Октябрьские ведьмы

Дженнифер Классен, 2022

Святые тыквы! Ведьмы исчезли в канун Хеллоуина! Колдуньи из двух могущественных родов, Мерлин и Морган, овладевают волшебными силами только раз в год, в октябре. Каждый раз они пытаются нарушить все магические законы, чтобы сохранить свои силы навсегда. Но в этом году из-за вражды внутри ковена потомственные ведьмы Мерлин внезапно пропали. Юная колдунья Мирабель Мерлин намерена найти своих родных! Но как это сделать, если она только обрела волшебные силы? Ей не справиться в одиночку. Она должна объединиться со своими врагами – вредными кузинами Морган. Мирабель предстоит собрать всё своё мужество, чтобы разгадать вековые тайны ведьминского рода. К чему приведёт союз с кузинами? Что произошло между первыми колдуньями Мерлин и Морган много лет назад? И есть ли у Мирабель шансы вернуть свою семью? В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 4

Открыв дверь нашей комнаты, я обнаружила, что там, где раньше стояли две кровати, сейчас была лишь одна — моя. Я вздохнула, вспомнив, что мы не спали всю ночь. Если бы не потрескивание звёзд внутри меня, я бы сейчас зарылась в одеяло. Я посмотрела на свою пижаму с пингвинами, которую Мирабель терпеть не могла, затем на тапочки — тоже с пингвинами, — и проследила взглядом дальше по непривычному удлинившемуся полу, пока не уткнулась в дверь. Мирабель не тратила время зря и уже успела магией разделить нашу спальню на две. Моя половина выглядела точно так же, как всё остальное время года, только вдвое меньше, из-за чего бардак на ней стал почему-то больше заметен. Зато Мирабель отстроила себе просторные хоромы в угрюмом фиолетовом цвете.

В обычное время наш дом состоял из кухни и гостиной внизу и двух спален и ванной наверху. Он был тесноват для шестерых, и если от октябрьской магии и была какая-то польза, так это возможность увеличить его размеры.

— Эй, — позвала я, стоя на пороге новой комнаты.

— Чего тебе? — спросила Мирабель со своей кровати, которая из обычной полуторки превратилась в гигантское лежбище с высоким пологом и горой одеял из разных тканей. Кровать тоже была фиолетовой, в тон спальне.

— У тебя болят руки? — спросила я, разминая каждый сустав пальцев в бесплодных попытках избавиться от этого странного ощущения, будто они… пузырятся изнутри. Я вспомнила, как звёзды погружались в мою кожу в парке.

— Целый месяц с вами, — проворчала Мирабель, пропустив мой вопрос мимо ушей.

В прошлом году был её Первый октябрь, и, по всеобщему мнению, прошёл он хуже некуда. Она попыталась телепортироваться к своей маме, тёте Флисси, которая в тот момент предположительно была в Абердине. Мы так точно и не узнали её местоположения, потому что первая магия Мирабель была такой мощной и неаккуратной, что её занесло куда-то в Арктику. У мамы и тёть ушла куча времени, чтобы разобраться, что именно произошло, найти Мирабель и вернуть её домой.

Если бы Мирабель легко и непринуждённо влилась во всё это ведьмовство, я бы, наверное, тоже горела желанием к нему приобщиться. Но первая же её попытка закончилась грандиозным провалом, из-за чего она пропадала до самого Хэллоуина и вернулась из своей незапланированной экскурсии в Арктику ещё более замкнутой и колючей, чем раньше. Ей больше не было никакого дела ни до меня, ни до своей мамы, ни до магии.

И теперь я знала, что со мной может произойти то же самое. Пара неудачных заклинаний — и октябрь превратится в затяжную пытку или, что ещё хуже, я кончу как Мирабель: возненавижу всю нашу семью и вообще всё в нашей жизни.

Я посмотрела на Мирабель, сидящую, обхватив колени, посреди своей огромной новой постели, в окружении кучи фиолетовых подушек, мягких и пушистых, и напомнила себе, что, как бы она мне ни грубила, я должна брать пример с мамы и быть к ней добра.

— Раз я теперь тоже обладаю магией… может, давай сотворим что-нибудь вместе? — предложила я, запнувшись на слове «магией». Для моих ушей это пока ещё звучало очень глупо.

Мирабель меня проигнорировала.

— Тётя Конни внизу строит какие-то планы, — продолжила я. — Она сказала, что ты в курсе.

— А, ты об этом. — Мирабель так тяжело вздохнула, что мне невольно стало совестно, будто я её донимаю. — Их великая миссия по обретению вечной магии?

— Она самая. — Я потёрла ладони, и они заискрили.

— Приходи в Хэллоуин, — тихо ответила Мирабель, подтягивая к себе одеяло.

До Хэллоуина был ещё тридцать один день.

О вечеринках Мерлинов в конце октября по случаю Хэллоуина слагали легенды. А начались они с Мирабель.

Все в Хэллоуин чувствуют себя свободнее и начинают верить в волшебство, поэтому это лучший день в году. И единственный, когда различия между ведьмами и людьми исчезают: ведь в каждом из нас есть крошечная толика магии.

Я ненавидела октябрь, но любила Хэллоуин, потому что в этот день все обладали магией. И в этот же день она нас покидала.

Прежде чем магия впервые снизошла на неё, Мирабель кучу времени проводила за планированием вечеринки. В один год она подвесила под потолком гирлянды из летучих мышей, которые выглядели почти как живые и пищали. В другой — лежащие на крыльце тыквы исполняли песни, приветствуя гостей. А ещё в какой-то год все углы дома затянула огромная, размером с человека, паутина.

В этот день в нашем доме можно было часто встретить привидения — некоторые травили шутки, другие можно было заметить лишь краем глаза, когда они проникали из комнаты в комнату прямо сквозь стены. Как-то раз мама вырастила в прихожей густой лес, и гостям приходилось пролезать под переплетёнными ветками, чтобы добраться до роскошного фуршетного стола тёти Конни.

Так что да, я обожала Хэллоуин из-за вечеринок Мирабель. На один день в году наш дом из одной сплошной головной боли превращался в главный аттракцион. Благодаря Мирабель и её вечеринкам все в школе меня за компанию тоже считали крутой. Главное — чтобы за месяц нашего отсутствия одноклассники не забыли о нашем существовании: в этом году мы взяли перерыв от учёбы «по семейным обстоятельствам» — мама написала официальное письмо и всё такое.

Вечеринка всегда затягивается до глубокой ночи, чтобы люди тоже смогли её посетить. Магия начинает постепенно рассеиваться, а с ней и скрывающая нас завеса, и к первому ноября всё становится как обычно и тётя Флисси возвращается домой.

Прошлый год стал исключением. Вечеринка состоялась, и все от души повеселились. Но Мирабель будто подменили. Возвращение из Арктики её изменило.

— Иди уже! — бросила она, кутаясь в новенькое пуховое одеяло по самые уши — так, что видны были лишь её фиолетовые волосы. — У тебя хотя бы есть мать, которой ты небезразлична.

Я не знала, что на это ответить, и после неловкой паузы выпалила:

— А ты мне не поможешь… ну… сотворить что-нибудь?

— Расслабься, Клем. Просто потерпи, пока всё не вернётся на круги своя. Нам всего-то нужно продержаться до Хэллоуина. — Последнюю фразу она прошептала скорее самой себе, чем мне.

Я разочарованно призналась:

— Меня отправили за тобой.

— Ладно, — протянула Мирабель. — Пошли.

На лестнице она едва плелась, отмечая каждую ступеньку тяжёлым топаньем. Тётя Конни, уперев руки в бока, и мама ожидали нас внизу.

— А вот и наши маленькие колдуньи! — воскликнула тётя Конни. — И раз мы все в сборе, можем начинать!

Вот только мы не были все в сборе.

— А где тётя Пруди? — спросила я. Она ведь совсем недавно была здесь. — Почему в этом доме вечно все теряются?

— О, ты же знаешь Пруди, — мягко отозвалась мама. — Она, скорее всего…

–…на участке, да, конечно, — со вздохом договорила я. Все женщины нашей семьи (иными словами, вся наша семья) имели привычку внезапно исчезать.

Взять нынешнюю ситуацию: им бы не пришлось ждать меня для завершения звезды, если бы тётя Флисси осталась дома с сёстрами хотя бы на один октябрь.

— Тётя Пруди хотя бы сообщает, куда отправляется, в отличие от моей мамы, — ядовито процедила Мирабель.

— Ты должна быть… — начала тётя Конни.

–…добрее к Флисси, — закончила мама. И сочувственно добавила: — После случившегося с Темми Флисси больше не может быть частью ковена.

— Но мам… что случилось с тётей Темми? — спросила я, но нас прервал громкий лязг, и я подпрыгнула, ожидая дуэли на мечах.

Но это тётя Пруди звенела тремя длиннющими вилами.

— Участок зовёт! — объявила она, протянув одни Мирабель.

— Она идёт на участок, — пояснила тётя Конни, хотя это и так было понятно. — И вы идёте вместе с ней.

— Тебе нужна помощь, тётя Пруди? — спросила я.

— Пруди?! Помощь?! Никогда. Нет, маленькая колдунья, она собирается тебя учить, — ответила вместо тёти Пруди тётя Конни.

— А здесь нельзя? — спросила Мирабель, с неохотой беря вилы, оттянувшие ей плечи.

Тётя Кони указала на крупицы песка в её драгоценных часах:

— Пошевеливайтесь, маленькие колдуньи, октябрь не станет ждать ведьм.

Для ведьм в октябре время останавливается. Я не знаю, причина в магии или ещё в чём — может, она заставляет механизмы взрываться или исчезать, — но любому механическому или электронному устройству в этот месяц рядом с нами приходит конец. Хотя не сказать, что нам нужны часы, пока тётя Конни отсчитывала за нас каждую минуту.

— Мне… переодеться? — жалобно спросила я.

Тётя Пруди сощурилась, глядя на мою пижаму с пингвинами:

— Зачем?

Я пожала плечами.

— Пусть хотя бы обуется! — возразила мама, и мои тапочки растянулись и затвердели, превратившись в резиновые сапоги.

— Пусть хотя бы поедят супа! — в свою очередь заявила тётя Конни и всучила нам по фляжке.

Вооружённые огромными вилами, мы последовали за покачивающимся серым облаком волос тёти Пруди к её участку на краю парка.

— Дом. Ковен. Звезда, — отчеканила тётя Пруди. — Не мешать!

Если она этому хотела нас научить, то с тем же успехом могла сделать это дома.

— Катастрофа, — серьёзно продолжила она, указав на Мирабель.

— Да, тётя Пруди, так и было, — согласилась Мирабель, опершись на вилы. — Так зачем мы здесь?

Меня никогда не интересовало садоводство, но тётя Пруди шагала между рядами фруктов, овощей и цветов с таким умиротворённым выражением лица, какого я ещё никогда у неё не видела.

На участке пахло землёй — как от тёти Пруди.

По пути мы заметили нескольких пожилых людей, копошащихся на своих участках, но при нашем приближении они все куда-то быстро ушли. Октябрьская магия всегда держит обычных людей на расстоянии. Прежде я никогда не испытывала это на себе в полной мере, но отныне и целый месяц мой круг общения сузился до четырёх оставшихся обитателей дома номер 15 по Пендрагон-роуд. Люди и всё сделанное людьми теперь было нам недоступно, мобильные телефоны в нашем присутствии поджаривались, об общении с друзьями тоже можно было забыть.

— Мне кажется, — сказала я Мирабель, — тётя Пруди — королева всех участков.

— Даже не сомневаюсь, — ответила она, указав куда-то вперёд.

Поле рядом с парком было разбито на множество маленьких огородов. Некоторые хозяева построили на своих участках сарайчики или прикрыли фрукты полотнами из сетки: должно быть, чтобы уберечь их от птиц.

Но какими бы ухоженными они ни были, они меркли на фоне участка в самом конце, где все плоды были невероятно огромными — настолько, что они бы не поместились целиком в духовку, а чтобы нарезать их, потребовалась бы уйма времени. Если собрать весь этот урожай, оттягивающий толстые зелёные стебли, можно было бы накормить сотни людей. Но один овощ возвышался даже над этим морем густой растительности.

— Тыква! — сказала тётя Пруди, указывая на гигантскую тыкву.

— Быть не может, — поразилась я, глядя на гигантский овощ во все глаза.

Эта тыква была не просто огромной — она была выше меня и во много раз шире. Если её вычистить, внутри могла поместиться целая группа людей. Хотя я надеялась, что у тёти Пруди на неё другие планы. Это была образцовая тыква: оранжевая и расчерченная глубокими бороздами, тянущимися к гигантскому зелёному стеблю с массивными листьями.

— Ещё как может, — проворчала тётя Пруди. — Идеальное вместилище!

— Идеальное что?

— Хранить магию! Высвобождать магию! Делиться магией! — пропела тётя Пруди.

Стоящая сбоку от меня Мирабель театрально закатила глаза, и я её понимала.

— Она… настоящая? — на всякий случай спросила я.

Тётя Пруди цокнула языком.

— Создана природой! Не человеком! Органика важна! Крепче! Лучше! — прокричала она. — Сезон урожая! Полезная тыква! Вкусная! Настоящая!

Я пожала плечами, не надеясь объяснить ей, что ведьма, вырастившая гигантскую тыкву, — это донельзя банально.

— Из семечка! — тем временем радостно возвестила тётя Пруди и хлопнула по боку тыквы. — Тринадцать лет!

— Этой тыкве тринадцать лет? — переспросила я. Так мы почти ровесники — я и этот оранжевый монстр.

И тётя Пруди наверняка проводила с ней намного больше времени, чем со мной, часами подкармливая её в тишине и одиночестве.

— Одеяла зимой! — широко улыбнулась тётя Пруди, отчего морщины вокруг её глаз, и без того хорошо заметные после стольких лет возни в земле под открытым небом, углубились. Я вдруг подумала, что ещё никогда не видела её в таком хорошем настроении.

— Ты укутывала её зимой? — уточнила я.

— Как ребёнка?! — ужаснулась Мирабель.

— Тыква-дом. — Тётя Пруди махнула на гигантский овощ своими вилами, и теперь мне хотя бы стало понятно, зачем ей нужен такой длинный инструмент. — Твёрдая кожица! — добавила она, побарабанив по тыкве. — Мягкая внутри!

Про себя я задалась вопросом: может, крёстная фея Золушки тоже руководствовалась этими критериями, когда выбирала тыкву в качестве средства передвижения: чтобы у кареты были надёжные стены и просторный уютный интерьер?

— Выведена для мощи! — продолжала хвастаться тётя Пруди. — Выведена для магии!

Я хотела расспросить её во всех подробностях о тыквах, выведенных специально для магии, но в этот момент у неё в руке непонятно откуда возник огромный нож.

— Рукой не оторвать, — с гордостью пояснила тётя Пруди.

Я даже не сомневалась: в схватке человека с этой тыквой последняя точно бы победила, особенно если бы битва проходила на склоне. Она бы покатилась и задавила любого на своём пути, как заправский борец-тяжеловес.

Тётя Пруди взобралась по тыкве к стеблю, явно воспользовавшись магией, потому что остальные одиннадцать месяцев её суставы без конца хрустели и трещали, а сейчас она буквально светилась внутренней силой. Улыбнувшись нам, она принялась пилить плодоножку.

— Опять начинается, — сказала Мирабель, хотя я ещё никогда не видела, чтобы тётя Пруди делала нечто подобное.