У мертвых не спросишь

Джеймс Хэдли Чейз, 1954

Произведения Джеймса Хэдли Чейза и по прошествии лет не утратили магической увлекательности. Виртуоз лихо закрученного сюжета и классик детективного жанра, он создал порядка 90 романов, больше половины из которых было экранизировано. Вечная тема опостылевшего супруга и неверной жены, которая вместе со свободой желает получить и хороший денежный приз, для Чейза неистощимый источник диковинных историй. Эту тему он искусно обыгрывает и в романе «У мертвых не спросишь». Мастер хитроумных и неожиданных развязок, Чейз легко вводит в заблуждение своих самых прозорливых читателей, которые пытаются предугадать ход сюжета.

Глава третья

1

Лейтенант полиции Маршалл из отдела по расследованию убийств, дородный краснолицый мужчина, со щегольскими усами и агрессивно выпирающим подбородком, прилепил к нижней губе сигарету и чиркнул спичкой. Под его тяжелым взглядом я еще теснее прижался к стене, стараясь не путаться под ногами у криминалистов, которые снимали отпечатки пальцев со всех поверхностей узкой комнатки. Тело уже унесли, и о Джейке Хессоне напоминало только кровавое пятно на замызганном покрывале.

— Наверняка Том Крид захочет взять дело себе. — Маршалл поморщился. — Если все и впрямь так, как вы описали, то каша заварилась на его участке.

— А кто он такой?

— Капитан полиции Уэлдена. В прошлом году просил нас прошерстить клуб «Ласточка», где якобы раньше работала эта Бенсон, но там все было чисто — ну или нам так показалось. — Маршалл скривил губы в горькой усмешке. — И из-за вас я теперь выгляжу ослом.

Мне доводилось работать с Маршаллом раньше, и я нисколько не сомневался ни в его уме, ни в деловых качествах.

— Полагаю все же, что ваш отец ответственен за это в большей степени, — с серьезной миной возразил я.

Маршалл расхохотался и повернулся к своему заместителю, сержанту Гамильтону:

— Останешься за главного, Дик. А мы с этим умником побеседуем с Кридом. Когда закончишь здесь, подъезжай к участку, заберешь меня оттуда.

— О’кей, лейтенант, — кивнул Гамильтон.

— Пойдемте. — Маршалл потянул меня за руку. — Отвезете меня в Уэлден. Криду будет интересно выслушать вашу версию. Он близко к сердцу принял исчезновение девушки, но, как говорится, нет тела — нет дела, вот и пришлось его закрыть.

— Не могли бы вы прислать мне фотографии места преступления? — попросил я Гамильтона. — Я остановился в отеле «Шад».

Сержант вопросительно посмотрел на Маршалла.

— Отправь их ему, — хмыкнул Маршалл. — Я тоже на этих снимках, а хорошая реклама мне не повредит.

— На вашем месте не стал бы на это рассчитывать, — ухмыльнулся я. — Боюсь, Файетт вас отрежет. Мы тщательно дозируем публикацию ужасов.

— Ах ты ж язва, — проворчал Маршалл, подталкивая меня к выходу.

По пути в Уэлден я еще раз рассказал обо всем, что нам удалось обнаружить, чтобы Маршалл не упустил ни одной детали.

— Похоже, у нас появилось несколько новых следов, — дослушав меня до конца, наморщил лоб Маршалл. — Я всегда подозревал, что со смертью Фармера что-то нечисто. А эта девушка Николс, она здесь при чем?

— Мне бы и самому хотелось это знать, — пробормотал я, нажимая на газ, чтобы обогнать грузовик. — А что вы думаете о Криде? Как по-вашему, он согласится со мной сотрудничать?

Маршалл пожал плечами:

— Почему бы и нет? На всем побережье не найдется копа, который бы не мечтал увидеть свое фото в вашем изданьице. Человек он неплохой, только не любит, когда его пытаются исключить из игры. По-хорошему, прежде чем браться за Хессона, вам следовало навестить его.

— Побойтесь бога, — от возмущения я подскочил на сиденье, — мы только вчера приехали! Я собирался встретиться с ним, как только поговорю с Хессоном.

— Просто будьте с капитаном почтительнее. Кстати, вы все еще работаете в паре с этим толстым сценаристом из Голливуда?

— Ну, я не назвал бы это работой в паре. Он большей частью накачивает себя скотчем за счет журнала.

— А ведь он далеко не дурак. Казалось бы, мог найти занятие достойнее, чем киснуть в ваших «Криминальных фактах».

Я язвительно хохотнул:

— Люди склонны преувеличивать мощь его ума. А все из-за формы черепа!

Когда я остановил машину у полицейского управления Уэлдена, было уже около восьми.

— Крид, скорее всего, ушел домой, — сказал Маршалл, с кряхтеньем выбираясь из машины. — Но не мешает проверить.

Однако дежурный сержант сообщил, что Крид все еще на месте, связался с ним по телефону и получил указание пропустить нас наверх.

Капитан полиции Том Крид оказался высоким, крепкого телосложения мужчиной лет шестидесяти, с рублеными чертами лица, пронзительными голубыми глазами и густой седой шевелюрой. Он пожал руку Маршаллу и приветливо улыбнулся мне:

— Ваш журнал приносит обществу много пользы. Вы рассказываете о преступлениях с точки зрения полиции, и это мне по душе.

— Если бы мы не ладили с копами, то остались бы без куска хлеба. Послушали бы вы, что мы говорим о вашем брате между собой, — усмехнулся я.

— Не обращайте внимания на его шуточки, капитан, — вмешался Маршалл. — Этот парень — записной острослов. В сущности, он выполнил за нас работу — обнаружил новую информацию по делу Фэй Бенсон.

Крид жестом пригласил нас сесть и сел сам, устремив на меня пристальный взгляд.

— Наш главный редактор считает, что это дело может стать сенсацией, — принялся объяснять я. — Сюда мы приехали, чтобы проникнуться, так сказать, духом места. И по счастливой случайности я наткнулся на то, чего не было у вас в досье. Но вы, вероятно, уже в курсе.

— Продолжайте. — Крид вытащил из кармана трубку и начал набивать ее табаком из потертого кисета.

Я повторил всю историю, с начала до конца, в третий раз.

Крид с Маршаллом слушали меня молча, не перебивая, и когда я закончил, в комнате повисла долгая пауза. На лице Крида застыло выражение напряженного раздражения.

— Вы должны были немедленно доложить обо всем этом мне, — нарушил тишину Крид. — Я мог бы взять Хессона до того, как он уехал из города.

— Так же как и у вас, причин в чем-то подозревать Хессона у меня не было. — Я достал золотое яблочко и катнул его по столу к Криду. — А к тому времени, как я нашел эту вещицу, он был уже мертв.

Крид взглянул на Маршалла:

— Когда он умер?

— Прошлой ночью. В заведении Харди он появился около часа ночи. Пришили его между тремя и четырьмя часами утра.

— Убийца не наследил?

Маршалл покачал головой:

— Работал профессионал — ни единого отпечатка пальца. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. В четыре утра даже всякое отребье в ночлежке Харди спит без задних ног.

Крид, прищурившись, поднес к глазам яблочко, потом задумчиво положил его на стол и пыхнул трубкой.

— Похоже, вы разворошили осиное гнездо, — медленно произнес он, подняв на меня глаза. — Давайте еще раз проверим досье.

Он позвонил и распорядился, чтобы в кабинет доставили дело Бенсон.

— Я почти не сомневался тогда, что Фармер лжет. Девушка могла покинуть клуб единственным путем — через дверь, которую охранял он. У нее было только восемь минут, чтобы скрыться, а служебный вход находится почти рядом с ее гримерной. Мы взялись за него серьезно, но парень оказался упрямым, как мул, и запирался до конца. Теперь я думаю, что он и Хессон — одна шайка-лейка.

В дверь постучали, в комнату вошел полисмен с пухлой папкой в руках и протянул ее Криду.

— Похитив девушку, эти молодчики могли отвезти ее к Хессону. Подвеска под его кроватью это подтверждает. — Крид перелистал подшитые в папку бумаги, бегло просматривая записи. — Ага! Когда она пропала, на ней был браслет с подвесками.

— Они не потащили бы девушку в комнату Хессона, — возразил я. — Чтобы туда попасть, надо пройти через магазин, а это значит, что его владелец должен быть с ними заодно. Когда я с ним беседовал, мне так не показалось. Да и новый адрес Хессона он не стал бы мне сообщать. Вот что я думаю: кто-то нанял Фармера и Хессона для похищения девушки. Соврав, что ей звонят, Фармер заманил ее к себе. Она как раз тогда ожидала телефонного звонка. Там он, вероятно, оглушил ее и отволок в поджидавшую у входа машину. Следовательно, в преступлении участвовал как минимум еще один человек — водитель машины. Ведь как Фармер, так и Хессон должны были оставаться на своих рабочих местах, чтобы обеспечить друг другу алиби. Браслет мог соскользнуть с запястья Фэй, когда она потеряла сознание. А Фармер или сразу отдал его Хессону, или позже занес к нему домой.

— Правдоподобная версия, — согласился Маршалл.

— Тогда мы начнем поиски браслета, — кивнул Крид. — Спустя четырнадцать месяцев затея кажется почти безнадежной, но почему бы не попробовать?

— Кстати, что насчет неизвестного в пальто из верблюжьей шерсти? — напомнил Маршалл. — Тот довольно неплохой словесный портрет, который у нас имеется, дает возможность объявить его в розыск.

— Лоу как раз сейчас над этим работает, — сообщил я. — Вполне возможно, он уже сел голубчику на хвост.

— Тандем великих сыщиков в действии, — хмыкнул Маршалл и добавил, обращаясь к Криду: — Этот загадочный персонаж может оказаться важным звеном в цепочке событий. Им следует заняться безотлагательно.

— Согласен. — Крид нахмурился. — А как в историю с Фэй Бенсон вписывается эта девушка Николс?

— В ее смерти не обнаружено ничего подозрительного?

— Не помню, каков был вердикт коронера. — Крид опять потянулся к трубке телефона и попросил досье на Джоан Николс. — Если бы мы знали, что девушки знакомы друг с другом, я проявил бы к ее делу куда больший интерес.

Я взял со стола подвеску и повертел в пальцах.

— Кто же такой этот Г. Р.? Думаю, он мог бы немало порассказать нам о Фэй. Мы ведь совсем ничего о ней не знаем. А у меня создалось впечатление, что она от кого-то скрывалась.

— Мне это тоже приходило в голову. — Крид приподнялся навстречу полисмену, доставившему папку с делом Николс. Он перелистал досье и отложил в сторону. — Вердикт коронера: смерть в результате несчастного случая. По-видимому, спускаясь по лестнице, она наступила на подол платья. Скатилась по ступенькам и сломала шею.

— Чем она зарабатывала на жизнь?

Крид снова открыл папку.

— Выступала в различных шоу. Незадолго до смерти побывала в Париже, где, совместно с другими девятью девушками, пыталась организовать собственные выступления в кабаре, но их представление провалилось. Вернулась домой без гроша в кармане и отчаянно нуждалась в работе.

— А ведь одной из девушек могла быть Фэй. — Я почесал в затылке. — Это стоит проверить.

— Безусловно, — согласился Крид.

— Думаю, Джоан Николс убили, — сказал я. — И Фармера тоже сбили не случайно.

— Это типично для криминального репортера: считать любую смерть насильственной. Нет ни малейших доказательств, что кто-то из них был убит, — заметил Крид.

— Когда умерла Джоан Николс?

Крид опять заглянул в папку:

— Двадцатого августа.

— Именно двадцатого августа она расспрашивала в «Шаде» о Фэй Бенсон. Потом вернулась домой и упала с лестницы. И кстати говоря, не вечером ли двадцатого августа Фармер попал под машину?

Крид бросил на меня острый взгляд, сверился с досье Фэй Бенсон и нахмурился.

— Именно так.

— Вам не кажется, что от всего этого очень дурно пахнет?

— Вы правы, от этих совпадений здорово несет криминалом, — заговорил Маршалл. — Парень определенно что-то нащупал, капитан.

Крид пожал плечами:

— Подозрение — не доказательство. Но соглашусь: от нас не убудет, если мы подумаем и в этом направлении.

У меня в голове забрезжила новая идея.

— У вас есть фотографии Фэй Бенсон?

— Да, несколько штук хранятся в досье. А что?

— О ее исчезновении писали только местные газеты или что-то сообщили центральные?

— О ней писали только у нас.

— Мне кажется, пришла пора подключить к делу национальную прессу. Опубликуйте ее фотографию во всех газетах — есть вероятность, что кто-то ее узнает. Наш журнал, со своей стороны, тоже поддаст жару. Может, и выплывет что-нибудь интересное. Эл Вейман считает, что она была не новичком на сцене. Тогда, скорее всего, она выступала не под собственным, а под сценическим именем. Но ведь кто-то может опознать ее по фотографии.

— Мы этим займемся, — кивнул Крид.

Я поднялся со стула:

— Было бы здорово, если бы мы работали сообща. Я не собираюсь путаться у вас под ногами, а все, что раскопаю, буду передавать вам. Эта история обещает стать сенсацией, и мне бы хотелось погрузиться в расследование с головой. Что вы об этом думаете?

— Не имею никаких возражений. Для вас наши двери всегда открыты. И успехов в работе.

— Прекрасно. Если мой напарник что-то выяснил, я позвоню.

Я пожал руку Криду, подмигнул Маршаллу и направился к своей машине.

2

Когда я добрался до «Шада», томящийся за стойкой Ларсон бойко доложил, что Берни уже в своем номере.

— Вас тут спрашивал какой-то парень. — Он шмыгнул носом. — Я объяснил, что, скорее всего, вы вернетесь вечером.

— И что ему было надо? — Я начал было подниматься по лестнице, но остановился.

— Мне он не сообщил. Невежа и грубиян, вот что я вам скажу. Позвать вас, если он опять заявится?

— Только не сегодня. Скажи, пусть приходит завтра утром, а если ему так уж невтерпеж, пусть звонит мне в номер, и я поговорю с ним по телефону. Этой ночью у меня в планах хорошенько выспаться.

— Понятно.

Поднявшись на свой этаж, я заглянул к напарнику. Берни полулежал в кресле, опустив ноги в тазик с горячей водой. На столике рядом с ним стояли две бутылки — скотча и газированной воды и пара стаканов, один из которых был до половины наполнен виски. Встретив мой изумленный взгляд, Берни изобразил слабую улыбку.

— Что это ты тут вытворяешь? — сквозь зубы поинтересовался я, захлопнув за собой дверь.

— Пытаюсь возродиться к жизни. Или ты запамятовал, кто сегодня заграбастал машину, а кому пришлось прочесывать город на своих двоих? Только представь, в этой дыре четырнадцать отелей. — Он закатил глаза. — Четырнадцать! Просто немыслимо! И они расползлись по всему городу!

— Ты его обнаружил?

Берни горько хохотнул:

— Ни малейшего следа. Я калечил ноги совершенно напрасно.

Я плеснул себе виски и прикурил сигарету.

— Ты уверен, что не пропустил ни одного отеля?

— Абсолютно. Список гостиниц составлял Ларсон, и он поклялся, что включил в него все, до самой последней ночлежки. А я ведь говорил, что этот мерзавец и не подумает останавливаться в городском отеле! Надеюсь, тебя больше убеждать не придется? Может, у него квартира или дом, а может, он приезжал из Фриско или еще откуда-нибудь, но в отелях о нем никто ничего не знает.

— От копов не уйдет, — буркнул я и, отхлебнув из стакана, стал рассказывать Берни о визите в полицейское управление Уэлдена. Новость об убийстве Хессона я сообщил ему не без внутреннего трепета.

— Вот! Понял теперь, что я имел в виду? — С шумным плеском Берни вытащил ноги из тазика и начал яростно растирать их полотенцем. — Всех троих вывели из игры. Если мы не перестанем совать нос куда не следует, придет и наш черед.

— Расслабься, за дело взялась наша доблестная полиция. И все-таки досадно, что ты не нашел этого типа. Я рассчитывал потолковать с ним прежде, чем до него доберется Крид.

— Не моя вина, что он не любит гостиниц, — насупился Берни. — Пускай за ним копы охотятся.

— У Ларсона ты, конечно, тоже о нем узнавал? — осведомился я мимоходом.

Берни дернулся, словно ему в бок ткнули раскаленной кочергой. Побагровев, как перезрелый помидор, он растерянно уставился на меня.

— С чего бы я стал узнавать о нем у Ларсона? — выдавил он из себя внезапно осипшим голосом.

— А почему нет? Отель не хуже других. Так ты спрашивал у Ларсона?

— Не спрашивал. — Берни со стоном вцепился в волосы. — Боже милосердный! А если он действительно жил здесь? Я носился по городу, как чумовая лошадь, едва не уморил себя до смерти и недотумкал до такой простой вещи! О-о…

Я набрал телефонный номер.

— Это Слейден, — сказал я в трубку, услышав голос Ларсона. — Не припомните, в августе прошлого года у вас не останавливался мужчина, носящий пальто из верблюжьей шерсти? Высокий, загорелый, с тонкими усиками?

— А как же, останавливался. Парень приметный, запоминающийся. А в чем дело?

— Никуда не уходите, у меня к вам разговор.

Повесив трубку, я с укоризной взглянул на Берни:

— Он жил именно здесь, баранья ты голова.

— Не сыпь мне соль на рану. — Берни страдальчески прикрыл глаза. — Столько напрасного труда! Я все ноги истоптал, мотаясь по этим чертовым отелям.

Оставив напарника упиваться жалостью к собственной персоне, я рысью помчался в холл.

— Расскажите мне об этом человеке все, что знаете, — едва переведя дух, потребовал я у Ларсона. — Имя, время пребывания в отеле — любые подробности, какие всплывут в памяти.

Ларсон пододвинул к себе свой гроссбух.

— Имя — Генри Ратланд. Вселился к нам девятого августа. Вот тут у меня записано: прибыл из Лос-Анджелеса. А из-за чего весь этот переполох?

— Он приехал в тот же день, что и мисс Бенсон?

— Да, она зарегистрировалась в полдень, он — в шесть вечера.

— Машину его не помните? Не кремово-зеленый «кадиллак»?

— Точно, «кадиллак». Шикарная тачка. Он ставил его в гараже через дорогу.

— А не могли в гараже записать номер машины?

— Могли и записать. Чего не знаю, того не знаю.

— Когда он съехал?

— Утром семнадцатого.

— Значит, в тот самый день, когда пропала мисс Бенсон. — Я запустил пятерню в волосы. — Есть вероятность, что этот Ратланд имеет отношение к ее исчезновению. Вы когда-нибудь видели их вместе?

— Да вроде нет. Он уходил спозаранку, а она сидела у себя допоздна.

— А какой номер он занимал? Не рядом с номером мисс Бенсон?

— Оба они заселились в комнаты на втором этаже, аккурат напротив друг друга, — близоруко вглядываясь в записи, подтвердил Ларсон.

— Выходит, они могли встречаться без вашего ведома?

— Выходит, так. Мы не держим на этажах дежурных, а после восьми вообще никто из персонала наверх не поднимается.

— Ратланд не упоминал, зачем приехал в Уэлден?

— Он о своих делах особо не распространялся.

— Вещей у него с собой было много?

— Всего один чемодан, и тот небольшой.

— Какие-нибудь посетители, телефонные звонки, письма?

— Да нет, ничего такого не припоминаю.

— Сейчас у вас в гараже еще можно кого-нибудь застать?

— Джо должен дежурить. Мы не закрываемся до часу ночи.

— Ладно, тогда пойду перекинусь с ним словечком.

Однако Джо не смог сообщить мне номер «кадиллака», хотя и саму машину, и ее владельца вспомнил без труда.

— Бабок у него было немерено, тратил он их, не скупясь. — В голосе Джо звучала неприкрытая зависть. — Машину забирал часов в десять утра и ставил назад где-то между полуночью и часом ночи. Требовал, чтоб каждое утро она сияла как новенькая — придирался к каждому пятнышку. А вот номера ее не помню, вы уж извините. Все-таки четырнадцать месяцев минуло — знали бы вы, сколько с тех пор машин прошло через мои руки.

Я дал ему полдоллара за услужливость и вернулся к Берни. Партнер, с выражением скорби на пухлощекой физиономии, валялся на кровати.

— Его зовут Генри Ратланд, приехал сюда из Лос-Анджелеса, — триумфально объявил я.

— Плевать мне, кто он такой, — скрипнул зубами Берни. — Я готов локти кусать, как подумаю, что битых пять часов утюжил улицы, когда мог попивать пивко в баре.

Взглянув на его несчастное лицо, я вдруг осознал всю жестокость шутки, которую сыграла с ним судьба, и расхохотался.

— Не бери в голову. Физическая активность пойдет на пользу твоему организму. Тебе давно пора было немного поразмяться. Так, с Кридом сегодня поговорить не получится — время уже позднее, схожу к нему завтра. А сейчас завалюсь-ка спать. — Я замолк на полуслове, потому что глаза Берни, уставившегося мне за спину, полезли из орбит.

Я оглянулся через плечо, и сердце у меня екнуло. В дверях стоял приземистый плечистый мужчина с крупной головой и лицом цвета застывшего бараньего сала. На нем был видавший виды плащ и черная фетровая шляпа, сдвинутая на правое ухо. На щеках топорщилась двухдневная щетина, а в водянистых, испещренных красными прожилками глазах горела такая лютая злоба, что я непроизвольно поежился. В правой руке он держал автоматический кольт 38-го калибра, дуло которого было нацелено точнехонько мне в лоб.

3

Несколько секунд мы смотрели друг на друга в немом оцепенении, потом низким гнусавым голосом, почти не разжимая губ, незнакомец процедил:

— Всем оставаться на своих местах! Кто из вас Слейден?

— К вашим услугам, — ответил я, с досадой заметив, что слегка запнулся.

— О’кей. А теперь слушайте, что я скажу: прочь из города, оба. Вы нам в Уэлдене не нужны. К одиннадцати утра чтобы духу вашего здесь не было. Второй раз мы предупреждать не станем. А если вы, молокососы, думаете, что это пустые угрозы, — оставайтесь, и тогда уж пеняйте на себя. Все дошло?

Я сделал глубокий вдох. Шок отступил, и я почувствовал, как волной поднимается гнев.

— А что, собственно, происходит? — Я смерил его воинственным взглядом. — Кто вы такой?

— Не вашего ума дело. Предупреждение вы получили — довольно с вас и того.

Внезапно он дернулся, потом затрясся всем телом, схватился левой рукой за стену, чтобы удержаться на ногах, и с видимым усилием проговорил:

— Если бы не босс, я бы вас, сопляков, порешил на месте. Напомнить, что случилось с Хессоном? Не уберетесь из города к одиннадцати — считайте себя покойниками.

Он попятился в коридор и ухватился за дверную ручку, не сводя с нас глаз.

— Даже не думайте искать защиты у легавых. Кишка у них тонка нам помешать. Собирайте свои манатки и валите отсюда, пока целы!

Дрожа как в лихорадке и буравя нас свирепым взглядом, он на секунду задержался в дверном проеме, сделал еще шаг назад и с треском захлопнул дверь.

Мы с Берни не двигались, прислушиваясь к удаляющимся по коридору гулким шагам. Когда за дверью наступила тишина, я поднялся со стула, чувствуя в ногах непривычную слабость, и посмотрел на Берни.

— Марафетчик, — объяснил я. — Нанюхался кокаину, придурок.

— Господи, — прошептал Берни, — а я ж тебя предупреждал. Я же говорил тебе, что случится, если мы не бросим это дело.

Схватив трясущимися руками стакан, он опрокинул в себя его содержимое.

— На какой-то момент ему даже удалось меня напугать, — неохотно признал я. — Нервишки ни к черту в последнее время. Старею, наверное.

— А у меня нервы всегда были слабыми, — пожаловался Берни, сползая с кровати. — Боже мой! Никто никогда не целился в меня из пистолета!

Он резво пересек комнату, выволок из угла чемодан, взгромоздил на стул и принялся набивать его одеждой.

— И что ты делаешь? — поинтересовался я мрачно.

— А ты как думаешь? — ворчливо откликнулся Берни, запихивая в чемодан скомканную рубашку. — Пакую вещи. Если мы утром сматываем отсюда удочки, то почему бы не собраться заранее? Я вообще не понимаю, зачем ждать утра.

Вывалив поверх рубашки груду носков и носовых платков, он опустился на четвереньки в поисках обуви.

— Чего уставился? Не стой столбом, начинай собираться.

— Ты что, вообразил, будто какому-то жалкому торчку удастся заставить меня махнуть рукой на сенсацию? — Я гневно раздул ноздри.

— Твое самолюбие волнует меня сейчас, как прошлогодний снег. — Берни огляделся вокруг в поисках оставшихся шмоток. — Слышал, что сказал мужик? Убирайтесь прочь, или вы трупы. Он уже разделался с Фармером, Хессоном и девчонкой Николс. Ты же слышал это собственными ушами! По-твоему, он похож на шутника? Видел его глаза? Черт, да у меня волосы на голове дыбом встали. Хочешь поиграть в крутого парня — на здоровье. А я человек семейный, на мне ответственность, мне о жене и собаке думать надо. Я сразу просекаю намеки, и, разрази меня гром, это был прозрачный намек!

Я отхлебнул виски и посмотрел на Берни сквозь стакан.

— Мне казалось, тебе нравится со мной работать.

Берни закрыл крышку чемодана и надавил на нее обеими руками.

— А это тут при чем?

— Ну, если ты меня бросишь, значит мы больше не партнеры, и готов поспорить на твою жидкую шевелюру, в «Криминальных фактах» ты тоже не задержишься. Но не сомневайся, когда я повстречаюсь с тобой на паперти, то подам пару центов.

Берни побледнел как полотно.

— Ты же не думаешь, что Файетт из-за этого вышвырнет меня на улицу? Зачем ему надо, чтобы его сотрудник погиб от рук бандитов?

— Файетту наплевать, как мы добываем жареные факты. А вот если он обнаружит, что ты лишил его сенсации, как пить дать занесет тебя в черный список. Ты же знаешь эту мстительную скотину.

Берни бессильно опустился на кровать, и она жалобно заскрипела.

— Мы же можем объяснить, что это безнадежный случай.

— Безнадежный? Да мы в двух шагах от разгадки! Я собираюсь выследить этого наркошу. Он сам признался, что убийство Хессона — его рук дело. Стоит его поймать, и ключик к тайне исчезновения девушки у нас в кармане.

— Ты только успокойся, — взмолился Берни. — Мы не копы, мы — писатели, мастера слова. Мы пишем об убийцах, но никто не ожидает, что мы будем их ловить. Прислушайся к голосу разума: давай делать то, за что нам платят. Да, я напуган, и мне все равно, как это выглядит. У меня даже страховки нет — что станет с Клэр?

— Для нее выгоднее, чтобы тебя убили, — заметил я безжалостно. — Тогда Файетт назначит ей пенсию.

Берни облизал пересохшие губы.

— А что, если я вернусь в контору и примусь за статью? У нас скопилось порядочно материала. Ведь необязательно же нам обоим подставляться под пули?

— Ради всего святого, возьми себя в руки! Никто не станет в нас стрелять — мы под защитой полиции. А когда этого подонка схватят, дело будет раскрыто.

Берни сморщился в жалкой попытке изобразить язвительную усмешку:

— Не морочь голову ни мне, ни себе. Или ты искренне веришь, что к нам залетела важная птица? Он шестерка, которая выполняет приказы, и сам это подтвердил. Даже если копы его поймают, появятся настоящие волки и сожрут нас, не подавившись.

Я перелистал телефонную книгу, нашел домашний телефон Крида и набрал номер. В трубке послышался его недовольный голос.

— Это Слейден, — сказал я. — Только что нам нанес визит неизвестный с пистолетом. Он был под дозой и признался в убийстве Хессона. Пригрозил, что, если мы не уберемся из города до одиннадцати утра, нам не поздоровится. Сказал, что никакие полицейские не помешают ему всадить в нас пулю.

— В самом деле? Оставайтесь на месте, сейчас я пришлю к вам пару своих людей, — прорычал Крид, и в телефонной трубке раздались короткие гудки.

— Вот такой капитан полиции мне по душе, — ухмыльнулся я, возвращая трубку на рычаг. — Никакой суеты и лишних вопросов — действует без промедления. Считай, наша охрана уже на подходе.

Берни плеснул в стакан скотча, шумно отхлебнул и вздохнул.

— А по мне, так лучше смыться. Это все не игрушки, Чет.

— Не распускай нюни. Мы добились, чего хотели: заставили преступников нервничать. А значит, мы на верном пути.

— А толку-то от этого, если нас пристрелят. — Берни долил в стакан виски. — Посуди сам…

Он все еще убеждал меня покинуть город, когда зазвонил телефон и Ларсон сообщил, что двое полицейских ждут меня в холле.

— Пусть поднимаются к нам. — Я повернулся к Берни. — Теперь ты в полной безопасности. Прибыли силы правопорядка.

— В безопасности? — Берни поперхнулся виски и закатился визгливым смехом. — А ты юморист! По-твоему, полисмен прикроет меня от пули своей широкой грудью?