Так устроен мир

Джеймс Хэдли Чейз, 1944

Рене Реймонд, известный всему миру под псевдонимом Джеймс Хэдли Чейз, прославился в жанре «крутого» детектива. Он вышел из семьи отставного британского офицера, и отец прочил Рене карьеру ученого. Но в 18 лет будущий писатель оставил учебу и навсегда покинул родительский дом. Постоянно менял работу и испробовал немало профессий, прежде чем стал агентом – распространителем книг, основательно изучив книжный бизнес изнутри. Впоследствии он с иронией вспоминал: «…Пришлось постучать не менее чем в сто тысяч дверей, и за каждой из них мог встретить любого из персонажей своих будущих романов… И столько пришлось мокнуть под дождем, что сейчас никто не в силах заставить меня выйти из дома в сырую погоду…» В течение почти полувековой писательской деятельности Чейз создал порядка девяноста романов, которые пользовались неизменным успехом у читателей разных стран, и около пятидесяти из них были экранизированы.

Глава шестая

Когда раздался телефонный звонок, Шульц как раз собирался надеть шляпу. Толстяк нахмурился, посмотрел на часы и придвинул телефон к себе.

— Кто говорит? — спросил он. Недовольство на лице сменилось интересом. Шульц присел. — Когда? Сегодня вечером, вот как? Он мертв? — Толстяк сдвинул брови. — Кто стрелял? — внезапно рявкнул он. Прислушался к скрипучему голосу на другом конце линии, прервал собеседника: — Ладно, ладно, расскажешь, когда встретимся. Выезжай прямо сейчас. — И повесил трубку.

Некоторое время посидел, задумавшись, затем встал, выключил свет и вышел из кабинета.

Внизу продолжалась игра в крэпс. Шульц обогнул стол и вышел на улицу.

Подъехал длинный черный автомобиль. Толстяк забрался на заднее сиденье. Водитель даже не взглянул на него — смотрел прямо перед собой, словно каменное изваяние; на вид почти ребенок, тощий как смерть, с костлявыми плечами, фуражка с v-образным козырьком скрывает лицо.

— Домой, Джо, — бросил Шульц в переговорную трубку и полез в карман за сигарой.

Грузное тело с трудом умещалось на сиденье. Выпуская один клуб дыма за другим, толстяк тупо смотрел на проносящиеся мимо фонари — глаза наполовину прикрыты, взгляд пустой. Он мысленно перебирал варианты: обмозговал один, отказался, поискал другой, третий и бросил эту затею. Нет смысла строить планы, пока Кьюбит не расскажет, как обстоят дела.

Автомобиль остановился у маленького дома Шульца. Даже не выходя из машины, толстяк чувствовал дурманящий аромат садовых цветов.

Шульц считал, что каждому нужно хобби, чтобы не заскучать, когда отойдешь от дел. Всю свою сознательную жизнь он увлекался садоводством, в особенности орхидеями. На заднем дворе была душная стеклянная оранжерейка, где он выращивал лучшие цветы в стране. Кроме орхидей, Шульц занимался всеми цветами, которые только мог раздобыть, — вперемешку высаживал их в ослепительно-яркие клумбы, на зависть соседям.

Шульц вышел из машины и с наслаждением потянул носом.

— Хорошо пахнет, а, Джо? — улыбаясь, сказал он в темноту.

Водитель что-то пробормотал. Он слышал эту фразу каждый раз, когда привозил Шульца домой. Джо не интересовался цветами, считая их пустой тратой денег.

— Побудь здесь, — приказал Шульц. — Сегодня машина может еще понадобиться.

Он прошел по дорожке, ведущей к дому, и сунул ключ в замочную скважину. В большой гостиной горел свет.

На тахте полусидела, полулежала Лорелли, демонстрируя ножки, затянутые в черный шелк. Когда Шульц вошел, она подняла взгляд, на полных губах заиграла улыбка.

Шульц стоял в дверном проеме и смотрел на девушку.

Лорелли поправилась. Не слишком, но ровно настолько, чтобы фигуру можно было назвать пышной. Девушка была невысокой, и больше всего она прибавила в бедрах. Личико в форме сердца, черты несколько грубоваты. Цвет кожи сливочный, без оттенков; поэтому в глаза сразу бросаются полные алые губы и тяжелые черные брови. Лорелли все еще была очень молода. Шульц не знал, сколько ей лет, но полагал, что не более двадцати. К тридцати от всей красоты ничего не останется, с сожалением подумал он. Девушка взрослела слишком быстро.

Лорелли тоже смотрела на Шульца, сверкая белозубой улыбкой. Смотрела на его тучное туловище, маленькие жесткие глазки и думала, как долго она сможет его терпеть.

— Маэстро, — сказала она, протягивая вперед пухлую ручку, — входите, ведь вы создаете сквозняк. А для драматического появления вы недостаточно красивы.

Шульц закрыл дверь.

— Необязательно быть красавцем, — невозмутимо заметил он, приближаясь к Лорелли. — У меня есть другие достоинства. — Толстяк похлопал по огромной лысой голове. — Вот здесь, голубочка моя, но у тебя… — он положил потную ладонь на ее густые волосы, — у тебя здесь пусто, поэтому тебе нужно оставаться красивой, чтобы выжить.

Лорелли вывернулась у него из-под руки.

— Ваш голос звучит недовольно, маэстро. Что-то случилось? — Иссиня-черные глаза ее смотрели вопросительно.

Шульц чуть не ударил девушку, но вовремя взял себя в руки. Его тонкие губы плотно сжались, глаза-блюдца затвердели, как гранит.

— А что могло случиться?

Взяв Лорелли за подбородок, Шульц приподнял ее лицо и впился в него взглядом. В глазах его бушевал гнев. Девушка было отпрянула, но огромные пальцы сжали подбородок сильнее.

Посмеиваясь, Шульц потянулся к Лорелли широким лицом, крепко прижался губами к ее губам. Сначала подбородок, теперь еще и рот болит, подумала она.

Позади Шульца раздался сухой щелчок, словно сломали щепку. Он отпрыгнул в сторону и обернулся.

Джо кашлянул еще раз, безразлично глядя на Шульца холодными бесцветными глазами.

Хихикнув, толстяк встал посреди комнаты.

— Принеси-ка выпить, Джо. К нам едет Кьюбит.

— Кьюбит? — В голосе Джо звучало презрение. — Чего ему надо?

— Принеси выпить, да болтай поменьше.

— Сегодня маэстро ведет себя грубо. Он сделал мне больно.

Лорелли разлеглась на тахте, в глазах тлел гнев, пальцы осторожно ощупывали подбородок.

— Великие любовники зачастую ранят тех, кого любят. Я вычитал это в какой-то книжке, а в книжках врать не станут, — сказал Шульц.

Подошел к громадной вазе, полной цветов, и принялся поглаживать лепестки розы.

Повисла тяжелая долгая пауза. Лорелли пристально смотрела на Шульца.

— Что-то не так, — сказала она. — Я вижу, вы сердиты.

— Продолжим, когда Кьюбит уйдет.

Шульц наклонился и понюхал цветок.

В дверь настойчиво позвонили.

— А вот и он, — сказал толстяк. — Откроешь ему, голубка?

— Я открою, — вызвался Джо. Он уже принес выпивку и расставлял стаканы.

— Стой, где стоишь. — Шульц посмотрел на Лорелли. — Впусти его.

Девушка пожала плечами, поднялась с тахты, одернула короткое платье так, чтобы оно закрыло колени, и вышла из комнаты. Шульц проводил ее взглядом.

Лорелли открыла входную дверь.

На крыльце стоял коренастый тип из «Ше Паре». Увидев девушку, он слегка коснулся шляпы.

— Здравствуйте, — произнес Кьюбит, раздевая Лорелли взглядом. — Шульц дома?

— Входите. — Лорелли шагнула вбок. — Вытирайте ноги, не распускайте руки.

— С динамитом шутки плохи, — усмехнулся коротышка, осторожно проходя мимо девушки. В последний раз, пробуя приставать к Лорелли, он чуть не лишился глаза. — Я здесь по делу.

— Идите, идите. Он ждет. Меня не волнует, зачем вы здесь, пока ко мне не лезете.

Кьюбит вошел в гостиную и кивнул Шульцу:

— Я здесь, босс.

Шмыгнув вслед за ним, Лорелли вернулась на тахту.

Кьюбит бросил взгляд на ее коленки и вытер нос указательным пальцем. Он понять не мог, почему она до сих пор не сбежала от этого толстяка.

— Выпьешь? — спросил Шульц, с удовольствием наблюдая за интересом Кьюбита к девушке. Он знал, что коротышке ничего не светит, и этот факт тешил его тщеславие.

Кьюбит подошел к столу и сделал себе виски с содовой. Посмотрел на Шульца и Джо:

— А вы почему не пьете?

— Мы потом выпьем, — успокоил его Шульц. — Так, говоришь, Беллмана припугнули?

Кьюбит кивнул:

— Чуть не убили. Это был Коррис.

— Коррис, — повторил Шульц. — Уверен?

Кьюбит снова кивнул:

— Вошел с черного хода. Спросил, где Дюк. Когда я сказал, что у Беллмана…

— Дюк? — Шульц подался вперед. — Ну-ка поясни.

Кьюбит нахмурился.

— Ну я же говорю вам, — слегка раздраженно произнес он. — Дюк был у Беллмана.

— А что ж ты сразу не сказал? Интересно, что он у вас забыл.

Кьюбит пожал плечами:

— Не знаю. Хотел подслушать, да не вышло.

Лорелли, притаившись, внимательно следила за разговором. Застыла на тахте, во взгляде беспокойство. Джо прислонился к стене и со скучающим видом смотрел на Кьюбита. С тех пор как коротышка вошел в комнату, парень не двинулся с места и не произнес ни единого слова.

— Продолжай, — безжизненным голосом сказал Шульц.

— Когда я сказал Коррису, что Дюк сидит у Беллмана, он сразу же пошел наверх. Я услышал пару выстрелов, потом Коррис скатился по лестнице, весь залитый виски. Даже с очков капало. Выскочил на улицу, прыгнул в машину и умчался — аж свист стоял.

— И что Беллман?

— В порядке. — Кьюбит с сожалением покачал головой. — Дюк очкастому прицел сбил. Они знают, чья это работа. Келлз записал номер машины Корриса.

— Мне нужно подумать.

Толстяк закрыл глаза. В комнате повисла долгая тишина.

Кьюбит стоял, беспокойно поглядывая на Шульца, на Джо, на Лорелли и снова на Шульца.

Молодые люди не подавали признаков жизни. Они не двигались и, казалось, не дышали.

Наконец Шульц вздохнул и открыл глаза.

— Ну хорошо, Кьюбит, — сказал он, нащупывая что-то в кармане. — Ты смотри в оба. Хочу знать обо всем, что там происходит.

Он вытащил из кармана скрутку зеленых, отсчитал несколько купюр и передал Кьюбиту. Тот осклабился.

— Буду посматривать, шеф, — пообещал он, касаясь шляпы. — Чем еще могу быть полезен?

Шульц махнул в сторону двери:

— Пока ничем, но не зевай. Болтать тоже не нужно. Просто будь начеку, если что — звони.

— Так и сделаю, — ответил Кьюбит. — Спокойной ночи, шеф.

— Стой. — Шульц показал пальцем на Джо. — Он тебя отвезет.

Кьюбит застыл в изумлении.

— Меня? — Он словно не верил своим ушам.

Шульц кивнул.

— Пока ты был здесь, всякое могло случиться. Проверишь, расскажешь ему. — Шульц сонно посмотрел на Джо. — Поезжай с ним. Поболтайся там, пока он не осмотрится, затем возвращайся.

— Уже поздно, — угрюмо сказал Джо.

— Когда вернешься, будет еще позднее, — резонно заметил Шульц. — Давай проваливай.

Кьюбит и Джо вышли из комнаты.

— Почему Коррис стрелял в Беллмана? — Лорелли нервно пощипывала черные волнистые волосы.

Шульц ничего не ответил. Он сидел, склонив голову набок, и прислушивался к шуму отъезжающего автомобиля. Молчал и не шевелился, пока не зарычал двигатель, не щелкнула коробка передач и шум мотора не растворился в ночи. Затем посмотрел на Лорелли и улыбнулся.

Девушка впервые видела Шульца таким. Ей стало не по себе. Встала и потянулась.

— Думаю, пойду в постель, — сказала Лорелли, похлопывая ладонью по губам, чтобы скрыть нервный зевок. — Маэстро еще посидит?

— Итак, Гарри Дюк ходил к Беллману.

Шульц взял стакан, подошел к буфету и принялся готовить крепкий коктейль.

Девушка не сводила с него глаз, потихоньку передвигаясь к двери.

— Похоже, я на тебя зол, — тихо сказал Шульц, плеснув в стакан содовой. — Очень, очень зол.

— Чем я провинилась? — спросила Лорелли, ухватившись за дверную ручку.

Отхлебнув немного виски, Шульц посмотрел на девушку. Взгляд на секунду задержался на ее лице, затем переместился на руку. Толстяк поманил Лорелли пальцем.

— Поди сюда, — нежно сказал он. — Что-то мне ласки захотелось.

Лорелли осталась на месте. Повернула ручку двери, та приоткрылась на дюйм. Девушка была готова сбежать.

Шульц рассмеялся. Этот звук был похож на раскаты грома, идущие из глубин его огромной туши.

— Ну ладно. Не хочешь — не иди. — Он вразвалку направился к креслу, уселся. — Но мне нужно с тобой поговорить. — Отпил полстакана, вытер рот тыльной стороной кисти. — Ты звонила Гарри Дюку, верно?

— Чего? — Лорелли вылупила глаза. — Не понимаю, о чем вы.

— Врунишка. — Казалось, настроение Шульца выправилось. — Дюк все рассказал.

— Зачем мне ему звонить?

— Ты поставила меня в неловкое положение, — продолжал толстяк, не обращая внимания на слова Лорелли. — Теперь у Дюка разыгралось любопытство. Парень всегда сует нос в чужие дела.

Допив виски, Шульц некоторое время сидел с пустым стаканом и улыбался. Затем уселся поглубже и вытянул ноги.

— Такие, как ты, всегда западают на парней вроде Дюка. Не знаю почему, но так устроен мир. Кому-то кажется странным мое увлечение орхидеями. Но такова жизнь. Не стоило тебе говорить с Дюком. Здесь, конечно, я сам виноват. Зря рассказал тебе про Беллмана. Наверное, у меня тогда ум за разум зашел.

Шульц резко выпрямился, в глазах полыхнула ярость.

— Зачем ты дала ему наводку, дуреха? — прорычал он. — Теперь я не смогу отвлечь его внимание от Беллмана.

— Ничего не знаю. — Лорелли упрямилась, как ребенок. — Не помню, чтобы мы говорили про Беллмана. Вы просто желаете меня напугать.

Шульц подавил приступ гнева. Ему очень хотелось схватить девушку за волосы и разбить ее голову о стену. Но сначала нужно знать наверняка.

— Совсем забыл. — Он задумчиво покрутил в руке стакан. — Тебе мои слова как об стенку горох.

Качнул головой и медленно подался вперед.

Лорелли взволнованно наблюдала за его движениями.

— Сегодня у вас такое настроение, маэстро, что мне не нравится. Я пойду спать. — Девушка распахнула дверь.

— Ага. — Шульц сел прямо. — Спи глубоким сном, голубка. — И швырнул стакан в Лорелли.

В свете лампы сверкнуло стекло. Лорелли не успела пригнуться. Удар пришелся в переносицу, девушка пошатнулась, из ее горла вырвался сдавленный крик. В голове у нее взорвался фейерверк, и она рухнула на колени.

Шульц неожиданно быстро вскочил с кресла. Мгновение — и он оказался рядом с Лорелли. Та все еще стояла на коленях, опустив голову. Захныкала, попыталась отодвинуться от него, но мышцы отказались слушаться.

Шульц присел, сжал загривок девушки и встряхнул так, что лязгнули зубы.

— Зачем ты звонила Дюку? — рявкнул он.

— Чтобы он не лез. — Лорелли попыталась вырваться. — Пустите, больно!

— Овца! — Шульц встряхнул ее снова. — Теперь он точно полезет! И ты знала, ты этого и хотела! Хотела добавить мне проблем!

— Нет же, нет! — скулила девушка. — Отпустите! Я не нарочно! Вы сказали, что убьете Дюка, если он пронюхает об этом деле, вот я и позвонила, чтобы он не лез!

Шульц в бешенстве ударил Лорелли по затылку ребром ладони. Девушка лишилась чувств.

Толстяк дрожал от ярости. Хотел пнуть Лорелли, но передумал, достал платок и вытер лицо. Неровной походкой подошел к креслу, взял стакан, плеснул виски. Разбавлять не стал. Задумался.

Лорелли жила с ним уже полгода. Занятная девчонка, без нее будет скучно. Но ставки слишком высоки. Жаль, конечно, но дорога к цели всегда вымощена жертвами. Лорелли будет первой.

Шульц решил избавиться от нее, пока не вернулся Джо. Вдруг он неровно дышит к девчонке? Такова участь старого толстяка — трудно понять, изменяет тебе девушка или нет.

На кухне Шульц отыскал обрывок веревки, соорудил петлю. Не нравилась ему эта затея, но что поделать. Девчонка отбилась от рук, нужно что-то решать — иначе быть беде.

Лорелли не двигалась. Шульц опустился на колени рядом с ней. Тяжело дышал, по спине стекали струйки пота. Попытался взять себя в руки. Жаль, что у девчонки нет ни единого шанса на спасение. Ведь толстяк по-своему был к ней неравнодушен.

Шульц надел петлю девушке на шею, потянул. Надавил ей на спину коленом и крепко сжал свободный конец веревки.

Гарри Дюк вежливо кашлянул. Он уже некоторое время сидел на подоконнике, наблюдая за происходящим.

— Хорошо подумал, Пол? Не нравится форма шеи — лучше отправь малышку к пластическому хирургу.

Шульц так и остался стоять на коленях. Его глаза-блюдца, все в красных прожилках, тупо уставились на незваного гостя.