Наследники с Пайнэппл-стрит

Дженни Джексон, 2023

Бруклин известен своими легендарными домами из коричневого камня, особенно на так называемых фруктовых улицах. В одном из этих величественных особняков уже несколько поколений живут Стоктоны. Дарли – старшая дочь – последовала зову сердца, променяв успешную карьеру и фамильные привилегии на материнство. Саша – девушка из среднего класса – вышла замуж за наследника семейства и оказалась в эпицентре незнакомого ей мира. Джорджиана – младшая дочь и фаворитка семьи – столкнулась с суровой реальностью, работая на благотворительность и влюбившись в человека, с которым она не может быть вместе. Для кого эта книга Для поклонников семейных саг. Для тех, кому понравились книги «Безумно богатые азиаты» и «Безумно богатая китайская девушка» Кевина Квана. Для тех, кто хочет окунуться в атмосферу Бруклина и пройтись по «улице богачей». На русском языке публикуется впервые.

Оглавление

Из серии: МИФ Проза

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Наследники с Пайнэппл-стрит предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

1. Саша

В Сашином доме одна из комнат была порталом в другое временное измерение, а точнее — в 1997 год. Здесь Саша обнаружила компьютер «Аймак» в яйцевидном корпусе из прозрачного голубого пластика, лыжную куртку с пачечкой затвердевших бумажных билетов на подъемники, все еще прикрепленной к застежке-молнии, стопку мятых посадочных самолетных талонов и трубку для курения травки со старой желтой зажигалкой, запрятанную в дальний угол выдвижного ящика. Каждый раз, когда Саша заговаривала с мужем о том, что хотела бы убрать воспоминания своей золовки о старшей школе куда-нибудь в коробку, он закатывал глаза и советовал ей набраться терпения. «Как только у нее появится время, она заберет свой хлам». Но Саша в этом сомневалась, и ей было странно жить в доме, где одна из спален все время стоит закрытой, словно святилище, которое бережно хранят в память о потерянном ребенке.

В хорошие дни Саша охотно признавала, что ей невероятно повезло жить в таком доме. Это массивное, строгого вида четырехэтажное бруклинское здание из известняка с легкостью вместило бы с десяток квартир с одной спальней, вроде тех, где прежде жила Саша. Но в плохие дни Саше казалось, будто ее поместили в капсулу времени в этом доме, где ее муж вырос, никогда отсюда не переезжая, — в доме, заполненном его воспоминаниями, рассказами о его детстве, но главным образом — барахлом его семьи.

Когда Саша и Корд прожили в этом доме вместе три недели, Саша пригласила родителей мужа на ужин. «Я приготовлю тарталетки с грибами и салат с сыром из козьего молока», — сообщила она в электронном письме. Все утро она раскатывала дрожжевое тесто и даже сходила на модный рынок в Монтегю за зернышками граната, чтобы посыпать ими мелкий молодой латук. Она пропылесосила в столовой, смахнула пыль с книжных шкафов и поставила сансер в холодильник. Свекровь и свекор прибыли, нагруженные тремя холщовыми сумками из «Л. Л. Бин».

— О, не надо было ничего привозить! — расстроенно воскликнула Саша.

— Саша! — защебетала ее свекровь, открывая шкаф, чтобы повесить свой жакет букле от «Шанель». — Мы прямо дождаться не можем, когда услышим подробный рассказ о вашем медовом месяце!

Сумки она понесла прямиком в кухню и вынула из них бутылку белого бургундского, две цветочные композиции в низких вазах, скатерть с рисунком из геральдических лилий и три посудины для выпекания с крышками и фестонами из «Уильямс Сонома». Выставив все принесенное на кухонный стол, она, чувствуя себя как дома на кухне, служившей ей на протяжении сорока лет, открыла шкаф, чтобы достать для своего вина бокал.

— Я приготовила тарталетки с грибами, — предприняла попытку Саша, вдруг почувствовав себя продавщицей из «Костко» за столом с бесплатными образцами, безуспешно предлагающей попробовать теплые кубики плавленого сыра.

— Видела я в твоем письме, дорогая. Вот и подумала, что намечается ужин на французскую тему. Предупреди меня заранее, за десять минут, и я суну свою заготовку в духовку — там у меня кок-о-вэн. Еще я прихватила эндивий провансаль, и его так много, что твой салат может и не понадобиться. Подсвечники вон в том ящике, а теперь давай-ка посмотрим, что там с оформлением стола, и я определюсь с тем, что нам еще нужно.

Из солидарности Корд ел и тарталетки, и салат, но, заметив, с каким вожделением он поглядывает на эндивий, Саша одарила его натянутой улыбкой, означающей «хочешь эту чертову зелень — ешь, но спать будешь на диване».

Эти отношения и договоренности были новыми для каждого из них, и Саша понимала, что понадобится некоторое время, чтобы к ним привыкнуть. Родители Корда, Чип и Тильда, годами сетовали, что дом слишком велик для них двоих, находится слишком далеко от гаража и что им надоело орудовать лопатой, расчищая снег, и таскать мусор для переработки к бордюру. Они входили в число инвесторов многоквартирного дома на расстоянии пары кварталов, бывшего кинотеатра «Бруклин-Хайтс», ныне перестроенного в пять роскошных кондоминиумов, и когда решили занять одну из его двухэтажных квартир, то переехали всего за неделю с помощью одного своего старого «лексуса» и мужа своей экономки, которому заплатили триста баксов. От дома, где они прожили четыре десятилетия, они отказались как-то уж слишком быстро, и Саша так и не смогла понять, что из вещей они увезли с собой на новое место, если не считать одежды. Они оставили в спальне даже свою двуспальную кровать с пологом на четырех столбиках, и Саша испытывала более чем странные чувства, когда ложилась спать.

Стоктоны решили дать Саше и Корду возможность поселиться в их пустующем доме и жить там сколько захочется. А потом, когда-нибудь продав этот дом, они намеревались поделить деньги между Кордом и его двумя сестрами. Были в этих договоренностях и другие пункты, предназначенные для уклонения от уплаты нежелательных налогов на наследство, но Саша делала вид, будто не подозревает о существовании подобного документа. Да, Стоктоны позволили ей выйти замуж за их сына, но на неком глубинном уровне она понимала: ей скорее разрешат зайти к ним в разгар оздоровительного тройничка с партнершей Тильды по бриджу, чем изучать их налоговую отчетность.

Пока Саша и Корд убирали со стола, его родители направились в гостиную выпить после ужина. В углу комнаты стоял сервировочный столик на колесах со старыми бутылками коньяка, который им нравилось пить из крохотных стопок с золотыми ободками. Стопки, как и все остальное в доме, имело свою давнюю историю. В гостиной были длинные портьеры из синего бархата, рояль и кусачий диван на ножках в виде когтистых лап с шарами, некогда входивший в меблировку губернаторского особняка. Однажды Саша сглупила, посидев на этом диване, и заработала такое сильное раздражение с задней стороны ног, что перед сном ей пришлось намазаться каламиновым лосьоном. В вестибюле сохранилась люстра, в гостиной — старинные стоячие часы с таким громким боем, что Саша аж вскрикнула, впервые услышав его, а кабинет украшала громадная картина с кораблем среди зловеще темного океана. В атмосфере дома в целом чувствовалось что-то смутно морское — забавно, ведь находился он в Бруклине, а не где-нибудь в Глостере или на Нантакете, а Чип и Тильда, хотя и проводили порой лето, плавая под парусом, обычно фрахтовали яхту с экипажем. На стеклянной посуде были выгравированы корабельные штурвалы, коврики под приборы украшены парусниками со старинных картин, в ванной висела морская карта в рамке, и даже рисунок на пляжных полотенцах изображал схемы морских узлов. Порой Саша, бродя по дому вечерами, замечала, что проводит ладонью по антикварным рамам и подсвечникам и шепчет: «Задраить люки!» или «Отдраить палубу!», чтобы повеселить себя.

Закончив носить посуду в кухню, Саша и Корд присоединились к его родителям в гостиной, где он налил им обоим по стопке коньяку. Коньяк был вязким, на вкус отдавал лекарством и почему-то напоминал Саше о коротких волосках у нее в носу, но она все равно пила, просто за компанию.

— Ну и как вам здесь, дети? — спросила Тильда, закинув длинные ноги одна на другую. К ужину она переоделась в яркую блузку, юбку-карандаш, тонкие чулки и туфли на трехдюймовых шпильках. Все Стоктоны были довольно рослыми, а на каблуках мать Корда определенно возвышалась над Сашей, и, вздумай кто-нибудь уверять, что это вовсе не акт устрашения, он бы беззастенчиво солгал.

— Нам нравится, — улыбнулась Саша. — Я все думаю: какая же я счастливая, что живу в таком прекрасном и просторном доме.

— Но знаешь, мама, — вступил в разговор Корд, — мы подумываем кое-что здесь переделать.

— Ну разумеется, милый. Дом ведь ваш.

— В самом деле, — подтвердил Чип. — А мы уже устроились на Ориндж-стрит.

— Это так любезно, — подхватила Саша. — Просто мне показалось, что гардеробная рядом со спальней тесновата, но если мы уберем те встроенные полки в глубине…

— О нет, дорогая, — перебила Тильда. — Убирать их ни в коем случае не надо. Они прямо-таки идеально подходят для всякой всячины — несезонной обуви, головных уборов, особенно с полями, которые лучше не мять. Вы действительно окажете себе плохую услугу, если уберете их.

— А, верно, хорошо, — закивала Саша. — В этом есть смысл.

— Тогда что насчет мебели в этой гостиной? — предпринял еще одну попытку Корд. — Мы могли бы подыскать диван поудобнее, а если бы заменили бархатные шторы, здесь стало бы гораздо светлее.

— Но эти портьеры были сшиты на заказ специально для этой комнаты. Окна здесь попросту огромные, и, если вы снимете портьеры, думаю, вы будете поражены, обнаружив, как трудно подобрать что-то подходящее. — Тильда печально покачала головой, ее волосы блеснули при свете люстры. — Почему бы вам просто не пожить здесь немного, не освоиться на новом месте и не подумать как следует, как можно было бы устроиться с максимальным удобством? Мы так хотим, чтобы вы чувствовали здесь себя как дома. — Она уверенным движением потрепала Сашу по ноге, встала, кивнула мужу и направилась к двери, слегка покачиваясь на каблуках. — Ну, мы, пожалуй, пойдем, спасибо за ужин. Свои блюда от «Ле Крёзэ» я оставлю здесь, можешь закинуть их в посудомойку. С ними никаких проблем, вручную их мыть не надо, а в следующий раз, когда мы приедем на ужин, я их заберу. Или вы завезете их нам. Вазы можете оставить себе — я заметила, что декор стола у вас скудноват.

Она набросила жакет в тонах слоновой кости и розового с оттенком лаванды, повесила на руку сумочку и повела мужа к двери, вниз по лестнице и обратно в свою свежеобставленную квартиру, в атмосфере которой не было ни намека на море.

Когда Сашу спрашивали, как они с Кордом познакомились, она отвечала: «Да я просто была его психотерапевтом». (Шутка: БАСПы, белые протестанты англо-саксонских кровей, на психотерапию не ходят.) В мире таких сайтов знакомств, как «Матч» и «Тиндер», их встреча выглядела оригинальнее кадрили. Саша сидела у стойки в баре «Табак», потягивая вино из бокала. Ее телефон разрядился, поэтому она взялась за кроссворд в забытой кем-то «Нью-Йорк Таймс». Кроссворд был почти разгадан — результат, к которому она ни разу даже не приблизилась, — и, пока Саша изучала ответы, Корд подошел, чтобы сделать заказ, и разговорился с ней, восхищаясь неожиданным для такой красивой женщины виртуозным умением разгадывать кроссворды.

Неделю спустя они встретились, чтобы вместе выпить коктейль, и несмотря на то, что «все их отношения построены на лжи» — эта фраза так полюбилась Корду, что он то и дело повторял ее, едва выяснилось, что Саша не в состоянии разгадать полностью даже кроссворд в понедельничном номере, — роман получился практически идеальным.

Да, это был идеальный роман реальной, благополучной пары взрослых людей с традиционным багажом прошлого, независимых, не пренебрегающих спиртным, с хорошим сексуальным аппетитом. Первый совместный год они провели, занимаясь тем же, чем и все нью-йоркские пары в возрасте чуть за тридцать: увлеченно шептались в уголке бара на вечеринках по случаю дней рождения, прилагали колоссальные усилия, бронируя столики в ресторанах, где подавали рамен с яйцом, украдкой проносили в кинотеатры покупки из винных магазинов, прихорашивались, встречались с кем-нибудь за поздним завтраком, а втайне с нетерпением ждали, когда наконец им станет настолько комфортно вдвоем, чтобы все воскресенья напролет просто валяться на диване, жевать сэндвичи с беконом из магазина на нижнем этаже и почитывать воскресный «Таймс». Конечно, между ними случались и ссоры. Корд повез Сашу в кемпинг, палатку залило, он высмеял ее за то, что ночью ей было страшно идти одной пописать, и она накричала на него и заявила, что ноги ее больше никогда не будет в Мэне. Лучшая Сашина подруга Вара пригласила их на открытие своей выставки, а Корд пропустил его, задержался на работе и даже не понял всю серьезность своей вины. У Корда случился конъюнктивит, и он стал похож на осатаневшего кролика, а Саша дразнила его, пока он не надулся. Но в целом у них была любовь прямо как в сказке.

Саше понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что Корд богат, — до неприличия много, с учетом его имени. Его квартира выглядела симпатично, но обычно. Ездил он на совершенной развалюхе. Одежда была ничем не примечательна, вдобавок он совершенно помешался на бережном отношении к своим вещам. Бумажником он пользовался, пока не трескалась кожа, ремни носил те же, которые бабушка покупала ему еще в старших классах, а со своим айфоном носился, как с какими-нибудь кодами запуска ядерного оружия, которые надо хранить в чемоданчике и приковывать наручниками к запястью или как минимум оберегать защитной пленкой на экран и чехлом толщиной с увесистый ломоть хлеба. Должно быть, Саша насмотрелась «Волка с Уолл-стрит», потому что привыкла считать, что богатые нью-йоркские парни зализывают волосы назад и постоянно бутылками покупают выпивку в клубах. А оказалось, что свитера они занашивают до протертых локтей и с матерями поддерживают нездоровые, чрезмерно близкие отношения.

Корд доходил до грани одержимости своей семьей. С отцом он каждый день работал бок о бок, обе его сестры жили по соседству, и он постоянно ужинал в их компании, по телефону они болтали больше, чем Саше случалось говорить с кем-либо. Ради родителей Корд делал то, что, с ее точки зрения, было невообразимо: ходил стричься вместе с отцом; всякий раз, приобретая новые рубашки, покупал и отцу точно такие же; выбирал на Астор-Плейс французское вино, которое нравилось его матери, и массировал ей ступни так, что Саша была вынуждена покидать комнату. Ну кто вообще массирует ступни матерям? Всякий раз при виде этого она вспоминала сцену из «Криминального чтива», в которой Джон Траволта приводит сравнение с оральным сексом, и так нервничала, что у нее дергался глаз.

Своих родителей Саша любила, но жизни членов ее семьи были не настолько тесно переплетены. При случае они интересовались ее работой дизайнера графики, разговаривали каждое воскресенье и обменивались эсэмэсками на неделе, и порой, заезжая к родителям в гости, Саша удивлялась, обнаружив, что они поменяли машину и ей ни словом не обмолвились или, как однажды, даже снесли стену между кухней и гостиной.

Сашины золовки были с ней милы. Посылали эсэмэски с поздравлениями в день рождения, не забывали спрашивать о ее семье, одалживали ракетку или теннисный костюм, чтобы на отдыхе она могла сыграть со всеми. Но Саша все равно чувствовала: на каком-то уровне они бы предпочли, чтобы ее не существовало. Когда она рассказывала что-нибудь старшей сестре Корда, Дарли, и в самый разгар рассказа в комнату входил Корд, Дарли просто переставала слушать и начинала о чем-нибудь расспрашивать брата. Младшая сестра Джорджиана только делала вид, будто говорит с кем-то, но, как заметила Саша, ни на минуту не спускала глаз со своих брата и сестры. Эта семья была единым целым, замкнутой системой, проникнуть в которую Саше не стоило и мечтать.

Стоктоны занимались недвижимостью. Поначалу, узнав об этом, Саша еще сильнее удивилась загроможденности их дома. Разве им не полагается жить среди каких-нибудь минималистичных интерьеров мечты, как в «Архитектурном дайджесте»? Но, как выяснилось, продажа отдельных квартир их интересовала гораздо меньше крупномасштабных инвестиций. Деду Корда, Эдварду Кордингтону Стоктону, досталось от его семьи небольшое состояние. В 70-х годах ХХ века, когда город балансировал на грани банкротства, на эти деньги Стоктон скупал недвижимость в Верхнем Ист-Сайде. Квадратный фут обходился ему в сорок пять долларов. Эта же недвижимость теперь стоила тысячу двести долларов за квадратный фут, и Стоктоны невероятно разбогатели. Сын Эдварда и отец Корда, Чип, занялся покупкой недвижимости вдоль береговой линии Бруклина, в районах Дамбо и Бруклин-Хайтс. В 2016 году, когда «Свидетели Иеговы» решили вывести средства из своей недвижимости, расположенной в Бруклин-Хайтс, Стоктоны быстро сориентировались и присоединились к группе инвесторов, которая приобрела знаменитый Уочтауэр-билдинг и отель «Стэндиш-Армз». Эдвард Кордингтон скончался, но к тому времени с отцом уже работал Корд — представитель третьего поколения Стоктонов, занятый опять-таки в сфере нью-йоркской недвижимости.

Удивительно, но семья Стоктонов предпочитала жить в районе так называемых «фруктовых улиц» Бруклин-Хайтс — трех небольших кварталах между Пайнэппл, Ориндж и Крэнберри-стрит на высоком берегу над набережной. При всех своих вложениях в перестройку старых зданий под новые элитные кондоминиумы, дом для себя они выбрали в квартале, в облик которого городская Комиссия по сохранению достопримечательностей категорически запретила вносить любые существенные изменения. Таблички на домах по соседству указывали, что они построены в 1820 или 1824 году. Здесь попадались совсем маленькие строения, обшитые досками внахлест, и зеленые садики за чугунными калитками. Встречались бывшие конюшни и каретники. Даже аптека «Си-Ви-Эс» выглядела как в какой-нибудь английской деревушке, и ее каменные стены были увиты плющом. Саше особенно полюбился дом на углу Хикс и Мидда-стрит — бывшая аптека, где плиткой у входа было выложено «DRUGS»[1].

Родословная Корда с материнской стороны была, пожалуй, еще элитнее. Тильда Стоктон, урожденная Мур, происходила из длинного рода высокопоставленных политиков. И ее отец, и брат занимали пост губернатора штата Нью-Йорк, о самой Тильде писали в посвященных семье статьях, опубликованных в «Вог» и «Вэнити Фэйр». В двадцать один год она вышла замуж за Чипа Стоктона и, хотя у нее никогда не было обычной работы с девяти до пяти, завоевала репутацию безумно эффективного ивент-консультанта, главным образом обеспечивая связь своих богатых светских друзей со своими же любимыми организаторами мероприятий. С точки зрения Тильды Стоктон, любому вечеру недоставало полноты без концепции, темы, оформления стола и предписанной формы одежды. От всего этого Саше хотелось спрятаться под стопкой коктейльных салфеток с монограммами.

Несколько месяцев после свадьбы Саша провела в попытках освоиться в своем новом доме на Пайнэппл-стрит. И постановила, что она археолог, изучающий древние цивилизации родственников со стороны мужа. Но вместо гробницы Тутанхамона она нашла пепельницу, сделанную Дарли в шестом классе и похожую на кривой гриб. Вместо свитков Мертвого моря ей попалась написанная Кордом в младших классах работа по естествознанию, рассказывающая о разновидностях шишек. А вместо терракотовой армии она обнаружила полный ящик бесплатных зубных щеток от дантиста с Атлантик-авеню.

Из четырех спален самой захламленной выглядела комната Дарли, но и остальные нельзя было назвать пустыми. Прежнюю комнату Корда освободили, когда он уехал на учебу, но в ней по-прежнему размещались серебряный позолоченный канделябр, комплект китайских напольных ваз и десяток картин в рамах — произведения искусства, которые семья покупала годами, но так и не нашла места, где бы их повесить. В комнате Джорджианы до сих пор хранились все ее учебники университетских времен, фотоальбомы и целая полка теннисных призов, а в самой большой из спален, откуда вынесли одежду и украшения, мебель и декор остались от прежних хозяев, и Саша с невероятным трудом достигала оргазма, слыша, как бьется о стену изголовье красного дерева, вероятно принадлежавшее какому-нибудь конгрессмену или министру транспорта.

Втискивая свои пустые чемоданы в уже забитые стенные шкафы, она гадала, позволят ли ей заменить шторку в ванной. И решила повременить несколько месяцев.

Чип и Тильда надумали устроить вечеринку по случаю новоселья в своей новой квартире на Ориндж-стрит и попросили своих детей с супругами прийти пораньше. Вечеринку назначили на вечер среды, потому что большинство их друзей проводили выходные в загородных домах и некоторые уезжали туда уже в четверг вечером. В городе светская жизнь Стоктонов-родителей продолжалась лишь с понедельника по среду, пока их друзья не разбегались по отдаленным уголкам Лонг-Айленда и округа Литчфилд.

— Как я должна одеться? — спросила Саша Корда, стоя перед шкафом. Собираясь к его родным, она никогда не знала, какую одежду выбрать. Казалось, что существует некий мудборд — «доска настроений», с которой сверяются остальные, но от Саши ее видение всякий раз ускользало.

— Одевайся как хочешь, детка, — ничем не помог ей Корд.

— Значит, и в джинсы можно?

— Ну, лично я бы джинсы надевать не стал. — Он нахмурился.

— Ясно, значит, надо надеть платье? — раздраженно уточнила Саша.

— Слушай, мама же сказала, что тема вечеринки — «Всё выше и дальше».

— Я не понимаю, что это значит.

— Я просто оденусь так же, как на работу. Уверен, большинство гостей сделает то же самое.

Корд ходил на работу в костюме с галстуком, имевшем такое же отношение к Сашиной жизни, как роба хирурга или комбинезон пожарного. Озадаченная, она решила перестраховаться и выбрала симпатичную белую блузку, небрежно заправив ее в темно-синие брюки, и маленькие сережки с бриллиантами, подаренные ей матерью в честь окончания учебы. Накрасила губы, оглядела себя в старое зеркало над камином и улыбнулась. Полное ощущение классического образа, вылитая Амаль Клуни, выходящая из здания ООН, чтобы поужинать с Джорджем. И впрямь всё выше и дальше.

Когда они вошли в квартиру, сестры Корда уже были там: длинные каштановые волосы Джорджианы, которая выглядела прекрасно и богемно, ниспадали ей на спину, подол струящегося платья плескался у щиколоток, на носу высыпали веснушки, а на Дарли был комбинезон с ремешком из итальянского выпуска «Вог». Муж Дарли, Малкольм, стоял рядом с ней, и Саша при виде его вздохнула с облегчением. Она с самого начала угадала в Малкольме союзника в этом чуждом мире, где они породнились посредством браков, и у них даже было кодовое слово, которое они произносили невнятно, удивляясь какой-нибудь странности, — НМС. Это означало «не моя семья» и оправдывало их в любой ситуации, где они чувствовали себя сторонними свидетелями вычурных обрядов белых людей, — к примеру, как когда в июле Стоктоны во время семейной фотосессии для рождественских открыток оделись во все голубое и белое и встали полукругом за Чипом и Тильдой, сидящими на двух стульях. Фотограф командовал ими почти час, солнце припекало, экономка Берта сновала туда-сюда, устанавливая гриль, садовник поливал растения, старательно избегая зрительного контакта. Саше казалось, что она попала в семью Ромни[2], происходящее виделось ей совершенно унизительным, но, по крайней мере, она могла обменяться страдальческими взглядами с Малкольмом. Оба они чувствовали себя студентами-иностранцами, которых объединило понимание, что они очутились в чрезвычайно странном месте.

К вечеринке по случаю новоселья Берта готовилась целый день, и стол в столовой ломился под тяжестью серебряных блюд с креветками на льду, ростбифа на круглых и хрустящих тостах «мельба», копченого лосося на треугольных гренках и крохотных, на один укус, крабовых котлеток. Белое вино она разлила по бокалам и расставила их на подносе у самого входа, чтобы гости могли выпить сразу же после прибытия. Красное вино было явно под запретом, главным образом из-за новых ковров, но еще и потому, что от красного зубы выглядят кошмарно. Тильда была одержима белизной зубов.

Начали прибывать гости, многих из которых Саша знала еще по своей свадьбе. Стоктоны созвали на свадьбу много друзей, Саша только и делала, что пожимала руки и пыталась запомнить имена, и прервалась, лишь когда кузены вытащили ее на танцпол, встряхнуться под Baby Got Back. Празднование получилось изысканным.

Корд знал всех присутствующих и вскоре удалился в кабинет, показывать какому-то лысому джентльмену отцовскую коллекцию часов. Среди них были редкие военные часы, несколько винтажных «патек», несколько «ролексов» с матированными и позолоченными циферблатами, доставшихся в наследство от деда Корда. Ценность этих часов была настолько велика, что разные аукционные дома обращались к Чипу с предложениями купить их, но он отказывался. Сам он никогда не прикасался к часам и даже не смотрел на них, но Корд говорил, что Чипу нравится осознавать, что у него при себе в квартире всегда есть живые деньги, вроде пачек купюр, спрятанных под матрасом. (Саша втайне считала, что это может иметь непосредственное отношение к нежеланию семьи ее мужа расставаться с хламом.)

Джорджиана устроилась на диване, перешептываясь со своей крестной, Дарли и Малкольм собрали вокруг себя группу из теннисного клуба на Монтегю-стрит и показывали гостям снимки детей на айфоне. Джорджиана часто казалась мило растрепанной в куртке, наброшенной на плечи, и с запястьями, унизанными разномастными бисерными браслетами, но Дарли обычно выглядела безукоризненно и дорого: каштановые волосы подрезаны до плеч, макияж едва заметен, единственные украшения — маленькие золотые часы и обручальные кольца. Саша неловко мялась на периферии, не представляя, как вступить в разговор. И вздохнула с облегчением, когда какая-то женщина с похожей на шлем белокурой стрижкой направилась прямиком к ней и широко улыбнулась.

— Привет, мне бы еще шардоне, большое спасибо, — произнесла незнакомка, протягивая ей бокал с жирными следами пальцев.

— Я Саша, — со смехом ответила она, прикладывая ладонь к груди.

— Благодарю вас, Саша, — жизнерадостно отозвалась женщина.

— О да, конечно, — спохватилась Саша, унесла бокал на кухню, наполнила его, взяв бутылку из холодильника, и принесла обратно в столовую, где незнакомка забрала бокал, шепотом поблагодарила и отошла к столу, где ее муж ел ростбиф. Пока Саша шла через гостиную, разыскивая Корда, ее перехватил толстяк в галстуке-бабочке, вручил ей свою грязную тарелку, коротко кивнул и возобновил разговор. Смутившись, Саша отнесла его тарелку на кухню и оставила на столе. Нечто подобное случилось еще четыре раза, прежде чем Саша наконец нашла Корда и больше не отходила от него, не выпуская из рук свой бокал с вином и считая минуты до того момента, когда сможет уйти домой. Неужели все они нюхом чуяли, что она вовсе не голубых кровей? И от ее волос так и разит бесплатной школой, как если бы она целый день возилась со сковородами, брызжущими маслом? Она позволила себе окинуть взглядом комнату, присмотреться к женщинам вокруг нее. Они казались стайкой холеных пудельков, а она чувствовала себя рядом с ними морской свинкой, трясущейся от нервозности.

Наконец гости разошлись, Чип увел Корда к себе в кабинет, показать какую-то вырезку из «Джорнала». (Чип и Тильда до сих пор собирали вырезки, а не пересылали ссылки, как все.)

— Весело тебе было? — спросила Дарли, закладывая блестящую прядь волос за ухо.

— Да, все было очень мило, — рискнула ответить Саша.

— Да уж, приятный способ провести вечер, — иронически усмехнулась Дарли, — в кругу стариков, с которыми даже не знакома.

— Только вот смешно вышло, — призналась Саша. — Мне то и дело отдавали грязные тарелки. Ничего страшного, конечно, но ведь тебе тарелок не отдавали, верно?

— О! — Дарли рассмеялась. — Забавно! А я и не заметила, что ты одета в точности как Берта! Должно быть, все решили, что ты из банкетной службы — черт! Малкольм! — И она подозвала мужа, чтобы рассказать ему о случившемся.

Все засмеялись, Корд подошел помассировать ей плечи, намекая, что и ей стоит присоединиться к веселью, и Саша подыграла ему, твердо решив, что на вечеринки у Стоктонов белую блузку больше не наденет никогда в жизни.

Оглавление

Из серии: МИФ Проза

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Наследники с Пайнэппл-стрит предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

1

И лекарства, и наркотики (англ). Здесь и далее, если не указано иное, примечания переводчика.

2

Уиллард Митт Ромни — американский политик, губернатор Массачусетса. Кандидат в президенты США на выборах 2012 года от Республиканской партии. Прим. ред.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я