Эмма

Джейн Остин

Эмма Вудхаус, красивая, умная и самонадеянная особа, уверена, что замуж не выйдет никогда. Ей веселее и приятнее обустраивать личное счастье близких людей, и на это у нее, по ее собственному глубокому убеждению, есть особый дар. Свояк и добрый друг Вудхаусов мистер Найтли не одобряет пристрастий девушки, но Эмма все же берется устроить брак своей новой подруги Харриет Смит и викария мистера Элтона…

Глава 2

Мистер Уэстон был уроженцем Хайбери; он родился в почтенной семье, которая на протяжении последних двух или трех поколений возвысилась, разбогатела и вошла в круг местной знати. Он получил хорошее образование, но, рано унаследовав небольшое состояние, стал пренебрегать обыденными занятиями, в которых преуспели его братья; он нашел применение своему активному, живому уму и общественному нраву, вступив в созданную в ту пору милицию графства.

Капитан Уэстон стал всеобщим любимцем; и, когда, благодаря превратностям военной жизни, он познакомился с мисс Черчилль из знатной йоркширской семьи и мисс Черчилль влюбилась в него, никто не удивился, кроме ее брата и его жены, преисполненных гордыни и спеси. Они никогда не видели жениха и полагали, что подобный брак унизит и оскорбит их.

Однако поскольку мисс Черчилль, совершеннолетняя девица, которая могла сама распоряжаться своим состоянием, хоть и небольшим по сравнению с состоянием других членов семьи, несмотря ни на какие уговоры, не собиралась отказываться от такой партии, то мистер Уэстон женился на ней, нанеся тем самым бесконечную обиду и унизив мистера и миссис Черчилль. Они прекратили с сестрой всякие отношения; внешние приличия, правда, соблюдались. Союз оказался неудачным и несчастливым. Должно быть, миссис Уэстон выиграла больше, ибо у нее был муж, чье мягкое сердце и добрый нрав побуждали его быть бесконечно благодарным жене за любовь; однако характер миссис Уэстон нельзя было назвать совершенным. У нее хватило решимости настоять на своем, невзирая на протесты брата, но не хватало духу не сокрушаться по поводу беспричинного гнева братца и не тосковать по роскоши родительского дома. Они жили на широкую ногу, однако куда им было до Энскума! Мужа она по-прежнему любила, но ей хотелось в одно и то же время быть женою капитана Уэстона и мисс Черчилль из поместья Энскум.

Со временем выяснилось, что капитану Уэстону, который, во многом благодаря стараниям Черчиллей, был убежден, что сделал блестящую партию, пришлось хуже всех. Когда после трех лет совместной жизни его жена скончалась, он оказался беднее, чем был до брака, да к тому же остался с ребенком на руках. Однако от расходов, связанных с ребенком, он вскоре был избавлен. Мальчик стал своего рода искуплением греха матери, и так смягченного тяжестью ее продолжительной болезни; и поскольку у мистера и миссис Черчилль не было ни своих детей, ни иных юных родственников, о которых они могли бы заботиться, то вскоре после кончины миссис Уэстон они предложили принять на себя все заботы по воспитанию Фрэнка. Можно допустить, что овдовевший отец некоторое время колебался и испытывал угрызения совести; но их вскоре пересилили другие соображения. Ребенок вырос, окруженный заботой и богатством Черчиллей, и ему не о чем было беспокоиться, кроме как о собственном благополучии и процветании.

Вдовец понял, что ему пора в корне менять жизнь. Он вышел в отставку и занялся торговлей. Здесь для него были открыты все двери, так как братья его уже преуспели по торговой части в Лондоне. Заботы не слишком обременяли его. В Хайбери у него был домик, где он в основном и коротал часы досуга; следующие восемнадцать или двадцать лет жизни он провел беспечально, деля их между полезным занятием и приятным обществом. К тому времени он преумножил свой капитал — теперь он стал достаточно богат для того, чтобы купить небольшое имение неподалеку от Хайбери, которое он давно мечтал приобрести, и даже для того, чтобы иметь возможность жениться на бесприданнице вроде мисс Тейлор, чтобы жить в полном соответствии с пожеланиями собственной дружелюбной и общительной натуры.

К этому моменту образ мисс Тейлор уже прочно поселился в его мыслях; так как он уже не был пылким юношей, нежные чувства не поколебали его решимости не обзаводиться семьею, покуда он не купит Рэндаллс (хотя четыре года назад о Рэндаллсе он мог лишь мечтать), но он непоколебимо шел своей дорогой, не упуская из виду ни одну из целей, пока ему не удалось осуществить все свои мечты. Он нажил состояние, купил дом и нашел жену; в его жизни начался новый, счастливейший период, какого он не знал доселе. Правда, он и прежде не был несчастлив — от этого его охранял его нрав даже в первом браке, — но второй брак должен был показать ему, как восхитительна может быть здравомыслящая и поистине добрая женщина; кроме того, второй брак, судя по всему, дал ему самое приятное доказательство того, что куда лучше выбирать, чем быть избранным, вызывать благодарность, а не чувствовать ее.

Он мог выбирать себе жену, руководствуясь лишь собственным вкусом; состояние, которое он нажил, было его собственное; что же касается Фрэнка, то подразумевалось, что он воспитывается не просто как дядюшкин наследник: в семействе дяди его, можно сказать, усыновили, и решено было, что, достигнув совершеннолетия, он примет фамилию Черчилль. Посему казалось маловероятным, что Фрэнку когда-либо понадобится поддержка отца. Мистер Уэстон не волновался об участи сына. Тетка его была женщиной властной, своевольной и полностью подчинила своим прихотям мужа; однако в силу своего характера мистер Уэстон просто не в состоянии был себе представить, будто прихоть любого рода может быть настолько сильной, чтобы повлиять на дорогое ему существо — как он полагал, заслуженно дорогое. Он каждый год виделся с сыном в Лондоне и гордился им; и его добродушные отзывы о сыне как о весьма воспитанном молодом человеке заставляли жителей Хайбери также в некотором роде гордиться своим уроженцем. К нему относились особенно снисходительно именно из-за того, что считали своим, и потому его достижения и достоинства ценили особенно высоко и широко обсуждали.

Мистер Фрэнк Черчилль стал для Хайбери своего рода достопримечательностью: всем не терпелось своими глазами посмотреть на него, хотя его самого, видимо, вовсе не тянуло на родину, ибо он ни разу в жизни — с детства — не был в Хайбери. Частенько поговаривали о том, что он собирается приехать к отцу, однако до сих пор ему все время что-то мешало.

Теперь, когда его отец женился, обитатели Хайбери не без оснований полагали, что сын обязан навестить отца и мачеху. И миссис Перри, попивая чай у миссис и мисс Бейтс, и миссис и мисс Бейтс в гостях у миссис Перри толковали об одном и том же. Настало время Фрэнку Черчиллю появиться в родных местах; надежда увидеть его окрепла, когда стало известно, что он написал мачехе поздравительное письмо по случаю ее бракосочетания с его отцом. Несколько дней кряду приезд Фрэнка становился главной темой для обсуждения во время всех утренних визитов.

— Полагаю, вы слышали о том, какое чудное письмо написал мистер Фрэнк Черчилль миссис Уэстон? Письмо просто восхитительное! Такое милое. Мне кое-что пересказал мистер Вудхаус. Он читал письмо и говорит, что в жизни не видел такого чудесного послания.

Письмо и правда было в высшей степени ценным. Разумеется, у миссис Уэстон сложилось весьма лестное мнение о молодом человеке, написавшем его; и такое похвальное внимание — несомненное доказательство его добрейших намерений; письмо же от него стало тем самым драгоценным недостающим звеном, дополнившим собой и без того обильные и теплые поздравления и пожелания. Миссис Уэстон ощущала себя счастливейшей из женщин; благодаря своему жизненному опыту она еще больше ценила свое счастье. Лишь о разлуке с друзьями приходилось ей сожалеть. Она понимала, как горячо ее любят и как тяжело должны они переживать из-за того, что не могут видеться с ней ежечасно.

Она знала, что временами им очень ее недостает, и не могла без слез вспоминать о том, что с ее отъездом Эмма лишилась единственной отрады, что она часами тоскует, не зная, куда себя девать от скуки, и жаждет ее общества; но у ее милой Эммы сильный характер: она куда легче справляется с трудностями, чем большинство молодых девиц на ее месте. У нее достанет здравого смысла, энергии и силы духа, и можно надеяться, что она с легкостью преодолеет неизбежные препятствия и горести. Кроме того, Рэндаллс отделяет от Хартфилда такое небольшое расстояние, что даже женщина легко может проделать весь путь пешком; весьма отрадно сознавать это. Благодаря же счастливому характеру и обстоятельствам жизни мистера Уэстона можно смело надеяться на то, что и зимой они смогут проводить почти каждый вечер вместе.

Миссис Уэстон, можно сказать, неустанно благодарила судьбу, сведшую ее с мистером Уэстоном, и лишь изредка — и очень недолго — она предавалась сожалениям. Но ее довольный, прямо-таки цветущий вид и бодрость духа так бросались в глаза и были столь уместны, что Эмма, как ни хорошо она знала своего отца, иногда приходила в замешательство: он по-прежнему продолжал жалеть «бедную мисс Тейлор», когда они оставляли ее в Рэндаллсе, в тепле и уюте домашнего очага, или смотрели ей вслед, когда преданный, любящий муж вел ее к собственной карете. Всякий раз после ее ухода мистер Вудхаус неизменно испускал легкий вздох и присовокуплял:

— Ах, бедняжка мисс Тейлор! Как ей, должно быть, хотелось остаться!

Однако мисс Тейлор ушла безвозвратно; сохранялся и повод сокрушаться о ней. Тем не менее спустя несколько недель мистер Вудхаус испытал некоторое облегчение. Соседи мало-помалу перестали изводить его поздравлениями по поводу столь горестного события; а свадебный пирог, ставший чуть не главной причиной его расстройства, был съеден без остатка. Желудок мистера Вудхауса не переносил ничего жирного и тяжелого, и он всерьез полагал, что так же обстоит дело и с другими. То, что вредно ему, не полезно и прочим; поэтому он искренне пытался убедить новобрачных вообще отказаться от свадебного пирога, а когда его увещевания пропали втуне, стал серьезно уговаривать гостей не есть его. Он даже взял на себя труд посоветоваться по сему поводу с аптекарем, мистером Перри. Мистер Перри слыл человеком умным и степенным; его частые визиты были отрадой для мистера Вудхауса. Будучи призван к ответу, он не мог не признать, хотя и нехотя, как могло показаться, что свадебный пирог, конечно, кое-кому не пойдет на пользу… от него, можно сказать, один вред, если поедать его неумеренно. Получив такую солидную поддержку, мистер Вудхаус с новыми силами принялся убеждать гостей не прикасаться к пирогу; и, однако же, пирог поедали с удовольствием, и не было покоя великодушному сердцу мистера Вудхауса, пока пирог не доели до последней крошки.

В Хайбери прошел странный слух: будто бы видели, как все маленькие Перри объедались свадебным пирогом миссис Уэстон; но мистер Вудхаус наотрез отказывался верить подобной клевете.