Все дороги ведут на Голгофу

Джером Клапка Джером

Такого Джерома вы ещё не читали. И не только потому, что его роман «Все дороги ведут на Голгофу» переведён на русский язык впервые. В конце жизни автор «Трёх в лодке» из саркастического насмешника превратился в исполненного грусти и надежды наблюдателя, задающегося вопросами религии, любви, чести, подлости, войны и мира – в поисках причины творящейся вокруг несправедливости. Видимо, именно поэтому, спустя сто лет после первого издания, книга читается так, как если бы была написана сегодня.

Переводчик Кирилл Шатилов

© Джером Клапка Джером, 2022

© Кирилл Шатилов, перевод, 2022

ISBN 978-5-0056-1170-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От переводчика

Я чувствую себя вправе успеть сказать несколько вступительных слов, прежде чем вы приступите к чтению, поскольку не был поставлен издателем перед фактом «вот роман, который нужно перевести», а отыскал его сам, почти случайно, задавшись вопросом «А остались ли какие-нибудь произведения знаменитых английских писателей, которые бы не были переведены для русского читателя до сих пор?». И был удивлён, что к таким произведениям, в частности, относится роман Джерома Клапки Джерома All Roads Lead to Calvary.

Остановить же выбор именно на нём меня подвиг другой примечательный факт. Если вы воспользуетесь поисковиком и погуглите это название (хоть в оригинале, хоть на русском), интернет первым делом выдаст вам одноимённый британский фильм 1921 года, т.е. снятый через три года после первой публикации книги. Фильм немой и… вовсе не о том, о чём писал Джером. Это обстоятельство не могло не подтолкнуть меня взяться за перевод, поскольку оно говорило: в романе есть нечто, чего из него нельзя даже при редакторском желании выбросить, но что нежелательно доносить до публики.

Последнее время, изучая историю и культуру, я сталкивался с подобным довольно часто. Вы ищите в интернете одиозного автора, не согласного с официальными теориями мироздания, или его произведение, а вместо них вам подсовывают одноимённые вещи, никакого отношения не имеющие к тому, что или кого вы ищите. Маленький трюк, но он позволяет похоронить бриллиант под ворохом мусора…

О том, что Джером знал материал, пронзительно раскрытый им в этом неожиданном романе, изнутри, можно судить уже по его фамилии — Джером.

По легенде, её просто… придумали. Мол, отец, Джером Клэпп, решил, во-первых, стать повторно Джеромом, а во-вторых, взял фамилию своего венгерского друга-генерала Дьёрдя Клапки, и сделался Джеромом Клапкой Джеромом. Конечно, можно верить тому, что у торговца скобяным товаром в друзьях водятся венгры, да ещё генералы, однако, если вы замечали, смена фамилий вообще и столь радикально странная в частности свойственна вполне определённому разряду людей.

Потом, как водится в подобных историях, оба родителя умерли, а тринадцатилетнему Джерому (имя которого почему-то никто и никогда не пишет «Джером Клапка Джером-младший», хотя с полными тёзками отцов так поступать принято) пришлось трудиться в поте лица и т. п. При этом его дед по материнской линии был вообще-то весьма зажиточным адвокатом.

Углубляться в подробности не стану, поскольку биография Джерома напоминает мне биографии множества искусственно созданных для продвижения определённых проектов «гениев», начиная с Джека Лондона (в девичестве Джона Гриффита Чейни, причём из тех же Чейни, из которых был министр обороны при младшем Буше — Ричард Брюс Чейни, в миру — Дик Чейни) или Марка Твена (Самуила Ленгхорна Клеменса) и далеко не заканчивая каким-нибудь одиозным Джорджем Оруэллом (который вообще-то Эрик Артур Блэр из тех же Блэров, что и Тони Блэр, не менее одиозный британский премьер).

Это я к тому, что опыт учит: все без исключения известные нам «гении» и просто знаменитости, будь то актёры, художники, писатели или кто угодно, стали таковыми, т.е. известными нам, в силу своих семейных корней. Некоторые из них, разумеется, не были лишены собственных талантов, как оказалось в случае с Джеромом. Которому не помешало подозреваемое мною родство с выпивохой Уинстоном Черчиллем, сыном, как вы знаете, богатой «американки» Дженни Джером. А женитьба на Джорджине Элизабет Генриетте Стэнли Мэрисс лишь дополняет картину, иначе говоря, объясняет далеко не шапочное знакомство «сына торговца скобяным товаром» с нравами высшего британского света. Как вы понимаете, я имею в виду фамилию Стэнли, если она вам что-нибудь говорит.

Говорю я обо всех этих не часто упоминаемых в официальной литературе фактах лишь затем, чтобы «без спойлеров» подготовить вас к тому, что вас ждёт. В тех романах, по которым обычно знают творчество Джерома (обычно по одному, «Трое в лодке», хотя было и ещё несколько), персонажи живут своими «типично английскими» жизнями, а мы над ними вместе с автором смеёмся. Здесь же у Джерома смеются сами персонажи, тогда как нам с вами, мягко говоря, совершенно не до смеха. Потому что мы читаем о том, что происходит не более ста лет назад, а что, если вы внимательны, творится прямо за вашим окном и на экранах ваших мониторов…

Что касается непосредственно перевода, я бы хотел тоже вас к нему вкратце подготовить.

Правильно считается, что перевод можно назвать «хорошим» тогда, когда он не воспринимается переводом, а читается так, будто был написан по-русски изначально. Я согласен и до некоторых пор именно так и поступал. Однако последнее время я стараюсь добавлять в этот принцип ещё одну «изюминку»: перевод должен читаться так, как если бы он был написан по-русски, но при этом восприниматься так, как если бы вы были англичанином. То есть так, как писался оригинал.

Поэтому я поелику возможно сохранил, в частности, авторскую форму подачи речи героев: одно высказывание может распадаться на несколько абзацев, тогда как у нас обычно подобное принято сливать в одно. Я также не повёлся на не всегда приемлемую мной «традицию» не переводить собственные наименования английских газет. Однако если уж быть последовательным, то когда англичанин упоминание про какую-нибудь «Дейли Мейл», он читает «Еженедельная почта», чего русский читатель будет лишён, если название не перевести. Можете со мной спорить, но я поступил так, как счёл нужным.

Вероятно, вы заметите в тексте отдельные досадные очепятки. Если заметите, не стесняйтесь, я всегда готов выслушать вас по адресу [e-mail]. Не готов я выслушивать лишь гневные отповеди на тему приставки «бес-», которую я всегда пишу так, как писали исконно — «без-». Потому что до большевиков её в русском языке не было, как нет до сих пор соответствующего предлога. Бес — это бес с рогами. А без — это отсутствие чего-либо. Поэтому когда Островский писал о девушке без приданого, он назвал её историю «Безприданница». Не верите мне, посмотрите на оригинальный титульный лист в интернете сами. Я просто не хочу, чтобы с моих строк в головы читателей подспудно проникал «бес честный», «бес страшный», «бес помощный», «бес правный» и т. п. Не привыкли — потерпите. А лучше — привыкайте и пишите таким же образом сами, чтобы не помогать врагам, о которых вы сейчас будете читать, портить и без того требующий ремонта окружающий нас мир.

Кирилл Шатилов