Лето в маленькой пекарне

Дженни Т. Колган, 2015

Как можно жить на краю, нет, за краем земли – на приливном островке, продуваемом всеми ветрами? Вдали от больших городов и привычных развлечений? Но такие робинзоны находятся – они приезжают сюда, навсегда влюбляются в Корнуолл и остаются, чтобы жить, работать и быть счастливыми. Одна из них – Полли Уотерфорд, быть может не избалованная везением, однако не зарывшая в землю свой талант: она умеет печь изумительно вкусный хлеб. У нее есть любимая работа, любимый человек и любимый домашний питомец (вообще-то, это морская птица), и все трое живут на маяке (другого жилья на острове не нашлось). Но как это часто бывает, идиллия не длится долго – в маленькой пекарне, где работает Полли, меняется владелец, и ей указывают на дверь. Ведь она совершенно не умеет экономить на качестве продуктов! Обитатели маяка переживают трудные времена и придумывают план спасения. Но чтобы его осуществить, придется расстаться – возможно, надолго. И вот, когда им наконец удается шаг за шагом приблизиться к цели, наступает очень славный, удачный, погожий день, не предвещающий ничего плохого… Продолжение «Маленькой пекарни у моря». Плюс потрясающие рецепты от автора! Впервые на русском!

Глава 6

— Так вы решили вернуться?

— Ну, похоже, я не могу двигаться вперед.

— И что вы надеетесь найти здесь?

— Я надеюсь понять это.

— А что, если вы не сможете понять?

Селина снова и снова вертела на пальце свое обручальное кольцо.

— Я не знаю.

Полли была потрясена до глубины души, увидев жену Тарни. То есть, конечно, его вдову. Она прежде всего дважды встречалась с Селиной: один раз в Полберне, другой — на похоронах. После этого их пути не пересекались. Полли слышала, что Селина уехала к родителям, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу; впрочем, неудивительно — ее здесь ничто не держало.

— Привет, — сказала Селина, хотя она, очевидно, не помнила Полли.

Да и с чего бы, подумала Полли. Она ведь просто одна из женщин, тайком спавших с ее мужем (хотя Полли не знала, что Тарни женат: он не носил обручального кольца), а потом они лишь мельком видели друг друга после гибели Тарни в море.

— Привет, — ответила Полли. — Я… э-э-э… у меня здесь пекарня.

— Хорошо, — без малейшего интереса кивнула Селина.

— Это лучшая пекарня на юго-западе, — уточнил Ланс. — И уж я-то знаю. Я там все перепробовал. — Он бодро похлопал себя по животу. — А можете вы принести нам пару кусков фруктового пирога? И буханочку хлеба с оливками? Мне он очень нравится.

— Увы, — сказала Полли, показывая на Джейдена, наводившего порядок внутри. — Мы сегодня уже все продали. И закрылись.

— Да, но разве для меня вы не сделаете исключение? — возразил Ланс. — Я же позволил вам увести у меня из-под носа маяк!

Полли улыбнулась:

— Это я помню. Но если у нас закончился товар — товар закончился, ничего больше нет.

Ланс пал духом. Полли подумала о маленькой буханке с оливками, которую она приберегла для Хакла на ужин.

— Ну, ничего не поделаешь, — сказала она. — А вы зачем приехали?

— Забавно, что вы спросили, — проворчал Ланс. — Селина… — Он не мог вспомнить ее фамилию.

— Тарнфорт, — подсказала Полли, не задумавшись ни на секунду, и Селина удивленно посмотрела на нее.

— Ну, это… Селина хочет снять квартиру над вашей пекарней.

Полли приготовила для всех чай — на улице совсем похолодало, какой уж там приятный уик-энд! — и подала гостям оливковый хлеб с невероятно дорогим французским соленым маслом, которое изредка удавалось приобрести для особых случаев. Бедняге Хаклу придется обойтись какой-нибудь сухой корочкой…

— Значит, вы подумываете перебраться сюда? — спросила она у Селины, стараясь говорить беспечно.

Селина по-прежнему оставалась очень хорошенькой, но похудела и выглядела утомленной, под глазами у нее залегли тени. Она кивнула.

— Мои родители считали, что мне следует начать все сначала, представляете? Ну, многие люди так поступают. Я переехала, нашла другую работу, махнула рукой на преподавание — какая польза в том, что ты каждые десять минут начинаешь плакать перед классом? Ко мне, конечно, отнеслись с большим состраданием, щедро предоставили отпуск, но настал момент, когда мне просто сказали: «Ну хватит уже!»

Полли сочувственно кивала. Должно быть, это чертовски ужасно, когда с тобой случается нечто плохое, а потом все шепчутся у тебя за спиной.

— И я уже не могла выносить, что на меня в городе смотрели как на скорбящую вдову. Где бы я ни появилась, все сразу понижали голос, любезничали, говорили со мной добреньким тоном, как с недоразвитым ребенком, постоянно кивали и вообще, — она поморщилась, — доводили меня до безумия.

— Поэтому вы решили перебраться в новое место?

— Ну да, — согласилась Селина. — Уехала в Манчестер. Прекрасный город.

— Вам он понравился?

Селина бросила на Ланса взгляд, означавший, что разговор не предназначен для его ушей. Ланс был плохим агентом по недвижимости, но хорошим человеком — он понял намек и начал что-то искать в своем смартфоне.

Селина пожала плечами:

— Я не сидела дома. Общалась с теми, кто чересчур молод для меня. С теми, кто ничего обо мне не знал. Просто жила. Ну, время от времени случался секс…

Ланс все так же таращился в телефон, но уши у него покраснели.

— Мм… — промычала Полли, подливая чай. — И помогло?

— Меньше, чем можно было бы подумать, — нахмурилась Селина. — И я с самого начала сомневалась на этот счет, если честно.

Полли кивнула.

Селина глубоко вздохнула:

— И я должна… мой психотерапевт тоже так думает. У меня ведь теперь есть психотерапевт. Прекрасно, да? Я всегда мечтала об этом!

— У многих людей есть психотерапевты, — мягко заметила Полли.

— У многих людей есть чесотка, — ответила Селина. — Но все равно не хочется ее иметь.

Ланс застыл.

— У вас чесотка? Но аренда…

— Это просто фигура речи!

Теперь Селина говорила резче и жестче, чем в момент их прошлой встречи, подумала Полли.

— В общем, терапевт…

Полли вдруг вспомнила семейного психотерапевта, к которому она затащила Криса в один из темных моментов перед концом их взаимоотношений. Это было чрезвычайно болезненно. Крис презрительно усмехнулся при виде дорогих машин на парковке перед кабинетом, затем — при виде элегантной приемной и хорошо одетой специалистки в модных очках. Он и на Полли огрызнулся из-за того, что та хотела понравиться терапевту и с готовностью отвечала на вопросы.

«О да, ты ее покорила», — сказал он потом таким противным тоном, что Полли просто не узнала в нем милого, застенчивого гуманитария, с которым когда-то познакомилась.

А потом она услышала себя, свой умиротворяющий тон — тон назойливой матери, говорящей с непокорным ребенком, и себя тоже не узнала.

Терапевт старалась изо всех сил, но она слишком рано заговорила о необходимости углубленного анализа, чтобы «добраться до корня проблемы». В то время Полли восприняла это как ценную идею, которая могла бы помочь (если бы, конечно, Крис на такое согласился). Но теперь ей стало ясно: терапевт отчетливо увидела, что прежних отношений между Полли и Крисом больше не существует, и хотела по возможности облегчить им расставание.

Полли было грустно думать об этом, пусть даже она утешалась тем, что у Криса давно новая подруга да и сама она счастлива, как никогда. «Но все эти годы… все эти годы, — говорила она себе, — привели тебя туда, где ты находишься сейчас. Все эти годы были необходимы. Если бы ты была счастлива прямо со дня своего рождения, разве у тебя появилось бы понятие о счастье? Разве ты смогла бы оценить, насколько хороша может быть жизнь, если бы не было всего этого дерьма?»

Но конечно, у Селины дела обстояли хуже, намного хуже. Она была идеально счастлива… ну, более или менее идеально: между ней и Тарни не все было безупречно, но теперь это не имело значения. А потом слепая стихия вырвала его из ее рук, как волна, разбивающая бутылку о скалы.

–…Терапевт думает, что неплохо было бы вернуться домой. Восстановить связи с миром Тарни, почувствовать себя ближе к нему, вместо того чтобы глушить воспоминания сексом и алкоголем. Ну, мне кажется, я правильно ее поняла. Так уж они устроены, психологи: ты что-то предполагаешь, они просто гудят «мм», а ты уж делай какие угодно выводы.

Полли кивнула:

— Да, похоже, в этом может быть смысл. Но вам же никогда здесь не нравилось, да?

Селина передернула плечами:

— Мой муж неделями пропадал в море, работал ночами и возвращался измотанным, воняющим рыбой и без денег в кармане. Вот что делало с ним это место. А я уговаривала его все бросить, только он меня ни черта не слушал. И как раз перед его смертью мы готовы были развестись.

Боль в голосе Селины прозвучала с такой силой, что Полли инстинктивно обняла ее за плечи.

— Ох, черт побери! — воскликнула Селина. — Когда все это кончится? Когда наконец меня отпустит, когда я выйду из этого состояния? Удастся ли найти ответ, или меня ожидает очередной тупик?

— Не знаю, — честно сказала Полли. — Правда не знаю.

Полли давно уже не заглядывала в эту квартиру. Джейден время от времени по необходимости хранил там муку, а иногда в стекло стучался Нил, перепутав окна, но в остальном у Полли за последний год не было повода подниматься туда. Квартира слишком сильно напоминала ей о мучительном переезде, одиночестве в новом, незнакомом месте, о долгих холодных зимних месяцах после смерти Тарни; о днях, когда Хакл уехал в Америку, а она ждала его, не зная, чем скрасить это ожидание, скучая по нему столь отчаянно, что оставалось лишь печь хлеб, смотреть на море и гадать, не пройдет ли вот так вся оставшаяся жизнь.

— Можете показать мне ее? — спросила Селина, когда Полли сообщила, что когда-то жила в этой квартире. — А то Ланс только и делает, что врет мне про нее.

— Ничего подобного! — возразил Ланс.

Полли с трудом подавила желание отказаться. Убирая чайную посуду, она изобразила улыбку и обещала исполнить просьбу.

— Полли знает, какое это отличное…

Та бросила на Ланса предостерегающий взгляд.

— Ну, с учетом некоторых усовершенствований… — пробормотал Ланс, закашлявшись.

Полли еще более сурово уставилась на него.

— Ой да ладно, просто пойдемте туда, — сердито выпалил Ланс.

И Полли провела гостей через боковую дверь пекарни, чтобы не выходить на улицу, на яростный ветер.

Подъем по винтовой лестнице был, как всегда, головокружительным; шнур выключателя приходилось сильно дергать, чтобы лампочка загорелась; и конечно, в течение рабочего дня тут стоял шум. Когда же пекарня закрывалась, в здании, напротив, воцарялась зловещая тишина. У Ланса имелся свой ключ от цилиндрового замка, а у Полли хранился запасной, на случай непредвиденных обстоятельств.

Зато даже в такой серый день в огромные фасадные окна, выходившие на море, лился свет, и вы словно плыли над волнами.

— Ух ты! — воскликнула Селина, когда они вошли в квартиру, и шагнула вперед. — Вот это вид!

Полли подумала о тех ночах, когда она засыпала перед этими окнами. Тут все еще стояло ее старое кресло, но ковры, картины и чудесный диван, конечно, переехали на маяк, что стоило целого дня тяжелого труда и такой ругани рыбаков, какой Полли никогда прежде не слыхивала, а уж они-то обычно не стеснялись в выражениях.

Ничем не покрытые, начисто отскобленные доски пола все так же имели небольшой уклон к передней части комнаты, что означало: не стоит ронять на пол апельсины; но черепицу на крыше в основном починили, а ванная и кухня, при всей минимальности оборудования (и оттенке авокадо, преобладавшем в ванной), были, по крайней мере, чистыми и безопасными.

Большая кровать в задней комнате тоже никуда не делась. Полли внезапно с неловкостью вспомнила один солнечный день, который она провела здесь с мужем Селины, но тут же отогнала эту картину.

— Просто настоящий хлам, а? — сказала Селина, неприязненно оглядывая кухню.

Полли слегка обиделась. Ладно, хлам, но это был ее хлам.

— А зимой здесь холодно?

— Наверное, пекарня согревает? — с надеждой спросил Ланс.

Селина смущенно посмотрела на него.

— Но мы ведь только что были в пекарне, а здесь-то просто мороз! — сказала она.

— Да, но мы сейчас закрыты, — пояснила Полли. — Вообще-то, тут очень тепло… ну, в пять утра.

Селина вздохнула, потом снова подошла к окну. Ее лицо стало задумчивым. Полли был знаком такой взгляд.

— Вид чудесный, — проговорила она. — И очень успокаивает.

Селина нахмурилась, глядя на маяк:

— А эта штука светит?

— Это же маяк, — ответила Полли.

— Светит прямо сюда?

— Видите ли, мне не пришло в голову задать такой вопрос, когда я сюда переезжала, — сказала Полли. — Но сейчас нетрудно купить качественные шторы блэкаут.

Селина снова посмотрела на маяк.

— И вы действительно живете там?

— Ага, — кивнула Полли.

— Одна?

— Нет… с моим другом, — ответила Полли. — и… с домашним любимцем.

Лицо Селины вытянулось.

— Вы такая везучая, — вздохнула она.

Полли не нашлась что ответить. Она и так знала, что ей повезло.

— А здесь можно держать животных? — обратилась Селина к Лансу.

— Э-э-э… нет… — Ланс полистал свои бумаги. — Не змей, во всяком случае.

— Я похожа на того, кто держит змею?

— С виду ни о ком не скажешь, что он любитель змей, — мудро заметил Ланс. — Но вы таких чокнутых везде найдете. Просто беда для агентов по недвижимости. Самая гадкая часть моей работы.

— Самая гадкая часть работы — змеи? — удивилась Полли.

— Да! — решительно кивнул Ланс.

— Мне бы и в голову это не пришло.

— Мне тоже, — согласилась Селина. — В любом случае у меня живет не змея. Это кот.

— Та же змея, только пушистая, — фыркнул Ланс, но потом вспомнил, что должен сдать квартиру. — Да, кошки очень милые. Мне они нравятся.

— Мой кот — настоящий красавец! — сообщила Селина.

— Приятно иметь домашнее животное, — заметила Полли, но умолкла на полуслове, сообразив, что едва не сказала «когда вы совсем одиноки».

— А у вас кто? — спросила Селина. — Может, они могли бы играть вместе?

— Я… у меня птица, — призналась Полли.

— О! Вроде канарейки?

— Вроде, — соврала Полли.

— Вообще я думаю, что держать птиц в клетке жестоко.

— О нет, эта совершенно свободна, — сказала Полли. — Но вот играть с котом…

— Ой, мой Лукас очень нежный, — сообщила Селина.

— Так вы берете квартиру? — бодро вмешался Ланс.

Если клиент начинал завязывать знакомства, сделку можно было считать заключенной.

Селина снова окинула взглядом квартиру и вздохнула, потом опять посмотрела на горизонт.

— Да, — сказала она. — Думаю, да.