Тайна Черных Гор

Джейн Кристи (2025)

Неожиданное приглашение в Черногорию оборачивается для Наташи и Генри новым расследованием. На этот раз им предстоит раскрыть тайну самоубийства матери богатого аристократа и промышленника. Почему состоятельная молодая женщина, счастливая в браке и только что ставшая матерью, покончила с собой? Почти сорок лет эта тайна мучила близких, особенно ее сына. Он готов заплатить любые деньги за то, чтобы инспектор Генри нашел ключ к разгадке ее поступка. Что нам самом деле произошло в старинном замке в Черногории? Было ли это самоубийство или все же убийство? А если это было убийство, то кто из родных совершил его и так умело замел все следы? Возможно ли, спустя столько лет, узнать хотя бы что-то… Легкий детектив для отдыха переносит читателей в Черногорию, Хорватию и Сербию — на побережье и в великолепные горы на берег чистейшего озера. Атмосфера старинного замка, его призраков и великолепной природы.

Глава вторая

На полднике собралась вся семья, и Горан представил гостей и свою невесту деду Милену Вуковичу, дяде Марко Вуковичу и его жене Заре.

Они расположились на большой террасе на первом этаже в тени размашистых кедров. По игольчатым веткам прыгали птицы, развлекая всех своим пением. За столом также сидел и брат деда Ален Вукович. Сиделка кормила его пюре из ложечки, но он почти все выплевывал.

— Обязательно это делать за общим столом? — Зара поморщилась.

— Нет, давайте сошлем его на кухню к прислуге. — Съязвил ее муж Марко. — А лучше сразу в подвал.

— Что такое, Зара? Это член семьи и мой брат. — Сказал дед Горана Милен.

Сам Милен казался намного моложе брата, он был бодр и энергичен.

— Вы, наверное, намного младше своего брата? — Спросила Наташа.

— Да, мисс Честер, у нас разница в возрасте двадцать лет. И все равно: это мой любимый брат.

— Мы вместе с отцом заботимся о дяде Алене. — Признался Марко сквозь холодную усмешку. — И Заре это докучает, конечно же.

— Я столько лет не жаловалась, но стоило мне один раз что-то сказать, как все! — Съязвила Зара. — Я все терплю, вы знаете. Но у нас гости.

— Расскажи, дорогая Наташа, чем ты занимаешься? — Спросила Алма, уводя разговор в другую тему. И хотя Алма старалась быть доброй, Наташе она с первого взгляда казалась какой-то навязчивой.

— Я занимаюсь продакт менеджментом. Выбираю и закупаю товары для очень крупной компании, а затем занимаюсь маркетингом и продвижением, чтобы все продавалось, а не застаивалось на складе.

— Это, должно быть, безумно интересно. — Сказала Зара.

— Да нет. Профессия бортпроводницы и полезнее, и опаснее. — Смутилась Наташа. — Отвечаешь за безопасность стольких людей.

— А кто у нас бортпроводница? — Удивилась Алма.

— Божена работала ею раньше. — Сказал Горан с гордостью.

Но только отец и Зара оценили его ответ и улыбнулись Божене, выказывая свое восхищение.

— Ах, ну да. — Пробормотала равнодушно Алма.

Горан попробовал разговорить Наташу, чтобы убрать неловкую паузу, но Наташа упорно игнорировала его. Казалось, он чем-то обидел ее, и даже Биттерфилд удивился ее поведению.

После полдника Наташа и Биттерфилд пошли гулять по тропе, плутавшей среди холмистого бора. Но не успели они пройти и пяти минут, как Горан догнал их.

— Наташа, что случилось? Ты злишься на меня?

— Нет, это ты мне объясни все. — Заявила Наташа.

— Объяснить что?

— Какая невинность! Какое неприкрытое изумление. — Съязвила Наташа.

— Да что происходит? — Даже Биттерфилд не выдержал их двусмысленных пререканий.

Наконец Наташа выпалила все без обиняков:

— Сегодня после ванны кто-то подглядывал за мной. Когда я одевалась!

— В смысле? Как подглядывал? Кто-то был в нашей комнате? — Спросил Биттерфилд.

— Генри, ты что, на его стороне? — Возмутилась Наташа. — Да это Горан подглядывал!

— Да как я мог сделать это?!

— Через дырку в стене! — Закричала Наташа и обратилась к Биттерфилду. — У них, оказывается, замок с тайными лазами!

— Такого быть не может! — Воскликнул Горан, но было видно, что он сам был обескуражен ее словами. — Покажи мне, где это место.

— Без проблем. Пойдемте в нашу спальню.

Вскоре они вошли в комнату, где Наташа подвела их к стене, где она видела тайный лаз. Но к ее полному изумлению, она мучилась, но не могла найти дырку. Она видела только одно естественное отверстие в стене примерно в том же месте, что и в первый раз, только за ним был камень. Она попробовала проткнуть или толкнуть его, но камень стоял намертво. Тогда Наташа стала толкать стену, но Горан предупредил ее жест и стал сам толкать стену. К нему присоединился и Биттерфилд.

— А чья там спальня за стеной?

— Там спальня моих родителей.

Наташа удивленно приподняла брови.

— Постой, а ты что, думала, что это я за тобой подглядывал через вот это отверстие? — Вдруг сообразил Горан и покраснел.

— А кто еще?

— О нет… Как ты могла так подумать? Пойдем в спальню родителей.

Но в спальне ничего подозрительного они не обнаружили. Они обследовали всю стену, соприкасавшуюся со стеной спальни Наташи, но так и не нашли ни тайного лаза, ни тайной двери.

— Тогда как я могла видеть чей-то глаз в том отверстии?! Ничего не понимаю.

— Ты видела не глаз, а камень. — Сказал Биттерфилд.

— Ага, и камень сверкнул!

— Может быть, это был конденсат. Камень холодный, в комнате тепло. Ты увидела сверкнувшую каплю воды. — Объяснил Биттерфилд.

— Но я ткнула пальцем внутрь, там не было камня. Там была полость.

— Это уже игра воображения. Ты так напугалась, что приняла желаемое за действительное.

— Отличное объяснение!

Наташа насупилась. Но и Горан встал на сторону инспектора.

— Послушай, если бы здесь были тайные лазы, я бы знал о них. Я ведь провел здесь столько недель детства! Мы здесь все облазили с друзьями. Увы, это очень обычный замок.

— Очень обычный замок с очень обычными стародавними событиями. — Съязвила Наташа.

— С этим не спорю. Некоторые события были не совсем стандартными. — Признал Горан. — Однако не стоит преувеличивать.

— Мне кажется, сам факт неразгаданного преступления подействовал тебе на нервы. — Сказал Биттерфилд. — Дорогая, пойдем погуляем по бору, и ты развеешься.

— Пойдем лучше покатаемся на лодках по озеру. — Предложила Наташа. — Позовем наших первых подозреваемых. Время-то идет. Мы должны понять, что здесь случилось.

Биттерфилд согласился, и уже вскоре они были на берегу озера.

Бранко Вукович настоял на том, что он будет катать в лодке Наташу, а Биттерфилд — Алму. Увы, их план побыть в компании других членов семьи не сработал. Наташа сидела в лодке и думала о том, что Бранко, узнав о намерениях Горана перевернуть все грязное белье семьи, мог намеренно саботировать расследование. Поэтому и напросился кататься с ними на озере, не позволил позвать с собой Марко и Зару.

Бранко так бойко греб, как будто каждый день упражнялся здесь на озере, и вскоре они оказались в совершенной тишине озерной глади — в окружении величественных гор, чьи верхушки были изрезаны льдами.

— Какая ты прелестная девушка, Наташа. — Вдруг сказал Бранко. — Ты напоминаешь мне мою жену.

— Алму?

— Нет, не ее. Конечно же, мою единственную и неповторимую Драгу.

— Чем же я на нее похожа? Насколько я поняла по фотографии, она смуглая и кареглазая.

— Как и все женщины здесь!

— У меня светлая кожа, боюсь обгореть. И глаза голубые.

— Я имел в виду, конечно, другое. Ты такая же милая и добрая. Светлая.

— То же самое можно сказать и про Божену. — Заметила Наташа.

— Да, Божена тоже очень хорошая девушка.

— Мистер Вукович, — Наташа вдруг решилась задать ему скользкий вопрос, который отчего-то засел в голове. — Мне показалось за столом, что Алма не очень рада Божене. И даже как будто нарочно проявляет слишком любезные чувства ко мне. Вам так не показалось?

— Ах, да ведь она настоящая свекровь! Не сомневайся: будь ты на месте Божены, она пила бы твою кровь, а Божену ставила бы тебе в пример.

— Она всегда такая… с таким характером?

— Как и все аристократки.

— А в семье все голубых кровей?

— Да. Поэтому моя первая жена была из простой семьи. И Горану я советовал выбрать жену простую. Он пробовал по молодости встречаться с юными аристократками.

— И как? — Улыбнулась Наташа. Она начинала понимать, почему полгода назад Горан обратил вдруг на нее внимание, как будто его совсем не волновало ее простое происхождение.

— Сам же сбегал от них. Пустые дурочки. Потом зарекся. Пробовал с обычными женщинами встречаться, но им всем, конечно, нужны были его деньги.

— Палка о двух концах.

— Именно. Поэтому он поступил мудро, ввел Божену в заблуждение, проверил ее чувства.

— Да, это было умно.

Биттерфилд и Алма остались где-то позади, и Наташа осторожно оглянулась, помахала им рукой, а они помахали в ответ.

— Твоя имя. — Вдруг сказал Бранко.

— А что с ним не так?

— Оно как будто русское. Ты случайно не из России родом?

Наташа засмеялась.

— Нет!

— Прости.

— Ничего страшного, меня постоянно спрашивают об этом. Просто моя мама увлекалась в юности русской культурой, и тогда же решила, что назовет меня Наташей. В честь какой-то героини русского романа.

— А, Наташа Ростова.

— Откуда вы знаете?

— Здесь же была раньше большая страна — Югославия. У нас было много контактов с Советским Союзом, хотя отношения долго были не самыми безоблачными. С русской культурой здесь раньше были очень хорошо знакомы. Молодежь, конечно, уже ничего не знает. Значит, у тебя нет русских корней?

Наташа улыбнулась и покачала головой.

— И ты не коммунистка?

В ответ на этот вопрос она не удержалась и засмеялась.

— Я не встречала в Англии коммунистов среди моих сверстников.

— Это очень хорошо. — Сказал Бранко.

По его взгляду Наташа поняла, что он не лгал и не преувеличивал. Только причем здесь был коммунизм? Почему вообще речь зашла о нем? Имело ли это отношение к самоубийству Драги? Наташа задумалась, и оба они какое-то время молчали, пока она не прервала тишину:

— Скажите, мистер Вукович, а как давно вы владеете этим замком?

— Наши предки купили его еще в девятнадцатом веке. А что?

— А там есть…

— Привидения?

— Нет, тайники. Тайные ходы, тайные коридоры или лестница?

Наташа пристально глядела на Бранко, чтобы понять, скажет он правду или солжет. Как бы Горан с Генри ни убеждали ее в том, что ей все померещилось, в памяти застыл момент, когда она засунула палец в отверстие и поняла, что за стеной была полость. Бранко не избегал ее взгляда, как будто и не собирался лгать.

— В детстве я мечтал найти что-то подобное. Исследовал стены, подвалы. Но я ничего не нашел. Поэтому не думаю, что это возможно. Это самый обычный особняк.

Наташа кивнула. Но по ее лицу было видно, что она считает иначе. Какое-то время она расспрашивала его об Алме и знакомстве с ней, надеясь выявить существенные расхождения в их с миссис Вукович историях, но ничего подозрительного не обнаружила.

— Да, Алма была влюблена в меня, я это знал. Но она была всегда мне другом, не более того. Маленькая, щупленькая, не очень приятная в общении, не очень симпатичная. Конечно, я хорошо к ней относился, мы поддерживали друг друга, когда у нас в личной жизни что-то не удавалось. Потом я влюбился в Драгу, и она приняла мою жену, полюбила Горана.

— А любила ли она саму Драгу? Судя по ее рассказу, она ее очень любила и до сих пор восхищается. Но так ли это?

— Да что ты! Какая может быть любовь к более успешной сопернице? У них были приятельские отношения, потому что Алма оказалась слишком умной.

— А не слишком коварной?

— Нет! Именно умной. Она не показывала Драге никаких плохих чувств. Наоборот, приезжала, чтобы помочь с ребенком.

— Могла ли Алма что-то подстроить?

— Что подстроить?

— Не знаю… Наговорить Драге какой-нибудь вздор, возмутить ее чувства. Придумать, что у вас роман, в конце концов…

Мистер Вукович засмеялся легко и непринужденно, и Наташа почувствовала, что все ее предположения опять не угодили в цель.

— Нет, деточка, это просто смешно. — Наконец сказал Бранко. — Алма и сейчас знает, что я не люблю ее так, как любил Драгу. Нет, конечно, я люблю Алму. Но это не то же самое. Мы живем как приятели. Она, честно говоря, настолько хорошо понимала это, что долго не соглашалась выйти за меня замуж.

Наташа была поражена.

— Это правда?

— Конечно. Она говорила, что ей не нужна семья с мужчиной, который не может обожать ее. В общем-то, все это сложилось очень грустно. Я не мог принести ей столько счастья, сколько она заслуживала. Нет, она бы не стала бороться за меня такими глупыми и жестокими методами.

— А какими методами она бы боролась за вас?

— Никакими. В делах любви не может быть методов. Любовь ниспослана нам свыше. Мы прожили умеренно хорошую жизнь с Алмой, не более того. Если бы Драга была жива, то конечно, все было бы иначе…

Он тяжело вздохнул и поглядел на горы, окаймлявшие озеро. Казалось, мысленно он перенесся во времена сорокалетней давности, когда они с Драгой катались на лодках на этом самом озере, когда они были веселы и беззаботны, не подозревая о том, как мало счастья им было отмерено.

Позже у себя в комнате Биттерфилд просматривал те документы, что ему передал Горан: свидетельство о рождении его матери, ее дипломы и аттестаты. Наташа в этот момент изучала стену, в которой она видела полость, пытаясь найти разгадку произошедшего.

— Может быть, там какая-то каменная дверь. Ее закрыли, когда я ушла, потому что это вызвало бы шум. — Размышляла она.

— Ты опять за свое! — Проворчал Биттерфилд. — Мы же видели стену с обратной стороны.

— А у тебя какие успехи?

— Пока никаких. По месту рождения понял только то, что мать Горана родилась в большой сербской деревне…

— То есть на территории нынешней Сербии?

— Нет, на территории Хорватии. Но в сербской деревне.

— Как такое возможно?

— Я тебя умоляю, Наташа. Здесь столько народов на Балканах живет. Они все между собой давно перемешались, границы стерлись. В Хорватии много сербов, в Сербии много хорватов и так далее.

— Странно, что они вообще друг друга различают. Для нас они все очень похожи. Смуглолицые, темноволосые и кареглазые.

— Но мы же делаем отличия между ирландцами, шотландцами и англичанами. — Усмехнулся Биттерфилд.

— Я не делаю. А ты что, еще живешь такими предрассудками?

— Моя профессия не оставляет мне права выбора. Я должен видеть все тонкости и отличия. И даже разбираться в предрассудках.

— Ясно.

— Так вот, она уехала в Белград, поступила в хороший институт. И, получается, в это время в Белграде познакомилась с Вуковичем.

— Что нам это дает?

— Ничего. Пока что никаких догадок. Все так любили мать Горана, все так ею восхищались. Даже Алма не имела интереса в ее смерти, если верить ей и Бранко.

Биттерфилд закрыл все документы и убрал обратно в папку, переданную ему Гораном.

На следующее утро Наташа проснулась рано и услышала взволнованные голоса, доносившиеся с первого этажа. Казалось, две женщины ругались, а мужчины пытались их разнять. Но Наташа ни слова не понимала. Она спустилась на первый этаж и увидела, что Зара стояла у окна и теребила жемчуг на шее, а Алма сидела в кресле, закинув ногу на ногу. Она чему-то улыбалась.

Горан и Бранко стояли поодаль и тоже улыбались.

— Что случилось? — Обратилась Наташа ко всем и с удивлением посмотрела на часы: было только восемь утра, а все домочадцы были уже при параде.

— Да вот Алма обещала поехать со мной в Подгорицу и провести день за шоппингом, а теперь она отказывается ехать. — С нескрываемым раздражением сказала Зара.

— Я не виновата, что у меня болит голова. Я не выдержу этих поездок по серпантинам. У меня начнется головокружение.

— Я предложил им перенести поездку. — Обратился Бранко к Наташе.

— Но мне совершенно нечего надеть! — Воскликнула Зара.

Бранко засмеялся, а Горан улыбнулся. Улыбнулась и Алма.

— Если бы Марко это слышал, боюсь, он не согласился бы! — Сказал Бранко.

— Я могу поехать с вами. — Предложила Наташа. — Правда, я не разбираюсь во всех этих брендах одежды и прочего.

— Наташа, это было бы спасением! — Воскликнула с облегчением Зара. — Мне не нужно, чтоб ты раздавала советы, мне просто нужна компания.

— Ну это я могу обеспечить вполне. — Засмеялась Наташа. — Люблю поболтать и попить кофе.

— Вот и отлично!

— Я счастлива, что мне не нужно никуда ехать! — Сказала Алма. — А шоппинг в Подгорице — это как лыжи на берегу моря. Нужно надеяться на чудо, которое пошлет снег раз в миллион лет.

— Ты такая пессимистка! — Ответила Зара и повела Наташу на террасу, где слуги уже накрыли стол для завтрака. — Наташа, дорогая, давай выпьем кофе и поедем. Водитель уже ждет в машине.

Зара говорила на английском даже лучше, чем Алма, и Наташе было легко общаться с ней. И потом, она была намного приятнее, чем Алма. Зара была открытой, искренней, она высказывала все, что было у нее на уме. Она умело тонко чувствовать и отличалась деликатностью. Они болтали всю дорогу о самых разных глупостях, пока наконец Наташа не решилась завести разговор о том, что случилось в день смерти Драги. Они приехали в Подгорицу и сразу пошли пить кофе, чтобы передохнуть после долгой дороги.

— Вы были в это время в замке?

— Да. — Сказала Зара. — Знаешь, я не люблю вспоминать тот день. Мы все так любили бедную Драгу. Она была похожа на овечку, такая безобидная, такая добрая. Настоящая идеалистка. Нам все до нее — как пешком до Луны. Очень светлый человек. Мы с Марко в тот день были дома. И это было ужасно.

— А Бранко?

— Он, кажется, ушел на рыбалку.

— То есть он был все время рядом?

— Почему?

— Но озеро ведь рядом с замком.

— Ах нет! — Засмеялась Зара. — В этом озере мало рыбы. Он обычно ходил на рыбалку совсем в другое место. Это достаточно далеко. Нужно было идти горными тропами, петлять между холмов, проходить через какое-то ущелье.

— Понятно. Он это делал совсем один?

— С ним ходили мужчины из соседней деревни. Марко не любит рыбалку, Милен тоже.

— А Ален тоже был дома?

— И он был… да, кажется. А что случилось? Почему ты спрашиваешь?

— Да, нет, просто так спрашиваю. Для поддержания беседы. Меня так поразило, что из всех людей тяжелее всего перенес трагедию дедушка Ален. Это не он, случайно, нашел ее?

Зара добродушно улыбалась. Наташа была уверена, что она ее ни в чем не подозревает.

— Нет, ее тело нашла горничная. Она позвала нас с Алмой и Марко. Последним пришел Ален.

— И у него, бедного, сразу случился сердечный приступ? — Наташа сочувственно покачала головой.

— Ему стало плохо, но это был еще не приступ. Потом мы увезли его в Загреб в наш дом, и там уже все произошло.

Они сидели за крошечным столиком прямо на улице, и мимо сновали люди, но так редко, что казалось, будто город вымер. Все остальные столики были пустыми, посетителей почти не было.

— Странно, что так мало людей летом. — Сказала Наташа.

— Потому что здесь жизни почти нет. Туристы все на берегу моря. Алма не зря отказалась ехать сюда. За шоппингом имело смысл ехать в Будву. Там жизнь кипит. Мои сыновья, если приезжают сюда, то большую часть времени проводят там.

— А почему именно в Будве?

— Ночные клубы, громкая музыка на пляже целый день. Масса возможностей познакомиться с девушками и завести друзей.

— А так они живут в Загребе? Почему не приехали на знакомство с Боженой?

— У них сейчас сессия. А вообще они живут не в Хорватии.

Зара лукаво улыбнулась, а Наташа удивленно вскинула брови.

— Они учатся в Англии. Оксфорд. — С гордостью произнесла Зара.

Наташа удивилась еще больше.

— Но мне казалось…

— Что?

— Горан рассказывал мне, что он общается с крупнейшими чиновниками Хорватии, с министрами и даже президентом.

— И что с того?

— Я просто думала, что ваша семья… как бы это сказать… Не нуждается в том, чтобы уезжать заграницу. Да и мне казалось, что Горан очень патриотичен.

— О да! Горан — да. — Задумчиво произнесла Зара.

— Ваши сыновья, может быть, вернутся в Загреб после учебы.

Зара посмотрела на Наташу, с большим трудом возвращаясь из своих размышлений.

— Может быть. — Сказала она. — Все может быть. Видишь ли, девочка моя, наша семья верховодит внутри нашей страны. А в мире верховодит совсем другая страна. Так не лучше ли не просто примкнуть к победителям, а стать частью их страны?

Наташа ничего из ее слов не поняла, но удивилась. Возможно, когда у нее будут свои дети, она будет думать о таких проблемах. А пока ей казалось, что все эти заморочки пожилых состоятельных людей — полная глупость. Можно быть счастливым и в рыбацкой деревне на берегу моря в таком райском месте — почему бы и нет?

В это время молодые ребята проехали на мотоциклах мимо них, огласив улицу назойливым и неприятным шумом, и Зара проводила их задумчивым взглядом.

В это время в замке Биттерфилд беседовал с Гораном в его кабинете.

— Как ваши близкие приняли вашу невесту? — Спросил Биттерфилд.

— Мне показалось, очень хорошо. — Лицо Горана даже просияло при одном воспоминании о его помолвке с Боженой и ее знакомстве с родителями.

Биттерфилд, напротив, сдвинул насмешливо брови. Казалось, Горан совсем не почувствовал то напряжение, какое вызвало появление Божены в семье.

— Вам не кажется, что Марко и Алма несколько недовольны вашим выбором?

— Нет, не кажется. — Горан пожал плечами. — А к чему все эти расспросы?

— Пытаюсь понять, насколько вы хорошо разбираетесь в людях.

— И к какому выводу вы пришли? — Удивился Горан.

Биттерфилд усмехнулся.

— Вы встали на защиту отца. Ввели его в курс дела. Но в людях при этом не разбираетесь. Точнее, не понимаете их эмоций и скрытых чувств. Как можно меньше говорите с отцом о нашем маленьком расследовании.

— Вы все-таки подозреваете его?

— Скажем так: я не исключаю разные варианты. Я обратил внимание, — сменил тему инспектор, — что в доме работают в основном молодые женщины и мужчины.

— Правильно, потому что на лето набирают дополнительных слуг. Дворецкий не очень молод, и он здесь постоянно проживает.

— Как давно он работает на вашу семью?

— Сколько я его помню… Погодите, вы хотите допросить его?

— Поговорить с ним. — Подмигнул Горану инспектор. — Я ведь не следователь, а простой писатель.

— Это будет кстати. По-моему, он уже работал на нас, когда мамы не стало.

Через несколько минут дворецкий был в кабинете Горана. Это был высокий, как и Вуковичи, старик с прямой спиной и плотной серебристой шевелюрой, которую он всегда стриг коротко. Он рассказал Биттерфилду все то же, что и Зара тем же самым утром.

— Гувернантка нашла тело госпожи в ее спальне. Она лежала на кровати. Пузырек со снотворным стоял на туалетном столике, и он был пуст. Рядом с ним стоял пустой стакан, но еще влажный. Она выпила стакан воды полностью. Бранко в это время ушел на рыбалку. В доме были почти все: Милен, Ален и Марко — из мужчин.

— Драга не ссорилась с мужем в тот день?

— Я такого не припомню.

— А мистер Вукович был верным мужем?

— О да! Он госпожу на руках носил. — Закивал дворецкий.

— И к Алме не испытывал некоторой тяги?

— К этой маленькой серой мышке? — Дворецкий хрипло засмеялся. — Драга была по сравнению с ней принцессой. Нет, он дружил с Алмой по старой памяти. Их родители когда-то прочили им союз. Но Бранко оказался строптивым мальчиком, он полюбил простую девушку. Скорее Драга могла оказаться неверной.

Горан привстал в кресле от удивления и негодования, но Биттерфилд сделал ему жест рукой, будто уговаривая не встревать.

— Удивительно. Все говорят, что она была ангелом во плоти. — Сказал инспектор.

— Драга? — Дворецкий, этот человек лет шестидесяти пяти, удивленно захлопал глазами. — Мы говорим про одну и ту же даму? Простите, меня, господин Вукович. — Он обратился вдруг к Горану. — Я, наверное, наговорил лишнего. Ни к чему вашему другу знать все это. Что поделаешь, старость не радость, ум уже не так светел.

Горан, чье лицо в этот момент стало чернее тучи, хотел было сказать что-то резкое, но только раскрыл рот и закрыл его, сдержавшись.

А затем он все же произнес:

— Нет, Квитко, наоборот, ты нам очень помогаешь. Я хотел бы знать о матери как можно больше. Ты не должен стесняться меня ни в коей мере. Я хочу знать всю правду.

Дворецкий посмотрел на Горана и кивнул.

— Так значит, Драга была своенравной женщиной? — Напомнил ему свой вопрос инспектор.

— О да! Еще какой! Но только не поймите меня неправильно: она не была капризной или властной. Но она могла быть жесткой. Она была помешана на справедливости. Верите или нет, но в доме почти не осталось слуг из-за нее.

— Как это? — Не понял Горан. — Она над всеми издевалась?

— Наоборот, если в те годы летом мы нанимали еще больше людей, чем сейчас, то Драга потребовала, чтобы я никого не приглашал. Она сказала, что слуги нужны больным людям, тем, кто не может о себе позаботиться сам.

— То есть она предпочитала все делать сама? — Уточнил инспектор.

— Едва ли она могла принудить всех остальных быть самостоятельными. — Засмеялся Квитко. — Но сама она могла и убраться, и приготовить поесть. Правда, после рождения ребенка она стала более сговорчивой. Просто не успевала делать все сама. Пришлось поступиться принципами.

— Стойте-стойте. — Сказал инспектор. — Кажется, Алма что-то подобное сказала про нее.

— Что сказала? — Спросил Горан.

— Что-то про Толстого, что она была похожа на его последователя.

— Не знаю про это ничего. Это тот русский граф, что под конец жизни не держал в доме слуг и сам готовил себе кашу?

— Вроде бы да. — Сказал инспектор.

— Но что нам это дает?! — Нетерпеливо воскликнул Горан.

Биттерфилд бросил на него долгий взгляд.

— Мы только в начале пути. — Сказал он. — Что еще вы можете рассказать нам о Драге? Могла ли она… влюбиться в кого-то помимо своего мужа? Кажется, вы на это намекали.

— Ни о чем таком я не знаю. Но я слышал… — Дворецкий остановился и посмотрел вопросительно на Горана, словно спрашивая его дозволения говорить о столь щепетильной теме.

— Да говори уже, Квитко! — Воскликнул Горан.

— Краем уха я слышал, что господа упоминали какого-то мужчину в контексте мадам.

— Какие господа? Кто именно?

— Кажется, это был Милен и Марко. Они говорили что-то вроде «проклятый парень, черт Драгу дернул связаться с ним»!

— Как звали этого парня? — Спросил инспектор.

Квитко засмеялся.

— Я как будто на допросе! Зачем вам такие подробности?

— Имя? — Спросил Горан и вскочил с места. Глаза его пылали от волнения и даже злости.

— Я просто не помню. Кажется, что-то связанное со светом. Или ковкой. Но я могу ошибаться. Столько лет прошло, и никто никогда не поднимал эту тему прежде.

Биттерфилд испустил глубокий вздох, а Горан ходил теперь взволнованно по кабинету.

— Почему отец никогда мне ничего не говорил об этом самом «парне»? — Он остановился и вперил взгляд в дворецкого.

— Ну что вы, господин Горан, разве о таком стоит говорить детям? Слуги шептались, но нас было мало, и все, кто был тогда в доме, уже давно на том свете. Это были пожилые женщины, которых госпожа не решилась уволить из-за их возраста. Да, они говорили об этом на кухне, но все были очень сдержаны, сплетни быстро закончились.

— Что именно они говорили?

— Будто госпожа покончила с собой из-за любви.

— Что за бред! — Воскликнул Горан. — Она не в девятнадцатом веке жила! Могла спокойно разойтись с отцом.

Дворецкий посмотрел на своего хозяина с укоризной.

— А как же вы, господин Горан? Разве она могла оставить вас?

— Да ведь любой судья на стороне женщины, когда речь о том, с кем остаются дети! В этом нет никакого смысла!

Дворецкий покачал головой.

— Ваш отец мог дать ей понять, что использует все свои связи, чтобы оставить вас себе. Она была из простой семьи, и некому было постоять за нее.

Горан совсем сник и сел в кресло.

— Я не понимаю. Неужели какой-то там «парень» был ей дороже собственного сына? Что думаете, инспектор?

— Это всего лишь версия, мистер Вукович. Не стоит воспринимать ее близко к сердцу. — А следом пробормотал. — Хотя версия интересная…

Биттерфилд сощурил глаза и пристально поглядел на дворецкого, как будто размышляя о том, какую еще пользу мог принести пожилой человек.

— А где был в момент гибели Драги ребенок?

— Он был с Алмой и Зарой. Они захотели провести время с маленьким Гораном. Сказали, что Драге нужно было поработать над статьей.

— Статьей? Она разве еще работала? Или уже работала?

— Она вернулась к работе, работала на полставки. Отправляла статьи почтой, а сама жила летом здесь. На побережье их не тянуло, там невыносимо жарко. А здесь в горах летом — рай.

Квитко ушел из кабинета, расстроенный, что так многое рассказал молодому господину. В коридоре он шел и все качал головой, осуждая себя за болтливость, а Горана — за излишнее любопытство.

Наташа и Зара довольно быстро обошли основные улицы старинного центра Подгорицы, но толком ничего не нашли: Заре все казалось дешевым и низкокачественным, а Наташе, напротив, местные бутики показались дорогими. В последнем магазине и вовсе случился скандал. В примерочной Зара попросила принести ей размер платья поменьше, но продавец-консультант сделала вид, что не слышит ее просьбу. Наташа подошла к примерочной и предложила свою помощь.

— Зара, давайте я принесу. Какой вам нужен размер?

— Не надо ничего! Я ухожу отсюда! Что за нерадивые продавцы! Если им не нужна выручка, ну так пусть остаются без нее.

Наташа покраснела, ей стало стыдно, потому что она знала, что продавцы все слышат. А все же было странно, что никто не помогал Заре подобрать платье.

И вот когда они проходили мимо двух продавцов — женщин лет пятидесяти — уже на выходе, то Наташа заметила, что они едва сдерживали смех.

— Какие неприятные дамы! — Сказала Зара так, чтобы они слышали.

Когда они уже вышли из бутика, то оттуда донесся громкий смех.

Зара тут же пошла в ресторан на другом конце улице, где заказала им обеим шампанское.

— Пусть лопнут от зависти! У меня жемчуга и бриллианты, шампанское среди дня, а у них что? Унизительная работа за копейки и нулевые продажи!

Затем Зара перешла на сербский и произнесла что-то, похожее на ругательство.

— Почему они на нас так отреагировали? — Спросила Наташа, когда Зара успокоилась.

— Потому что поняли, что я из Хорватии, а ты, дорогая моя, из Англии.

— И это плохо, потому что…

— Потому что они сербки.

Наташа смотрела на Зару с непониманием. Та наконец улыбнулась.

— Прости, милая моя, ты не в курсе. После бомбардировок Белграда сербы нас невзлюбили. И вас, англичан, тоже. Хотя американцев они не любят еще больше. А вообще с тех пор я всех сербов опасаюсь.

— Что, всех? — Удивилась Наташа.

— Конечно! Они все могут что-то сделать плохое нам, богатым хорватам.

Конец ознакомительного фрагмента.