повинен в ее похищении. Но капитан Роуз совсем не тот, за кого себя выдает… Какие маски им придется снять, в какие приключения окунуться и куда в итоге их заведет эта опасная игра?..

Глава 8

После бессонной ночи Белла поднялась позже обычного и сидела, подрёмывая, за завтраком. Она еще раз прокручивала в памяти воспоминания о празднике и отчаянно искала какой-нибудь сочный эпизод, о котором можно было бы рассказать леди Фаулер. Если она ничего не вспомнит, сестры Драммонд непременно воспользуются ее неудачей.

Но у нее ничего не получалось, и она решила, что с этим неприятным поручением лучше покончить. Она быстро переоделась в одно из скучных, практичных платьев Беллоны, подавив глупые воспоминания о том тонком платье с бала-маскарада, и о том, как мужчины реагировали на нее в обличье нимфы.

Белле не требовалась помощь в одевании, поскольку она по-прежнему носила самодельный утягивающий комбинезон вместо корсета, но она позволила Китти попрактиковаться в своем ремесле. Как обычно, Китти скорчила рожицу по поводу белья без лент, и, как обычно, Белла попыталась убедить ее в преимуществе такой простой вещицы.

— Вот, видишь! — сказала Белла, закончив одеваться всего за несколько минут. — А многие женщины тратят уйму времени на одевание и прическу.

— Поняла, мисс, — ответила Китти с явным неодобрением.

Китти совсем не радовал тот факт, что Белле приходилось выглядеть старше и непригляднее. Поэтому она всегда отворачивалась, когда Белла наносила на лицо свой крем, который делал ее кожу бледной, и темный тон, благодаря которому глаза казались впавшими.

Белла пожала плечами и приклеила маленькую бородавку на нос, а затем туго затянула волосы и спрятала их под простой чепец.

Она делала это уже несколько месяцев подряд и совсем не тревожилась по этому поводу. Но сейчас, посмотрев в зеркало, Белла скорчила рожу Беллоне Флинт. Прошлой ночью она была самой собой. Красивой женщиной. Взгляды мужчин говорили ей об этом… И не трудно было предположить, к чему это могло привести. Приколов маленький чепец к волосам, она сказала:

— Ну вот. И нет нужды думать о своих волосах весь день. Лучше потратить силы на более важные, более полезные дела. Надеюсь, ты продолжаешь читать, Китти?

Китти, застилая постель, ответила:

— Да, мисс. Я наполовину прочитала «Путь Пилигрима»^[9] и встретила очень много слов, значения которых не понимаю. Я их записала. — Она достала из кармана бумажку.

— Отлично, — сказала Белла, поднимаясь с кресла. — Я просмотрю их с тобой, как только вернусь домой. Мне нужно срочно ехать к леди Фаулер.

— Какой сегодня наденете плащ, мисс?

Белла взглянула в окно и увидела серое небо. Такое же, как и ее настроение.

— Коричневый, из шерсти, Китти.

Надев свои кожаные туфли, Белла и повернулась в сторону двери.

— Извините, мадам.

Белла обернулась.

— Да, Китти?

— Что мне сделать с вашим костюмом, мисс?

«Сожги его», — пронеслось в голове Беллы с такой силой, что она вздрогнула. Откинув эти мысли, она сказала:

— Спрячь его куда-нибудь. Вдруг я…

Белла поспешила выйти из дома, стараясь не думать о том, почему она так отреагировала. Но не смогла… потому что знала, что для нее этот костюм — напоминание о пламенном искушении.

Она предпочла бы не встречаться с Пег сегодня. Но пришлось, как обычно, выйти через кухню, поэтому Белла не смогла этого избежать.

Пег окинула Беллу недовольным взглядом и спросила:

— У герцога и правда роскошный дом? — Она что-то взбивала в миске.

— Великолепный.

Пег даже не пыталась притворяться, что не интересуется великими людьми и их укладом жизни. Она часто ходила к Королевскому дворцу, надеясь увидеть Их Величества на прогулке. Иногда ей это удавалось, и она возвращалась домой счастливой. Белла не могла лишить ее таких интересных подробностей.

— Обустройство дома меня впечатлило. Колонны, руины, имитация площади с домами, а на балконах будто стояли люди. Я не бывала в Италии и не уверена, насколько точно все было воспроизведено, но другие гости, кажется, были под впечатлением.

— О, как бы я тоже хотела это увидеть!

— На бал были приглашены только представители высшего общества, — заметила Белла. — В справедливом мире он был бы открыт и для простых людей, по крайней мере, до или после основного мероприятия.

Она ожидала согласия в ответ, но Пег сказала:

— Не знаю, дорогая. Грязные сапоги запачкали бы хорошие полы и ковры. А грязные руки заляпали бы занавески.

— Больше работы для слуг, вы имеете в виду. — Белла не сдавалась. — Они могли бы постелить на пол ткань и не подпускать людей к занавескам.

— Но тогда все не было бы так шикарно, не так ли?

— Договорились! В следующий раз, когда я вознамерюсь вторгнуться на подобное мероприятие, то обязательно возьму тебя с собой.

— Вот черт, не получится! — воскликнула Пег. — Я ни за что не выйду из дома в таком виде! С вами там все было в порядке? — спросила она с обеспокоенным видом.

Белла взяла изюминку из миски и разделила ее на две половинки, чтобы вынуть косточку.

— Конечно, да. Хотя очень многие мужчины делали мне неподобающие предложения.

— Не сомневаюсь, что все они были такими же привлекательными, как и вы. Встретили кого-то подходящего?

— Пег! Я пробралась туда как шпионка. В любом случае ты знаешь, что я не интересуюсь мужчинами и не стремлюсь выйти замуж. — Белла прожевала и проглотила изюм.

— Я знаю, и это абсолютно неприемлемо.

— Если вас Бог одарил хорошим мужем, это не значит, что все они такие.

— О, опять та же песня. Идите по своим делам.

— О, опять та же песня, — бросила Белла в ответ и вышла из кухни.

В доме леди Фаулер все прошло именно так, как и ожидала Белла. Поведение лорда Грандистона было признано скандальным, поскольку, как все знают, пару застали в момент интимной близости, и леди Грандистон была в сильно потрепанной одежде. Но тот факт, что они женаты, делал этот скандал абсолютно бесполезным.

— Я узнала кое-что интересное о леди Джессингем, — сказала Белла, пытаясь выдать хоть что-то ценное. — Очевидно, она возлагала надежды на лорда Грандистона, не зная при этом, что он женат. Поскольку он молочный брат герцога Айторна, возможно… ну…

— Ну и? — спросила леди Фаулер.

Она лежала на фаэтоне перед камином в своей спальне. Леди Фаулер почти не выходила из комнаты, в которой было очень душно и жарко и присутствовал неприятный запах. Хелена Драммонд, старшая из сестер, с непроницаемым лицом сидела на стуле неподалеку, и огонь освещал ее густые рыжие волосы. Белла отдавала ей должное за стойкость.

Белла покраснела, когда произнесла вслух свои мысли:

— Возможно, они делили ее между собой.

Все присутствующие леди вздрогнули.

Когда Белла зашла в комнату, Мэри Ившем читала вслух. Несколько писем лежали у нее на коленях. Они, должно быть, пришли от сторонников леди Фаулер. Мэри приехала недавно. Это была женщина средних лет, сестра священника, оставшаяся без средств к существованию после его смерти. Белле очень нравилась эта тихая женщина, которую она считала очень понимающей, в глазах которой часто мелькали искорки задора.

Еще одна леди — Силия Поттерсби, худая, поникшая вдова, — никогда не рассказывала о причинах своей грусти.

В углу сидела крепко сбитая Агнес Гувер со своим шитьем. Она была горничной леди Фаулер уже целых тридцать лет. Женщина почти никогда ни с кем не говорила, но внимательно за всем наблюдала и все слушала, и часто выглядела так, словно ей это все не нравится. Однако горничная, по всей видимости, по-настоящему предана своей хозяйке и относится к ней с нежностью, как к матери.

— Возможно, они и делили леди Джессингем, — с усмешкой сказала Хелена Драммонд, — а может, даже были одновременно все втроем в одной постели, но у тебя нет этому доказательств, Беллона. В любом случае это копание в грязном белье никак не поможет нашему общему делу.

— Тогда зачем ты предложила прокрасться на гуляния? — потребовала ответа Белла.

— Прокрасться в дом герцога, — сказала Хелена с жадной ухмылкой. — Это могло открыть для нас множество новых возможностей.

Что задумали сестры Драммонд?

— Тебе там понравилось, дорогая Беллона?

Злобный взгляд Хелены заставил Беллу понять, что, по мнению сестер Драммонд, она должна быть в ужасе от сыгранной роли. И это правильно, ведь она — Беллона Флинт.

— Это было ужасно, — сказала она с содроганием, — но я всегда готова пойти на жертвы ради общего дела.

— Дорогая, дорогая Беллона! — воскликнула леди Фаулер, протягивая ей костлявую руку.

Белла осторожно взяла ее в свою, ощущая тонкость натянутой кожи.

— Мне жаль, что у меня ничего не вышло, мадам.

— Мы не можем побеждать в каждой битве. Посиди рядом со мной, пока мы слушаем Мэри. У нее такой успокаивающий голос.

Стул придвинули слишком близко к камину. На лице Беллы уже выступил пот, а от бедной умирающей дамы действительно ужасно пахло.

— Увы, мадам, у меня в доме произошло небольшое происшествие. Одна из моих служанок… Я постараюсь вернуться к вам позже.

Белла сбежала, чувствуя вину перед теми, кто оказался в доме леди Фаулер из-за бедности, но испытав огромное облегчение, когда снова оказалась на свежем воздухе.

Торн безразлично встречал своего камердинера и наступающий новый день. Будь прокляты Олимпийские гуляния и все, кто в них участвует, включая его самого. Джозеф бесшумно передвигался по комнате, как всегда чутко улавливая настроение своего хозяина. Но в данный момент Торна это тоже раздражало.

— Принеси мне завтрак, — сказал Торн, поднимаясь с огромной герцогской кровати. Она принадлежала еще его отцу, и для Торна оставалось загадкой, поскольку он никогда не знал своего отца, почему тот хотел, чтобы на всех ее поверхностях была выполнена резьба. Слава богу, резьба не была непристойной. Хотя это было бы неудивительно.

Крепко пьющий, играющий в карты, любитель скачек — таким был второй герцог Айторн, и Торн был рад, что никогда его не знал. Торн не был святым, но не заходил так далеко, как некоторые полагали, и сегодня ему было просто необходимо сохранить свое достоинство.

Он прошел в свою гардеробную и воспользовался душем, который установил там, скопировав конструкцию, используемую на кораблях. Ему нравилось принимать ванну, особенно большую греческую и, конечно, в компании женщин, но душ был более эффективен в некоторых ситуациях.

Он встал в широкий, глубиной до бедра, резервуар и потянул за цепочку, чтобы пустить воду. Она была теплой, именно такой температуры, как надо. Он вымылся весь, от пят до волос, на которых еще оставался серый порошок, который Джозеф нанес, чтобы замаскировать его цвет волос для образа пастуха.

Да, какое-то время было весело. Пока все не полетело к чертям.

Будь проклят Кристиан, и будь проклята его хладнокровная, недавно вновь обретенная жена. Но больше всего Торн хотел отправить в самые глубокие подземелья ада Психею Джессингем. Она преследовала Кристиана в надежде подловить его, и, в конце концов, ей это удалось. Но много ли пользы она от этого получила? Неужели эта женщина рассчитывала с помощью скандала заставить его жениться на ней?

Торн шагнул в теплое полотенце, которое держал Джозеф, и вытерся. Он расчесал волосы, надел свой банный халат, а затем сел бриться. Щетина была полезным атрибутом, особенно темная, и ему удавалось ее быстро отращивать. Как безупречный герцог Айторн, он брился дважды в день. Как капитан Роуз, он позволял ей отрастать, иногда превращаясь в бороду. Это было весьма полезно для смены внешности, как, например, для воплощения образа пастуха.

Тем не менее большинство людей все же его узнали. Он испытывал озорное искушение попросить своего единокровного брата прийти на гуляния. Они с Калебом могли бы провести несколько забавных розыгрышей. Увы, теперь ему было не до этого.

После завтрака он тщательно выбирал себе одежду, вооружаясь для визита в Маллорен-хаус, логово Ротгара. Он не должен показаться хотя бы в чем-то неполноценным.

Будь оно все проклято Аидом!

— Что мне с этим сделать, сэр?

Оглянувшись, Торн увидел в руке у Джозефа несколько серебряных звезд.

— Откуда они у тебя?

— Они зацепились за ткань вашего костюма, сэр.

Келено.

Нужно было попросить камердинера сжечь их — они были просто мишурой и не стоили и шести пенсов. Вместо этого Торн сказал:

— Положи на туалетный столик. Возможно, я смогу их вернуть.

Джозеф сделал это с показным безразличием.

Камердинер был прав, подумал Торн, выходя из своей комнаты. Хранить такие безделушки было неразумно. Украшение могло привести его к Келено, где бы и кем бы она ни была. Но это искушение, несомненно, стоило забыть.

На следующий день Белла неохотно собиралась посетить дом леди Фаулер. Она задержалась за завтраком, перелистывая газету и делая вид, что ищет там намеки на нечестивое поведение. Когда она бегло просматривала короткие объявления, одно из них привлекло ее внимание. Она решила прочитать его целиком:

Келено!

Ваши звезды у меня. Оставьте послание о том, когда я смогу вернуть их вам в “Козероге” на Пэлл-Мэлл.

Орион Хант^[10]

О боже! Она потеряла свои звезды на маскараде, вероятно, когда целовалась с пастухом. И это лишь повод встретиться снова. Имя Орион Хант было предупреждением. Орион — это бог, который охотился на плеяд со злым умыслом.

Белла снова прочитала короткое объявление, поддавшись искушению.

Ее тянуло совершить этот безрассудный поступок не только из-за пикантных воспоминаний, но и потому, что так она смогла бы сбежать от проблем в ее жизни. Сбежать от Беллоны Флинт. Вернуться в тот сказочный мир, который так отличался от мира леди Фаулер.

Если бы она могла встретиться с ним, не подвергая себя опасности… Но как это сделать?

— О, я думала, вы уже позавтракали, мисс, — сказала вошедшая в комнату Китти.

— Да, я закончила, — ответила Белла, поднимаясь из-за стола и откусывая кусочек тоста.

Китти, убирая посуду после завтрака, была явно обеспокоена. И поведение Беллы было тому не единственным поводом. Горничная передала ей шейный платок и еле слышно проговорила:

— Мисс, я должна вам кое-что сказать…

Белла повернулась, встревоженная нерешительным тоном Китти. О нет! Было верхом неприличия окинуть взглядом талию своей горничной.

— Мисс! — воскликнула Китти. — Я бы никогда не стала… И Энни тоже.

— Нет, нет, я уверена, что нет… Прости меня. Ты так… Неважно. Что ты хотела мне сказать, Китти?

Девушка закусила губу, а затем протянула:

— Я и Энни, мисс. Мы хотим вступить в брак.

Белла уставилась на горничную, чуть было не сказав, что сестры не могут выходить замуж друг за друга. Но ее взбудораженный ум смог-таки сформулировать разумный вопрос:

— В брак с кем?

— С Альфредом Хотчкинсом и Зебедией Роллсом, мадам.

— Но, Китти, вы с Энни еще совсем юные девушки.

— Нам семнадцать и девятнадцать, мадам, а парни лишь ненамного старше нас. Они двоюродные братья, понимаете?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Д. Беньян «Путешествие Пилигрима в Небесную Страну».

10

От англ. hunt — охотник.