Корона из золотых костей

Дженнифер Ли Арментроут, 2021

Она была жертвой, и она выжила… Поппи и не мечтала найти любовь, какую она обрела с принцем Кастилом. Она хочет наслаждаться счастьем, но сначала они должны освободить его брата и найти Йена. Это опасная миссия с далеко идущими последствиями, о которых они и помыслить не могут. Ибо Поппи – Избранная, Благословленная. Истинная правительница Атлантии. В ней течет кровь короля богов. Корона и королевство по праву принадлежат ей. Враг и воин… Поппи всегда хотела только одного: управлять собственной жизнью, а не жизнями других. Но теперь она должна выбирать: отринуть то, что принадлежит ей по праву рождения, или принять позолоченную корону и стать королевой Плоти и Огня. Однако темные истории и кровавые секреты обоих королевств наконец выходят на свет, а давно забытая сила восстает и становится реальной угрозой. Враги не остановятся ни перед чем, чтобы корона никогда не оказалась на голове Поппи. Возлюбленный и сердечная пара… Но величайшая угроза ждет далеко на западе, там, где королева Крови и Пепла строит планы, сотни лет ожидая возможности, чтобы их воплотить. Поппи и Кастил должны совершить невозможное – отправиться в Страну богов и разбудить самого короля. По мере того, как раскрываются шокирующие тайны, выходят на свет жестокие предательства и появляются враги, угрожающие уничтожить все, за что боролись Поппи и Кастил, им предстоит узнать, как далеко они могут зайти ради своего народа – и ради друг друга. И теперь она станет королевой…

Глава 10

— Знаю, что много всего случилось. — Кастил ласково взял прядь моих волос и убрал за ухо. — И знаю, что сейчас все так запутано, но не могла бы ты рассказать, что произошло? Кое-что я знаю. Мне удалось вытянуть немного информации из Аластира и других, но не с помощью сыворотки правды, и я не могу силой заставить их рассказать все. Мне пришлось формулировать конкретные вопросы, и меня больше всего интересовало, как тебя найти и кто еще в этом замешан. Так что хочу услышать твой рассказ. Думаю, это единственный способ попробовать разобраться в том, что произошло. Будем двигаться по одному шагу.

Я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела на него.

— Я могу рассказать.

Он с улыбкой коснулся моей щеки.

— Ты не против, если я позову Киерана? Ему тоже нужно это услышать.

Я кивнула.

Кастил поцеловал меня там, где только что касался пальцами, и направился к двери, а я опустила взгляд на свои руки. Через несколько секунд в комнату вошел Киеран. Я взглянула на него и нерешительно потянулась чутьем, а он уставился на меня и подошел к кровати. Не знаю, что ожидала от него почуять, но ощутила только тяжесть озабоченности и свежесть весеннего воздуха — облегчение.

Киеран опустился передо мной на колени, а Кастил сел рядом на кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Киеран.

— Хорошо и немного неловко, — призналась я. — У меня куча вопросов.

Уголки губ вольвена приподнялись.

— Я потрясен, — пробормотал он. В его светлых глазах блеснуло веселье.

— Прости, что я пыталась тебя съесть. — У меня вспыхнули щеки.

Киеран улыбнулся.

— Все хорошо.

— Я же говорил, что он не будет на тебя в обиде, — заметил Кастил.

— Это был не первый раз, когда меня пытался слопать голодный атлантианец, — сказал Киеран, и я вскинула брови. У меня появилось еще больше вопросов, но на меня нахлынули воспоминания.

Проснувшись, я была захвачена жаждой и даже не осознала, что больше не выпачкана в крови. А ведь должна была. Из раны вытекло так много крови.

— Это ты вытер кровь?

— Я решил, что вы не должны лежать в крови. — Он пожал плечами, словно это было пустяком. — Я не хотел, чтобы вы это увидели, когда проснетесь.

Я смотрела на Киерана, и меня душили эмоции. Я не раздумывая бросилась вперед. Не знаю, почуял ли он, что хочу сделать, или просто боялся, что я опять попытаюсь разорвать ему горло, но он подхватил меня, не упав, хотя немного покачнулся. Без малейшего колебания обнял меня и держал так же крепко, как и я его. Я почувствовала на пояснице ладонь Кастила, под руками Киерана, и мы все трое некоторое время так и сидели.

— Спасибо, — прошептала я.

— Не стоит меня благодарить. — Он провел рукой по моему затылку и отклонился назад, чтобы заглянуть мне в глаза. — Это было наименьшее, что я мог сделать.

— Но это еще не все, — сказал Кастил, хлопнув по плечу вольвена. — Ты проследил за тем, чтобы мы безопасно добрались сюда, и продолжал присматривать. Ты сделал все, что было нам нужно, и даже больше. Я перед тобой в долгу.

Киеран убрал руку с моего затылка и сжал предплечье Кастила. Его бледные глаза встретились с янтарными глазами моего мужа.

— Я сделал все что мог, — повторил он.

При виде их вместе я опять ощутила подкативший ком эмоций. Вспомнила, как в Покоях Никтоса узнала, что узы разорваны. В груди заныло. Я выбралась из объятий Киерана и перевела взгляд с одного на другого.

— Узы в самом деле разорваны? — спросила я. — Между вами?

Кастил смотрел на Киерана.

— Да.

В груди заныло сильнее.

— И что это означает? На самом деле?

Киеран посмотрел на меня.

— Этот разговор может подождать…

— Этот разговор может состояться сейчас. — Я скрестила на груди руки. — Аластир и Янсен кое-что рассказали, пока я сидела в склепе.

Я внутренне сжалась, почувствовав на коже ожог от их гнева.

— Не знаю, сколько в этом правды. Ни один, ни другой так и не объяснили, как я оказалась потомком божества…

Я резко вдохнула, подумав, кого Аластир провозгласил моим предком. Знает ли об этом Кастил?

— Я не понимаю, как это может разрушить связи, которые существовали давным-давно. Я не божество.

— Сомневаюсь, что мы точно знаем, кто ты, — заметил Кастил.

— Я не божество, — возразила я.

— То, что ты выжила и не стала вампиром, означает, что ничего нельзя исключать, — добавил Киеран. А я так хотела это исключить. — Но в любом случае ты потомок богов. Единственная из ныне живущих. В тебе…

— Если я еще раз услышу, что во мне течет кровь бога, я закричу, — предупредила я.

— Хорошо.

Киеран почесал лицо, поднялся и сел по другую сторону от меня. На его подбородке была отросшая за несколько дней щетина.

— Благодаря крови, которая в тебе течет, кийу обрели человеческий облик. Не затем, чтобы служить первичной линии, а чтобы служить детям богов. Если божества не… — Он осекся, качая головой. — Когда боги даровали кийу человеческий облик, мы связались с ними и их детьми на инстинктивном уровне, и эти инстинкты передавались из поколения в поколение. И эти инстинктивные узы узнаю́т тебя.

Я понимала, что он говорил, но это звучало для меня полной бессмыслицей.

— Это просто… Я Поппи, с кровью богов или нет…

— Ты не просто Поппи, и это не имеет никакого отношения к тому, что ты не стала вампиром. — Кастил положил руку мне на плечо. — И я говорю серьезно, принцесса. Не могу с уверенностью сказать, что ты не являешься божеством. Я видел, что ты делала. Видел и слышал, что ты натворила. Ты не похожа ни на кого из нас, и мне до сих пор не верится, что я не смог сопоставить факты, когда впервые увидел, как ты светишься.

— А ты как мог не понять? — Я взглянула на Киерана. — Если моя кровь в самом деле такая мощная, то почему ни один вольвен не понял, кто я?

— Думаю, мы поняли, Поппи, — ответил Киеран. — Но, как и Кастил, мы не сопоставили то, что видим и чувствуем в твоем присутствии.

Я вдруг кое-что поняла.

— Так вот почему ты сказал, что я пахну как что-то мертвое…

— Я сказал, что ты пахнешь смертью, — поправил Киеран со вздохом. — А не как что-то мертвое. Смерть — это сила, очень древняя.

— Смерть — это сила? — повторила я, поначалу не уверенная, что в этом есть смысл. Но затем до меня дошло. — Смерть и жизнь — две стороны одной монеты. Никтос…

— Он бог жизни и смерти. — Киеран бросил взгляд на Кастила. — И это объясняет, почему ее кровь на вкус показалась тебе старой.

— Древней, — проговорил Кастил, и я нахмурилась. — У ее крови древний вкус.

Мне не хотелось, чтобы они продолжали обсуждать вкус моей крови.

— Делано показалось, что он услышал мой зов, когда я сидела взаперти в комнате в Новом Пристанище.

— Ради твоей же безопасности, — напомнил Кастил.

Я проигнорировала его замечание. Меня по-прежнему злило, что меня держали в той комнате.

— Меня тогда… обуревали эмоции. Именно так работает призыв? Вы реагируете на мои эмоции?

Киеран кивнул.

— Да, именно так. Это похоже на наши узы с атлантианцами. Сильные эмоции часто сигналят, что связанный с нами в беде. Мы можем чувствовать эти эмоции.

Я задумалась.

— А еще были статические разряды, если ко мне прикасался вольвен, — пробормотала я.

Признаки были очевидны, но, как сказала мать Кастила, с чего бы кому-то предполагать такое, если последнее божество давным-давно умерло? Похоже, это смутило даже Аластира — размах моей… силы. Но как получилось, что у меня нет других поразительных способностей, если я в самом деле потомок короля богов?

Что ж, убивать людей, обращая против них их же собственные эмоции — наверное, это считается поразительной способностью — пугающей, но почему я не могу превращаться во что-то вроде дракона?

Это было бы потрясающе.

— А я правда происхожу от Никтоса? Аластир так сказал, но, поскольку Никтос отец богов…

— Это образное выражение, — поправил Кастил. — На самом деле Никтос богам не отец. Он их король. Аластир сказал правду — по крайней мере, он верил, что говорит правду.

Лицо Кастила напряглось.

Я тяжело вздохнула.

— Почему мне вообще удалось сделать то, что я сделала в Покоях Никтоса? Что изменилось? Это из-за Отбора?

Я упомянула процесс, через который проходят атлантианцы, после чего они больше не стареют так, как смертные, органы их чувств обостряются и происходит множество физических изменений. Кастил предполагал, что Вознесшиеся именно поэтому до сих пор ждали, чтобы провести меня через Вознесение. Теперь моя кровь будет для них более полезной, с ее помощью можно создавать больше Вознесшихся.

Неужели Вознесшиеся знали, чья кровь во мне течет? И королева Илеана все это время знала? Я полагала, что Аластир общался с Вознесшимися. А будет ли моя кровь действовать теперь, когда я?..

Когда я чуть не умерла.

И, возможно, даже немного умерла. Я вспомнила, как плыла к серебристому свету, бестелесная и не мыслящая. И знала, что если бы добралась туда, даже Кастил не смог бы до меня дотянуться.

— Думаю так, — сказал Кастил, и тепло его тела, находящегося рядом, отвлекло меня от размышлений. — Я думаю, что пребывание на атлантианской земле в сочетании с кровью, которую я тебе давал, усилило твою кровь.

— И то, что произошло в Покоях Никтоса, стало последней каплей? — Я прислонилась к нему. — Пробудило… эту штуку внутри меня?

— Это не штука, Поппи. — Кастил посмотрел на меня. — Это сила. Магия. Это итер пробудился в тебе и стал частью тебя.

— Не уверена, что мне от этого легче.

Он криво усмехнулся.

— Легче станет, если ты прекратишь думать о своем наследии как о штуке. Но, принимая во внимание все, что произошло, у тебя в самом деле не было времени, чтобы примириться с этим.

Сомневаюсь, что я смогла бы примириться, даже если бы у меня было время.

— Я не…

— Ты этого не хотела, — договорил за меня Киеран, и его льдистый взгляд встретился с моим.

— Я не хотела… — Я на мгновение закрыла глаза. — Не хотела становиться между вами, между любым вольвеном и связанным с ним атлантианцем.

Я не хотела быть монстром, которым, по мнению Аластира, стану.

— Поппи, — начал Кастил.

— Не говори мне, что разрыв связи с Киераном на тебя не повлиял, — перебила я. — В храме вы были готовы разорвать друг друга. Это неправильно. — Меня душили эмоции. — Мне это не нравится.

— Если бы ты знала нас, когда мы были моложе, наверное, решила бы, что мы друг друга ненавидим. — Кастил мягко сжал мое плечо. — У нас доходило до драки и по гораздо менее важным поводам, чем ты.

— И ты думаешь, мне от этого легче? Потому что если ты пытаешься меня успокоить, у тебя ничего не получится.

— Думаю, что нет. — Кастил коснулся моей щеки и наклонил мою голову назад, чтобы заглянуть в глаза. — Знаешь, очень странно сознавать, что уз нет. Не буду лгать. Но знать, что узы перешли на тебя, что не только Киеран, но и все вольвены будут тебя защищать, — это облегчение. Отчасти благодаря этому мы выследили тебя в склепе в горах Скотос и в Пустошах. Они чувствуют тебя. Иначе мы бы не добрались до тебя вовремя.

У меня внутри все перевернулось.

— Поэтому я не могу на это злиться. Не теперь, когда знаю, на что пойдет Киеран, чтобы обеспечить твою безопасность.

У меня задрожала нижняя губа.

— Но он же твой лучший друг. Он тебе как брат.

— И это по-прежнему так. Узы — странная вещь, Поппи. — Киеран положил руку поверх руки Кастила на мое плече. Я вздрогнула. — Но моя верность Кастилу никогда не определялась узами, созданными, когда мы оба еще не умели ходить. И никогда не будет определяться ими. Тебе не стоит беспокоиться, когда речь идет о нас. И вряд ли стоит беспокоиться о других связанных вольвенах. Большинство из нас соединяет нерушимая дружба. Так что мы просто… нашли место для тебя.

Нашли место для меня.

— Мне… это нравится, — хрипло прошептала я.

Киеран похлопал меня по плечу или, скорее, по руке Кастила. Может, и по плечу, и по руке.

— Как ты думаешь, можешь рассказать нам все, что помнишь? — чуть погодя спросил Кастил, и я кивнула, подтверждая, что могу. — Мне нужно точно знать, что произошло в храме. О чем ты и этот сукин сын Янсен могли говорить, когда он выдавал себя за Беккета. Как он действовал. Я хочу точно знать, что тебе сказали те люди. — Он поймал мой взгляд. — Знаю, это будет нелегко, но мне нужно знать все, что ты вспомнишь.

Я кивнула и рассказала все. Это оказалось легче, чем думала. От воспоминаний о случившемся ныло сердце, но я не позволяла этому ощущению разрастись или помешать говорить. Кастил бы не позволил. Я практически ничего от него не чувствовала, пока рассказывала. Теперь было не время для эмоций. Требовались только факты.

— Что это за пророчество, о котором он говорил? — спросила я, переводя взгляд с одного на другого. — Кто-нибудь из вас слышал об этом?

— Нет, — покачал головой Кастил. — Звучит как полная ерунда, особенно насчет богини Пенеллаф. Оскорбительно приписывать такую чепуху богине мудрости.

Я не могла с ним не согласиться.

— Но может, вы его не слышали?

— Нет. У нас нет пророчеств, — подтвердил Киеран. — Мы в них не верим. Это больше для смертных.

— В Солисе не очень верят пророчествам, но они существуют, — сказала я. — Я в них тоже не верю. Все это звучит слишком удобно и конкретно, но я многого не знаю или не верю.

— Ну, это как раз то, о чем тебе не следует волноваться, — заметил Кастил.

Я кивнула, и мои мысли перекинулись на другое.

— Когда с неба пошел кровавый дождь, они сказали, что это слезы богов. Они приняли это как знак, что поступают правильно.

— Они ошибались.

— Знаю, — ответила я.

— Ты знаешь, как смогла остановить их? — спросил Киеран. — Как использовала свои способности?

— Сложный вопрос. Я… не знаю, как объяснить иначе. Я будто знала, что делать. — Я сдвинула брови и прижала ладонь к середине груди. — Или это был инстинкт, о котором я даже не подозревала. Я просто знала, что делать.

— Итер, — негромко поправил Кастил.

— Итер, — повторила я. — Я… как будто видела это мысленно, и потом это происходило. Знаю, звучит невероятно…

— Вовсе нет. — Он встал передо мной. — Когда я применяю принуждение, это благодаря итеру. Я мысленно вижу, чего хочу от человека, когда говорю с ним.

— О. Так ты… вроде как проецируешь свои мысли?

Он кивнул.

— Похоже, ты делаешь то же самое. Именно так мы можем определить, имеем ли дело с первичным или с другой кровной линией — по количеству итера, который чувствуем.

— Есть записи, что боги тоже могли чувствовать итер, если его применяют, — сказал Киеран. — Для них это ощущалось как землетрясение.

Я обдумала все, что они сказали.

— Однако это странно. Когда я облегчаю кому-то боль, я вспоминаю что-нибудь радостное, хорошее. И потом… — Я вздохнула и закатила глаза. — Потом я проецирую эти ощущения на человека.

Кастил ухмыльнулся.

— Наверное, нет большой разницы.

Он покачал головой.

— Как ты думаешь, можешь это повторить?

У меня слегка сжалось сердце.

— Не знаю. Не знаю, захочу ли я…

— Ты должна. — Кастил стиснул челюсти, удерживая мой взгляд. — Если ты когда-нибудь попадешь в подобную ситуацию, любую ситуацию, когда не сможешь защищаться физически, делай так, не задумываясь. Прислушайся к этому инстинкту. Позволь ему вести тебя. Это не будет неправильно, Поппи. И сохранит тебе жизнь, а это все, что имеет значение.

— Я согласен со всем, что сейчас сказал Кастил, — добавил Киеран. — Но знаю, что ты можешь использовать эти способности. И знаешь как. Ты собиралась применить их тогда в руинах перед тем, как увидела Янсена, но остановилась. — Он поймал мой взгляд. — Ты остановилась и сказала, что ты не монстр.

Я ощутила со стороны Кастила неестественную неподвижность.

— Почему? — настойчиво спросил он. — Почему ты это сказала?

Киеран был прав. Я знала, как пользоваться итером. Нужно всего лишь представить то, что нужно. Это знание походило на древний инстинкт.

— Поппи, — произнес Кастил мягче. — Скажи мне. Скажи нам.

— Я… — Я не знала, как начать. Мысли по-прежнему разбегались. Я перевела взгляд с одного на другого. — Вы заходили в склеп?

— Да, — ответил Кастил. — Ненадолго.

— Тогда вы видели божеств в цепях, оставленных умирать? — Мне по-прежнему становилось дурно, когда я представляла их участь. — Меня держали с ними. Не знаю, как долго. Пару дней? Аластир и Янсен сказали, что божества стали опасными.

Я поведала всю историю, повторив то, что Аластир и Янсен рассказали о детях богов.

— Они говорили, что я тоже стану опасной. Что представляю угрозу Атлантии, и именно поэтому они… делают то, что делали. Божества на самом деле были такими неуправляемыми?

Киеран переглянулся с Кастилом и сказал:

— Божества исчезли еще до нашего рождения.

— Но? — настаивала я.

— Но я слышал, что они имели склонность действовать в гневе и проявлять жестокость. Они могли быть непредсказуемыми, — осторожно сообщил Кастил, и я напряглась. — Хотя они были таким не всегда. И не все. Но это не имеет никакого отношения к их крови. Это из-за возраста.

Я нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

Кастил тяжело вздохнул.

— Ты считаешь продолжительность жизни атлантианцев немыслимой, но божества подобны богам. Они бессмертны. Они жили не по две-три тысячи лет, а вдвое и втрое дольше. — От этих слов мое сердце замерло. — Такая долгая жизнь кого угодно сделает апатичным и скучающим, нетерпеливым и нетерпимым. Они… старели и становились холодными.

— Холодными? Как Вознесшиеся?

— Да, в каком-то роде. Вот почему боги впали в спячку. Это был единственный способ сохранить хоть немного сострадания и отзывчивости.

— Но даже если такое случится с тобой, — начал Киеран, привлекая мое внимание, — пройдут тысячи лет прежде, чем тебе придет время уснуть долгим и спокойным сном.

Я нахмурилась, но вдруг слова Киерана настигли меня со скоростью неуправляемого экипажа. У меня заколотилось сердце, и я посмотрела сначала на него, а потом на Кастила. По коже пробежало покалывание, и я с трудом выдавила:

— Я… теперь бессмертная?