Так близко к горизонту

Джессика Кох, 2016

Джессика только начинает взрослую жизнь, впереди у нее блестящее будущее. Она даже не подозревает, что все ее представление о мире перевернется, когда она встретит Дэнни. У Дэнни невероятная улыбка и заразительный смех. Он работает моделью, и Джессика влюбляется в него с первого взгляда. Постепенно ей предстоит раскрыть правду о прошлом Дэнни, о его детстве, которое оставило после себя больше, чем эмоциональную травму. Теперь им предстоит сражаться за свою любовь против всего мира, предрассудков, и, что еще страшнее, против болезни. У них не так много времени, чтобы тратить его зря. Джессика Кох с потрясающей честностью описывает историю о жизни между надеждой и страхом. Историю доверия, храбрости, боли, отчаяния и силы.

Январь 2000 года

— Нежная роза или интенсивный синий?

— Ни то, ни другое, — ответила я. — Я терпеть не могу лак для ногтей!

«И уж точно не синий!» — поддакнул мой внутренний голос.

Ванесса вздохнула:

— Как хочешь! Тогда давай хотя бы прозрачным накрасим. Иначе это совсем не девичник.

— Несса, я тебя умоляю. У меня на волосах маска, на лице маска, маникюр. Я, наверное, самый красивый человек на земле.

«Знаю я кое-кого, кто красивее!»

Господи, можно этот ужасный голос оставит меня в покое?

Я обреченно протянула руку лучшей подруге. В этот момент в дверь постучали и вошла моя мама.

— Джессика, тебе пришла посылка.

Я удивлённо уставилась на коробку величиной с коробку для обуви:

— Я ничего не заказывала.

— Может, что-то не выслали вовремя?

Мама протянула мне коробку. Я подула на свои уже наполовину накрашенные прозрачным лаком ногти.

— Сейчас открою. Просто оставь здесь.

— Еда будет готова через полчаса, — сказала мама, выходя.

— От кого это? Открывай быстрее, Несса.

Ванесса основательно поработала пилочкой над скотчем, пока он не поддался. Она вытащила ящик, обернутый в бумагу.

— Это радиоприёмник, — констатировала она. — Боже, это же «Мидланд Алан»^[5] с 80-ю каналами! — добавила она удивлённо. — Ничего себе! Разве ты можешь позволить себе такой? Точно не могу! — ответила я и подумала о дешёвом приёмнике ТМ, которым мы с Нессой пользовались до сих пор. — Наверное, ошиблись при доставке.

— Тут есть записка.

— Дай сюда, — я вырвала записку у неё из руки. Когда я разворачивала бумагу, в мою голову закралось подозрение.

— Это от Дэнни, — сказала я.

— Что он пишет? Он что, дарит тебе его? Я думала, вы поссорились, — в нетерпении она замахала руками. — Джесс, ну говори!

— Он извиняется, — сказала я и ещё раз перечитала письмо. Сердце бешено колотилось. — Есть ещё стихотворение, которое я никак не могу понять.

— Что там написано?

Я вслух прочитала текст, который был написан вручную на листочке в линейку:

«Джессика,

я хотел бы извиниться за своё поведение в то воскресное утро. Я вел себя ненормально — сорри. Ты много надумала про ту ночь, слишком много. Мне стыдно и хочется подарить тебе что-нибудь в качестве извинения или просто потому, что ты мне нравишься. И всё же нам следует идти разными путями, между нами никогда ничего не будет. Ты видишь во мне кого-то, кем я не являюсь.

Sorry.^[6]

Дэнни.

Боль — особое странное чувство.

Это холод воды у пруда

И вокруг ни души при луне,

И полёт смертоносный ножа,

И смерть змеи в тишине.

Знаю море глубокое лжи,

Когда лают собаки во тьме,

Не услышат, как ни кричи.

Я птица смерти теперь,

Смертельная птица в ночи».

— Он извиняется за своё поведение, уже неплохо, — Ванесса задумчиво кивнула.

И это через несколько недель, когда я уже решила, что больше никогда его не увижу. Чудно.

— Что он подразумевает этим стихотворением? Почему он пишет на английском?

Ванесса пожала плечами и протянула руку:

— Дай посмотреть.

Пока она читала, я удивлённо осматривала приёмник. Теперь дальность действия расширится в разы. Восемьдесят каналов! Наконец-то достаточная дальность действия, чтобы избежать помех. Шумоподавитель, модулятор частоты, разъём для усилителя и даже автоматический поиск радиовещательных станций.

— Это предупреждение, — сказала Несса.

Я слушала только краем уха.

— Да? О чём он меня предупреждает?

— О себе, кажется.

— Хм? — я почти не слушала её, но уже представляла, как разберу свой приёмник, чтобы подключить новый.

— Джесс, тебе стоит вернуть его. И лучше, если ты положишь туда его футболку, которую увезла тогда с собой, и скажешь ему, что ему не на что рассчитывать!

— Ты сбрендила? — наехала я на неё. — «Мидланд» он не получит!

«Футболку я тоже не отдам!» — мысленно добавила я.

— У него не все дома. Это точно.

Я скорчила рожицу:

— Ну и что с того? Он хорошо выглядит и щедрый. Пусть будет не в себе.

Ванесса растерянно ошеломленно посмотрела на меня, отняла у меня новую игрушку и вместо неё сунула мне в руку записку.

— А теперь послушай меня! Он точно не в своём уме. Флиртует с тобой, а потом пропадает. Везёт тебя к себе, а потом выставляет из машины, только чтобы спустя несколько недель сделать тебе подарок!

В этом недостаток лучших подруг — они всегда всё знают. Я прочитала стихотворение в четвёртый раз и попыталась разгадать, что там между строк.

Ванесса встала и упёрла руки в бока:

— Мне это напоминает поведение серийного убийцы. Он наверняка сумасшедший, который освежёвывает женщин, а потом делает из их кожи туфли.

— Он не выглядит как серийный убийца, — возразила я.

— Да ладно, — произнесла она с сарказмом. — И как же они по-твоему выглядят?

— Такие мужики с горой мышц, множеством татуировок, с лысиной, курят сигары. С густыми усами. Это же каждый знает.

Она неодобрительно наморщила лоб:

— Ты можешь хоть немного побыть серьёзной?

Понемногу я начала понимать часть написанного. По крайней мере, я так думала.

— По-моему, эти строки звучат пессимистично, — заметила я.

— Возможно. Скорее всего, он — безнадёжный случай.

Внезапно мне стало всё равно. Ванесса может говорить всё, что угодно. Мне было совершенно безразлично, что было написано в письме. Даже если бы он написал, что он сам Фредди Крюгер и ест маленьких детей, этого было бы недостаточно, чтобы меня отпугнуть.

— Я ему отвечу, — решительно произнесла я.

— О, боги! Теперь ты сошла с ума! — Ванесса разочарованно сомкнула руки над головой.

Мама позвала нас есть, но я сказала, что мы придём чуть позже, и принялась за ответ.

«Многоуважаемый господин Тэйлор!

Выражаю глубокую благодарность за Ваше письмо. К сожалению, вынуждена сообщить, что Вы имеете дело со студенткой среднего образовательного учреждения, которая изучает проектировку зданий, а не с учёным. Поэты и мыслители для меня непостижимы. И, честно говоря, я от этого не страдаю. Я и не хочу постигать эти материи!

Несмотря на это, от моего внимания не ушло то, что Вы хотите предупредить меня. За это также благодарю Вас, но должна добавить, что это совершенно необязательно. Почти 18 лет я скитаюсь по земле без Вас — и выжила!

Это означает, что я могу позаботиться о себе сама.

Чтобы не затягивать дело:

ты мне нравишься, но я не заинтересована в дружбе по переписке с загадочными посланиями. Поэтому выбери один из трёх вариантов:

а) я заеду за тобой в субботу вечером, и мы пойдём в кино;

б) я останусь у чёрта на куличках;

в) я и дальше буду присылать письма, которые никто не понимает и поэтому не может на них ответить.

P.S. Огромное спасибо за приёмник. Я действительно очень рада!!!

Всего доброго!

Джессика».

После ужина я поехала на автобусе в Людвигсбург, купила два билета в кино на «Ведьма из Блэр: Курсовая с того света» на 20:00 субботы. Вернувшись домой, трясущимися руками вложила всё в конверт и быстро заклеила его. В тот же вечер со своей собакой Лайкой дошла до почтового ящика и отправила письмо, пока не успела передумать.

Переулок такой узкий. К счастью, синий свет не такой яркий. Он стал рассеянным, словно исходит от слабых ламп. Я с трудом дышу, бегу слишком быстро. Хочу остановиться, но не могу.

Мне нужно убежать отсюда. Но в нужном ли направлении я бегу? В какую сторону бежать, чтобы убежать? Убегаю ли я или бегу к тому, от чего хочу отдалиться?

⁂

Мой телефон пропищал, когда я была в душе. Я схватила его мокрыми руками. Сообщение состояло всего из пары слов:

«Ответ: а)».

Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и я мгновенно проснулась. По венам разливался адреналин. Больше всего мне хотелось тут же написать, что я очень рада, но я заставила себя ответить столь же коротко. Так как в голову не пришло ничего походящего, я просто отправила смайлик.

Не прошло и минуты, как пришло следующее смс:

«Поедим перед кино?

Заберу тебя в 17.00 с парковки, на которой вышвырнул в прошлый раз».

Я хлопнула по бедрам и издала ликующий крик. Мысленно я восхитилась собой и устроила себе бурные овации.

В дверь ванной постучали:

— Джессика? Ты скоро? Другим тоже надо в ванную!

— Уже выхожу! — ответила я отцу. Ещё два дня. А потом суббота! Надо продержаться ещё два дня.

⁂

Я оценивающе рассматривала себя в зеркале. Результат был виден. Я надела узкие голубые джинсы, короткий карминный пуловер с расширяющимися книзу рукавами и высокие чёрные сапоги на шпильках. Длинные немного вьющиеся волосы свободно ниспадали на плечи, на лице был только скромный макияж, на который я убила очень много времени.

Мама с любопытством рассматривала меня.

— Ты сегодня пойдёшь к Александру? — с надеждой спросила она.

— Нет, я иду в кино с Нессой, — соврала я.

Мои родители уже знали о моем расставании с Александром, но мама всё ещё лелеяла надежду, что мы снова сойдёмся. Он ей нравился, но больше всего ей нравилась его мать. Почти три года мы с Александром встречались, и наши матери были лучшими подругами. Это обстоятельство обеспечивало меня относительной свободой. Родители Александра предоставляли нам абсолютную свободу в том, как мы проводили свободное время. Иногда мы всю ночь пропадали на дискотеке, приходили домой только утром, и никому не обязаны были объяснять своё поведение.

Теперь мама была разочарована.

— Может быть, после кино я ещё зайду к Александру, — сказала я, чтобы её успокоить.

— Я была бы очень рада, если бы вы снова начали встречаться, — затянула мама, кажется, в сотый раз.

Я пожала плечами:

— Посмотрим. Мне пора, мам. Пока!

Волнуясь, я подхватила сумочку и пальто и выскочила из дома. Двадцать метров до стоянки показались мне вечностью. Что, если он не придёт?

Как только я повернула с дороги, я увидела его. На нём были джинсы и свитер с капюшоном в королевском синем цвете. Скрестив руки на груди, он небрежно облокотился на лаково-чёрный восьмиметровый лимузин. Его волосы, как обычно, торчали в разные стороны. Едва заметив меня, он сногсшибательно улыбнулся. У задней части машины стоял одетый в чёрное человек и смотрел вниз.

«С ума сойти… С водителем…».

Казалось, мои колени вот-вот подкосятся, а мой мозг снова перейдет в офлайн-режим.

В недоумении я приблизилась к Дэнни. Он выпрямился и вытянул руки навстречу мне. Я взяла их, и его пальцы на мгновение обхватили мои. Я снова почувствовала, как меня словно ударило током.

— Вау, — выдавила я из себя. — Почему ты заехал за мной на этом?

— Потому что я влюбился, — ответил он тихо.

На секунду мир остановился.

«Он сказал, что влюбился!»

В этот момент водитель открыл дверь автомобиля. Приглушённый фиолетовый свет слабо освещал салон. Я уселась на кремовое кожаное сидение, что тянулась вдоль всего салона. Посередине располагался вытянутый столик под мрамор, на котором стояла охлаждённая бутылка шампанского и два бокала. Один бокал он протянул мне, и мы чокнулись.

— Я думала, ты никогда не пьёшь алкоголь, — удивилась я.

— Исключения подтверждают правило, — ответил Дэнни и сделал первый глоток.

Водитель закрыл дверь, и автомобиль медленно тронулся с парковки.

— Как может студент позволить себе что-то подобное? — я понятия не имела, сколько это стоит, но это точно было недёшево.

Он ухмыльнулся:

— Я достаточно много получаю на подработке.

— Я так и знала. Ты воруешь автомобили и продаёшь их за границу!

— Э-э, нет, — он выглядел растерянным.

— Ты проворачиваешь схему с внуком? Звонишь в двери старушек, строишь им глазки, рыдаешь, что у тебя на хвосте мафия, и умоляешь дать тебе деньги?

В удивлении он не сводил с меня глаз. Он и не подозревал, что я — такая фантазёрка.

— Намного обыденнее. Я бы сказал, скучно по сравнению с твоими вариантами. Я позирую для фотосъемки — для одной модной марки.

— Ты модель? — в ужасе закричала я.

Он не просто выглядел как модель из глянцевого журнала, он был ею. Что, ради всего святого, этот тип хочет от меня? Он сказал, что влюбился…

— Да, — ответил он. — Не надо из-за этого кричать. Просто фотографии. Одежда, реклама, всё такое. Этим можно хорошо заработать.

— О, ты поэтому не пошёл в университет после школы?

Его взгляд потемнел.

— Нет. Были другие причины. Личные.

Вот снова — тьма в его глазах.

— Ты не боишься, что когда-нибудь станешь старым и страшным и не сможешь больше зарабатывать? — моё удивление не имело границ.

— Нет, об этом я не беспокоюсь.

Почему его голос звучит так меланхолично?

Я наполовину осушила свой бокал, но не решалась налить ещё, потому что Дэнни не спускал с меня глаз ни на секунду.

— Чего я действительно не понимаю, — продолжила я, — так это почему ты хотел предостеречь меня от себя. Ты расчленяешь маленьких девочек и закапываешь их в лесу?

На его волосах блестел фиолетовый свет. Он склонил голову и рассматривал меня.

— Я делаю наркотики в подвале, — сказал он. — Никто не должен об этом знать. Поэтому мне стоит быть немного осторожнее.

Я скептически осмотрела его. Проблема его язвительного чувства юмора была в том, что никогда невозможно было понять, всерьёз он говорит или просто шутит.

Он тихо рассмеялся, когда понял, что я раздумываю, поверить ли ему.

— Сарказм — меч интеллектуалов, — заявил он наконец. Его расслабленная манера вдруг снова пропала.

— А теперь давай серьёзно, — начал он. — Моя жизнь — одна сплошная катастрофа. Я никого не хочу грузить ею.

— Ах, катастрофы не причинят мне вреда!

— Это не смешно. Если ты достаточно рассудительна, то не захочешь влезать в это!

— Рассудительность — не моя сильная сторона. Невозможно быть рассудительной, когда тебе семнадцать.

Он тяжело вздохнул.

— Ладно, — напыщенно произнёс он, — я дам тебе три возможности. В награду ты можешь получить: 1. Спокойную и беспечную жизнь в одиночку. 2. Меня. 3. Ты найдёшь себе парня, который подходит тебе, и будешь жить с ним долго и счастливо. Решайся!

— Номер два, пожалуйста! — торжественно произнесла я.

— Я серьёзно говорю!

— Я тоже. Номер два! — я не смогла удержаться от хихиканья. — Трудно не рассмеяться. Ты такой смешной!

Я посмотрела из окна и увидела удивлённые лица людей, которые смотрели, как мы заезжаем на парковку около кинотеатра.

Водитель остановился прямо у ресторана около кино. Он быстро вышел из лимузина, чтобы с лёгким поклоном открыть нам дверь. Дэнни вышел и протянул руку мне. Все прохожие смотрели на нас. Внезапно я ощутила, что не к месту тут. Он подходил для этого больше, чем кинозвезда, но я?

Чувство, что я ему не ровня, не покидало меня, когда мы входили в роскошный ресторан. Официант, который проводил нас до празднично накрытого стола с горящими свечами, был одет в чёрный фрак. Сдержанным жестом он предложил нам занять места, и протянул нам меню. После того, как мы его просмотрели, я сказала:

— Мне филе из свинины с шампиньонами и овощами. А тебе?

Дэнни с упрёком поднял бровь:

— Я не ем мёртвых зверей.

Он выбрал какое-то вегетарианское азиатское блюдо и сделал заказ.

— А как вообще получилось, что ты так рано стал жить один? — внезапно спросила я.

— Рано? — его глаза потемнели. — Мне двадцать.

— Это рано, — настаивала я.

— Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было пятнадцать. Потом я ненадолго попал в приют, а затем переехал в собственную квартиру, — немногословно объяснил он.

— О, мне очень жаль, — я могла понять его нежелание говорить об этом.

— Это произошло давно. При аварии я не присутствовал.

Этим тема исчерпала себя. Официант во фраке принёс нам напитки.

— А откуда ты? Твоё имя звучит не по-немецки…

— Я родился и вырос в Атланте, — объяснил он.

— Ой, правда? — я удивилась, хотя мысленно уже рассматривала такую возможность. — А так и не скажешь. Почему ты говоришь на немецком без акцента?

— Я американец только наполовину. Моя мать была немкой, пока рос, я учил оба языка. Таким образом, немецкий — мой родной язык, — заключил он и посмотрел вдаль.

— В Америке у нас был чудесный деревянный дом за городом. Я ходил в начальную школу, во дворе был бассейн, а погода всегда была хорошей. Кроме того, у меня была овчарка.

— У меня тоже есть собака. Метис охотничьих пород. Вся в чёрно-белых пятнах, зовут Лайка.

Я отпила немного колы из своего стакана.

— Когда вы переехали в Германию? Почему?

Принесли закуски. Я уже решила, что мой вопрос останется без ответа, когда Дэнни всё же сказал:

— У моей матери случился выкидыш, когда мне было десять. Это так выбило её из колеи, что она захотела домой, к своей семье.

— И тебе здесь не понравилось? — это была, скорее, констатация факта, чем вопрос.

— Нет, не очень.

— Но ты же сказал, что твои бабушка с дедушкой живут здесь. Ты не ладишь с ними?

— Я — да, — ответил Дэнни, не поднимая глаз. — Но мой отец так часто спорил с ними, что связь с ними окончательно разорвана.

Я молча доела своё блюдо, положила столовые приборы на салфетку и всё же решилась спросить:

— Почему тебе здесь не понравилось? Из-за ссор? Или в приюте было так плохо?

— В моей жизни были времена похуже.

Он закрывался на глазах. Я буквально ощущала стену, которую он возводил, чтобы спрятать от меня свои чувства. Сейчас я больше не получу информации.

— Хватит про меня! — произнёс он словно приказ. — Давай про тебя! У тебя есть братья или сёстры?

Молодая официантка со светлыми волосами, забранными в хвост, и в слишком короткой юбке принесла основные блюда. Я заметила, что Дэнни удивлённо посмотрел на неё. Она покраснела. Когда она забирала тарелку Дэнни, её пальцы задержались на столе немного дольше, чем было необходимо. Она пыталась поймать его взгляд.

Куда делся первый официант?

— У меня есть старший брат, — ответила я и неодобрительно оглядела официантку. — Он менеджер по продажам.

— Ты дрессируешь лошадей, учишься на проектировщика, у тебя отличные отношения с родителями, тебе многое позволяется, — теперь была его очередь перечислять факты.

— Да, — ответила я. — Мои родители полностью доверяют мне. Не удивительно, ведь я — воплощение надёжности.

Он довольно улыбнулся:

— У тебя образцовая семья.

Мне никогда не приходило в голову считать мою семью образцовой. У нас свои проблемы. Но мои родители живы. Это намного больше, чем у него.

— Еда очень вкусная, — заметила я.

Некоторое время наш разговор крутился вокруг состава соуса, несмотря на то, что в готовке я не понимала абсолютно ничего. Потом мы поставили тарелки в сторону, и Дэнни поднял руку, чтобы показать, что можно нести счёт.

— Нам пора в кино, — сказал он. — Фильм скоро начнётся.

Я с облегчением увидела, что вернулся официант во фраке. Дэнни расплатился, взял меня за руку, и мы не спеша перешли в кино. Мы ещё успели купить попкорн и напитки. Дэнни держал меня за руку, пока толпа не вынудила его отпустить её.

Я увидела, как несколько девушек недалеко от нас повернулись, чтобы посмотреть на него. Одна ударила в бок свою подругу и показала на него пальцем. Обе жалко рассмеялись и покраснели. Если Дэнни и увидел их реакцию, то не показал этого. Мне стало жарко, я чувствовала себя всё хуже. Только когда мы оказались в темном зале, я вздохнула с облегчением. Со вздохом я опустилась на своё место.

Дэнни внимательно посмотрел на меня и осведомился, всё ли в порядке.

— Лучше не придумаешь! — откликнулась я.

Он отпил немного колы из стакана и протянул его мне. Естественность этого жеста снова заставила моё сердце затрепетать. Кажется, пора было позаботиться о профилактике нарушений сердечного ритма. Я быстро сделала глоток из его стакана, хотя у меня был свой собственный. Идея разделить с ним что-нибудь мне понравилась.

— Как мы потом поедет домой? — шепотом спросила я.

— Так же, как приехали сюда, конечно.

— Ты часто подвозишь девушек на лимузинах с водителем?

Он подмигнул мне:

— Нет. Ты первая.

Когда фильм начался, в зале стало тихо. Моя голова быстро оказалась на плече Дэнни. Я совершенно не следила за сюжетом фильма. Была словно опьянена его близостью. Чувствовала его спокойное и равномерное дыхание. Его свитер пах свежестью ополаскивателя, он сам — гелем для душа, лосьоном после бритья и, может быть, немного мускусом.

Тайком я рассматривала его. Разглядывала его абсолютно ровный нос и мягкие черты лица. Удивительные синие глаза Дэнни были обрамлены самыми пушистыми ресницами, которые я когда-либо видела. Узкие кисти с длинными пальцами и ногтями лежали на коленях. Не знаю, как долго я смотрела на них, прежде чем отважилась положить свою ладонь на его.

Этого он не ожидал. Даже вздрогнул и рефлекторно отнял руку.

— Извини, — пробормотала я. Моя интуиция подсказывала, что эта реакция никак не связана ни с фильмом ужасов, ни со мной.

— Неплохо, — шепотом произнёс он и протянул мне свою руку ладонью вверх.

Дэнни потянул меня с места, ещё когда шли финальные титры:

— Пошли, уйдём, пока не началась давка.

Он потащил меня по ряду, не обращая внимания на возмущение других зрителей. Недалеко от выхода я случайно наступила кому-то на ногу, споткнулась и чуть не упала. Смущённо посмеиваясь, я выпрямилась и толкнула Дэнни вперёд. Женщина обругала нас и замахнулась на нас зонтом.

— Бежим, — крикнула я Дэнни и толкнула его вперёд. Он и в самом деле побежал. И снова потащил меня. Так мы по только нам понятным причинам неслись, как сумасшедшие, и выскочили на улицу.

За дверью мы остановились, переводя дыхание, и расхохотались, как дураки. Смех Дэнни был таким заразительным, что я никак не могла остановиться.

— Пошли! — он снова взял мою руку и побежал к стоянке.

— Зачем нам надо было обязательно уходить раньше? — пытаясь отдышаться, спросила я.

— Совсем не обязательно! — ответил он, но снизил скорость только тогда, когда мы оказались у лимузина. Водитель увидел нас и вышел, чтобы открыть дверь. Он точно решил, что мы пьяные.

В мини-баре стояли приготовленные для нас два бокала шампанского.

— За тебя! — произнёс Дэнни и высоко поднял бокал.

— За нас обоих! — закричала я. Наше бегство сделало меня слишком весёлой, я пребывала в состоянии близком к эйфории.

— Мы можем попробовать встречаться, — тихо сказал Дэнни и осушил свой бокал.

Моё сердце всё ещё пыталось вернуть себе нормальный ритм.

— А что там с подразумеваемой катастрофой?

«Если ты сейчас же не замолчишь, ты всё испортишь», — тут же возмутился мой внутренний голос и взволнованно замахал руками, чтобы я поняла, что пора замолчать. Я прикусила губу, жалея, что сказала это. Но мне нужно было это знать. Я слишком боялась, что сейчас он был милым и открытым только для того, чтобы потом безжалостно бросить меня.

Он поднял взгляд и пристально посмотрел на меня.

— Я надеюсь только на то, что ты устанешь от меня до того, как произойдёт катастрофа!

— Надеешься? — передразнила я его.

Словно извиняясь, он передёрнул плечами. Я опустила свой бокал.

«Это настоящее шампанское из Франции», — вставил мой внутренний голос. Чем бы это ни было, оно уже ударило мне в голову.

— Я никогда от тебя не устану, — пообещала я.

— We will see^[7], — ответил он. — Я буду сильно стараться.

Покачав головой, я посмотрела в свой пустой бокал.

— Что это за катастрофа-то? — спросила я скорее себя, чем Дэнни.

Он нежно взял меня за подбородок и поднял его, чтобы посмотреть в мои глаза. Я увидела синеву, темную, как вода, и чуть не утонула в ней. Его вздох успокоил меня. Он точно любил драматизировать.

— Если бы я мог объяснить тебе проблему простыми словами, я бы не пытался избегать тебя. Если ты всё же будешь со мной, когда это станет опасным, я тебе вовремя сообщу.

Дэнни расправил плечи и казался очень решительным. Он снова почти загипнотизировал меня.

— Ты доверяешь мне? — спросил он.

«Не забывай дышать, Джессика!»

Я кивнула и уверенно прошептала:

— Да, я доверяю тебе.

— Спасибо! Я обещаю, что позабочусь о тебе.

Сколько я на самом деле выпила? Три бокала? Насколько пьян он?

Он всё ещё держал меня за подбородок, его взгляд парализовал меня. Я заставляла себя дышать глубоко, чтобы хоть немного успокоиться. Он наклонил голову и слегка приоткрыл рот. Его язык на мгновение прикоснулся к моим резцам, и я больше не могла и не хотела ждать. Я решительно устремилась к нему. На мгновение он заколебался, а потом разомкнул губы. Его запах устремился мне в нос, его пальцы нащупали мои. Я слышала, как ускорилось его дыхание. Моё сердце бешено билось, когда мой язык встретился с его…

Внезапно он отодвинулся.

— Джессика, — прошептал он. Его грудь поднималась и опускалась быстрее, чем обычно.

— Да?

Он не закончил предложение, прикрыв вместо этого глаза. Что бы он ни хотел спросить, я этого никогда не узнаю.

— Чёрт! — выругался он внезапно, налил себе ещё бокал шампанского и опустошил его.

Лимузин остановился у дома моих родителей на парковке гостиницы, и дверь автомобиля открылась. Мы не двинулись с места, поэтому водитель тактично отошёл.

— Что же я наделал? — Дэнни в отчаянии посмотрел на меня и скрестил руки на груди.

Внезапно мне стало страшно.

«Нет, только не это, только не опять!»

Я наклонилась к нему и прикоснулась к его щеке.

— Всё в порядке, Дэнни, — попыталась успокоить его я. — Номер два. Со всеми последствиями. Это только моё решение. Как выглядят другие варианты, меня не интересует. Это всегда будет номер два!

Он кивнул.

— Мы увидимся на следующих выходных?

Он снова кивнул, и я вздохнула с облегчением.

— Спасибо, — поблагодарила я скорее за то, что он хочет встретиться со мной ещё раз, чем за совместный вечер.

— До скорого! Я позвоню, — его тон был не таким самоуверенным, как обычно.

Мы оба вышли из машины и некоторое время смотрели друг на друга.

— Все хорошо, Дэнни, — заверила я его и, отвернувшись, пошла домой.

— Всё хорошо, — повторила я ещё раз, не подозревая, что «Всё хорошо!» станет потом нашим кодовым словом. Кодовым словом, которое будет символизировать наше взаимное доверие и убивать любую неуверенность в зародыше.

Примечания

5

Midland Alan — многофункциональная портативная радиостанция высокого качества.

6

Прости (англ.)

7

Посмотрим (англ.).