С любовью, Лара Джин

Дженни Хан, 2017

Лара Джин счастлива, потому что в ее жизни наконец все идет по плану: не за горами выпускной, а осенью они с Питером, ее парнем, вместе поедут учиться в колледж ее мечты, расположенный совсем недалеко от дома. Ей даже не придется скучать по близким, ведь каждые выходные она сможет проводить с семьей и печь шоколадное печенье для сестренки Китти. Все складывается как нельзя удачнее, остается только получить подтверждение из колледжа… Но неожиданные новости разрушают идеальный план, и теперь Лара Джин должна придумать новый способ остаться рядом с Питером и своей семьей.

Глава 7

ДОРОГА ОБРАТНО В ВИРДЖИНИЮ занимает шесть часов, и большую часть этого времени я сплю. Автобус подъезжает к школе уже затемно. Я вижу припаркованную у ворот папину машину. У нас у всех давно есть собственные машины, мы ездим по городу сами, но когда вот так видишь родителей, которые нас ждут, кажется, что мы снова в начальной школе и приехали с экскурсии. Приятное чувство. По пути домой мы покупаем пиццу. Мисс Ротшильд приходит в гости, и мы с ней, папой и Китти едим перед телевизором.

Потом я разбираю вещи, доделываю оставшиеся уроки, звоню Питеру, а когда ложусь в кровать, ворочаюсь целую вечность. Может, я выспалась в автобусе или дело в том, что в любой момент мне могут написать из университета Вирджинии. У меня не получается заснуть, поэтому я спускаюсь вниз и открываю кухонные шкафчики.

Что можно испечь посреди ночи, чтобы не пришлось ждать, пока масло станет мягким? Неизменный вопрос в моей жизни. Мисс Ротшильд говорит, что нужно просто оставлять масло на столе под крышкой, как делает она; но в нашей семье так не принято, мы убираем масло в холодильник. К тому же слишком мягкое масло не подходит для выпечки, а в Вирджинии весной и летом оно тает быстро.

Наверное, можно наконец попробовать испечь рулеты-брауни с корицей, про которые я давно думала. Рецепт брауни от Кэтрин Хэпберн с щепоткой корицы и завитком мягкого сыра сверху.

Я растапливаю шоколад в пароварке и уже жалею, что взялась за это в такой поздний час, когда в кухню спускается папа. На нем халат из тартана, подаренный Марго на прошлое Рождество.

— Тебе тоже не спится? — говорит он.

— Я пробую новый рецепт. Назову это браулетами с корицей или грехом с корицей.

— Посмотрим, как ты встанешь утром, — говорит папа, потирая затылок.

Я зеваю.

— Знаешь, я подумала: может, ты завтра позвонишь в школу и отпросишь меня, а я высплюсь, и потом мы с тобой неторопливо и расслабленно позавтракаем вдвоем, как отец и дочь. Я приготовлю омлет с грибами.

Папа смеется:

— Хорошая попытка. — Он подталкивает меня к лестнице. — Я доделаю твои брулеты или как там они называются. А ты иди в постель.

Я снова зеваю.

— Ты справишься с сырным кремом? — Папа выглядит встревоженно. — Забудь. Я закончу тесто, а печь буду завтра.

— Я помогу, — предлагает он.

— Я уже почти закончила.

— Ну и пусть.

— Ну ладно. Можешь отмерить четверть чашки муки?

Папа кивает и достает мерную чашку.

— Эта для отмеривания жидкости. Нужна та, которая для сухих веществ, чтобы муку можно было выровнять.

Он возвращается к шкафчику и меняет чашки. Я наблюдаю за тем, как он зачерпывает муку и аккуратно проводит по верху ножом для масла.

— Очень хорошо.

— У меня хороший учитель, — говорит он.

Я наклоняю голову.

— Почему ты не спишь, папа?

— А… у меня просто слишком много мыслей в голове. — Он закрывает муку и колеблется, прежде чем спросить. — Как ты относишься к Трине? Она же тебе нравится?

Я снимаю ковшик с шоколадом с огня.

— Очень нравится. Я ее почти люблю. А ты ее любишь?

В этот раз папа не колеблется.

— Люблю.

— Очень хорошо, — говорю я. — Я рада.

У него на лице написано облегчение.

— Хорошо, — отвечает он и повторяет: — Хорошо.

Наверное, у них все серьезно, раз он задает такие вопросы. Может, он хочет предложить мисс Ротшильд жить вместе? Но, прежде чем я успеваю спросить, он говорит:

— Никто никогда не займет место твоей мамы. Ты ведь это знаешь?

— Конечно, знаю.

Я пробую кончиком языка шоколад на ложке. Пока еще слишком горячо. Хорошо, что папа снова полюбил. Он так долго был один, что это казалось естественным, но так лучше. И он счастлив, это сразу видно. Теперь я уже не могу представить его без мисс Ротшильд.

— Я за тебя рада, папа.