Ты за это заплатишь

Джеймс Хэдли Чейз, 1946

За полвека писательской деятельности британский автор детективов Рене Брабазон Реймонд (1906–1985) опубликовал около девяноста криминальных романов и сменил несколько творческих псевдонимов. Самый прославленный из них – Джеймс Хэдли Чейз. «Я, как ищейка, беру след и чую, чего хочет читатель. И что он купит» – так мэтр объяснял успех своих романов, охотно раскрывая золотоносный секрет: читателей привлекают «действие и ритм». Роман «Ты за это заплатишь» (1946, послужил литературной основой для одноименного фильма 1951 года). Здесь впервые упоминается выдуманный Чейзом «райский» город с говорящим названием Парадиз – идеальное место действия многих его детективных историй, а также некоторые из его жителей, с которыми читателю еще предстоит встретиться в других романах.

Глава вторая

Жара

1

— Они знают, где ты живешь? — спросил я мисс Уандерли, выгоняя «бьюик» из гостиничного гаража.

Она покачала головой.

— Точно?

— Да. Я пару дней назад перебралась на другую квартиру. Пока никто не знает.

— Заедем туда, возьмешь вещи, — сказал я. — Куда ехать?

Она стиснула мою руку:

— Нет. Уедем из города. Я боюсь.

— У нас еще есть время, — сказал я. — И тебе не нужно бояться. Они нас не достанут, если мы будем думать головой. Так где ты живешь?

— На углу Эссекс-стрит и Веселой Долины.

Я кивнул:

— Знаю это место. Проезжал мимо.

Я вел «бьюик», не отрывая взгляда от зеркала заднего вида.

За нами никто не гнался — пока.

— Нам с тобой о многом нужно поговорить, — произнес я как будто между прочим. — Спасибо, что приняла мою сторону.

Она задрожала:

— Они не найдут нас?

— Они и собственный нос не найдут, — заявил я, хотя на самом деле вовсе не был настолько оптимистичен.

Я думал, записали ли в отеле номер моей машины и сколько времени пройдет, пока швейцар сообщит его Флаггерти. Я соображал, где же, черт возьми, нам отсидеться, или лучше сразу рвануть прочь из города. Мне не хотелось уезжать слишком далеко, потому что я твердо вознамерился добраться до Киллеано. Мне необходимо оставаться поблизости, если я собираюсь испортить ему жизнь, а я еще как собирался.

— Послушай, милая, — сказал я успокаивающим тоном, — я хочу, чтобы ты как следует подумала. Нет ли в городе или же поблизости, места, где мы могли бы чувствовать себя в относительной безопасности?

Она развернулась ко мне.

— Мы уезжаем отсюда, — выпалила она. — Ты не представляешь, что они со мной сделают, если поймают.

Я похлопал ее по руке и едва не въехал в бампер какой-то машины, внезапно вывернувшей из-за грузовика. Мы с водителем беззлобно обругали друг друга.

— Успокойся, — сказал я мисс Уандерли. — Никто тебя хватать не будет. Но полиция о нас уже знает, они перекроют все шоссе на выезд из города. Далеко мы не уедем, их рации работают против нас. Нам придется отсидеться где-нибудь, пока шумиха не затихнет. Вот тогда мы выберем подходящую ночь и смоемся.

— Лучше уехать сейчас, — сказала она, сжимая кулачки.

— Все будет хорошо, но ты должна подумать. Нам необходимо надежное убежище дня на три-четыре. Так что думай, думай как следует.

Пока я говорил, мы доехали до угла Эссекс-стрит и Веселой Долины. Я промчался по Эссекс-стрит и высадил мисс Уандерли перед обшарпанным многоквартирным домом.

— Пошли, — сказал я, хватая сигарную коробку, — и пошустрее.

Мы взбежали по деревянным ступеням на верхний этаж, она впустила меня в большую комнату, окна которой выходили на улицу. Она собиралась так, словно дьявол подгонял ее вилами. Мисс Уандерли явно знала, что делает, и я просто отступил в сторонку, чтобы не путаться под ногами. Спустя три минуты она уже стояла с чемоданом, набитым вещами, которые она похватала из шкафа и комода.

— Класс, — сказал я, забирая у нее чемодан. — А теперь смываемся.

Подойдя к лестнице, я остановился. Мисс Уандерли вцепилась в мою руку, глядя округлившимися глазами.

— Что там? — шепотом спросила она.

Я жестом велел ей молчать и прислушался. По радио передавали полицейскую сводку. Просили жителей Парадиз-Палмз сообщать о нас.

— Как тебе нравится быть «блондинкой-убийцей»? — спросил я, улыбаясь.

Она протиснулась мимо меня и торопливо побежала вниз. На нижней площадке лестницы она остановилась. Из какой-то комнаты вышел коренастый мужчина без пиджака. Он замер и разинул рот, увидев ее.

— Эй, ты, — сказал он, делая шаг в ее сторону. — Не торопись. Тебя разыскивает полиция!

Мисс Уандерли испуганно вскрикнула, развернулась и попыталась взбежать обратно по лестнице, но он протянул руку и перехватил ее.

— Меня полиция тоже разыскивает, — сообщил я, неторопливо шагая вниз.

Он выпустил мисс Уандерли так быстро, как будто она укусила его. Отступил назад, и лицо у него стало пепельно-серым.

— Я ничего об этом не знаю, мистер, — вякнул он сипло.

Я улыбнулся ему.

— А по виду так и не скажешь, — заметил я, опуская на пол чемодан мисс Уандерли. — Где у тебя телефон, приятель?

Он указал на комнату, из которой только что появился. Я мотнул головой, приказывая ему войти, и последовал за ним. Мисс Уандерли стояла, вжавшись в стену. Она выглядела не так эффектно, как в тот раз, когда вжималась в стену гостиничного номера, — просто сейчас она была в одежде. А это большая разница.

Комната оказалась просторной и неряшливой. Окна были закрыты ставнями от солнца.

Какая-то старуха прижимала к уху телефонную трубку. Увидев меня, она охнула и выронила ее. Трубка с негромким стуком упала на стол. Старуха тяжело откинулась на спинку кресла-качалки и закрыла лицо фартуком. Я подумал, что в такой позе она выглядит весьма глупо, но, видимо, ей так было спокойнее.

Я взял телефон и как следует дернул. Шнур выскочил из стены, и я швырнул аппарат об пол.

— Теперь ты не сможешь никому рассказать того, чего не знаешь, — сообщил я, подмигнув хозяину. — Приятное разнообразие.

Он дергался, и трясся, и сильно потел. Похоже, я его напугал.

Я оставил их, притихших и съежившихся, и вернулся к мисс Уандерли. Кажется, она тоже была напугана. Проклятье! Я и сам был напуган.

Мы сбежали по ступеням, и я затолкнул ее чемодан в багажник. Мы вскочили в машину, и я рванул с Эссекс-стрит стремительно, словно кот с раскаленной плиты.

— Ты уже подумала об убежище, милая? — спросил я, когда мы катили по Оушен-драйв.

Она покачала головой:

— Нет.

— В таком случае сосредоточься, а не то нам придется туго.

Она стукнула кулачками друг о друга и разрыдалась. Да, напугана она была будь здоров.

Я окинул взглядом залив. Переливающиеся воды Атлантики то и дело меняли оттенок, над головой проплывали облака. Разбросанные вдоль берега зеленые острова сверкали, словно изумруды на лазурном полотнище. На далеком горизонте Гольфстрим чертил полосу цвета индиго, над которой то тут, то там поднимались серые дымки́ проходящих судов.

— А эти острова? — спросил я, сбрасывая скорость. — Ничего о них не знаешь?

Она села прямо, и слезы ее высохли, словно по волшебству.

— Ну конечно, это и есть нужное место, — сказала она. — Кудко-Ки. Слева от остальных островов, он совсем маленький. Я знаю там один домишко. Видела случайно, когда каталась по островам.

— Отлично, — сказал я. — Если ехать, то туда.

Я понятия не имел, где мы находимся, но, поскольку ехали мы как раз в сторону островов, это меня не волновало. Мы миновали пляж Дейден-Бич, и я бросил взгляд на спасательный плот. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мы сидели там вдвоем. Мы ехали дальше, и спустя какое-то время я увидел впереди причал. У меня родилась одна мысль:

— Поменяем эту машину на катер.

— Как я рада, что ты со мной, — сказала она.

Слова эти были сказаны от души.

Я похлопал ее по коленке. Коленка была красивая, и мисс Уандерли не стала отодвигаться, поэтому я не стал убирать руку.

Я затормозил у причала и вышел. Убедился, что пистолет под рукой, что другая рука крепко сжимает коробку из-под сигар. Эту вещь я никак не собирался терять. Мы огляделись. Вдоль причала покачивалось немало прогулочных катеров, но все они были недостаточно быстроходными для меня. Мне хотелось что-нибудь такое, чтобы оторваться от полицейских, если дело дойдет до погони.

Спустя какое-то время я увидел именно то, что искал. Идеально оснащенное судно тридцати футов в длину: красное дерево, сталь и надраенная латунь. Катер производил впечатление очень быстроходного.

— Вот он, — сказал я мисс Уандерли.

Пока мы глазели, из домика у кромки воды выкатился невысокий толстяк и заспешил к катеру. Он кинул на нас неприветливый взгляд, затем ступил на борт.

— Эй! — окликнул я.

Он посмотрел на меня и вернулся на причал. Его лицо было загорелым до черноты, а волосы выгорели до соломенного цвета — он выглядел суровым и жестким, но хорошим парнем.

— Вы ко мне? — спросил он, оглядывая нас, а потом широко улыбнулся. — Ну ничего себе!

Я втянул голову в плечи и широко улыбнулся в ответ.

— Не к вам — к вашей лодке, — уточнил я.

— Честер Кейн, бог ты мой! — продолжал парень. Он сознательно старался не размахивать руками и не делать резких движений, но напуганным не выглядел.

— Точно, — признался я.

— Ничего не имею против, — сказал он. — По радио только об этом и болтают последние полчаса. Весь город знает, что вы в бегах. — Он поглядел на мисс Уандерли. Она явно произвела на него впечатление, потому что он вытянул губы трубочкой, беззвучно присвистнув. — Значит, вам нужен мой катер?

— Хорошо бы, — сказал я. — Я очень спешу, но не собираюсь вас грабить. Возьмете на обмен мой «бьюик» и тысячу сверху?

Его глаза широко раскрылись.

— А я получу катер назад?

— Конечно, если его не потопят.

— Потопить мое судно? Да они его и не увидят.

Его оптимизм воодушевлял.

— Неужели настолько быстрое?

— Самое быстрое на побережье. Судьба улыбнулась вам, направив ко мне.

— Похоже на то. Так вы согласны на сделку?

Он усмехнулся:

— Не то чтобы я от этого в восторге, но соглашусь. Все равно мне никогда не нравился этот старый черт Херрик.

— А это точно ваш катер? — уточнил я.

— Точно. А я Тим Дюваль. Я хожу на нем ловить тунца и не только. Вот выберетесь из этой переделки, покатаю вас. Вам понравится. — Он подмигнул. — Мне бы очень хотелось получить катер назад, но вы можете пользоваться им столько, сколько пожелаете. Он заправлен под завязку и готов выйти в море. Сможете добраться хоть до Кубы, если понадобится.

Мисс Уандерли уже забрала из машины оба чемодана и направлялась к нам. Эта девушка не боялась тяжелой работы. Она так забавно смотрелась в своем синем крепе — как будто надела карнавальный костюм, и он так подчеркивал ее фигуру. Дюваль не мог отвести от нее взгляд. Я и сам не мог.

Мы забросили чемоданы на борт, и она скрылась в кокпите.

— Посиди пока в каюте, милая, — крикнул я вслед. — Так безопаснее.

Я не хотел, чтобы ее кто-нибудь заметил, пока катер будет идти вдоль длинного причала.

Она вошла в каюту и закрыла дверь.

— Может, мне пойти с вами? — с надеждой спросил Дюваль.

Я мотнул головой:

— Не стоит.

Он пожал плечами.

— Ладно, — сказал он. — Я бы тоже предпочел путешествовать с ней наедине. Хороша, а?

— Ага, — согласился я, отдавая ему ключи от «бьюика».

— С этим судном у вас не будет хлопот. Оно легко управляется, — заверил он, забирая ключи. — А я присмотрю за вашей колымагой.

— Да-да, присмотрите, — сказал я.

— Не сомневайтесь.

Я шагнул на палубу и завел двигатель.

Дюваль отвязал катер.

— Мне кажется, и Флаггерти козел, — сказал он.

Я понял, что он не собирается закладывать нас, как только мы отчалим.

— Мне тоже, — согласился я.

Я повернул штурвал и повел катер по узкому проливу на выход в большой залив.

Судно шло ровно и замечательно легко. Уже скоро я обогнул волнорез и вышел в залив. Я обернулся на причал.

Дюваль махал нам вслед. Я махнул ему в ответ. А потом добавил скорости, и катер с ревом рванул вперед, взбивая воду в кремово-белую пену.

2

Кудко-Ки оказался крошечным островком в пяти милях от главной цепи островов, вытянувшейся напротив города Палм-Бей. Пляж с ослепительно-белым песком, кокосовые пальмы, белые орхидеи с бледными цветками, пронизанными нежными зеленоватыми жилками, и деревья альбиции с длинными изящными стручками, семена в которых монотонно шуршали от малейшего ветерка… Дальше по берегу, уходя вглубь острова, раскинулись мангровые заросли и платановые рощи. Тонкие струйки дыма висели в воздухе над тем местом, где мангровые деревья пережигали на уголь.

Я загнал катер в самое сердце мангровых зарослей, уверенный, что с моря его никто не заметит.

Мы оставили багаж на борту и отправились в центр островка искать хижину.

Мисс Уандерли переоделась в бутылочно-зеленые брюки, топ на тонких бретельках и повязала голову оранжевым шарфиком, чтобы локоны не мешали. Выглядела она мило и привлекательно.

На острове было жарко, я разделся до майки и брюк, но все равно обливался потом.

Мы старались держаться чащи. Мисс Уандерли сказала, что на острове живут ловцы устриц, человек двадцать, но мы не встретили ни одного.

Когда мы нашли хижину, я удивился, как никогда в жизни. Отсюда не только открывался вид на Палм-Бич и Парадиз-Палмз вдалеке, но это была никакая не хижина. Это был дом, который смог бы выдержать ураган, его в качестве эксперимента несколько лет назад построил Красный Крест, в надежде сократить убытки от стихийных бедствий.

Такие дома, способные противостоять ураганам, были похожи на маленькие крепости. Они строились из железобетона, стальные штыри накрепко связывали дом со скальной породой. Крыша, пол и стены в фут толщиной были бетонными. Все внутренние перегородки в доме шли от крыши до скального основания. Оконные переплеты стальные, стекла двойные, как и ставни. Деревянными были только двери из трехслойных кипарисовых досок. Водосточные трубы с крыши были заведены в емкость, вырубленную в скальной породе под домом, для обеспечения водой в экстренных случаях.

Дом стоял на дальней оконечности острова, и благодаря такому расположению до ближайшего жилья от него было не меньше двух миль. Эксперимент оказался удачным, но сейчас в доме никто не жил. Полагаю, ловцы устриц предпочитали свои деревянные лачуги, за которые никто не спрашивал высокой платы.

— Это и есть твой домишко? — уточнил я, оглядывая строение. — Ничего себе.

Мисс Уандерли сцепила руки за спиной и привстала на цыпочки. Дом привел ее в восхищение.

— Тогда я видела его лишь мельком, с катера, — пояснила она. — Мне сказали, что здесь никто не живет. Я и не думала, что он настолько хорош.

— Давай войдем и посмотрим, — предложил я.

Это оказалось непросто, и в конце концов мне пришлось стрелять в замок парадной двери. Внутри было грязно и в придачу жарко, как в духовке, но, когда мы распахнули все окна, стало получше.

— Здесь можно устроиться вполне удобно, — сказал я, — и здесь безопасно. Давай осмотримся.

Я обнаружил небольшой причал, построенный в одно время с домом. Мангровые деревья успели разрастись и теперь почти полностью скрывали его. Я и нашел его только потому, что едва не свалился с настила, скрытого палой листвой.

— Потрясающе, — подытожил я, когда разгреб листья. — Мы перегоним сюда катер. Пошли скорее.

Когда я огибал остров, на восточном берегу острова обнаружилась деревня. Три или четыре двухмачтовые яхты покачивались у волнореза, и я насчитал примерно с дюжину деревянных домишек и еще одно большое деревянное строение, похожее на магазин.

— Посиди в каюте, — велел я мисс Уандерли. — Я закуплю кой-чего.

На волнорезе стояли несколько мужчин, когда я подвел катер к причальному кольцу. Один из них, крупный парень, босой и раздетый до пояса, выступил вперед и поймал брошенный мною конец.

Он понаблюдал, как я выбираюсь на волнорез, затем посмотрел на катер и переглянулся с остальными.

— Это катер Тима, — сказал великан, вытирая руки о грязные штаны из белой парусины.

— Ага, — подтвердил я и, на случай если они примут меня за вора, добавил: — Я взял его у Тима напрокат. Хочу порыбачить в свое удовольствие.

— Отличное судно, — сказал великан.

— Точно, — согласился я.

Я надежно затянул веревку, чувствуя, что с меня не спускают глаз, а потом вразвалочку двинулся в сторону магазина, надеясь, что никто не затеет ссоры. Никто не проронил ни слова.

Хозяин магазина сказал, что его зовут Мак. Я представился как Рейли. Мак был маленьким и морщинистым, с живыми птичьими глазами. Мне он понравился. А когда я начал набирать товары, я понравился ему. Я накупил кучу всего.

Мы подрядили несколько зевак, включая того великана, нести все на борт. Мак тоже пошел, но ничего нести не стал.

— Лодка Дюваля, — проговорил он, подойдя к волнорезу.

— Похоже, он тут популярен, — заметил я.

— Конечно, — сказал Мак, широко улыбаясь.

Я закурил сигарету и предложил ему.

— Как здесь спокойно, — сказал я, окидывая взглядом пустынный пляж.

— Точно, — согласился Мак. — Никто нас тут не тревожит. Мы сами справляемся.

— Представляю себе, — сказал я.

— Вроде в Парадиз-Палмз что-то случилось, — проговорил он после паузы. — Политическое убийство. По радио только об этом и передают.

— Я тоже слышал, — сказал я.

— Наверное, это не наше дело.

Я не понял, намекает ли он на что-то.

— Ты один? — продолжал он, поглядывая на катер.

— Да, — подтвердил я.

Он кивнул, потом сплюнул в море.

— Просто подумал, может, ты взял с собой жену.

— А я не женат, — сказал я.

— Ну, не всем же жениться.

Великан сошел с палубы и приблизился к нам. Он обливался потом.

— Всё доставили, — сказал он и прибавил: — Каюта заперта.

— Угу, — подтвердил я.

Мак с великаном переглянулись. Подозреваю, они усиленно думали.

Я дал великану пятерку. Он посмотрел так, словно я дал ему сто долларов. Он даже разволновался.

— Может, свидимся еще, — с надеждой сказал Мак. — Друг Тима — мой друг.

— Рад это слышать, — сказал я, нисколько не покривив душой.

— Думаю, Дюваль не стал бы доверять свой катер кому попало, — продолжал Мак.

— Наверное, — сказал я, подумав, что Дюваля высоко ценят на островах.

Я ступил на борт.

— Патрульные катера довольно часто сюда заглядывают, — сообщил Мак, присев на корточки и говоря мне прямо в ухо.

— И что? — Я посмотрел на него.

Он прикрыл один глаз:

— Мы с ними особо не откровенничаем.

— Отлично, — сказал я.

— Ты бы выпустил ее. В каюте наверняка настоящее пекло, — продолжил он, глядя поверх моей головы и любуясь видом.

— Угу, — буркнул я, прибавив: — Только не перемудри.

Он достал откуда-то комок жевательного табака и откусил кусок.

— Здешние копы со мной не считаются, — сказал он, усиленно жуя. — А этот Херрик вообще пытался закрыть мою лавку. Настоящая заноза. Думаю, парни даже рады, что кто-то его убрал.

Я кивнул:

— Я слышал, что он не популярен.

Я отдал швартовы и запустил мотор.

— Если вдруг понадобится, у меня и бензин есть, — прокричал мне вслед Мак.

Я помахал ему.

3

Луна, похожая на головку камамбера, висела в безоблачном небе. Пальмы раскачивались, отбрасывая длинные зловещие тени. Алые отсветы углей играли на коже мисс Уандерли. Она лежала на спине, подложив руки под голову и согнув колени. Она была в синих шортах, красной майке и сандалиях. Медового оттенка волосы были переброшены на одно плечо.

Я стоял у костра на коленях, поджаривая свиные ребрышки. Пахли и выглядели они неплохо.

Мы вымотались, зато дом был в ажуре. Я удивился тому, как мисс Уандерли рьяно взялась за уборку. Мы с ней скребли, мели и терли. Постелили в двух комнатах кокосовые циновки и затащили в одну из них постели, взятые с катера. Открутили в каюте два маленьких кресла и тоже занесли их в дом, прихватив заодно и столик. А с парой парафиновых ламп это место превратилось в настоящий дом.

В кокпите катера я обнаружил пулемет Томпсона, автоматическую винтовку и столько патронов, что хватило бы на небольшую войну. Винтовку я взял в дом, а «томпсон» оставил в кокпите. Я не знал, где ждать внезапного нападения, в доме или на судне, и решил, что разумно разделить арсенал.

На катере имелся приемник, и его мы тоже перенесли в дом.

Несмотря на жару, мы хорошо поработали днем и теперь были готовы как следует подкрепиться.

Я разложил по тарелкам свиные ребрышки с поджаренной картошкой, взял пару банок колы.

— Приступим, — сказал я, опуская тарелку на грудь мисс Уандерли. — Ешь.

Она села, переставив тарелку на парео, которое подстилала под голову, чтобы песок не набился в волосы. В лунном свете и в свете костра она смотрелась бесподобно.

— Все еще боишься? — спросил я, отрезая кусочек мяса.

Она покачала головой:

— Нет.

До сих пор мы были так заняты, что даже не думали о Киллеано и прочей шайке.

— Даже не верится, что все это было утром, правда? — сказал я. — Думаю, тебе пора кое-что мне рассказать. Как ты оказалась замешанной в этом деле?

Она ничего не отвечала. Я ее не торопил, но узнать было необходимо.

— Я была дурой, — сказала она вдруг. — Я приехала сюда, потому что мне пообещали работу и еще потому, что мне до смерти надоело отбиваться от мужиков, которые считают танцовщиц доступными женщинами. Работу вроде обещали неплохую, но наниматель оказался очередным кобелем. Он не хотел, чтобы я работала. Он хотел развлекаться со мной. Лично я представляю себе развлечения несколько иначе, и в итоге я застряла здесь, и у меня нет средств, чтобы вернуться.

— Что ж вы, девушки, ничему не учитесь? — сказал я.

— Тут появился Сператца. Ему нужен был человек, который занимался бы живыми цветами и цветочными гирляндами в казино. Я согласилась на эту работу.

— Вы с цветами созданы друг для друга, — сказал я.

Она кивнула:

— Все шло отлично целых восемь месяцев. Мне нравилось, деньги были неплохие. Но однажды Сператца вдруг вызвал меня. Он сидел в кабинете с Киллеано и Флаггерти. Они оглядели меня с головы до ног, и мне совсем не понравилось, как они перешептывались при этом. Киллеано сказал, что я гожусь, и они с Флаггерти ушли. Тогда Сператца велел мне сесть и предложил тысячу долларов за то, чтобы развлечь тебя. Тогда я не знала, что речь идет о тебе. Он сказал, что ты некий важный гость, сказал, ты не должен скучать, причин мне знать не нужно и, если я выполню свою задачу, он даст мне денег и купит билет домой.

— И что ты тогда подумала?

— Я не знала, что думать. Сумма была огромная, и я очень хотела домой, но что-то в поведении Сператцы подсказывало, что не стоит браться за эту работу. Я спросила его, что именно нужно делать. Он сказал, что я погуляю с тобой по городу, развлеку беседой, а потом сделаю так, чтобы ты отвез меня к себе в отель. Он сказал, что я останусь с тобой в одной постели, но ты будешь под снотворным и проблем с тобой не возникнет. Главное, что я должна переночевать в твоем номере. Я решила, что кто-то собирает компромат для развода. Мне это не понравилось, и я отказалась. — Она слегка передернула плечами и перевела взгляд на залитое лунным светом море. — Он попробовал меня убедить, но чем больше говорил, тем яснее я понимала, что здесь что-то нечисто. Тогда он встал и велел мне идти за ним. Мы сели в его машину и поехали в гавань.

Она умолкла и уставилась на свои руки. Я ее не торопил, и спустя какое-то время она продолжила:

— Он завел меня в один дом на берегу. Оказавшись внутри, я сразу поняла, что это за место. Там была жуткая старуха и девушки, которые подглядывали, перевешиваясь через перила. Это было ужасно.

Я протянул ей сигарету. Пару минут она курила в молчании.

— Он пригрозил, что оставит тебя в том доме, если ты не станешь играть на его стороне. Так? — спросил я.

Она кивнула:

— Я была так напугана, что сделала бы что угодно, лишь бы выбраться оттуда.

— Это понятно, — сказал я.

— Ну вот, я сказала, что согласна, и он отвез меня обратно в казино. Сказал, они будут следить за каждым моим шагом. Они с Флаггерти постоянно будут рядом, незримо, но глаз с меня не спустят, и если я что-нибудь скажу тебе, они тебя убьют, а меня отправят в тот дом.

— Отличные ребята, — сказал я. — Что было, когда я отключился?

— Я знала, что бренди со снотворным. Им пришлось меня предупредить, чтобы я не пила. После того как ты уснул, я впустила их. Сператца с Флаггерти поглядели на тебя и положили в кровать. Велели мне оставаться с тобой и не уходить, пока не рассветет. Сказали, что до тех пор я должна быть в спальне. Я была так напугана, что сделала все, как велели. Я понимала, что готовится что-то ужасное. Я слышала, как они топают по гостиной, и теперь-то я знаю, что они там делали. Всю ночь я не сомкнула глаз, а потом, когда рассвело, вошла в гостиную. Ну, остальное ты знаешь.

Я пододвинулся к ней.

— Но в итоге ты все-таки их подвела, — сказал я. — Почему? Почему ты пошла на такой риск?

Она отвернулась.

— Я не могу засадить невиновного человека в тюрьму за убийство, — сказала она. — Кроме того, я же говорила, что на твоей стороне, помнишь?

— Помню, — сказал я, — но ты была в трудном положении. Я не стал бы тебя винить, если бы ты перешла на их сторону.

— Ну, я не перешла, — ответила она.

Я развернулся так, чтобы видеть ее лицо.

— Я могу в тебя влюбиться, — признался я.

Она обвила меня руками за шею и притянула к себе.

— Я уже в тебя влюбилась, — сказала она, щекоча мне шею губами. — Мне плевать. Не стану об этом молчать. Я не позволила бы им тебя засадить.

Мы провели на песке довольно много времени, и это было приятное времяпрепровождение.

— Теперь вопрос: что с тобой делать? — сказал я, когда похожая на камамбер луна перекатилась влево.

— Делать? — Она села, в глазах ее читался страх. — Что ты должен делать?

— Могу ли я оставить тебя здесь? Ты справишься тут одна?

Она вцепилась в мою руку:

— О чем ты говоришь?

— Подумай сама, детка, — сказал я. — Мне предстоит множество дел. Есть Киллеано, помнишь его? Такой жирный коротышка, похожий на Муссолини.

— Но ты же не собираешься обратно в Парадиз-Палмз?

— Еще как собираюсь, я приехал сюда только для того, чтобы устроить тебя в безопасном месте.

— Ты сумасшедший! — закричала она. — Что ты можешь сделать против целой шайки?

— Ты удивишься, — сказал я, улыбаясь ей. — Над нами висит обвинение в убийстве. Для начала я сниму обвинение. Мы не сможем жить спокойно, пока я не отыщу убийцу Херрика и не уговорю его выйти на свет.

— Но ты не можешь вернуться туда один, — возразила она с жаром.

— Я возвращаюсь один, и возвращаюсь через несколько минут, — сказал я. — И я хочу знать наверняка, что с тобой все будет в порядке, пока меня нет.

— Не будет, — быстро отозвалась она, как-то слишком быстро.

Я покачал головой:

— Наоборот, с тобой все будет хорошо. А теперь послушай. Я вернусь завтра к вечеру. Катер я возьму, а ты держись поближе к дому. У тебя есть винтовка и запас еды. Держи ушки на макушке и смотри в оба, и все будет хорошо. Если кто-нибудь явится, запрись в доме. Они не доберутся до тебя, если ты не потеряешь голову. Но никто сюда не заявится.

— А если ты не вернешься? — спросила она, и губы у нее задрожали.

— С тобой все равно все будет хорошо, — сказал я. — Я оставляю тебе семнадцать кусков. Отправишься к Маку. Он найдет способ переправить тебя в Нью-Йорк. Я загляну к нему и договорюсь.

— Нет, — сказала она, — не делай этого. Пусть никто не знает, что я здесь одна.

Это было разумно.

— Ты не имеешь права меня бросать. — Она спрятала лицо у меня на груди. — Теперь я не хочу тебя потерять. Я только что тебя нашла.

Мы продолжали препираться, но я решил твердо. Наконец она это поняла и перестала меня отговаривать. Она села, сложив руки на коленях, и лишь смотрела испуганно и печально.

— Ладно, — сказала она.

— Херрик знал что-то важное. Настолько важное, что его убили, — сказал я. — У тебя нет предположений, что это могло быть?

Она покачала головой:

— Я его почти не знала. Он регулярно заходил в казино, но я никогда с ним не разговаривала.

— У него была девушка?

Она кивнула:

— Он появлялся на людях с одной рыжеволосой певицей. Она живет на Лэнсинг-авеню, в большом доме с отделкой из черного мрамора и хромированного металла, по левой стороне, если ехать вверх по улице.

— Ты ее знаешь?

— Нет, но я слышала, что о ней говорили другие девушки. Она недобрая, я таких не люблю.

— Как ее зовут?

— Лоис Спенс.

— Ладно, может, она что-нибудь знает.

— Ты будешь осторожен? — спросила мисс Уандерли, опуская руку мне на колено.

— Не сомневайся, — заверил я. — Теперь Киллеано. О нем что-нибудь известно?

— Только то, что он важная шишка, владелец казино и глава городской администрации.

— А ты никогда не задавалась вопросом, почему это Херрик все время заглядывает в казино? Он ведь не был игроком?

— Не был.

— Ладно, хорошо, — сказал я, поднимаясь. — Может быть, мисс Спенс ответит на все вопросы. Милая, я иду одеваться.

Я вошел в дом и выбрал темно-синий льняной костюм, темно-синюю рубашку и темно-красный галстук. Я заглянул в гостиную и увидел, что мисс Уандерли дожидается меня. Она старалась казаться храброй, но было ясно, что она готова расплакаться.

Я протянул ей коробку из-под сигар.

— Береги эту вещь, детка, — сказал я. — Здесь все мое состояние, а мне пришлось изрядно попотеть, сколачивая его.

Она прижалась ко мне.

— Не уходи, — попросила она.

Я погладил ее по спине.

— Если с тобой что-нибудь случится… — начала она.

— Не случится. Проводи меня до катера.

Снаружи по-прежнему стояла жара, мангровые поленья, тлевшие в неподвижном воздухе, приятно пахли. Мисс Уандерли была такая красивая в лунном свете, что я едва не послал к черту свою задумку. Но все-таки не послал.

Я отчалил.

— Чтобы завтра вечером никакого снотворного! — крикнул я, когда катер выходил в залив.

Она помахала рукой, но ничего не ответила. Я догадался, что она плачет.

4

Вечером Парадиз-Палмз выглядел еще краше, чем днем. Я издалека увидел залитый светом купол казино, когда подводил судно к причалу. Промелькнула мысль, не ждет ли меня на берегу делегация встречающих, вооруженная автоматами.

Часы показывали половину одиннадцатого, но на причале, насколько я мог видеть издалека, было пусто. Я заглушил мотор и положил «томпсон» поближе к себе. Катер медленно подходил к причалу.

Когда до него оставалось ярдов двадцать, я увидел, как из тени проступил невысокий округлый силуэт и двинулся к краю причала. Я узнал Тима Дюваля.

Он поймал брошенный мною конец и надежно привязал.

— Привет, — сказал он, широко улыбаясь.

Я оглядел причал из конца в конец.

— Привет, — ответил я.

— Они приходили сюда пару часов назад, но я не высовывался. Моя старуха сказала им, что я отправился в круиз. Это объясняет отсутствие катера. Твою тачку они не нашли и отвалили, сунув нос во все щели. Целая толпа парней.

Я кивнул.

— Спасибо, — сказал я.

Он подтянул грязные серые штаны.

— И что теперь? — спросил он.

— У меня в городе кое-какие дела. Как там обстановка, жарко?

Он присвистнул.

— Не то слово, — сказал он, — но твое описание никуда не годится. Они утверждают, что ты красивый.

Я засмеялся:

— Отлично, тогда иду.

— Подозреваю, что такого парня, как ты, ничто не остановит. Не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— А тебе-то зачем в это впутываться? — удивился я.

— Да разрази меня гром, если я знаю, — сказал он, запуская толстые пальцы в выгоревшие волосы. — Может, мне осточертел этот городишко. Может, я ненавижу Киллеано. Может, просто псих.

— Я пойду один, — сказал я.

— Хорошо. Я могу чем-нибудь помочь?

— Нужна машина. Ты мне не одолжишь?

— Запросто. С виду она корыто корытом, но ездит.

— Беру.

Я курил, дожидаясь его. Из далекого казино сюда доносились звуки музыки.

Дюваль немного погодя вернулся в сером «меркьюри» с откидным верхом. Выглядела машина так, словно ее долго пинали ногами, но мотор работал отлично.

Я уселся за руль.

— Расплатиться с тобой прямо сейчас? — спросил я.

— У меня катер, твоя тачка и тысяча сверху, разве не так? — сказал он. — Что мне еще надо? Разве что самому поучаствовать.

Я помотал головой:

— В любом случае не сейчас.

Он пожал плечами. Я видел, что он разочарован.

— Ну ладно, — сказал он.

У меня родилась идея.

— Ты не знаешь кого-нибудь из городских газетчиков?

— Знаю. Джед Дэвис из «Морнинг стар». Он часто здесь бывает. Мы с ним вместе рыбачим.

— Мне бы нарыть чего-нибудь на Киллеано. Попроси Дэвиса. Пусть копает глубже. У парня вроде Киллеано должно быть полным-полно грязного белья. Мне нужно все, что найдется.

Его лицо просияло.

— Я все устрою, — пообещал он.

— Кроме того, где-то на берегу имеется бордель, я хочу знать, кто им владеет. Сператца из казино там бывает. Но мне бы хотелось понять, как именно он связан с этим местом.

— Знаю я эту дыру, — сказал он. — Ладно, выясним.

Я запустил мотор. Тут меня осенила еще одна идея.

— Дай мне свой телефон, — попросил я.

Он назвал мне номер.

— У меня могут возникнуть неприятности, — сказал я, внимательно глядя на него. — Я рискую не вернуться. Если такое случится, ты не окажешь мне одну услугу?

Он сразу все понял:

— Конечно, я позабочусь о ней. Не хочешь сказать, где она?

Мне надо было довериться кому-то. Я решил, что могу довериться ему.

— Кудко-Ки, — сказал я.

Он кивнул:

— Ага, хорошее место. Там Мак.

— Знаю, он хороший парень.

— Черт! Да мы все хорошие парни. Я о ней позабочусь.

— Мне нравится эта девушка, — проговорил я медленно. — Если с ней что-нибудь случится… — Я смерил его холодным взглядом.

Он кивнул.

— Я позабочусь о ней, — повторил он.

Я поблагодарил его и уехал.

5

Лэнсинг-авеню располагалась в фешенебельном районе Парадиз-Палмз. Широкая улица, усаженная по обеим сторонам ровными рядами королевских пальм, похожих на кегли.

Я без труда обнаружил дом с отделкой из черного мрамора и хромированного металла. К парадному входу вела полукруглая подъездная дорожка, и он был освещен множеством огней. В целом сооружение напоминало неуместную в это время года рождественскую елку.

Я свернул на подъездную дорожку. Меня едва не смел с нее большой яркий автомобиль с откидным верхом, прошуршавший мимо не громче снежинки по стеклу. Он притормозил перед входом, из него вышли и скрылись в фойе три сногсшибательные мадам: сигаретки, брови вразлет, норковые горжетки.

В своем «меркьюри» я ощущал себя бедным родственником, явившимся на поклон к богачам.

Я припарковался за лимузином и тоже вошел в дом.

Фойе оказалось размером с ледовый каток, только уютнее. Здесь имелись стойка администратора, справочное бюро, цветочная лавка, киоск с сигаретами и каморка швейцара. Все было шикарно; ворс ковра доходил до щиколоток.

Я огляделся.

Три сногсшибательные мадам направились к лифтам. Одна из них обеими руками принялась поправлять пояс с подвязками, поглядывая на меня. Она была слишком уж бойкая, такие вызывают у меня всего лишь сдержанное любопытство. Дамочка из числа тех, что все кишки у тебя вырвут, причем без наркоза. Я направился к каморке швейцара. Это был пожилой печальный человек в зеленой униформе. Судя по его виду, в жизни у него было очень мало радостей.

Я всунулся в окошко на двери его каморки.

— Привет, отец, — сказал я.

Он поднял голову и кивнул:

— Слушаю, сэр.

— Мисс Спенс. Мисс Лоис Спенс. Здесь живет?

Он снова кивнул:

— Квартира четыреста шестьдесят шесть, сэр. Поднимайтесь на правом лифте.

— Она у себя?

— Да, сэр.

— Это прекрасно, — сказал я и закурил.

Он смотрел на меня с недоумением, однако был слишком хорошо вышколен, чтобы спросить, почему я не поднимаюсь. Я же просто выжидал.

— Слушай, отец, как насчет подзаработать? — поинтересовался я небрежно.

Он заморгал.

— Никогда не отказываюсь, — сказал он.

— Что, туго тут приходится? — продолжал я, многозначительно окинув взглядом фойе. — Все сливки для клиентов, а персоналу помои?

Он кивнул.

— Считается, что мы должны получать чаевые, сэр, — горько пояснил он. — Но все здесь такие жмоты, снега зимой не выпросишь.

Я достал пятерку и аккуратно сложил ее. Он смотрел на нее так, как я смотрел бы на Дороти Ламур^[6].

— Меня интересует мисс Спенс, — сказал я. — Знаешь что-нибудь о ней?

Он тревожно огляделся по сторонам.

— Вы бы деньгами не размахивали, сэр, заметит кто-нибудь, — взмолился он. — Я не хочу потерять место.

Я спрятал бумажку в кулаке, но кончик оставил, чтобы он не забыл, как она выглядит.

— Так мы говорим или как? — поинтересовался я любезно.

— Да, сэр, я ее знаю, — сказал он. — Она живет здесь три года, за такое время все-таки немного узнаешь человека. — Он произнес это так, словно ненавидел ее до мозга костей.

— Она добра к тебе?

— Могло быть и хуже, сэр, — сказал он, пожав плечами.

— Ты хочешь сказать, что она хотя бы не бьет тебя ногой по лицу, потому что не дотягивается?

Он кивнул.

— Чем она занимается?

Его старческое лицо расползлось в усмешке.

— Том — это наш лифтер — говорит, что она готова на все и сразу. Может, вы знаете, что это значит. Я — нет.

— Это такой циничный способ сказать, что она легкодоступная женщина, — пояснил я. — А это правда?

Он покачал головой:

— Разве что на первый раз, но без продолжения. Она из тех, кто разжигает в мужчине аппетит, а потом дает от ворот поворот. Второй раз обходится весьма дорого. Я видел парней, которые на стену лезут и локти кусают, лишь бы добиться своего.

— Что, прямо с ума сводит?

Он кивнул:

— Один простофиля даже застрелился из-за нее.

— Круто.

— Мне кажется, он был ненормальный.

— Как же с ней связался Херрик?

Он, сощурившись, поглядел на меня:

— Даже не знаю, стоит ли мне об этом говорить, сэр. Парни в синей форме сегодня весь день здесь вились, как осы над вареньем.

Я показал ему другой конец пятидолларовой купюры, понадеявшись, что так она выглядит интереснее.

— Попытайся, — предложил я.

— Ну, с ним все было иначе. С ним и еще с баском.

— С баском?

Он кивнул:

— Он сейчас наверху.

— Но она крутила с Херриком?

— Ну, они общались. У Херрика было полно бабла, но я бы не сказал, что они что-то там крутили, если вы имеете в виду то же, что и я, сэр.

— Не сказал бы, значит? А что насчет этого баска?

Он пожал плечами:

— Вы же знаете, что такое эти женщины. Им приходится выбирать кого-нибудь постоянного. Думаю, это он и есть.

— Но не Херрик?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Дороти Ламур (1914–1996) — американская актриса, певица и радиоведущая. В годы Второй мировой войны была в числе популярных актрис, которые снимались на плакаты для американских военнослужащих.